нала,  но  имя
"Белул" уловила вполне отчетливо. Самый  опасный  из  всех  роялистов!  Тот,
которого ведет в бой ненависть и жажда мести. В её  сердце  погас  последний
лучик надежды. Ее место занял страх. Мира с подобным врагом быть  не  может.
Белул! Как она могла быть такой дурой?!
   По лагерю бежал юноша. Его черная  мантия  развевалась  на  ветру.  Ясмид
вспомнила его лицо. В её памяти встала ночь на  холме  над  Аль-Ремишем…  Он
стал старше, жестче, мужественнее…
   - Почему ты не развязал его, Белул? - спросил Гарун.  Достав  кинжал,  он
разрезал  веревки,  стягивающие  кисти  рук  толстяка.  Затем,  перейдя   на
итаскийский, сказал, обращаясь к Рагнарсону:
   - Этот человек - мой агент. Я оправил его далеко на юг. Не было ли с  ним
большого парня?
   - Только эта вертихвостка, сэр, - ответил один из солдат эскорта. - Мы не
знали, кто он такой. Он ничего не объяснил. Во  всяком  случае,  так,  чтобы
кто-нибудь понял.
   - Хорошо. Хорошо. Вытащи у него кляп изо рта.
   Насмешник едва держался на ногах.  Он  обхватил  руками  свое  необъятное
брюхо и просипел (у него совершенно пересохло горло):
   - О горе! Как мог лично я попадать в такое после проложения клинком  пути
через тысячи миль смертеленосных опасностей, на каждом шагу  угрожавших  как
жизни,  так  и  отдельностным  частям  тела.  В  условиях   постоянственного
преследования ордами дикарей из пустыни.
   - Ты хорошо поработал в Ипопотаме,  -  сказал  Гарун  на  языке  пустыни,
которым пользовался Насмешник. - Дело кончилось тем, что с  главного  театра
ушла целая армия. О таком я даже не смел мечтать. А что  случилось  с  твоим
гороподобным другом?
   -  Никогда  больше  не  говори  об  указанном.  Он  встретить  на   своем
тернистенном пути одного лишний Непобедимый.  Лежать  бездвижный  далеко  от
родной дом, сам не зная почему. Бедный глупый Гуч. Быть хороший друг. Спарен
спать спокойно, ведая об отмстительстве.
   - Жаль. Его первобытность вызывала некоторую симпатию.
   - Актер! - взорвалась Ясмид. -  Ты  знаком  с  этим…  Этим…  Ты  на  него
работаешь?
   - Истина произнесена, госпожа, - ухмыльнулся Насмешник. -  Лично  я  есть
переодетый обманщик, у который больше пяти палец на руке. Допускаемо, что  и
с девицами у указанного хорошо получаться.
   - О чем она толкует? - спросил Гарун.
   - Приветствовать тебя,  могущественный  король,  -  произнес  с  поклоном
Насмешник. С его  лица  не  сходила  ухмылка.  -  Позволь  тебе  представить
наинастоящую  принцессу.  Указанная  являться   первородный   дщерь   нашего
архинедруга Эль Мюрида. Указанная, по имени Ясмид,  была  пленительна  лично
мною с огромной опасностью и доставлена из самой сердечник  Пустыни  Смерти.
Этот скромный знак моей внимательность  к  могущественный  король  позволяет
лично мне ожидать огромный вознаграждение, пожелательно наличностью.  Положи
в ряд золотые монеты по одной  за  каждый  рану  и  за  каждый  оскорбление,
перенесен…
   Глаза Гаруна округлялись все больше и больше. И  он  впервые  внимательно
посмотрел на Ясмид.
   - Так это ты? Однако ты выросла.
   Их взгляды снова встретились, как в ту далекую ночь под Аль-Ремишем.
   Ясмид разразилась великолепной, почти театральной бурей  негодования.  Ее
вопли подняли на ноги весь лагерь. Через минуту она уже визжала в  окружении
не менее чем двух сотен человек.
   - Толстяк выкрал дочь Ученика, - сказал Гарун, обращаясь к Рагнарсону.  -
Не знаю, как ему это удалось… Ты можешь в это поверить? Невероятно!
   Браги не разделял его восторга. Но кое-какие положительные стороны в этом
событии он тоже узрел.
   - Судьба разлюбила этого человека, - сказал он. - Еще месяц назад он  был
на вершине успеха. Теперь же он потерял самого любимого члена семьи.
   Ясмид не умолкала. Ее  вспышка  ярости  постепенно  перешла  в  истерику.
