ь
больше почтения к своему королю перед  лицом  многочисленной  публики?  -  с
улыбкой сказал он.
   Подруги Кристен мгновенно сделали глубокий книксен.
   - Ах да. Конечно, - немного растерянно  произнесла  королевская  сноха  и
слегка присела.
   - Достаточно. А теперь скажи мне, кто эти милые дамы?
   - Аня. Тилда. Джулия, - сказала Кристен, указывая на девушек. - А  это  -
Ширили. Ее вы уже встречали. Как и Джулию.
   Девушки - когда их представляла Кристен - застенчиво кивали.  Все,  кроме
маленькой изящной блондинки. Та смотрела ему прямо в глаза. Но при  этом  её
руки побледнели и дрожали. Девица крепко сцепила пальцы, не сводя взгляда  с
короля. Во взгляде её не было призыва, но в нем, надо сказать, не замечалось
и отвращения.
   - Веселитесь, дамы. А ты, Кристен, не осчастливишь ли старика танцем?
   Просьба удивила её, но лишь на миг.
   - Не такой уж  и  старик,  -  сказала  она  и,  посмотрев  на  блондинку,
добавила:
   - Повинуюсь, если это приказ короля.
   - Именно, - ответил Браги, и улыбка  исчезла  с  его  лица.  Спускаясь  с
подиума, он краем глаза уловил изумленный взгляд Ингер.  Король  был  весьма
скверным танцором.
   Доказал он это очень быстро, постоянно не попадая в такт.
   - Вот дьявольщина, - бросил Браги, остановившись. - Мне просто надо  было
с тобой поговорить. Пройдем вон туда и попробуем игристое вино, которое  Чам
привез из Делхагена. Он утверждает, что  шипучка  стала  хорошим  экспортным
товаром.
   - Поговорить? - Глаза Кристен заискрились даже  сильнее,  чем  знаменитое
вино.
   - Ты говорила что-нибудь этой самой Ширили?
   - Я? Как можно, отец!
   - Она мне по возрасту в дочери годится.
   - А я-то думала, что мужчины всегда предпочитают юных  и  свежих  женщин.
Последний Криф был на полвека старше королевы Фианы.
   - Я - женатый человек, Кристен. Король. И вообще… Это капкан, в который у
меня нет намерения совать лапу.
   - У меня создается впечатление, что вы пытаетесь себя в чем-то убедить.
   Рагнарсон неуверенно ухмыльнулся и посмотрел на  противоположную  сторону
зала. Ширили  отыскивала  его  взглядом  сквозь  просветы  в  толпе  гостей.
Испуганный вид делал её ещё привлекательней.
   - Что же, я действительно должен себя  убедить.  Что  из  этого?  Слушай,
Кристен, не занимайся провокациями. Искушение и без того слишком  велико.  Я
совсем не знаю девчонку, но ничего не могу с собой поделать.
   - Так, выходит, это все очень серьезно? - помрачнев, спросила Кристен.
   - Да. Я могу это утверждать, просто глядя на неё и чувствуя, что при этом
происходит во мне. Я втюрился как мальчишка и ощущаю себя полнейшим идиотом.
Время от времени подобные передряги бывают полезными и приятными, но  сейчас
они мне ни к чему. На увлечения у меня сейчас просто нет  времени.  С  двумя
возлюбленными мне не совладать. А мою главную любовь, как мне кажется,  ждут
трудные времена.
   Кристен вскинула брови в немом вопросе.
   - Кавелин.
   - О… Вы полагаете, что ему что-то угрожает?
   -  Не  исключено.  Я  пытаюсь  предотвратить  неприятности.   Приближение
опасности можно почувствовать даже здесь. Послушай, о чем говорят люди. Виды
на урожай и добыча металлов вовсе не главные темы сегодняшних бесед.
   - Имеет ли это отношение к генералу Лиакопулосу?
   - Возможно. Почему бы тебе ни перекинуть её на Майкла?
   - Майкл её не интересует.
   - Будь ты проклята! Какого дьявола ты мне об этом говоришь? Прости… -  Он
посмотрел на Ширили. Такая крошечная… Словно игрушка. И в то же время каждый
изгиб её тела, казалось,  выкроен  по  эротическому  лекалу.  Браги  сердито
потряс головой и добавил:
   - И я тоже будь проклят.
   Ничего не понимающая Кристен бросила на свекра изумленный взгляд.
   Вскоре к нему на подиум поднялась Ингер. Ее вечная издевательская  улыбка
на сей раз была сведена к минимуму.
   - Что это должно означать? - спросила она супруга.
