казал Требилкок, обводя рукой парк. - В
университете Ребсамен у меня  был  учитель,  который  увлекался  ландшафтной
архитектурой.  У  того,  кто  все  это   создавал,   начисто   отсутствовало
воображение. Перед нами - всего-навсего заурядный фруктовый сад.
   Арал, ожидая продолжения, вопросительно посмотрел на друга.
   - Во-первых, я убрал бы все  фруктовые  деревья.  Во-вторых,  выкопал  бы
озеро - создал бы отражающую  поверхность.  По  обеим  сторонам  посадил  бы
тюльпановые деревья, чтобы  они  обрамляли  замок.  Может  быть,  стоило  бы
посадить кустарник и разбить цветник, чтобы улучшить цветовую гамму весной и
осенью. Теперь понимаешь, что я имею в виду?
   - Интересно было бы взглянуть на то,  что  ты  здесь  сотворил  бы,  -  с
улыбкой сказал Арал. - Однако было бы лучше, если бы ты снес башню Фианы или
воздвиг  бы  другую  слева.  Это  придало  бы  архитектуре   замка   большую
сбалансированность.
   - Сбалансированность? -  Требилкок,  казалось,  был  изумлен.  -  Что  ты
понимаешь в архитектурном балансе?
   - Что я понимаю, Майкл? Да ничего. Просто  надо  иногда  пускать  в  дело
здравый смысл. Что он от тебя хотел?
   - Кто хотел что?
   - Да король же. Почему он попросил тебя остаться?
   - Ты не поверишь, но я пока не знаю. Он возжелал, чтобы я выступил вместе
с ним за команду "Гвардия" в сегодняшней игре.
   Арал внимательно посмотрел на приятеля, недоверчиво прищурив один глаз.
   - Неужели? - выдержав паузу, рассмеялся он. -  Точно.  Сегодня  "Пантеры"
встречаются с "Гвардией". Битва непобедимых. Старый лис желает собрать самых
лучших игроков. - Дантис наклонился, чтобы  ущипнуть  Майкла  за  бицепс.  -
Сделай ставку на "Пантер", Майкл. Чаргин-Холл собрал  всех  лучших  игроков,
которых можно купить за деньги. Вот уже много  лет  у  них  никто  не  может
выиграть.
   - Какие ставки на разрыв в счете?
   - Ставка пять к одному для глупцов, которые верят, что разрыв будет всего
в два очка в пользу "Пантер", и десять к одному для идиотов, кто  ставит  на
победу "Гвардии".
   Они проехали ещё полсотни ярдов, прежде чем Требилкок задумчиво протянул:
   - Думаю, что мои  банкиры  могли  бы  подкинуть  пару  сотен  ноблов.  На
"Гвардию".
   Дантис и Требилкок повернули в сторону замка. Дантис всегда  считал,  что
Майкл обращается с деньгами как последний дурак.
   - Но какого дьявола? Конечно, это твои деньги, и у тебя их  столько,  что
всех не выбросить. Но с какой стати ты их тратишь зря?
   - Твой классовый подход так  и  прет  наружу,  Арал.  "Гвардия"  тоже  не
терпела поражений. Прежде чем делать ставку, вспомни, кто собирается  играть
за эту команду. Король не верит в поражение.
   Майкл почувствовал на себе внимательный взгляд Арала. Он знал, что  друга
тянет спросить, не знает ли главный шпион нечто более важное,  чем  то,  что
говорит.
   - Майкл…
   - Да?
   - Ты все ещё якшаешься с этими парнями из Тройеса? У меня такое ощущение,
что он пытался тебя на этом зацепить.
   - Не исключено. Контактов с ними я не терял. У меня нет намерения сжигать
все  мосты.  Обстановка  меняется,  и  уже  в  следующем  году   нам   может
потребоваться их помощь. А чем ты занимаешься, Арал?
   - Я? Да ничем, кроме своих маркитантских дел. Я не знаю, с какой стати он
меня вдруг пригласил.
   Требилкок понимающе кивнул. Это давно уже превратилось  в  дуэль,  где  в
качестве оружия служили полуправда или уклончивые ответы.
   - Может быть, он хотел, чтобы ты  рассказал  своим  друзьям  об  истинном
положении дел? О том, что проход  Савернейк  может  скоро  открыться.  Таким
образом будет положен конец наиболее безумным слухам.
   - Да, это единственное, до чего я сам смог додуматься. Сколько времени ты
намерен провести в городе? Я думал о том, не завалиться  ли  нам  как-нибудь
вечерком по старой памяти на улицу Арсен. Помнишь  заведение  "У  толстяка"?
