ии.
   - Нескольким храбрым парням, похоже, приходит конец, -  негромко  заметил
Белул.
   Гарун взглянул в сторону городских  ворот.  Через  распахнутые  сворки  в
город текла река фанатиков в белых балахонах.
   - Да. Мне очень жаль, - сказал он.

***

   - Ну и хитроумный же мерзавец этот самый Нассеф, - сказал  Хаакен  брату,
когда защищающие ворота  алтейцы  прекратили  сопротивление.  До  этого  они
дрались отважно, несмотря на то  что  положение  их  с  самого  начало  было
безнадежным. Им удалось продержаться достаточно долго.
   - Он думает на ходу, - ответил Браги, - и  сумел  предупредить  все  наши
действия. Нам приходится за это расплачиваться. Единственный шанс спастись -
это придумать нечто такое, чего он от нас не ждет. Топай  сюда,  Рискерд!  -
закричал он. - Кончай болтаться без дела.  Они  приближаются.  -  Со  своего
места он хорошо видел кривые улочки города, разбегающиеся от ворот. Всадники
подобно весеннему потоку неслись в направлении бойцов гильдии.
   Альперин был типичным городом, рост которого уже много столетий сковывали
стены. Поэтому он не расползался вширь, а тянулся вверх. Улицы его были узки
и искривлены, а дома - в три, четыре, а  иногда  даже  и  в  пять  этажей  -
нависали над мощенной булыжником мостовой.
   Одним словом, это было весьма неудобное место  для  схватки  всадников  с
засевшими на крышах лучниками.
   Град стрел обрушился на Непобедимых и их коней. Воины пустыни  попытались
ответить тем же, но им  с  трудом  удавалось  найти  цель.  Солдаты  гильдии
появлялись из укрытия на краткий миг - лишь для того, чтобы послать стрелу.
   Новые и новые Непобедимые вступали в город, вынуждая своих товарищей  все
больше углубляться в сеющие смерть улицы.
   - Продолжайте! Продолжайте! -  кричал  Браги,  с  трудом  удерживаясь  на
крутой сланцевой крыше. - Все получается как надо, Хаакен! Получается!!  Они
не знают, что происходит!
   Браги был прав. Непобедимые  были  уверены  в  своей  победе.  Однако  за
поворотами улиц они не  видели,  что  битва  не  закончилась,  и  продолжали
продвигаться вперед, попадая под смертельный ливень.
   - Хаакен, я должен отыскать алтейского командира. Как его зовут?
   - Капитан Каратель.
   - Точно. Может быть, ему удастся собрать своих людей  и  вновь  захватить
ворота? Таким образом, мы захлопнем мышеловку и перебьем их всех.
   - Браги…
   - Что?
   - Не искушай лишний раз судьбу. Все ещё может измениться. Они по-прежнему
превосходят нас числом в миллион раз. Нам следует беспокоиться о том,  чтобы
выбраться отсюда живыми. Просто заставь их отступить.
   - Ты так думаешь? Ну ладно.
   Однако Браги не послушал совета брата. Он был  настолько  упоен  успехом,
что полностью отметал возможность катастрофы.  Оказывается,  он  тоже  умеет
думать на ходу! Ему удалось превратить ловушку Нассефа  в  капкан  для  него
самого. Браги был на седьмом небе от счастья.
   - Вернусь через несколько минут, - бросил он.
   Гарун перебирался с крыши на крышу, продвигаясь вдоль улицы в направлении
стены. Время от времени он задерживался, чтобы выпустить стрелу. Еще  раньше
он  приказал  своим  людям   сосредоточить   все   внимание   на   офицерах.
Растерявшимися рядовыми воинами можно будет заняться позже.
   По пути он не увидел ничего такого,  что  могло  бы  оправдать  пессимизм
Хаакена. Улицы были усеяны мертвыми телами. Это то же самое, что стрелять по
неподвижным мишеням, подумал Браги.
   Его путешествие оказалось ненужным. Каратель думал точно так же, как и он
сам.  Когда  Браги  добрался  до  него,  алтейцы  начали  контратаковать,  и
оставшиеся у ворот Непобедимые испытывали  сильнейшее  давление  со  стороны
противника.
   Но в этот момент свежий отряд Непобедимых нанес удар извне. Они отбросили
алтейцев,  а  Браги  оставалось  в  бессильной  ярости  лишь  наблюдать   за
разгромом.
   - Проклятие! - шептал он. - Проклятие! Проклятие! Ведь победа уже была  в
наших руках.
