подарок.
   После секундного колебания он открыл ларчик.
   - Неужели наперстные кимвалы? - спросил он у ночи.
   В ларце обнаружился набор великолепных металлических  дисков,  надеваемых
на пальцы  танцовщицы.  Этот  инструмент  был  достоин  женщины,  призванной
танцевать перед королями.
   - Наперстные кимвалы, - снова пробормотал он. Что это могло бы  означать?
Но ведь посланец Бога не мог ошибиться? А может быть, все-таки мог?
   Эль Мюрид посмотрел в небо, но Ангел уже давно скрылся.
   Пройдут десятилетия, прежде чем он снова повстречает посланника небес.
   - Кимвалы, - повторил он, глядя на далекие костры  внизу,  около  которых
его ждали Непобедимые и Нассеф. Перед ним  предстал  образ  шурина.  С  этим
человеком, видимо, что-то придется делать. После того, как падет Аль-Ремиш.
   - Нассеф, помоги, - едва слышно позвал он, доковыляв наконец  до  лагеря.
Была глубокая ночь, но Нассеф не спал, изучая в свете луны  и  костра  грубо
начертанные карты.
   Военачальник подошел к Эль Мюриду.
   - Ты выглядишь ужасно, - сказал он.
   - Это действует заклятие. Болит все. Рука, голень, каждый сустав.
   - Тебе надо поесть, - произнес Нассеф, задумчиво глядя на гору.  -  Да  и
сон, думаю, не повредит.
   - Не сейчас. Мне надо тебе что-то сказать. Я беседовал с Ангелом.
   - И… - Глаза Нассефа превратились в две узкие щелочки.
   - Он сказал мне то, что я хотел услышать. Аль-Ремиш  -  абрикос,  который
созрел для того, чтобы его сорвать.
   - Боже…
   - Слушай, Нассеф, и старайся не перебивать. Вади Эль Куф на  сей  раз  не
повторится. Мы не будем пытаться победить  их  лишь  числом.  Мы  используем
разработанную тобой тактику. Мы станем  передвигаться  ночами  теми  путями,
которые использовал Карим, когда ты послал его убить Фарида.
   Если Ученик и ожидал какой-либо  реакции  от  Нассефа,  то  его  постигло
разочарование. Бич Божий ограничился лишь кивком.
   Эль Мюрида по-прежнему не оставляли мысли о том  убийстве.  Последовавшая
вслед за ним  истерика  Абуда  была  предсказуема,  но  появление  наемников
явилось полной неожиданностью.  Хали  представил  своему  Властителю  полный
отчет об операции. Потери Карима оказались чересчур большими. Он был  обязан
привести домой больше людей, чем привел. Но  ведь  Карим  являлся  креатурой
Нассефа, а Непобедимые, которых он повел  за  собой,  были  верны  лишь  Эль
Мюриду.
   - Но прежде ты должен передать этот предмет  своему  тайному  агенту  при
королевском дворе.
   Нассеф открыл ларец, а затем бросил взгляд в сторону Рогатой Горы. Только
три человека знали, кто был его агент. Двое из них были он сам  и  агент.  А
третьим был вовсе не Эль Мюрид. Более того, Нассеф был  уверен,  что  Ученик
вообще не догадывался о существовании подобного агента.
   - Кимвалы? - спросил он.
   - Их дал мне Ангел. В них должно быть скрыто  нечто  необычное.  Исполни,
что он повелел, Нассеф.
   - Хм…
   - Какое положение на побережье?
   - Полностью под контролем.
   - Скажи, можем ли мы попытаться  захватить  Аль-Ремиш  только  с  помощью
Непобедимых?
   - Попытаться мы можем  что  угодно.  Но  это  должен  быть  смелый  удар.
Совершенно неожиданный.  Не  думаю,  что  подобная  операция  осложнит  наше
положение на востоке. Там все идет к концу. Я передам  командование  Кариму.