   Ингер не любила Кристен. Их сыновья были претендентами на трон Кавелина.
   - Речь шла о  расходах  на  содержание  дома.  Кристен  полагает,  что  у
Айнджара и Браги должны быть разные учителя. Лишних денег у  меня  нет,  вот
она и прибегла к старому как мир подходу - "ублажу-ка я старика".
   - Хитрющая маленькая ведьма. Знает, что такой подход  на  тебя  действует
безотказно. Простолюдины…
   - Ингер!
   - Что?
   - Возьми меня за руку.
   Королева протянула ладонь, на лице появилась обычная улыбка. Он чуть сжал
её руку и, вздохнув, сказал:
   - Ингер, не сочти  за  обиду,  но  ты  держишься  за  лапу  простолюдина,
обычного пехотинца, многого  добившегося  своей  хитростью.  Ты  даже  сочла
возможным выйти за него замуж.
   - Что ты хочешь этим сказать?
   - Я хочу сказать, что не имеет значения, кем были твои родители.  Мы  все
есть то, кем  стали.  Поменяй  местами  ребенка  Марена  Димура  и  отпрыска
Нордмена, и, став взрослыми, они будут вести себя как воспитавшие  их  люди.
Кровь не будет иметь никакого значения. А ты, Дерел, помолчи.
   Ему  и  раньше  приходилось  дискутировать  с  Пратаксисом  по   проблеме
соотношения происхождения  и  воспитания.  Сейчас  Дерел  был  готов  занять
сторону любого из спорящих. Диспут для ученого всегда походил на игру.
   - Я изо всех сил пытаюсь поверить в  твои  дела,  но  это  дается  мне  с
большим трудом, - сказала Ингер. - А из простой деревенщины можно сделать не
более чем хорошо одетую деревенщину.
   - А как насчет детей этой деревенщины? Больше всего меня  интересуют  его
отпрыски. Впрочем, и он сам, если на то пошло. - Прежде  чем  Ингред  успела
открыть рот, Браги добавил:
   - Меня не волнует то, как человек говорит, мне плевать на его  застольные
манеры. Вот что для меня главное, - сказал король, постучав пальцем по  лбу.
- И насколько хорошо он справляется со своим делом.
   - Как Абака? - не  скрывая  сарказма,  спросила  ненавидевшая  полковника
Ингер.
   - Именно. Он сквернословит, у него тошнотворные привычки, но это - лучший
тактик, дорогая, из всех, которых мне доводилось встречать. Таких, как он, в
мире больше нет. Если дать ему время, то он и вести себя научится.
   - Он даже хуже, чем простая деревенщина.  Эти  отвратительные  люди  едят
насекомых…
   - Дорогая, если кровь предков для тебя так много значит, то нашему  браку
предстоят тяжкие испытания.
   Ингер чуть наклонилась вперед, улыбка исчезла.
   - Что ты хочешь этим сказать? - воинственно спросила она.
   -  В  тебе  течет  кровь  Грейфеллзов,  а  Грейфеллзы  слыли  вероломными
предателями, убийцами и мятежниками ещё в то время, когда мой  прадед  ходил
пешком под стол. Если кровь имеет такое значение, то мне,  пожалуй,  следует
приставить к тебе полсотни моих самых надежных людей.
   Она смертельно побледнела, вскочила с трона  и  вдруг  залилась  пунцовым
румянцем.
   - Сиди, сиди, дорогая. Я просто-напросто  хотел  продемонстрировать  тебе
некоторые пробелы в твоей аргументации.
   - Мне кажется, что это было сделано не лучшим образом.
   - Возможно. Но, полагаю, что ты должна со мной согласиться.
   - Видимо, придется, - ответила Ингер, обжигая его взглядом. - Если  я  не
соглашусь, то мне скорее  всего  придется  провести  остаток  своих  дней  в
обществе твоих дружков из команды "Гвардейцев". А сейчас меня  хочет  видеть
баронесса Карти. Я скоро вернусь.
   - Вы её ни в чем не убедили, - заметил Пратаксис.
   - Знаю. Завтра открывается сессия Совета. Что ты намерен там сказать?
   - Сообщу, что переговоры оказались плодотворными. Прикрывающий  Савернейк
легион разрешит проход караванов через две недели, считая с завтрашнего дня.
Транспортировка и продажа вооружения запрещена. Караванщикам будет позволено
иметь при себе обычное оружие для обороны. Караваны  с  запада  имеют  права
проходить лишь до Тройеса. Торговля со всеми странами к востоку от Тройеса -
Аргоном, Некремносом и  их  вассалами  должна  осуществляться  только  через
посредников. Кроме того,  нам  сообщили,  что  торговля  с  Матаянгой  будет
зависеть от текущего военного положения.