   Предсказание Хаакена начинало сбываться. Нассеф имел в своем распоряжении
многие  тысячи  воинов.  Если  они  продолжат  прибывать,  ничто  не  сможет
предотвратить их победы.
   Он видел, как Гарун и его воины топчутся на холме, не в силах  прийти  на
помощь.
   - У меня слишком мало людей, - вздохнул он.
   Внизу под ним на служившие  смертельной  ловушкой  улицы  вливался  новый
поток Непобедимых. Настало время присоединиться к Хаакену. Если  это  конец,
то он должен встретить смерть, находясь рядом с братом.
   Однако вскоре Браги обнаружил, что путь, которым он добирался  до  стены,
заблокирован. Какой-то не самый  светлый  разумом  Непобедимый  поджег  дом,
рассчитывая тем самым прогнать солдат гильдии с крыши. Он не учел, что пламя
будет угрожать не только тем, кто засел наверху, но и тем, кто находится  на
узкой улочке. Рагнарсон решил слезть с крыши и обойти стороной горящий дом.
   Браги спрыгнул в узкий проулок, протянувшийся позади длинного ряда  лавок
и жилых домов. Едва он успел сделать несколько шагов, как его догнала группа
всадников.
   Рагнарсон резко повернулся  и  выпустил  стрелу.  Кто-то  застонал.  Конь
противника поднялся над ним на дыбы, и Браги успел ещё раз спустить  тетиву,
целясь вверх. На сей раз его стрела угодила в незащищенное броней место  под
подбородком всадника. Он схватил третью стрелу, но тут же отбросил её вместе
с луком и поднял меч. Ужас перед неизбежной смертью почти парализовал его.
   Но третий всадник издал вдруг какой-то приглушенный вой и повернул назад,
хотя без всякого труда мог саблей раскроить череп Браги.
   Браги от изумления на мгновение застыл.
   - Что за дьявольщина? - пробормотал он.
   Он посмотрел на пораженных его стрелами воинов. Один из них был  все  ещё
жив и продолжал стонать. Другой же был мертв.
   - Что за дьявольщина? - повторил он. - Впрочем, дареному коню в  зубы  не
смотрят, - добавил он и помчался прочь, пока это было возможно.
   - Что-то произошло, - сказал Хаакен, когда Браги наконец сумел его найти.
- Посмотри, как они завывают и мечутся. А дерутся едва-едва.
   Рагнарсон посмотрел вниз на улицу и выпустил стрелу.
   - Похоже, они  все  свихнулись.  Не  понимаю,  в  чем  тут  дело.  Однако
продолжим стрельбу.
   - Нам долго не продержаться. Стрелы вот-вот кончатся.
   - Когда все их расстреляем, тогда и начнем думать, как поступить дальше.
   Впрочем, нехватка стрел значения уже  не  имела.  Через  несколько  минут
Непобедимые в полном замешательстве начали  покидать  город,  а  за  стенами
лавина всадников Гаруна, скатившись с холма, довершила их унижение.
   Час спустя торжествующий Гарун въехал в город.
   - Посмотри на его лицо, - прошептал  Браги  Хаакену.  -  Он  же  светится
счастьем, я его таким никогда не видел.
   - Я не знаю, как тебе это удалось, мой друг,  -  не  скрывая  восхищения,
сказал Король-без-Трона. - Более того, я даже не  хочу  знать,  как  ты  это
сделал. Но этот день навечно останется в моей памяти.
   - Что? Мы ничего такого не… Просто ухитрились остаться в живых.
   - Нет, вы сделали больше. Неизмеримо больше. Сегодня Эль  Мюрид  проиграл
войну. Непобедимые потерпели первое поражение.  Уничтожение  Ученика  теперь
всего лишь вопрос времени.
   - Что ты несешь? Что из того, что мы выиграли схватку. Тоже  мне  большое
дело! Через день-два все остальные снова кинутся по нашему следу.
   Бин Юсиф бросил на него какой-то странный взгляд и спросил:
   - Так ты действительно не знаешь, что произошло? Да, я совсем забыл,  что
ты плохо знаешь наш язык. Так вот прислушайся,  мой  друг.  Там,  вдали,  за
стенами, раздается погребальная песнь Непобедимых, а здесь,  в  городе,  мои
люди поют гимн победы. Они воспевают победу не  в  этой  битве,  а  во  всей
войне. Ты свершил два величайших деяния. Во-первых, тебе удалось  разгромить
самый большой отряд Непобедимых из всех,  что  остались  у  Эль  Мюрида.  И,
во-вторых, ты, лично ты, убил Нассефа. Бич Божий пал от твоей руки.
