ых, а затем повел свое  ободранное  войско
на север.
   Воины ворчали, большинство из них проделало долгий путь на  юг  на  место
встречи. Самые большие  лагеря  беженцев  притулились  на  окраинах  больших
городов, чтобы обезопасить себя от Бича Божьего.
   Чтобы добраться до Кендела, потребовалась неделя довольно быстрой скачки.
Дважды их принимали за людей Нассефа, и  оба  раза  им  с  трудом  удавалось
избежать схватки со  своими  союзниками.  Нассефу  удалось  запугать  людей,
обитающих между реками Скарлотти и Портуной.
   Добравшись до лагеря, Гарун узнал, что итаскийский герцог не  откликнулся
на его просьбу о встрече. Тем не менее объединенные  силы  северян  были  на
марше.  Они  неторопливо  продвигались  на  юг,  и  основная  часть   войска
находилась в каких-то сорока милях от лагеря.
   - Похоже, что герцог не торопится познакомиться  с  Нассефом,  -  заметил
Белул. - Даже более крупная армия способна двигаться быстрее.
   - По-моему, здесь сильно попахивает политикой,  Белул.  Или  даже  скорее
воняет, как от разложившегося трупа.
   - Мы должны дать объяснение нашим людям. Жаль, что мы зря проделали  весь
этот путь.
   - Мы все объясним. Завтра я отправлюсь к нему.
   - Повелитель…
   - Пойдем осмотрим лагерь, Белул. Люди должны видеть, что мы  заботимся  о
них.
   Он уже увидел гораздо больше  того,  что  хотел  увидеть.  Его  подданные
существовали  в  невообразимо  примитивных  условиях.  Они  жили  в   домах,
сложенных из веток и едва защищавших от солнечных лучей.
   - Зимой, Белул, это поселение  превратится  в  лагерь  смерти.  Здесь  не
Хаммад-аль-Накир, и зимы в этих краях холодные. Люди просто  вымерзнут.  Что
произошло с Гамалем Мегидом, который здесь всем заправляет?
   - Он исчез сразу после нашего появления.
   - Вот как?
   - Да.
   - Не спускай с него глаз.
   - Я так и сделаю. Впрочем, постой. Мне кажется, что это  он.  С  каким-то
чужеземцем.
   Мегид был шумным коротышкой - из тех, которых  часто  можно  встретить  в
западных районах Хаммад-аль-Накира. Он и Эль Сенусси знали  друг  друга  уже
много лет. При разговоре его руки постоянно пребывали в  движении,  а  левая
щека все время  подергивалась.  Он  просто  источал  счастье  -  видимо,  от
лицезрения своего короля.
   - Мой повелитель король, - закудахтал он.  -  Позвольте  представить  вам
графа Декеса Ронштадта, нашего соседа и благодетеля. Граф,  перед  вами  его
святейшее величество…
   - Хватит, Мегид. Ронштадт? Мне доводилось слышать это имя.
   Граф был крупным мужчиной с копной седых волос.  Казалось,  что  он  весь
состоит из мышц. Гаруну почудилось даже, что внимательный взгляд серых  глаз
проникает в самые тайные  глубины  его  души.  На  бледных  губах  Ронштадта
промелькнула слабая улыбка, которая говорила  о  том,  что  графа  забавляет
растерянность, испытываемая Королем-без-Трона.
   - Наверняка слышал, парень.  У  нас  с  тобой  был  общий  друг.  Мегелин
Радетик.
   - Ну конечно! Тот, с кем Радетик делил комнату в университете  Ребсамена…
Так, значит, вы тот самый, кто втягивал его во всяческие авантюры?
   - Как втягивал, так и выручал. Он  был  страшно  наивным  мальчишкой…  Но
блестящим студентом. Настоящим гением. Он мог сделать все, что угодно, и без
него я бы не выжил.  Время  от  времени  мы  обменивались  письмами,  я  был
совершенно раздавлен, когда узнал, что произошло.
   - Мир стал беднее после того, как он ушел. Я обеднел.  Он  стал  бы  моим
визирем, моим военачальником.
   -  Это  нечто  новенькое.  Мегелин  -  воитель.  Впрочем,  для  него   не
существовало нерешаемых задач, если он пускал в дело свои мозги. Следуйте за
мной. Гамаль хочет показать вам свой новый лагерь.
   - Мегелин, не занимая формального поста, ухитрялся решать  для  отца  как
мирные, так и военные проблемы. Какой новый лагерь?