Девочку окружало море ухмыляющихся враждебных лиц. Ей казалось, что  на  неё
напали легионы Властелина Зла. Как поступит Гарун? Бросит её на потеху своим
людям?
   - Вот это да! - не выдержал Рагнарсон. - Неужели она никогда не прекратит
вопить?
   - Пребывать в смертельный ужас, - заметил Насмешник.
   - Заткнись, девчонка! - рявкнул Рагнарсон.
   Она не унималась, что было вполне понятно. Браги  говорил  по-итаскийски.
Впрочем, она не замолчала бы даже в том случае, если  бы  он  изъяснялся  на
понятном ей языке.
   Браги пребывал не в самом благодушном настроении.  Только  что,  играя  в
кости, он понес весьма ощутимые потери. Но не только  злость  заставила  его
поступить так, как он поступил. Ее истерику следовало прекратить.
   Он схватил Ясмид, подтянул к себе, положил  на  колено,  задрал  подол  и
принялся  шлепать  ладонью  по  голой  заднице.  Некоторое  время  она   ещё
извивалась и визжала, но потом затихла.
   Рагнарсону не дано было понять, какое чудовищное оскорбление он ей нанес.
В его стране женщины не скрывали лицо, а девицам даже нравилось, когда парни
шлепали их по голой попке.
   Толстяк заставил её натянуть туземное платье и сжег её вуаль. Много  дней
ей пришлось путешествовать в позоре.  А  теперь  другой  варвар  обнажил  её
женственность перед всем лагерем. Его приятели хохотали и отпускали шутки по
поводу родимого пятна в форме ладони на одной из ягодиц.
   Из глаз девочки  лились  слезы,  но  она  не  хотела  доставить  зрителям
дополнительного удовольствия мольбами о прощении.
   Гарун был жителем пустыни. Он  ударом  отбросил  руку  Браги  в  сторону,
рывком поднял девочку на ноги и укрыл у  себя  за  спиной.  Король-без-Трона
покачивался на каблуках, готовый к любому исходу.  Ясмид  съежилась  за  его
спиной, дрожа от стыда и страха.
   Смех стих. Лица солдат гильдии окаменели. Рагнарсон неторопливо поднялся,
сжимая кулаки.
   - Эй! - закричал  Насмешник,  вставая  между  противниками.  Он  принялся
вертеться, поворачиваясь лицом то к одному, то к другому. Полы его  балахона
развевались  на  ветру.  -  Лично  я  есть  интересоваться,  когда  начнется
празднование. Перед вами есть великий  герой,  ожидающий  великий  юбилей  в
честь указанного. Выпивание, пение и хорошее время для всех.  Отсутствование
женщин приносит сожаление. Ну ничего. Главное весело! - Насмешник  изо  всех
пытался остановить покатившийся под гору экипаж.
   Его шутовство разрядило напряжение.
   - Пожалуй, он прав, - произнес  Рагнарсон,  когда  разобрался  в  ломаном
деймиельском, на котором болтал Насмешник.
   - Белул, - распорядился Гарун, - препроводи госпожу Ясмид в мое жилище.
   Белул удивленно вкинул брови. Но вслух произнес:
   - Как прикажешь, повелитель.
   Перейдя на другой язык, Гарун сказал, обращаясь к Браги:
   - Тебе следует осторожнее обращаться с чувствами моего народа. Ты подверг
её чудовищному унижению. Мне, возможно, придется выставить охрану, чтобы она
не наложила на себя руки.
   - Что? - не веря своим ушам, спросил Рагнарсон.
   - Нелепость какая-то, - пробормотал его брат.
   - Возможно. Но только для вас. Вы  -  дети  иных  земель  и  ведете  себя
по-иному. Моим людям некоторые ваши поступки тоже представляются  совершенно
нелепыми.
   - Ты хочешь сказать, что она самая что  ни  на  есть  подлинная  дочь?  -
спросил Браги. - Не бродяжка, которую твой друг подобрал на дороге?
   - Это она.
   -  В  таком  случае  нам  следует  хорошенько  подумать.  Она  сулит  нам
дополнительные хлопоты.
   - Например?
   - Если мы оставим её  в  живых  (мертвая  она  не  принесет  нам  никакой
пользы), начнутся её поиски. То,  что  мы  перенесли  от  людей  Эль  Мюрида
раньше, теперь покажется детской игрой.  Сейчас  делом  займутся  горбоносые
типы в белых балахонах. А твой пузатый друг оставил след, по которому  может
пройти целая толпа. Одним словом, нам следует скрыться. И как можно быстрее.
   - Наверное, ты прав. Дай мне немного  подумать.  -  С  этими  словами  он
отправился на поиски Белула.