Они провели там реставрацию. Шикарное местечко. Привезли девиц с  побережья.
Мы могли бы там погудеть, как в старое доброе время.
   - Боюсь, что на подобные подвиги, Арал, у меня уже не осталось энергии.
   - Брось! Ты все равно не будешь жить вечно. Веселись, пока можешь.  Кроме
того, тебе время от времени следует выползать из тени.
   - Я пробуду здесь, пока не вернется Пратаксис. И дам тебе знать в  случае
чего. - Они уже сделали полукольцо вокруг замка, когда Майкл сказал:
   - По всем правилам следовало бы создать четыре озера - по одному с каждой
стороны. В форме креста.
   Дантис иногда мог быть практичным до отвращения.
   - А что ты намерен делать с водой? - спросил он. - Тебе  придется  делать
озера проточными. Иначе вода протухнет или твои лужи просто высохнут.
   - Будь ты проклят! Да я же просто мечтаю вслух, Арал. Ты же хочешь ткнуть
меня носом в практические проблемы и вот-вот заявишь, что  рабочим  придется
платить тебе.
   - Эй! Да я же просто пошутил.
   - Знаю, знаю. Просто  я  легкоранимое  существо.  Мои  родители  мне  это
беспрестанно твердили. Я вне себя потому, что  не  желаю  здесь  торчать,  а
также потому, что король мобилизовал меня на игру. Я ненавижу этот "Захват".
   - Почему же ты не умолил его не мучить тебя?
   Майкл, вместо того чтобы ответить, лишь посмотрел на  Дантиса.  Ему  и  в
голову не приходило просить короля. Монарх не пригласил бы его на игру, если
бы в этом не было настоятельной необходимости.
   - Что слышно из Хаммад-аль-Накира, Майкл? У тебя  остались  там  надежные
источники?
   Вопрос прозвучал слишком небрежно, как бы между прочим.
   - Почему это тебя интересует? - спросил приятеля в лоб Требилкок.
   - А ты действительно легкораним.  Да  потому,  что  у  меня  долгосрочный
контракт с Мегелином на ремонт его кавалерийских частей.  Потому  что  ходят
слухи о возможном возвращении Эль Мюрида. Говорят, что у Мегелина дела пошли
не очень и день ото дня его популярность падает.
   - В таком случае твои источники информации  лучше  моих.  Я  слышал,  что
медовый месяц продолжается. А сейчас мне пора. Надо успеть  сделать  ставки,
перед тем как отправиться в лес. Я буду жить во дворце. Утром отправлюсь  на
прогулку. Если хочешь, чтобы я тебя подождал, шли гонца.
   - Не забудь о "Толстяке", - улыбнулся Арал. - Сдается мне, что ты  будешь
приятно удивлен.
   Майкл стер капли дождя со лба. Он ненавидел всякого рода головные  уборы.
Что же, за причуды иногда приходится платить.
   - Подумаю, - сказал Требилкок.

***

   Рагнарсон шел через двор в направлении конюшни. Заметив  на  стене  замка
Вартлоккура, он сменил курс.
   Чародей неотрывно смотрел на восток  с  таким  видом,  словно  ждал,  что
оттуда вот-вот кто-то явится, чтобы его укусить. Он  и  до  этого  вел  себя
несколько странно.
   - Может быть, ты видишь там нечто такое, о чем стоит потолковать?
   - Что? Нет. Ничего конкретного. На востоке  явно  что-то  происходит.  Но
пахнет там не только Шинсаном.
   - Ты ничего не сказал об этом утром.
   - Из-за Непанты. Она слишком многое потеряла. Я не  хотел  доставлять  ей
новые страдания, заронив в душу необоснованную надежду.
   - Вот как?
   - Да, это - Этриан. Возможно, он ещё жив.
   Этриан был сыном Непанты от первого брака, бесследно исчезнувший во время
Великих Восточных Войн.
   - Не может быть! Где  же  он?  -  Рагнарсон  был  у  своего  крестника  в
неоплатном долгу. Злой рок вынудил его убить отца мальчика.
   - У меня такое чувство, что я к чему-то  прикоснулся.  К  чему  именно  -
проследить не могу.
   Рагнарсон засыпал мага вопросами, но тот не отвечал. Он считал, что Браги
чересчур романтизирует Насмешника и излишне драматизирует события, связанные
с его смертью. Он должен был его убить, если не хотел быть убитым.
   - У нас  не  было  никаких  доказательств  смерти  Этриана,  -  задумчиво
произнес Браги. - Еще что-нибудь?
   - О чем ты?