   - Гамаль решил, что вас выведет из себя все это безобразие и вы его сразу
прогоните. Поэтому он примчался ко мне с вопросом, не можем ли  мы  показать
вам то, чем сейчас занимаемся.
   - Хорошо, показывайте. Он был прав. Это место вызывает отвращение.
   - В таком случае следуйте за мной. Мы ведем  строительство  в  долине  за
гребнем хребта. Там изобилие воды, поверхность более ровная, и много хорошей
глины для возведения зданий.
   Гарун двинулся вслед за графом. Рядом с ним, держа руки на эфесах  мечей,
шагали Белул, Сенусси и другие приближенные.
   - Какова ваша роль во всем этом? - спросил Гарун у Ронштадта.
   - Здесь мои владения. Мои ленные земли. Они не освоены и  мало  заселены.
Сейчас я оказываю услугу как своему старинному другу,  так  и  самому  себе.
Несколько лет назад Мегелин в письме предложил это, и идея пришлась  мне  по
душе.
   Граф Ронштадт привел их на  расчищенную  в  густом  лесу  поляну  на  дне
широкой долины. Здесь же неторопливо протекала  небольшая  река.  На  поляне
стояло несколько дюжин ещё недостроенных зданий.
   - Сейчас наша основная забота - успеть к зиме. Ваши люди живут в основном
охотой. Однако весной все будет готово к  тому,  чтобы  они  могли  попытать
счастья в земледелии.
   Гарун  осмотрел  несколько  недостроенных  домов.  Они  были  сложены  из
глиняных, обожженных на солнце кирпичей. Беженцы совершенно не  использовали
имеющуюся в изобилии древесину. Они просто распиливали  древесные  стволы  и
скатывали бревна в реку.
   - Я весьма удовлетворен увиденным, друг моего друга, -  сказал  Гарун.  -
Кроме того, я заметил, что в работе участвуют и ваши люди. Это уже чересчур.
   - Они выступают в роли учителей и скоро вернутся к своим обычным делам.
   - Сколько человек вы сможете принять? -  Беженцы  нигде  не  пользовались
особой любовью, и это несмотря на то что исход  из  пустыни  ещё  не  достиг
своего пика.
   - Сколько здесь человек, Гамаль? - спросил Ронштадт.
   - Тысяч пять, хотя по официальной переписи их должно быть не менее восьми
тысяч.
   - Я раскрываю вам свои объятия, - сказал Ронштадт. - Мой лен  -  сплошная
целина. Мои земли способны принять ещё много тысяч поселенцев. Однако король
начинает волноваться. Он не желает видеть меня чересчур сильным.  Мы  с  ним
слегка повздорили. Мне хотелось бы освоить всю долину. И это невозможно  без
дешевой рабочей силы, которой располагает Гамаль.
   - Таковы условия вашего договора с Мегидом?
   - И очень щедрые с моей стороны. Поскольку  я  человек  не  воинственный,
феодальные поборы останутся крайне низкими.
   - Понятно. А какие обязанности они будут выполнять для меня, их короля?
   Оживление Ронштадта заметно спало.
   - Но они же больше не живут в Хаммад-аль-Накире. Это Кендел.
   Гарун почувствовал, как в нем закипает гнев.
   Белул мягко взял его за локоть.
   - Его доводы непоколебимы, повелитель. Нельзя  получить  все,  ничего  не
отдавая взамен. А этот господин, как мне кажется, дает нам больше, чем готов
взять сам.
   - Я разрешу им вам помогать, когда это будет возможно, - сказал Ронштадт.
- И если это будет не за мой счет.
   Гарун продолжал  злиться.  Оказывается,  быть  Королем-без-Трона  гораздо
тяжелее и унизительнее, чем он это  себе  представлял.  Слишком  велика  его
зависимость от доброй воли людей, которые ему ничем не обязаны.
   Для того чтобы здесь, на западе, его  воспринимали  серьезно,  необходимо
обзавестись политической валютой. Надо иметь нечто такое, что можно обменять
на помощь с их стороны.
   Прежде всего жизненно необходимо вернуть лояльность беженцев. Он не имеет
права позволить им ассимилироваться или забыть о своих  обидах.  Они  должны
остаться политическим инструментом в руках претендента на Трон Павлина.
   - Гамаль говорит, что вы хотите встретиться  с  герцогом  Грейфеллзом,  -
заметил Ронштадт. - Вы позволите дать вам один совет?
   - Какой?
   - Не тратьте зря время.
   - Почему?
   -  Он  -  не  ваш  человек.  Он  животное  политическое,   и   при   этом
беспринципное. Командование он  получил  лишь  потому,  что  королю  Итаскии
необходимо ублажать оппозицию. Вы не сможете сладить с его амбициями,  а  он
на вас и медяка не поставит.