   Гарун нашел военачальника рядом со своей лачугой.
   - Как она?
   - Смертельно оскорблена, повелитель.
   - Хм… Белул, найди какую-нибудь тряпицу. Достаточно  большую,  чтобы  она
могла соорудить из неё покрывало для лица и приличное одеяние.
   - Повелитель…
   - Ты слышал, что я сказал, - бросил Гарун, входя в хижину, служившую  ему
одновременно жильем и штабным помещением.
   Ясмид с опущенной головой сидела на грязном полу. Она беззвучно  плакала.
Тело её сотрясалось от рыданий. Когда вошел Гарун, девочка не подняла глаз.
   - Я хочу принести за своих  друзей  извинения.  Они  явились  из  дальних
стран, где совсем другие обычаи. Они вовсе не хотели тебя унизить.
   Ясмид ничего не ответила.
   - Я приказал Белулу найти материал,  из  которого  ты  могла  бы  сделать
приличествующий тебе наряд.
   Не поднимая глаз, она едва слышно пропищала:
   - Что ты собираешься сделать со мной?
   - Я? Да ничего. Просто стану держать тебя подальше от людских глаз. Чтобы
твой отец волновался.
   - Ты не станешь меня убивать? Не отдашь на поругание своим людям или этим
варварам, а потом перережешь горло?
   - С какой стати?
   - Я - твой враг. Мой дядя и отец истребили всю твою семью.
   - Дядя твой был моим врагом. Отец твой врагом остается. Но ты - не  враг.
Я не воюю с женщинами. Ты не сделала…
   - Ты убил маму.
   - В битве. Разбираться времени не было, - пожал плечами Гарун.
   Ясмид подтянула колени к подбородку и обняла их руками.
   - Он меня обманул, правда?
   - Кто?
   - Толстяк.
   Она, конечно, все знала, но ей хотелось услышать об этом ещё раз. Девочке
казалось, что после этого она перестанет ощущать себя сообщницей в заговоре.
   - Он уговорил меня приехать, - продолжала Ясмид. - Я  думала,  что  смогу
помирить тебя с отцом.
   - Это было бы довольно трудно. Да, он выманил  тебя  хитростью.  Это  его
профессия. И он делает свою работу лучше, чем я мог надеяться.
   Гарун уселся на пол лицом к ней, удивляясь, что делает эту девочку  столь
непохожей на других.
   Во всяком случае, не внешность. В этом отношении она была весьма обычной.
Ничего выдающегося. Активное времяпрепровождение на воздухе оставило след на
её лице, что не отвечало вкусам мужчин Хаммад-аль-Накира.  Кроме  того,  она
казалась чрезмерно самоуверенной.
   Ясмид долго молча смотрела в пространство, а затем пробормотала:
   - Весьма интересная дилемма.
   - Какая дилемма?
   - Следует ли мне убить себя, дабы избавить движение о заботе обо мне, или
сохранить свою жизнь вопреки интересам движения?
   Культура, в которой воспитывался  Гарун,  не  давала  возможности  понять
женщин. Его знания о противоположном поле  ограничивались  традициями  и  не
очень достоверными  сведениями,  почерпнутыми  из  рассказов  приятелей.  Он
совершенно не предполагал, что  женщина  способна  думать,  может  пойти  на
жертву или беспокоиться о завтрашнем дне. Король-без-Трона в немом  восторге
взирал на дочь Ученика.
   - Полагаю, что  следует  подождать  знака  свыше,  -  продолжала  она.  -
Самоубийство - крайняя мера. Если же я останусь в живых,  то  у  меня  может
появиться возможность бежать. Или меня могут освободить.
   - Все возможественно, как бы сказал мой тучный друг, - произнес Гарун. Но
маловероятно, подумал он про себя.  -  Попроси  Белула  доставить  все,  что
необходимо для шитья.
   Выйдя из лачуги, он отправился на поиски Рагнарсона.
   - Нет, нет, нет,  -  втолковывал  Браги  какому-то  алтейцу,  только  что
выпустившему стрелу в мишень.
   - Но я же попал. Разве не так, сэр?
   - Да. Тебе повезло. Но ты будешь попадать каждый раз, если…
   - Прости, - прервал его Гарун. - Мне пришло в  голову,  что  лучше  всего
перебраться в горы Капенрунг.
   - Что?
   - Нам следует перебазироваться в горы. Они больше подходят для той войны,
которую мы сейчас ведем. Больше пространства для  маневра  и  для  ухода  от
охотников. Кроме того, достаточно близко от Хаммад-аль-Накира, что открывает
возможность наносить удары в южном направлении. От  гор  до  Аль-Ремиша  для
конницы всего несколько дней пути.