   - Значит, тот человек на задворках?.. - пробормотал Браги себе под нос. -
Но… - Он уселся на каменный парапет фонтана. - Неужели?
   - Да. И это меняет весь ход войны.

ГЛАВА 13
БРОДЯЧИЙ АКТЕР

   Тучный молодой человек, скорчившись в хилых  кустах,  вел  наблюдение  за
лагерем врага.  ПолсотниНепобедимых  охраняют  двоих  малолеток.  Интересно,
почему эти детишки считаются такими важными?
   Он едва-едва о них не споткнулся. Лишь в  последний  момент  ему  удалось
юркнуть в укрытие. Толстяка снедало любопытство. Двое детей!
   Он двигался на север по самому краю Сахеля. Целью путешествия была Алтея,
где, как он надеялся, ему удастся воссоединиться с бин Юсифом. Но теперь  он
забыл об этом. У него появилась возможность нанести ужасающей  силы  удар  в
отместку за Спарена и Гуча.
   - О Толстяк, - шептал он, тряся головой. - Разве может указанный обладать
разумственностью, дабы повергать в прах  супостатов  численностью  пятьдесят
воинов, несокрушительных, как сама дама Смерть? Только глупец есть способный
на вышесказанное.
   - О, малодушейший притворяльщик,  -  отвечал  он  самому  себе.  -  Перед
указанным  отверзается  возможествование  непревзойденной  размерности.   По
меньшей   мере   достойное   изучательства.   Есть   необходимо   установить
личностность  обороняемых  детей.  Указанные  иметь   возможность   обладать
исключительная ценностность. Устранение каковых  означать  могучий  удар  по
мерзавестной империи безумствующего Эль Мюрида.
   Насмешник пугался довольно легко. Саджак много лет держал его  в  страхе.
Но постоянное напряжение научило его держать этот страх под контролем.
   Он дрожал от ужаса, когда вел своего осла в сторону лагеря.
   - Убирайся отсюда, бродяга! - услышал он.
   Притворившись, что знает язык  пустыни  очень  плохо,  он  на  ещё  более
ломаном наречии, чем обычно, заявил, что тоже  имеет  право  воспользоваться
источником. Кроме того, он предложил развлечь воинов в обмен на ужин.
   Обрывки языка он усвоил во время своего почти забытого путешествия к морю
Коцум и набрался ещё немного, странствуя  с  Гаруном.  Одним  словом,  он  в
основном понимал то, что говорили вокруг него.
   Вскоре после того, как командир Непобедимых разрешил ему развернуть  свою
циновку, он узнал, с чьими детьми его свела судьба.
   Насмешник едва сумел скрыть овладевший им злобный восторг.
   Это отпрыски самого Ученика! Разве не откалывает иногда  Судьба  забавные
шутки?  Командующий  войсками  в  Дунно-Скуттари  Эль  Кадер,  обеспокоенный
приближением северной армии, приказал укрыть их в безопасном Сахеле.
   Какая сладостная возможность! Детки Эль Мюрида. Он почти  забыл  о  своих
страхах.
   В его дьявольском уме  словно  рой  хищных  москитов  вихрем  закружились
тысячи вариантов того, как лучше использовать этот уникальный шанс.
   Прежде всего следует вскружить головы детишкам и примкнуть к отряду.
   Но каким образом? Непобедимые держали детей в изоляции.
   С наступлением вечера Насмешник распаковал свои мешки и подошел к костру,
вокруг которого расположилась группа самых молодых воинов. Закрыв глаза,  он
начал показывать фокусы. Вообще-то  это  были  не  столько  фокусы,  сколько
стандартные упражнения для развития ловкости рук, которым его в  свое  время
обучил Спарен.  Упражнения  в  основном  состояли  из  того,  что  небольшие
предметы -  монета,  например,  -  то  появлялись,  то  исчезали  между  его
пальцами.
   - Колдовство! - прошептал кто-то. Насмешник уловил в голосе нотки страха.
   Он открыл глаза и, ласково улыбнувшись, произнес:
   -  Это  не  есть  так,  мой  друг.   Никакой   колдовство.   Всего   лишь
наипростатейший трюк престидижитатора. Видишь?  Монета  есть  находиться  на
тыльной стороне ладонь. Это игра пальцев. Прояви внимательность.
   Он взял из костра небольшую веточку и заставил её исчезать и  появляться.
Проделывал он это медленно и неловко - так, чтобы воины  могли  уследить  за
движением.