   - Мне все это представляется весьма разумным.
   - Кто-нибудь из них  обязательно  прокудахчет,  что  договор  заключен  в
пользу Тройеса.
   - В этой стране кто-нибудь обязательно рыдает  по  какому-нибудь  поводу.
Караванщики пустятся наперегонки, чтобы первыми оказаться у горного прохода.
   - Все, кто мог себе это позволить, уже сформировали караваны. Как  только
я произнесу магические слова, они примутся топтать друг друга.
   - Позволь мне их немного позлить. Если они впадут в ярость, то  выболтают
все, что у них на уме.
   - Не знаю…
   С того места, где находились Марена Димура во  главе  с  Абакой,  донесся
женский визг. Затем раздались сердитые мужские  голоса.  Рагнарсон  услышал,
как сталь ударила о сталь, и вскочил с трона.
   - Прочь с дороги! - ревел он, проталкиваясь сквозь толпу. Возвышаясь  над
большинством  гостей  почти  на  голову,  он  видел,  как  к  месту  схватки
прокладывают путь гвардейцы.  Хорошо!  Значит,  стража  начеку.  Король  был
уверен, что хоть одна драка на балу в честь Победы обязательно вспыхнет.
   - Ты дашь мне пройти или нет?! -  гаркнул  он  пожилой,  довольно  полной
матроне. Матрона тут же сделала вид, что собирается хлопнуться в обморок.
   Когда Рагнарсон пробился к месту схватки, гвардейцы уже  успели  развести
сражающихся.  Одним  из  них  оказался  Креденс  Абака,  а  другим  -   юный
джентльмен,  сын  барона,  прибывшего  в  город  на  сессию  Совета.   Барон
собственной персоной проталкивался через толпу.
   Абака и юнец выкрикивали взаимные оскорбления.
   - Заткнитесь! - рявкнул Рагнарсон. -  Ты  первым,  -  добавил  он,  ткнув
пальцем в молодого человека.
   -  Он  делал  непристойные  предложения  моей   сестре!   -   с   мрачной
воинственностью заявил юный аристократ. Такая манера поведения  была  нормой
для многих представителей знати.
   - В чем дело, Креденс?
   - Я пригласил её на танец, сир.
   Абака полностью восстановил свой апломб. Возможно, что он вообще  его  не
терял. Полковник слыл блестящим тактиком не только  в  военной  области.  Он
прекрасно умел манипулировать людьми,  а  если  требовалось,  то  оказывался
беспощадным, как паук. В его  поведении  не  было  ни  малейшего  намека  на
извинение.
   - И это все?
   - Клянусь честью, сир.
   - У тебя нет никакой чести… Ты…
   - Заткни свою пасть, мальчик! - бросил Рагнарсон. -  Ты  -  в  дерьме  по
самые уши.
   Он поискал глазами женщину, из-за которой возникла свара. Отец  уже  увел
её от греха подальше. Теперь на лице  барона  играла  выжидательная  улыбка.
Неужели сам Абака на сей  раз  стал  жертвой  манипуляции,  подумал  король.
Владетели были безмерно  оскорблены  тем,  что  вторым  лицом  в  армии  был
назначен какой-то ничтожный Марена Димура. Лишь немногим наиболее доверенным
офицерам из числа Нордменов Рагнарсон доверял лично руководить отрядами.
   - И ты осмелился обнажить меч во дворце? -  обращаясь  к  юнцу,  произнес
Рагнарсон. - Против одного из моих командиров?
   Нордмен не стал молчать.
   - Кто-то должен проучить этих… этих… животных. Показать им  их  место…  Я
бросаю ему вызов.
   - У тебя нет права на дуэль, - сказал Рагнарсон.
   - А я его вызов принимаю, - заявил Абака.
   Полковник был  невысоким,  жилистым  человеком  с  оливковой  кожей.  Его
изборожденную  морщинами  физиономию  украшали  длиннющие  вислые   усы,   а
маленькие блестящие глазки походили на осколки черного обсидиана.
   - Креденс! - гаркнул Браги. - Хватит!
   Абака спокойно отступил на  шаг  назад.  Он  всегда  отличался  блестящим
самообладанием.
   - Вот и хорошо, - продолжил уже более спокойно король.  -  А  ты,  сынок,
совершил преступление, - продолжил он, глядя в глаза  молодого  человека.  -
Владетелям позволено носить оружие во  дворце,  но  ты  не  имел  права  его
использовать. - Браги показал на Марена Димура, из которых  лишь  Абака  был
вооружен. Это предоставленная мною привилегия, а отнюдь не природное  право.