Он сумеет усмирить Тройес. Когда я  уезжал,  Тройес  уже  был  готов  начать
переговоры. Несколько недель работы для Карима, и они  пойдут  на  все  наши
условия. Эль Кадер уже подавил последние очаги сопротивления в  южной  части
побережья. Эль Надим будет удерживать Себил-эль-Селиб. После того  как  Юсиф
ушел, Эль Асвад не причинит нам никакого беспокойства.
   - Наконец-то, - вздохнул Ученик. - После стольких лет.  Как  ты  думаешь,
Нассеф, почему валиг бежал?
   Это был самый важный вопрос.
   - Мне самому хотелось бы это знать. Я все время размышляю о том,  что  он
мог припрятать  в  рукаве.  Ну  да  ладно.  Мы  попробуем  взять  Аль-Ремиш.
Попытаться стоит, даже если из этого ничего не  получится.  В  любом  случае
такой рейд им вряд ли понравится. Юсиф в Аль-Ремише будет для  нас  опаснее,
чем в Эль Асваде, где его ресурсы были ограничены.
   Эль Мюрид постоянно носил с собой издевательскую записку Юсифа. Он извлек
её, чтобы изучить в сотый раз, хотя каждое слово уже давно прочно  сидело  в
его памяти.
   - "Мой дорогой Мика, - прочитал он вслух, - обстоятельства вынуждают меня
временно покинуть мой дом. Я поручаю его твоим  заботам,  будучи  уверенным,
что ты во время моего отсутствия сохранишь его в полном порядке. Умоляю, без
смущения пользуйся всей его роскошью во время своего пребывания там.  Желаю,
чтобы ты ожидал свое будущее с тем же нетерпением, с каким  я  ожидаю  свое.
Твой верный слуга Юсиф Аллаф Саид, валиг Эль Асвада".
   - Для меня это по-прежнему остается тайной, - сказал Нассеф.
   - Он издевается  над  нами,  Нассеф.  Хочет  сказать,  что  ему  известна
какая-то тайна.
   - Или Радетик хочет, чтобы мы так думали.
   - Радетик?
   - Все это должен был придумать иностранец. Юсиф не настолько изощрен. Все
это сильно смахивает на блеф.
   - Не исключено.
   - Не будем играть по его правилам. Забудь об этом послании. Суть  дела  в
том, что в Аль-Ремише он получил возможность  нашептывать  слова  Властелина
Зла прямо в ухо короля. Теперь он может собрать  против  нас  огромные  силы
роялистов.
   - Да. Конечно. Но нам  следует  действовать  так,  как  сказал  Ангел,  и
ударить в змеиное гнездо.
   - Каковы бы ни были мотивы Юсифа, Властитель, я полагаю, что он  совершил
большую  ошибку.  После  того  как  валиг  перестал  блокировать  выход   из
Себил-эль-Селиба, роялисты не смогут нас остановить, если мы сумеем избежать
общей битвы. Превосходство, которое они имели над нами  под  Вади  Эль  Куф,
пока ещё за ними.
   - Собери всех Непобедимых. Итак,  в  этом  году  в  Аль-Ремише  во  время
Дишархуна.
   - Счастлив повиноваться твоей воле, Властитель.  Немедленно  приступаю  к
делу. Передай мою любовь и наилучшие пожелания Мириам и детишкам.
   После  ухода  Нассефа  Эль  Мюрид  ещё  долго  оставался   в   молчаливом
одиночестве. Наступал  критический  момент.  И  из  него  следовало  извлечь
максимальную пользу. Ангел сказал, что после захвата Аль-Ремиша все проблемы
решатся сами собой. Эль  Мюрид  продумывал,  что  необходимо  предпринять  в
первую очередь.
   - Хадж.
   - Слушаю, Властитель.
   - Отыщи и приведи ко мне Мауфакка Хали.
   - Слушаюсь, Властитель.