   - О том, что ты не хотел говорить утром. Создается впечатление,  что  все
друг от друга что-то скрывают. Твои слова о  занятости  звучали  не  слишком
убедительно.
   Вартлоккур чуть повернулся и обратил взор на стоящего перед ним человека.
В уголках его глаз появились веселые морщинки, и он произнес:
   - Однако ты осмелел. Я помню юного  Браги,  который  трепетал  при  одном
упоминании моего имени.
   - Тогда я ещё не знал, что даже самые могущественные уязвимы.
   - Прекрасно сказано. Но я бы на твоем месте рисковать все же не стал.
   - Ну ладно, - ухмыльнулся Браги. - Потолкуем в  другое  время,  когда  ты
будешь пребывать не в столь  чародейском  расположении  духа.  Когда  будешь
готов отвечать на вопросы. - Король  едва  заметно  кивнул  и  оставил  мага
предаваться размышлениям.

***

   Джоси Гейлз был несчастным человеком. Он никак не мог вырвать королеву из
орды окружающих её  придворных  матрон.  Даже  зная,  что  ему  надо  с  ней
поговорить, её величество не имела возможности оставить фрейлин.
   Наконец желанный момент наступил. Ингер, поманив пальцем Джоси,  вошла  в
скрытую за гардинами глубокую нишу в стене. На её губах играла обычная  чуть
насмешливая и такая мучительная для него улыбка. Гейлз скользнул  следом  за
своей повелительницей.
   - О чем они говорили, Джоси? - Никто, кроме нее, не называл его Джоси.
   - Практически ни о чем.
   - Но что-то они все же сказали, не так ли?
   - Сказали. Но все их слова, миледи, не стоили того, чтобы ради них дышать
пылью в лабиринте потайных ходов. Сплошные: "Привет,  как  поживаешь,  давно
тебя не видел". Иногда: "Как получилось, что Пратаксис в этом году ухитрился
что-то сделать?" И изредка: "Интересно, что происходит в Шинсане?" Потом его
величество отправил их всех заниматься делами.  Сказал,  что  все  соберутся
опять, как только вернется  Пратаксис.  Я  даже  стал  задумываться,  уж  не
подозревает ли он что-нибудь.
   - Он всегда что-нибудь подозревает, Джоси. И для этого у  него  есть  все
основания.
   - Я хочу сказать, что на сей  раз  это  может  быть  больше  чем  обычные
подозрения. Я исхожу из того, что он сказал.
   - Что же именно?
   - Он попросил Требилкока подождать, когда  все  уйдут.  А  затем  сказал,
чтобы тот пришел играть в "Захват" вместе с ним.  И  после  этого  он  самое
главное и сказал.
   - Что сказал, Джоси? Не тяни.
   - Что здесь даже у стен есть уши.
   Улыбка исчезла с лица Ингер.
   - Хм-м. Это наводит на размышления. Спасибо, Джоси.
   - Ваш покорный раб, леди.
   Королева вышла  из  ниши,  слегка  нахмурившись.  Похоже,  что  фрейлинам
предстояло увидеть не столь доброжелательную госпожу, какой она  была  всего
несколько минут тому назад.
   Гейлз прикусил нижнюю губу. Не вел ли он себя чересчур нагло? Не наболтал
ли лишнего?
   Джоси Гейлз был жертвой любви. Любви совершенно безнадежной.  На  большую
интимность, чем та, которая была сейчас в нише, никаких шансов не имелось.
   Умом Джоси понимал ограниченность своих возможностей, и  осознал  он  это
ещё до того, как в жизнь Ингер вошел Браги. Однако сердце  его  отказывалось
верить в то, что между ним, средних  лет  пехотинцем,  и  дамой  из  высшего
общества непреодолимая пропасть.
   Джоси дал волю своему воображению, и безумная фантазия попыталась внушить
ему, что он сейчас вел себя с ней недостаточно смело.

ГЛАВА 3
1016 ГОД ОТ ОСНОВАНИЯ ИМПЕРИИ ИЛЬКАЗАРА
"ЗАХВАТ"

   Король Кавелина сделал остановку на кладбище Форгреберга.  Он  выехал  из
города чуть раньше, чтобы получить  немного  свободного  времени  до  начала
игры.
   Первым делом он навестил мавзолей династии Криф.  Это  семейство  правило
Кавелином  до  него.  Браги  склонился  над  застекленным  саркофагом  своей
предшественницы и возлюбленной.  Благодаря  тонкому  искусству  Вартлоккура,
тлен совершенно не коснулся тела королевы Фианы.