   - Но мы приписаны к Алтее.
   - Всего лишь к Алтее? Неужели приказ однозначно  лишает  командира  права
принимать на месте необходимые решения?
   - Не знаю. Они всего лишь сказали, что мы идем  в  Алтею.  Возможно,  что
Сангинет знал больше. Но его нет, чтобы поделиться со мной своими знаниями.
   - Послали вас сюда и бросили. Разве ты этого не видишь? Они не  торопятся
прислать замену вашему капитану.  Они  не  шлют  вам  никаких  приказов.  Ты
полностью предоставлен самому себе.
   - И как ты намереваешься отсюда выбраться,  не  потеряв  при  этом  всего
своего войска? Их люди повсюду.
   - Учти, что теперь у  нас  есть  пленница.  Непобедимые  знают,  кто  эта
девочка. Им известно, где нас искать. И вообще  идея  бежать  отсюда  прежде
всего осенила тебя.
   - Ты прав.
   Продолжать спор Рагнарсон не стал.  Он  понимал,  что  второй  раз  чуда,
подобного чуду в Альперине, не произойдет. Первые отряды отправились в  путь
в тот же вечер.
   Гарун, не желая привлекать внимания  к  передислокации  войска,  уговорил
Браги отправлять людей группами по четыре человека и использовать  при  этом
как можно больше различных  маршрутов.  В  каждую  группу  солдат  бин  Юсиф
включил по одному из своих людей, чтобы те указывали дорогу в старый  лагерь
Белула. С первым  отрядом  ночных  путешественников  Браги  отправил  своего
брата, а со второй - Драконоборца. Бин Юсиф, Насмешник и Ясмид тихо  исчезли
глубокой ночью. Гарун даже не намекнул о своих намерениях или маршруте.
   Рагнарсон вместе с Белулом  и  парой  молодых  роялистов  покинул  лагерь
последним. Ни один из трех детей  пустыни  не  владел  понятными  Рагнарсону
диалектами.
   Браги оглянулся лишь один раз. Бергвольд  показался  ему  темным  морским
валом, застывшим на взлете. Молодой человек ощутил легкую грусть.  Лес  стал
его домом.
   Рагнарсон после бегства из  Драукенбринга  очень  редко  чувствовал  себя
счастливым. Тем не менее он по-прежнему был вместе с братом.  Они  оба  были
живы и здоровы. Ничего большего Браги от богов и не требовал.
   Белул оказался опытным и ловким путешественником. Он вел их через ночи  и
мили так, что они ни разу ни встретились лицом  к  лицу  с  другими  людьми.
Казалось, что  он  каким-то  особым  чутьем  ощущал  приближение  незнакомых
путников. Когда мимо них проезжал всадник, они всегда оказывались в укрытии.
Надо сказать, что большинство встречных принадлежало к их сторонникам.
   Этому искусству следует научиться, подумал Браги. Как сможет найти их Эль
Мюрид, если даже друзья не способны заметить передвижение отряда.
   Дети пустыни обладали этой  способностью  от  рождения.  Искусство  тайно
передвигаться и коварно нападать было их наследственным достоянием.
   Рагнарсон  жалел  о  том,  что  лишен  возможности  общаться  с  Белулом.
Военачальник казался ему мудрым стариком.
   Браги  уже  много  времени  безуспешно  пытался  освоить  язык   пустыни.
Грамматические правила резко отличались от всего того, что он знал, и, кроме
того, в языке имелось безмерное число диалектов.
   Как-то  случилось  так,  что  Белул  нарушил  свои  правила  и  остановил
проезжающего  гонца.  Рагнарсон   поразился   необычному   поведению   своих
спутников. После разговора с всадником они впали в странное состояние унылой
ярости. Лишь через полчаса им удалось втолковать Браги, что Эль Кадер разбил
армию северян.
   Белул резко ускорил передвижение, справедливо полагая, что скоро  в  этих
местах  появится  несметное  множество  воинов,  разыскивающих  дочь  своего
пророка. Настало время найти нору, в которой можно было бы  укрыться.  Браги
радовался тому, что Гарун уговорил его покинуть Бергвольд.
   Через четыре дня он обнял Хаакена и сказал:
   - До чего же рад тебя видеть. Я рад видеть любого,  кто  не  кудахчет,  а
говорит на нормальном человеческом языке.
   - Ты слышал? Я имею в виду битву.
   - Да. Но ты должен меня просветить. Детали я так и не понял.