   - Вы его знаете?
   - Герцог - мой дальний родственник. По линии жены.  Но  есть  человек,  с
которым вам следовало бы встретиться. Кстати, имейте в виду, что  здесь,  на
севере, все друг другу родственники.
   - С кем же нам следует встретиться, если герцог  не  годится?  -  спросил
Белул. - Кто этот человек?
   - Военный министр Итаскии. Он начальник герцога и одновременно его  враг.
Министр имеет прямой доступ к королю. Я мог бы снабдить вас рекомендательным
письмом.
   Следующим утром, когда  они  скакали  на  встречу  с  Грейфеллзом,  Гарун
спросил:
   - Что ты думаешь о нашем благодетеле?
   - Время покажет, - пожал плечами Белул.
   - Весьма просвещенный человек, - высказал  свое  мнение  Эль  Сенусси.  -
Мегид хорошо о нем отзывается. И доверяет.
   Остальные согласились с Белулом.
   - После нашей встречи с Грейфеллзом мы будем знать его лучше.
   Найти герцога было  не  сложно.  За  последние  три  дня  его  войско  не
продвинулось и на двадцать миль.
   Ронштадт сказал правду. Герцог не пожелал иметь никаких  дел  с  Гаруном.
Бин Юсиф сумел добраться лишь до  входа  в  герцогский  шатер  -  здесь  ему
пришлось долго ждать, пока адъютант уговаривал шефа принять посетителя.
   Радетик обучил его итаскийскому языку вполне достаточно для  того,  чтобы
он смог понять лавину ругани, обрушившейся  на  адъютанта  за  то,  что  тот
осмелился притащить "этого кривоногого бандита и конокрада".
   Адъютант, вернувшись с багровой физиономией, рассыпался в извинениях.
   - Скажи ему, что он пожалеет о своем высокомерии.
   -  Итак?  -  спросил   Белул,   когда   Гарун   присоединился   к   своим
военачальникам.
   - Граф был прав. Он отказался со мной говорить.
   - В таком случае последуем совету Ронштадта. Итаския недалеко отсюда.
   - Полагаю, что несколько дней ничего не значат.
   Тремя днями позже они в сопровождении весьма  нетерпеливого  сержанта  из
местных уже ехали по Великому мосту.
   - Какое великолепие, - заметил Сенусси. - Так было и в Ильказаре во время
расцвета Империи.
   Мало кому из них доводилось видеть в прошлом такой порт. Движение на реке
их потрясло. Снабжение Хэлин-Деймиеля и Дунно-Скуттари начинало все больше и
больше зависеть от водных путей. Из сокровищниц осажденных городов в сундуки
итаскийских торговцев рекой текли несметные богатства.
   Сержант,  объясняя  дорогу  на  пальцах,  наконец  привел  их  в   замок,
расположенный в центре города. Войдя в  здание  и  поднявшись  на  несколько
этажей, они оказались в приемной,  где  какой-то  убогий  старикан  едва  не
вырвал из  рук  Гаруна  рекомендательное  письмо.  Затем  старец,  с  трудом
ковыляя, скрылся за украшенной тонкой резьбой дверью. Исчез он ненадолго.
   - Его милость примет вас немедленно. Вот вас, - сказал  он,  указывая  на
Гаруна. - Остальные пусть подождут здесь.
   - Быстрое решение, - сказал Гарун,  направляясь  к  двери.  Его  спутники
неуверенно переминались с ноги на ногу. На их пути встал старец.
   Навстречу Гаруну с кресла поднялся невысокий тощий человек  средних  лет.
Протягивая для пожатия руку, он сказал:
   - Мне говорили, что вы молоды. Но столь юного  человека  я  встретить  не
ожидал.
   - Граф Ронштадт из Кендела посоветовал мне встретиться с вами.
   - Не только молодого, но и весьма откровенного.  Я  люблю  прямых  людей,
хотя вы, молодежь, иногда с прямотой перебарщиваете. Полагаю, что мой  кузен
несколько вас разочаровал?
   - Герцог Грейфеллз? Он вел себя чрезвычайно неприятно.
   - Это его обычный  стиль.  Герцога  забыли  обучить  хорошим  манерам.  Я
никогда не перестану удивляться тому, как ему удалось  собрать  вокруг  себя
столь много сторонников.  Еще  больше  я  был  поражен  тем,  как  он  сумел
переиграть меня и получить командование.
   - Я слышал, что герцог - хороший солдат.