   - Мой господин Ученик, - сказал Хали, представ перед Эль  Мюридом.  -  Ты
пожелал меня видеть?
   - У меня для тебя есть новости, Мауфакк. И поручение тоже.
   - Всегда готов служить тебе, Властитель.
   - Знаю. И приношу тебе  свою  благодарность.  Особенно  за  то  терпение,
которое ты проявил в то время, когда мечи Непобедимых направлял Бич Божий.
   -  Властитель,  мы  тогда  изо  всех  сил  пытались  понять,  почему  это
необходимо.
   - Ты видел свет на горе?
   - Видел, Властитель. Ты беседовал с Ангелом?
   - Да. И  он  сказал  мне,  что  для  Непобедимых  настал  час  освободить
Святилище Мразкима.
   - Значит, Королевство Покоя совсем рядом, Властитель?
   - Почти рядом. Мауфакк, мне показалось, что за время  командования  моего
брата часть Непобедимых не  устояла  перед  земными  искушениями.  Возможно,
освобождение  Святилища  поможет  очистить  ряды  от  этих  людей.  Битва  в
Аль-Ремише будет очень жестокой, и много Непобедимых погибнет. Если наиболее
верные из них окажутся в ином месте, если им будет поручена другая задача…
   Он не стал продолжать, но Мауфакк и без  того  все  понял.  На  его  лице
промелькнула одна из самых жестоких улыбок,  которую  когда-либо  доводилось
видеть Ученику.
   - Понимаю. Какую задачу им поручить?
   - Оставляю это на твое усмотрение. Отбери своих людей и затем сообщи  мне
о характере той миссии, которую я им поручил.  На  сей  раз  мы  отпразднуем
Дишархун в Аль-Ремише.
   - Все будет сделано так, как ты повелел, Властитель, - произнес  Мауфакк,
зловеще усмехаясь.
   - Да пребудет с тобой мир, Мауфакк.
   - И с тобой, Властитель.
   Хали вышел. Эль Мюриду показалось, что предводитель Непобедимых стал выше
на целую голову.
   Через некоторое время Ученик позвал негромко:
   - Хадж…
   - Слушаю, Властитель.
   - Найди лекаря. Он мне нужен немедленно.
   - Властитель?..
   - Гора отняла у меня много сил. Я нуждаюсь в помощи.
   Врач появился почти сразу. До вызова он спал и поэтому оделся поспешно  и
небрежно.
   - Слушаю, Властитель, - с недовольным видом произнес лекарь.
   - Мне больно, Эсмат. Ужасно  больно.  Лодыжка.  Рука.  Суставы.  Дай  мне
что-нибудь.
   - Это действует заклятие, Властитель. Его необходимо снять. Лекарство  же
может принести вред. В последнее время вы принимали слишком  много  опиумных
снадобий, у вас может возникнуть привыкание.
   - Не спорь  со  мной,  Эсмат.  Я  не  могу  выполнять  свои  обязанности,
постоянно борясь с болью.
   Эсмат уступил. Силой характера лекарь не отличался.
   Эль Мюрид откинулся на спинку трона и тут же утонул в успокаивающем тепле
наркотика.
   Надо будет поискать врача, который сможет укротить болезни и  перехитрить
заклятие, наложенной щенком валига, думал Ученик. Приступы боли  мучили  его
каждый день, и снадобья Эсмата помогали все меньше и меньше.

***

   Пустыня была все такой же бескрайней и голой, как и во  время  похода  на
Себил-эль-Селиб много лет тому назад, и столь же  недружелюбной,  как  и  во
время его отчаянного бегства после битвы у Вади Эль Куф.  Казалось,  пустыня
утратила свое обычное природное безразличие и стала  откровенно  враждебной.
Но Эль Мюрид не позволял испугу взять верх. Более того, он  наслаждался  как
самим походом, так и дикой красотой ландшафта.