   - Ну, теперь ты видишь?
   Бродячих фокусников в пустыне знали, но после прихода к власти Эль Мюрида
они очень неохотно давали представления.  Последователи  Ученика  относились
весьма подозрительно ко всему, что даже отдаленно напоминало магию.
   - Эй! Мне кажется, я видел! - заявил один из воинов. - А повторить ты  не
можешь?
   Солдаты подсели поближе, чтобы лучше видеть.
   - Лично я есть наинижайший из шутов, - заявил Насмешник. - Постоянственно
несенный ветрами войны.
   - Теперь я видел точно, - сказал все тот же воин. - Тонкая работа. А меня
ты обучить не мог бы? У меня есть младший братишка, который обожает подобные
вещи.
   - Можешь произвести попытательство, - пожал плечами Насмешник. - Но лично
я высказывать предупреждение. Достижимость этого гораздо труднее,  чем  взор
говорить.  Постоянное  упражнительство  есть  необходимость.  Лично  я  есть
профессионал, но повторять монотонственно каждый день два часа.
   - Это не страшно. Всего лишь фокус с монетой.
   Воин, который вряд ли был старше  Насмешника,  достал  монету.  Остальные
заинтересованно сгрудились вокруг них.
   Через двадцать минут у тучного молодого человека стало уже три ученика, а
число зрителей достигло дюжины. Наблюдатели весело издевались над учениками,
когда их пальцы совершали неуклюжие  движения.  Насмешник,  давая  указания,
изложил как бы между прочим свою историю. Это было эпическое повествование о
том, как война  в  виде  варваров-мародеров  из  гильдии  лишила  его  поста
домашнего шута и фокусника при дворе одного из  аристократов  в  Лебианнине.
Бандиты из гильдии ошибочно решили, что благородный  рыцарь  сотрудничает  с
Бичом Божьим. Они повесили несчастного  и  сожгли  его  поместье.  Насмешник
пояснил, что лишь "чудодейственное  спасительство"  позволило  ему  избежать
участи господина.
   - О, сколь нецивлизированный есть этот Запад!  Они  полагать,  что  война
улучшать людей. Лично  я  это  знать,  так  как  проходить  обучительство  у
наилучшайших философов. Но  и  здесь  воины  проявлять  варварство…  Кончина
света, и я, преисполнен грусть и печаль, решил  вернуться  на  Восток  моего
счастливый детства, где разумство господствовать над безумством.
   Непобедимые, похоже, не  оскорбились.  Насмешник  осудил  врагов  Ученика
гораздо беспощаднее, нежели их.
   Командир Непобедимых слушал большую  часть  рассказа.  Насмешник  изредка
бросал на офицера внимательный взгляд, но уловить его реакции так и не смог.
Солдатам он, видимо, пришелся по душе, но их мнение роли не  играло.  Важно,
что скажет командир.
   В этот момент он заметил, как в  тени  мелькнуло  лицо.  Девичье  личико.
Интересно, как долго она за ним наблюдала и слушала?
   - Достаточно обучаемости. Она есть утомительна для воинов, оказавшихся  в
пустыне.  Лично  я  решил  дать  представление.  Если   указанный   доставит
удовольственность, то благодарственная аудитория вознаграждать  его  монетой
одной-двумя, дабы поддержать указанного в его трудном пути на восток.
   Продолжая болтать без остановки, он извлек из мешков свой реквизит.
   Вначале он поразил зрителей серией фокусов, а затем обратился  к  услугам
Тубала  и  Поло.  Однако  куклы   оставили   зрителей   равнодушными.   Дети
Хаммад-аль-Накира оставались в неведении о  противоречиях  между  городом  и
деревней, и они были слишком консервативны  для  того,  чтобы  по-настоящему
оценить скабрезные шутки.
   - Ну и занудственны эти люди,  -  бормотал  себе  под  нос  Насмешник.  -
Никакой вообразительности.  Люди  друга  Гаруна  надрывались  от  хохочения,
слушая те же шутки.
   Из темноты за ним уже следили две  пары  глаз.  Он  вернулся  к  фокусам,
рассчитывая теперь на избранную аудиторию.
   Он бросал в сторону детей внимательные,  но  в  то  же  время  осторожные
взгляды, пытаясь понять, каким способом можно завоевать  их  сердца.  Особое
внимание, подумал он, следует обратить на девочку. Мальчишка  показался  ему
унылым и недовольным. Поразить воображение такого, как он, очень трудно.
   Однако Насмешник ошибся. Именно мальчик, не обращая внимания  на  суровый
взгляд офицера, подошел к костру.