   - У Эль Сенусси и у  меня  возникла  идея.  Мы  подумали,  что  могли  бы
завербовать тех, кто выжил, и сколотить из них собственную армию.
   - Расскажешь утром. А сейчас  я  намерен  завалиться  спать.  Но  чем  ты
думаешь привлечь людей, если  мы  не  можем  платить?  Мы  даже  прокорм  им
гарантировать не сможем.
   Ответа на эти вопросы у Хаакена не нашлось.
   В конечном итоге Рагнарсон и Белул послали самых отважных из своих  людей
рекрутировать не только тех, кто пережил битву, но и  всех  желающих  встать
под  знамена  невидимой  армии.  К  зиме  армия  эта  существенно   выросла.
Новобранцы учились искусству солдат гильдии, нападая на отряды Эль Кадера.
   Воины пустыни так и не смогли догадаться, с кем им приходится вступать  в
схватки. Поиски дочери Эль Мюрида велись главным образом  дальше  к  северу,
ближе к лесу Бергвольд.
   Алтея была перерыта сверху донизу.
   Насмешник  объявился  примерно  через  месяц,  однако   Гарун   оставался
недоступным даже для своих ближайших друзей. Он отсутствовал так долго,  что
Белул даже стал задумываться, не стоить ли начать подыскивать нового короля.
   Пораскинув мозгами  на  эту  тему,  старый  воин  понял,  что  ближайшими
претендентами  на  трон  могут  стать  отпрыски  Эль  Мюрида.   Правда,   по
материнской линии.
   Зловеще ухмыляясь, он подготовил депешу, которая по  его  замыслу  должна
была попасть во вражеские руки. В ней сообщалось о планах лишить Сиди жизни,
если отец объявит о претензиях своего сына на трон.
   Истинная цель Белула состояла в том, чтобы поставить Сиди в известность о
его "правах". Сынок Ученика был всего лишь мальчишка, но если верить  словам
толстяка, то этот мальчишка  пустится  во  все  тяжкие,  почуяв,  что  может
дорваться до власти.
   Зима оказалась холодной и особенно безжалостной к  мирному  населению,  у
которых мародеры из обеих враждующих сторон отняли  все  пожитки  и  пищевые
припасы. Ярость лютовала на заснеженной земле, словно голодное  чудовище  из
легенды.
   Все - знатные и простолюдины, богатые и  бедные  -  с  нетерпением  ждали
прихода весны, надеясь снова взять судьбу в руки и попытаться  подчинить  её
своей воле.

ГЛАВА 16
ПРОМЕЖУТОЧНЫЕ ВОЙНЫ

   В задачу историка не входит установление чьей-либо вины. Но в то же время
он не в праве и отрицать вину,  если  таковая  имеет  место.  По  прошествии
многих лет даже самый  шовинистически  настроенный  историк  будет  вынужден
признать, что именно  северяне  в  лице  герцога  Грейфеллза  спровоцировали
Вторую войну Эль Мюрида.
   Апологеты Итаскии обвиняли в этом Гильдию наемников и роялистов Гарун бин
Юсифа, которые не прекращали боевых действий.  В  силу  этих  обстоятельств,
утверждали подобные ученые, Второй войны  как  таковой  не  было  вовсе.  Но
наемники и роялисты вели совсем иные войны.  Просто  им  иногда  приходилось
участвовать в битвах  на  стороне  союзников.  Королевство  Покоя  заключило
договоры о мире со всеми странами, согласными на любые  условия  ради  того,
чтобы избежать полного  истребления.  Даже  верховное  руководство  Итаскии,
несмотря на воинственную риторику, согласилось с переделом  карты  западного
мира под диктовку Эль  Мюрида.  К  приходу  зимы  Первая  война  Эль  Мюрида
завершилась.
   Главный вопрос теперь в том лишь, когда и где начнется Вторая.
   Только Ученик до конца знал планы военной кампании  на  второе  лето.  Из
домов и  из  своих  племен  вернулись  воины.  Число  их  было  больше,  чем
когда-либо в прошлом. В день Машада ушедший в себя Эль Мюрид благословил  их
и направил к Эль Кадеру на Скарлотти, где  им  предстояло  воссоединиться  с
тысячами новых сторонников веры  или  простых  авантюристов  из  только  что
завоеванных провинций.
   Эль Кадер ждал из Аль-Ремиша приказа о начале наступления. Однако никаких
распоряжений не  поступало.  Эль  Мюрид  утратил  интерес  к  восстановлению
Империи. Мечта озеленить пустыни и  желание  покончить  с  пагубным  пороком
превратились у него в навязчи