   Поход открывал для Ученика новые перспективы,  и  от  полной  победы  его
теперь отделяли не годы, а всего лишь считанные дни. Пройдет совсем  немного
времени и Королевство Покоя станет явью, а  он  сможет  посвятить  все  свое
сердце и разум выполнению своей  подлинной  миссии  -  воссозданию  империи,
воссоединению древних земель в сиянии Подлинной Веры.
   Дни и часы неверных сочтены. Дети Властелина Зла обречены. Столь  долгому
восхождению Тьмы скоро будет положен конец.
   Радостное возбуждение совершенно преобразило  Эль  Мюрида.  Он  распахнул
свою душу и стал появляться то тут,  то  там,  чтобы  весело  поболтать  или
обменяться шуткой с Непобедимыми. Мириам даже начала ворчать, так как, по её
мнению, подобное поведение разрушало величие образа Пророка.
   Вскоре он начал узнавать места, в которых побывал много лет назад.
   Долина, имевшая форму чаши, была  где-то  поблизости.  И  пока  никто  не
бросил  ему  вызов.  Ангел  оказался  прав.  Нассеф   снова   проявил   свой
необыкновенный дар незаметно проскальзывать мимо  вражеских  дозоров.  Могло
создаться впечатление, что по  пустыне  движется  войско,  состоящее  не  из
людей, а из призраков.
   Эль Мюрид радостно рассмеялся, увидев с края долины шпили храмов, похожие
в лунном свете на серебряные башни.
   Час настал. Королевство Покоя было в его руках.
   - Благодарю тебя, Юсиф, - прошептал он. - На сей раз ты перехитрил самого
себя.

Глава 14
Украденные мечты

   Гаруну казалось, что Аль-Ремиш  совсем  не  изменился.  Пыль,  отбросы  и
кишащие повсюду паразиты остались точно такими, какими он их запомнил.  Жара
была как всегда нестерпимой. Казалось, что  она  стекает  по  стенкам  чаши,
заливая долину.  Из-под  навесов,  восхваляя  свои  товары,  вопили  уличные
торговцы. Женщины визжали на детей и  на  других  женщин.  Обозленные  жарой
мужчины при малейшем столкновении взрывались приступами ярости. Единственным
заметным  изменением  по  сравнению  с  предыдущими  визитами  было  меньшее
количество людей в городе. Но Гарун знал, что по мере приближения  Дишархуна
это различие исчезнет, и,  как  только  толпы  паломников  затопят  столицу,
напряжение возрастет ещё сильнее.
   Уже сейчас в воздухе в атмосфере Аль-Ремиша ощущалось какое-то нездоровое
напряжение, значительно  большее,  чем  можно  было  бы  ожидать  в  обычных
обстоятельствах.  Напряжение  это  было  невозможно  описать   словами,   но
появление валига Эль Асвада со всем хозяйством и  войском  породило  чувство
вины и стыда среди тех, кто и пальцем не пошевелил для  того,  чтобы  помочь
Юсифу  в  его  борьбе  где-то  далеко  на  юге.  Его  присутствие  постоянно
напоминало им об их вине, и это им крайне  не  нравилось.  Кроме  того,  над
столицей витала бледная тень страха. Реальность угрозы со стороны Эль Мюрида
теперь могли отрицать лишь те, кто сознательно закрывал на неё глаза.
   - Именно это они и делают, - сказал Радетик  Гаруну.  -  Ослепляют  себя.
Человек  хочет  верить,  что  неприятность   минует,   если   её   полностью
игнорировать. Такова уж человеческая природа.
   - Некоторые из них ведут себя так, словно во всем виноваты мы. Мы сделали
все, что в наших силах. Чего же они ещё хотят?
   - И это тоже свойственно природе человека. Человек  рождается  узколобым,
близоруким и неблагодарным негодяем.
   Гарун покосился на учителя и, саркастически улыбаясь, произнес:
   - Ни разу не видел тебя в столь кислом состоянии духа, Мегелин.