   - Ты можешь научить меня этим фокусам? - спросил он.
   Насмешник обежал взглядом лица Непобедимых, но не обнаружил ни намека  на
подсказку.
   - Допускаемо, - ответил он, пожимая плечами. - Все допускаемо, если иметь
веру. Покажи лично мне руки.
   - Что?
   -  Руки.  Лично  я  должен  видеть  руки,  чтобы  узнать,   возможно   ли
развительство подлинного искусства.
   Сиди протянул руки. Насмешник взял их в свои  и  внимательно  изучил  как
ладонь, так и её тыльную сторону.
   - Обучаемость возможественна, - объявил он. - Пальцы  тонкие  достаточно.
Но  длинности  несколько   не   хватать.   Проблема.   Требует   постоянного
практикования. Давай монету. Начинаем…
   - Как-нибудь в другой раз, - сказал командир. - Сейчас ему надо спать. Мы
и так потратили на твои фокусы слишком много времени.
   - Прошу прощения, юный господин, - пожимая плечами, произнес Насмешник.
   Сиди бросил на офицера полный ярости взгляд, резко развернулся и  затопал
по направлению к сестре. Насмешнику показалось, что до него донеслись слова:
"Никогда не получаю того, что мне хочется…"
   Артист вновь обратил внимание на воинов, но те  уже  укладывались  спать.
Что он сделал не так? Может быть, не поздно предпринять ещё что-нибудь?  Они
отправятся в путь утром, оставив  его  наблюдать  за  тем,  как  исчезает  в
пустыне столь великолепная возможность… Может быть, рискнуть ночью? Нет. Это
равносильно самоубийству.  Проклятый  офицер  зарубит  его,  прежде  чем  он
поднимется с циновки.
   Утром его поднял командир отряда. Насмешник лежал в  полудреме,  стараясь
не обращать внимания на шумные сборы воинов.
   - Пакуй свои пожитки, актер, - распорядился офицер. - Ты идешь с нами.
   - Эй! Только не в пустыню. Я держать путь…
   - Значит, тебе придется сделать крюк, - свирепо глядя на  него,  произнес
офицер. - Именно этого ты и хотел. Разве не с этой целью ты затеял вчерашнее
представление? Поэтому брось валять дурака.  Пакуй  вещи.  Ты  нашел  нового
покровителя.
   Насмешник уставился в землю. Ему стало  страшно.  Этот  человек  обладает
просто ужасающей проницательностью.
   - Господин Сиди и госпожа Ясмид настояли на том, чтобы ты шел с  нами,  -
произнес офицер, угрожающе  склонившись  к  Насмешнику.  -  Я  не  стану  им
противоречить. Но я не спущу с тебя глаз, толстяк. Одно неверное движение, и
ты - покойник!
   Насмешника с ног до головы колотила дрожь. Он и раньше не  питал  иллюзий
относительно своей дальнейшей судьбы, но теперь, после того как офицер прямо
высказал свои подозрения, ему по-настоящему стало страшно.
   Артист заторопился к своему ослу.
   Командир взъярился ещё сильнее после того, как  отряд  двинулся  в  путь.
Насмешник оказался единственным, кто  шел  пешком.  Но  Сиди  защитил  новую
игрушку от гнева офицера. Мальчишка  явно  считал  Насмешника  чем-то  вроде
домашней зверюшки.
   Насмешник выдавил из себя подобие улыбки и пробормотал едва слышно:
   - Я возвращать этот долг с гигантскими процентами.
   Сахель ему понравился даже меньше, чем Сиди. Между Хаммад-аль-Накиром как
таковым и приморскими странами лежала полоса земли, по сравнению  с  которой
внутренние районы пустыни казались цветущим садом. Это наследие Падения, эта
зона смерти имела ширину от сорока до  ста  миль.  Безводная  и  практически
безжизненная, она состояла из скалистых невысоких гор  и  узких,  извилистых
ущелий. Эта  земля  была  приспособлена  к  обитанию  хуже,  чем  все  земли
Хаммад-аль-Накира.  Те  немногие  люди,  которые  ухитрились  здесь  выжить,
принадлежали к самым примитивным и нищим племенам. Они ненавидели чужаков.
   Но в то же время они  являлись  сердцем  и  душой  движения  Эль  Мюрида.
Большинство Непобедимых последнего набора были  уроженцами  Сахеля.  Сыновья
Сахеля  увидели  в   мечтах   Эль   Мюрида   больше   света,   нежели   дети
Хаммад-аль-Накира.
   Н