   - Спящая красавица, - прошептал он, обращаясь к холодной недвижной форме,
- воображение Рагнарсона разыгралось, и ему вдруг стало казаться, что  грудь
Фианы медленно вздымается от дыхания. Сердце  хотело  верить  в  это,  а  ум
категорически отказывался следовать зову сердца.
   Браги любил королеву, и та подарила ему дочь, которую он  практически  не
знал.  Маленькая  Каролан  покоится  здесь  же  рядом  с  матерью.  Ревнивое
королевство потребовало в жертву их жизни…
   Любовь их была похожа  на  пламя.  Такое  полное  слияние  физического  и
духовного возможно лишь  раз  в  жизни.  Их  желания  и  потребности  всегда
совпадали, создавая из Браги и Фианы совершенную пару. Он  настолько  хорошо
помнил жар былой страсти, что иногда даже сомневался в своей привязанности к
Ингер. Браги опасался дать себе с ней волю,  боялся  полностью  принадлежать
своей последней женщине. Страх этот отчасти объяснялся  тем,  что  злой  рок
обрушивал гнев на всех тех, кого он по-настоящему когда-нибудь любил.
   Браги поцеловал стекло над губами мертвой королевы. На мгновение ему даже
почудилось, что Фиана улыбнулась.
   - Не сердись на меня, Фиана. Прояви снисходительность. Я делаю все, что в
моих силах. - Помолчав немного, он продолжил:
   -  Грядет  время  великих  испытаний.  Они  считают,  что  я  ничего   не
подозреваю. Считают, что я витаю в облаках. Но они меня  недооценивают.  Так
же как недооценивали тебя. И я позволяю им думать,  что  они  имеют  дело  с
тупоголовым солдатом, до тех пор пока они не рухнут в яму, которую я для них
вырою.
   Браги показалось, что Фиана понимающе ему кивнула.
   В Форгреберге  его  поведение  порождало  беспокойство.  На  кладбище  он
появлялся редко, но их безмерно поражало то, что он  вообще  сюда  приходит.
Особенно странными им представлялись его беседы с мертвыми.
   Пусть думают, что хотят. Это было одно из тех уединенных мест, где он мог
предаться раздумьям, когда хотел побыть один.
   Браги отошел в сторону и уселся на мокрую траву рядом со свежей  могилой.
Дождь прекратился. Некоторое время он сидел, ничего не делая и лишь  пытаясь
разобрать полустертые надписи на ближних  к  нему  мокрых  гробовых  камнях.
Затем он начал подводить кое-какие итоги. Всего он ещё не знал, но  до  него
начали доходить странные слухи, он стал слышать невнятный шепоток, из-за гор
долетали  обрывки  странных  новостей…  За  всем  этим  стояло  нечто  очень
серьезное.
   Еще мальчишками он и брат участвовали вместе с отцом в одном из пиратских
набегов. Они отплыли из Тондерхофна, когда в заливе ещё  плавал  лед,  и  их
драккар чуть ли не  первым  прошел  через  архипелаг  "Языки  огня".  Спустя
несколько  дней,  находясь  уже  в  океане,  они  попали  в  мертвый  штиль.
Поверхность воды стала похожей на зеленый полированный нефрит.  Садиться  на
весла настроения у команды не  было,  и  их  отец  Безумный  Рагнар  получил
возможность поделиться с сыновьями своей философией.
   - Оглядитесь вокруг,  парни,  -  произнес  человек,  которого  звали  как
Безумным Рагнаром, так и Волком Драукенбринга.  -  Что  вы  видите?  Красоту
океана? Его покой? Его прелесть?
   Не зная, чего ожидать дальше, Браги  кивнул.  Его  брат  Хаакен  заходить
столь далеко не решился.
   - Представьте, что океан - жизнь, - сказал Рагнар.
   Он взял кусок кишащей белыми  червями  свинины  -  то,  что  осталось  от
свиньи, которую принесли в жертву, прежде  чем  пройти  через  предательские
течения  архипелага,  -  и  наколол  протухшее  мясо   на   дротик.   Затем,
наклонившись через планшир, Рагнар опустил дротик так,  что  между  мясом  и
похожей на зеркало поверхностью воды оставалось несколько дюймов.
   Очень скоро Браги заметил в массе зеленого стекла какое-то движение.  Еще
одно существо проплыло под днищем драккара.  В  пятидесяти  футах  от  судна
поверхность воды прорезал острый плавник.
   Затем океан словно взорвался. Нечто страшное вырвалось из воды, захватило
мясо, дротик и чуть было не утащило Рагнара, едва сумевшего устоять на ногах
- настолько резким и сильным был рывок.  Вода  вскипела,  но  тут  же  снова
успокоилась.  Браги  так  и  не  понял  до  конца,  кто  или   что   утащило
разложившуюся плоть.