   - Пребывание здесь преподнесло мне довольно много  горьких  уроков.  И  я
боюсь, что уроки эти применимы и к так называемым  цивилизованным  нациям  у
меня дома.
   - Что там происходит?  -  спросил  Гарун,  увидев  какую-то  суету  около
отцовского шатра. У нескольких человек были  щиты  со  знаками  королевского
дома.
   - Пойдем посмотрим.
   Около шатра им повстречался Фуад. У  дяди  был  несколько  растерянный  и
изумленный вид.
   - В чем дело? - спросил Гарун.
   - Это Ахмед. Он пригласил твоего отца  и  Али  разделить  с  ним  трапезу
сегодня вечером. Там же будет и король.
   - Ты удивлен? - фыркнул Радетик.
   - Да, очень. Особенно после  того,  как  они  игнорировали  нас  вот  уже
столько вечеров.
   Гарун похолодел и обвел взглядом  окружающие  столицу  холмы.  До  заката
оставалось совсем немного времени. Им овладели дурные предчувствия.
   - Скажи Юсифу, чтобы тот держал свои взгляды при себе. Они  сейчас  здесь
неприемлемы. Абуд - старик, мыслит он медленно, и ему требуется время, чтобы
до конца осознать потерю южной пустыни.
   - Он бы понял все быстрее, если бы  этот  идиот  Ахмед  не  болтался  под
ногами.
   - Возможно, Гарун! В чем дело?
   - Не знаю. Происходит нечто странное.  Мне  кажется,  что  приближающаяся
ночь будет очень необычной.
   - Провидческие мысли, мой друг? Берегись тех снов, которые  посетят  тебя
этой ночью. Фуад, убеди Валига не наседать на Абуда. Чтобы добиться успеха у
Абуда, он прежде всего должен стать приемлемым членом придворного общества.
   - Скажу непременно, - ответил Фуад и отбыл, унося на лице одну  из  самых
зловещих своих улыбок.
   - Пойдем, Гарун. Ты сможешь помочь разобрать мои бумаги.
   Плечи Гаруна уныло опустились. Бумагам и заметкам не было  числа.  И  все
они находились в полнейшем  беспорядке.  На  то,  чтобы  их  рассортировать,
потребуются годы. К этому времени наберется новая гора записей.
   Он ещё раз  взглянул  на  холмы.  Они  показались  ему  недружелюбными  и
какими-то холодными.

***

   Лалла была  жемчужиной  в  гареме  Абуда.  И  хотя  ей  едва  исполнилось
восемнадцать и в число жен  короля  она  не  входила,  юная  красавица,  вне
всякого  сомнения,  была  наиболее  могущественной  женщиной  в  Аль-Ремише.
Столица полнилась песнями, восхваляющими её красоту и грацию.  Абуд  был  от
неё без ума и выполнял малейшие прихоти. Ходили слухи, что он готов взять её
в жены.
   Много лет тому назад девочку подарил королю  один  из  мелких  валигов  с
побережья моря Коцум. Но внимание Абуда она привлекла совсем недавно.
   Абуд вел себя как ослепленный страстью, неумный и упрямый мальчишка.  При
каждой возможности он выставлял напоказ прелести Лаллы,  которые  только  он
познал до конца, искушая весь двор своей любимой игрушкой.  Каждую  ночь  он
вызывал её из сераля и заставлял танцевать перед собравшейся знатью.
   Юсиф не мог оторвать глаз от её гибкого  тела.  Как  и  всякому  мужчине,
Лалла ему нравилась, но временами его мысли уплывали  куда-то  вдаль,  и  он
начинал ощущать чувство необъяснимой вины. Его сердце  не  желало  принимать
доводы разума. Он не мог стряхнуть с себя чувство отчаяния,  вызванное  тем,
что ему пришлось покинуть дом своих предков.