Нарушив правила, ты лишил себя возможности вызывать на  дуэль.  Более  того,
твой поступок является весьма серьезным преступлением, и я мог бы  приказать
тебя повесить.
   Молодой человек побледнел.
   - Но это было бы не правильно. Настоящим преступлением  в  данном  случае
является глупость, высокомерие и не правильный выбор себе родителей. Сержант
Вортель, - обратился он к стоящему рядом с Абакой гвардейцу.
   - Слушаю вас, сир.
   - Выведите мальчика во  двор  и  выдайте  ему  двадцать  плетей.  Вздуйте
покрепче, чтобы в следующий раз он думал, прежде чем распускать язык.
   - Слушаюсь, сир. - Вортель был доволен и не скрывал этого. Старший сын  в
семье Вессонов, он рос под щелканье бичей Нордменов.
   Рагнарсон не стал следить за тем, как уводят юного аристократа. Мальчишка
вопил и сыпал угрозами. Однако, осознав, что его действительно  выпорют,  он
побледнел, замолчал, и его начала бить дрожь.
   Затем Браги оказался лицом к лицу с отцом-бароном.
   Согласно новым законам владетели перестали быть самовластными тиранами на
своих землях. Сказать барону было нечего. Все  Нордмены  знали,  что,  давая
волю своим старым привычкам, они могут понести наказание.
   Тем не менее Рагнарсон хотел, чтобы отец мальчишки понял позицию короля.
   - Неужели вы предпочли бы увидеть своего сына мертвым?
   - Мертвым? - изумленно прокаркал барон.
   - Если бы я позволил им сразиться, то мальчик уже был бы мертв.
   - Чтобы его  убил  какой-то  Марена  Димура?  -  издевательски  скривился
аристократ. - Это нелепо.
   - Не обманывайте себя, барон. Я принял во внимание возраст  вашего  сына.
Он слишком молод, чтобы понять опасность. Я сделал все, что мог, дабы спасти
ему жизнь. -  Со  двора  донесся  вопль.  В  глазах  барона  вспыхнул  огонь
смертельной ярости. - Однако я мог бы позволить вам сразиться  с  Креденсом.
Сдается мне, что это вы толкнули мальчика на столь необдуманные действия,  и
это, по существу, ваша дуэль. Креденс, ты имеешь право на выбор оружия.
   - Ножи, сир. Эти господа из владетелей почему-то не терпят ножи.
   Интересно, как такой крошечный ротик может растянуться в  такой  огромной
ухмылке, подумал Рагнарсон, а вслух произнес:
   - Итак, барон, вы готовы?
   Нордмен покраснел, запыхтел и огляделся в поисках  поддержки  со  стороны
равных себе по происхождению. Но единственная поддержка,  которую  он  сумел
увидеть, явилась лишь плодом его воображения.
   - Вряд ли это лучший способ,  джентльмены…  -  начал  он,  гордо  выпятив
грудь.
   - Где вы здесь увидели джентльменов? - оборвал его вопросом Браги. - Ведь
заваруха  началась  только  из-за  того,  что  вы  не  пожелали  признать  в
полковнике Абака джентльмена. Неужели он успел за эти  несколько  минут  так
измениться? - Опасаясь перебора, Рагнарсон несколько смягчил тон и добавил:
   - Дело в том, барон, что нам всем приходится сталкиваться с последствиями
своих поступков. Право крови ныне не гарантирует  вам  никакого  иммунитета.
Оно дает вам лишь некоторые привилегии, в ответ  на  которые  вы  обязуетесь
охранять людей, живущих  в  вашем  домене,  и  заботиться  о  них.  Все  это
оговорено в торжественной клятве вассальной верности, которая восходит ещё к
временам Жана Железной Руки. Вы лично давали эту клятву трижды.  Первый  раз
старому королю. Второй - Фиане. И третий раз  -  уже  мне.  И  я  требую  от
владетелей лишь того, чтобы их милости соблаговолили свято блюсти  все  свои
обязательства.
   Барон виновато понурил голову, и Рагнарсон решил, что вопрос исчерпан.
   - На этом нам сейчас  лучше  закончить,  верно?  Отправляйтесь  вместе  с
семьей в свои покои и ждите там сына. Я попрошу доктора Вачела  позаботиться
о мальчике. А ты, Креденс, отправляйся в казарму и не смей высовывать нос до
утра. Позже я с тобой ещё потолкую. Дерел, не пора  несколько  оживить  наше
празднество?