   - Итак, вы все видели, - сказал Рагнар. - Там всегда кто-то находится.  И
следить надо особенно внимательно, когда кругом все  тихо.  Именно  в  такую
пору на охоту выходит самый крупный зверь. - Он показал на воду.
   Под днищем драккара проплыло нечто огромное и темное. Существо находилось
слишком глубоко и поэтому казалось лишь мрачной тенью в густой зелени.
   - В такую пору на охоту выходят самые крупные хищники, - повторил  Рагнар
и принялся с проклятиями пинать ногами спящих людей. В итоге команда решила,
что гораздо приятнее сидеть на веслах, чем слушать рев своего предводителя и
терпеть от него оскорбления.
   Браги щелчком послал комочек земли в  сухое  прошлогоднее  растение.  Ему
повезло. Удар оказался точным, и былинка наклонилась.
   - Время, когда на охоту выходят самые крупные хищники, - сказал он.
   Поднявшись на ноги, Рагнарсон побрел по склону холма.
   Теперь Браги шел вдоль ряда могил, в которых покоились его первая жена  и
дети - те, кого он потерял в Кавелине.
   Элана была необыкновенной женщиной.  Святая,  следовавшая  за  ним  в  то
время, когда он сражался  ещё  наемником,  приносившая  ему  каждый  год  по
ребенку и не скандалившая, когда он косился на сторону или увлекался  другой
женщиной. Она всегда вела себя как леди, несмотря на  то  что  была  дочерью
какой-то итаскийской шлюхи. Элана навсегда осталась жить в душе Браги, и  её
ему не хватало - особенно тогда, когда наступали трудные времена.
   Все тот же невидимый барьер в его сердце не позволял Браги  относиться  к
Ингер так, как он относился в свое время к Элане.
   Фиана была воплощением страсти и символом  преданности  великим  идеалам.
Элана же являлась простым, надежным убежищем, была  его  домом,  олицетворяя
собой самые главные ценности и самые тесные человеческие узы.
   Как странно, думал он, глядя на линию надгробных камней, что я  ни  одной
женщине не могу отдать себя целиком. Что же касается Ингер, то он  не  давал
ей ничего из  того,  чем  одаривал  двух  любимых,  уже  лежащих  в  могиле.
Интересно, какими возможностями может обладать один человек?
   Браги вообще не знал, что он дает своей жене-королеве.  Что-то  наверняка
дает. Большую часть времени она казалась вполне довольной.
   Он ещё долго простоял у могилы, думая об  Элане  и  друзьях.  Был  у  тех
давних дней особый, ни с чем не сравнимый аромат.
   Все это давно ушло.  Сейчас  же  тянулись  серые,  унылые,  однообразные,
бесконечно длинные  дни,  которые  не  могли  скрасить  все  его  теперешние
знакомства.
   Может быть, он стареет? Может быть, с  возрастом  наиболее  яркие  краски
начинают выцветать, а когда мир  становится  цвета  овсяной  каши,  человеку
ничего другого не остается, кроме как лечь и умереть.
   Браги  взглянул  на  солнце.  Пока  он  истязал  себя   на   дыбе   своих
воспоминаний, прошло много времени. Хватит валять дурака, подумал он. Королю
не пристало опаздывать к началу игры в "Захват".
   По дороге к лесу он встретил  "Пантер".  Если  бы  он  не  был  монархом,
наглецы вдосталь поиздевались бы над ним  и  высказали  все,  что  думают  о
шансах "Гвардейцев" на победу. "Пантеры" были молодыми, энергичными и шли от
победы к победе. Их обожали все молодые девицы, которые мечтают об  объятьях
победителей и бегут от побежденных. Они верили в то, что эти парни останутся
лучшими ещё много-много лет.
   Во всяком случае, самый смелый из них произнес это вслух.
   - Тебя, мальчик, ждут большие сюрпризы, - ухмыльнулся Рагнарсон. - Старым
псам известны кое-какие трюки.
   Молодежь  восприняла  заявление  короля  со  свойственной   её   возрасту
презрительностью.
   Неужели когда-то я вел себя столь же самоуверенно, не сомневался в  своей
правоте и имел на все готовые ответы, думал Браги. Во всяком случае, себя он
таким не помнил.
   Вскоре они расстались и разъехались по своим "замкам".
   В первые минуты игры правила соблюдались весьма строго.  Судьи  выстроили
команды, пересчитали игроков по головам и  проверили  им