   Он  и  его  сын  Али  были  гостями  кронпринца  Ахмеда.  Ахмед   остался
единственным человеком  в  окружении  короля,  которому  ещё  не  опротивели
попытки Юсифа организовать большой поход против Ученика.
   Юсиф не находил себе места. В Аль-Ремише творилось нечто  странное  и  не
правильное, хотя ничего конкретного Валиг  не  видел.  Чувство  беспокойства
усиливалось всю неделю и этим вечером достигло такой силы, что по  его  коже
поползли мурашки.
   Что-то очень  нехорошее  присутствовало  и  в  Ахмеде.  И  это  нехорошее
особенно ярко проявлялось в те моменты, когда он смотрел  на  Лаллу.  В  его
глазах была видна откровенная похоть. Но не  только  она  одна.  Он  казался
слишком возбужденным, и на его губах  блуждала  алчная  и  зловещая  улыбка,
которую он был не в силах скрыть. Юсиф опасался, что улыбка эта предшествует
большому несчастью.
   Лалла подошла ближе, извиваясь всем телом.  Ее  роскошные  бедра  были  в
каких-то  дюймах  от  него.  Опасения  Юсифа  несколько  рассеялись.   Когда
танцевала Лалла, даже  его  заботы  отходили  на  второй  план.  Ее  красота
одурманивала, словно сильнейший наркотик.
   А как на неё взирал Ахмед! Создавалось впечатление, что  он  уже  испытал
все прелести этой женщины и настолько одурманен ими, что готов  на  убийство
ради того, чтобы она принадлежала ему одному. Во взгляде кронпринца читалось
безумие.
   Нервное напряжение, испытываемое Юсифом, обострило все его чувства, и  он
всем своим  существом  ощущал  подспудные  течения,  наполняющие  помещение.
Параноидная  подозрительность,  увещевал  он  самого  себя.   На   Лаллу   с
вожделением пялился не только Ахмед. По меньшей мере дюжина  лиц  кричала  о
том, что их обладатели - дикие Дети Пустыни готовы на  убийство  ради  того,
чтобы заполучить танцовщицу.
   Беспокойство снова стало овладевать Юсифом. Даже мелодичные  колокольчики
на пальцах Лаллы не могли успокоить его сердце. Это был отвратительный день.
С юга наконец поступили новости, но они оказались скверными.
   Эль Мюрид взбирался на Рогатую Гору,  и  там  произошло  нечто  зловещее.
Пламя в небесах можно было увидеть с расстояния  в  сотни  миль.  Эль  Мюрид
спустился вниз преисполненный решимости. Он созвал под свои знамена  племена
пустыни, чтобы с их помощью изгнать роялистское зло. Согласно слухам, на его
призыв ответили многие тысячи воинов, потрясенных внушительным зрелищем  над
Рогатой Горой.
   Говорили также, что Бич Божий покинул свои войска на побережье. Он собрал
Непобедимых и пустился в путь. Лиса снова  оказывается  в  курятнике,  но  в
Аль-Ремише это, судя по всему, никого не волнует.
   Магическая стена, воздвигнутая на  фундаменте  добровольного  ослепления,
полностью изолировала долину  в  форме  чаши,  в  которой  стоял  Аль-Ремиш.
Реальность не могла пробиться через нежелание видеть  истину.  Военачальники
роялистов, отгородившись от  внешнего  мира,  предались  наслаждениям.  Даже
самые закаленные из них, самые трезвые, самые практичные  -  и  те  в  своем
беспутстве уподобились кронпринцу.
   Юсиф  был  потрясен.  Большинство  этих  людей  он  знал  вот  уже  много
десятилетий. Здесь, без сомнения, работали темные силы,  иначе  происходящее
объяснить было невозможно. Создавалось впечатление, что все здесь  бегут  от
реальности, пытаясь урвать напоследок как можно больше удовольствий.
   Но не все ещё потеряно, и это мог видеть любой  дурак.  Зде