   Отойдя в сторону, чтобы барон не мог их услышать, Браги спросил:
   - Ну и как я, по-твоему?
   - Не плохо, совсем не  плохо,  -  ответил  Пратаксис.  У  ученого  имелся
собственный  способ  запугивать  людей.  Дерел  постоянно  записывал  каждое
произнесенное слово, и Нордмены испытывали чуть ли  не  благоговейный  ужас,
когда он магическим образом начинал позже дословно воспроизводить их речи. -
Насколько хорошо вы его знаете? Не затаит ли он на вас злобу?
   -  Не  думаю.  Он  просто  немного  импульсивен.  Барон  сумел   пережить
гражданскую войну, и я его с того времени не повесил. Большего от  владетеля
ожидать не приходится. Сделай-ка пару заметок. Во-первых, надо  вывесить  на
всеобщее обозрение  старую  петлю,  в  которой  нашли  свое  упокоение  лорд
Линдвелл, сэр Андвбур и Каптал. И, во-вторых,  попроси  Вартлоккура  сделать
так, чтобы Нерожденный показался на людях. Этого пока достаточно.
   Рагнарсон сделал паузу, чтобы раздобыть вина для Пратаксиса  и  пива  для
себя.
   - Иногда все это действует на меня страшно угнетающе, - продолжил он. - Я
- третий монарх кряду, который не  жалеет  своей  задницы  для  того,  чтобы
сделать эту страну пригодной для достойного существования. И если я пока  не
получил стрелы в грудь откуда-то из подворотни, то все едино оказался по уши
в том же самом иррациональном дерьме, в котором сидел старый Криф с  момента
своей коронации.
   - Мы имеем дело с феодальным обществом, сир. Жесткость  конструкции  есть
одна  из  типичных  черт  подобного  рода  образований.  И  это  позитивная,
создающая устойчивость черта, если принять  во  внимание  те  силы,  которые
формируют  феодальные   общества.   В   этой   структуре   предусматривается
фиксированное место  для  каждого  человека,  ответственность  и  привилегии
которого четко определены. Недостатком такого общества является  его  плохая
восприимчивость к любым  новым  идеям.  В  течение  жизни  одного  поколения
феодальную лодку Кавелина раскачивало слишком много новых, самых новых идей,
начиная с появления Бича Божьего. Да и тот возник не на пустом месте. Теперь
Кавелин стал похож  на  черепаху,  которая  втягивает  голову  под  панцирь,
ожидая, когда минует самое страшное время. Однако ураган все  не  кончается,
ретрограды наносят ответный удар, и в обществе начинаются конфликты.
   - Что ты хочешь мне этим сказать?
   - В королевствах, подобных  Кавелину,  изменения  происходят  медленно  и
мучительно. Нельзя нажимать слишком сильно. Обязательно  последует  реакция,
похожая  на  откат  волны.  Однажды  вы  породили  такую  реакцию,   выиграв
гражданскую войну. Теперь идет вторая волна.
   - Я ничем не могу её остановить?
   -  Если  обратиться  к  медицинской  аналогии,  то  вы  должны  постоянно
использовать припарки, дабы  уменьшить  опухоль  и  давать  микстуры,  чтобы
ослабить боль.
   - Дай рецепт какой-нибудь припарки.
   - В случае с  бароном,  например,  могла  бы  оказаться  полезной  личная
примирительная записка. Пусть он не думает, что вы унизили его  сознательно.
Нажимайте на спасение жизни его сына и  согласитесь  с  его  предрассудками,
хотя и не прямо. Эти невежды испытывают невероятное почтение к магии  чтения
и письма. Барон будет потрясен тем, что вы  потратили  время  на  то,  чтобы
написать ему личное послание.
   - Вообще-то  я  намеревался  оскорбить  его  и  унизить,  -  едва  слышно
присвистнув, произнес Рагнарсон. - Конечной моей  целью  было  вывесить  его
сушиться в петле. Эти владетели иногда заставляют меня рыдать  как  ребенка.
Ну хорошо. Состряпай для меня одну из твоих классических коротких записок. Я
перепишу её своей рукой и попрошу Дала якобы тайком передать её барону.
   Браги повернулся, чтобы отойти, и  тут  же  на  кого-то  налетел.  Причем
сильно. Вино брызнуло ему на одежду. Он посмотрел вниз.
   Снизу вверх на него  смотрела  подруга  снохи.  Девушка  сделал  короткий
книксен и пискнула:
   - Умоляю простить меня, ваше величество. Я очень неловкая.
   Произнесено это было высоким, срывающимся голосом.  Обычно  она  говорила
совсе