   - Только тогда, когда это отвечает его целям. Я  полагаю,  что  он  хочет
использовать эту возможность в качестве ступени к трону.  Герцог  не  делает
секрета из своей конечной цели.
   - В чем он видит прелесть трона? - печально покачивая  головой,  произнес
Гарун. - Для меня это всего лишь головная и сердечная боль.
   - Проходите и присаживайтесь, - пожимая плечами, сказал министр. - Думаю,
нам следует заключить соглашение.
   Гарун сел и принялся внимательно изучать министра. А тот в  свою  очередь
разглядывал молодого человека, положив подбородок на сцепленные пальцы.
   Гарун видел перед собой человека, уверенного в себе  не  менее,  чем  Эль
Мюрид. Человека жесткого и способного стать опасным противником.
   Министр же смотрел на мальчика, которого судьба вынудила  раньше  времени
стать мужчиной. Из-за груза  постоянных  забот  юноша  выглядел  значительно
старше своих лет. В  его  взгляде  начал  появляться  цинизм,  а  губы  были
напряжены так, словно мальчишка только что откусил лимон. И  все  же  в  нем
угадывались твердость и несгибаемость, граничащие с фанатизмом.
   - Какое соглашение? - спросил Гарун.
   - Во-первых, скажите мне, как вы видите конечные цели  Эль  Мюрида.  Цель
войны. Его религиозные мотивы меня не интересуют.
   - Если вы имеете в виду возрождение Империи, то  мне  это  представляется
мечтой глупца. Вчерашний мир ушел в прошлое. На месте Империи возникли новые
государства. Кроме того, с  геополитической  точки  зрения  Хаммад-аль-Накир
совершенно не годится на  роль  великого  объединителя.  -  Припомнив  уроки
Мегелина,  он  упомянул  об  отсутствии  на  своей   родине   как   традиций
централизованного государства, так  и  класса  образованных  и  способных  к
управлению администраторов. В Ильказаре оба этих элемента присутствовали,  в
то время как подчиненные Империи народы  только  что  отошли  от  племенного
строя.
   - Сколько вам лет?
   - Девятнадцать.
   - В таком случае у вас были выдающиеся учителя. Я знаю людей,  сорок  лет
управляющих государством, но тем не менее  не  способных  изложить  все  так
четко. Но вы не сказали мне того, что я хотел услышать.  Вы  разделяете  его
мечту об Империи?
   -  Нет.  Ученик  и  я  сходимся  лишь  в  том,  что  считаем  необходимым
восстановить достоинство и безопасность страны.
   - Да. Вас обучили  превосходно,  -  улыбнулся  министр.  -  Полагаю,  что
подобная позиция для меня приемлема. Теперь позвольте мне открыть  вам  свою
маленькую мечту. Я хочу, чтобы Итаския господствовала в западной части мира.
Мы и сейчас - сильнейшие, но захват и покорение не являются  моей  целью.  Я
больше склоняюсь к моральному и экономическому  господству.  Все  эти  Малые
Королевства слишком разнятся между собой, и объединить их невозможно.
   Они беседовали на наречии Хэлин-Деймиеля. Этим иностранным  языком  Гарун
владел лучше всего. Признание министра породило у  него  решимость  улучшить
свои познания и в итаскийском.
   -  Полагаю,  что  в  этом  случае  было  бы  уместно  использовать  слово
"гегемония".
   - Возможно, вы правы, - снова улыбнулся министр.  -  Однако  обратимся  к
делу. Мы могли бы принести друг другу пользу.
   - Я знаю, что вы можете мне  помочь.  Именно  поэтому  я  здесь.  Но  что
способен сделать для вас я?
   - Во-первых, вам следует усвоить то, что в  Эль  Мюриде  я  вижу  главную
угрозу своей мечте. Но, с другой стороны, он может сыграть  и  положительную
роль. Если он потерпит поражение до того, как нанесет  невосполнимый  ущерб,
моя мечта реализуется сама собой. Разорение Юга и осада  Хэлин-Деймиеля  уже
превратили Итаскию в самую мощную моральную и  военную  силу.  Экономическое
господство не заставит себя ждать. А затем последует  гегемония  и  в  сфере
культуры.
   - Я могу обратить его движение  вспять.  Но  для  этого  мне  потребуются
деньги, оружие и жилища для моих людей. Но самое главное - мне нужно оружие.
   - Понятно. Однако слушайте  дальше.  У  вас  есть  враги,  которые  моими
врагами не являются. У меня тоже имеются недруги, которые вам безразличны. А
что, если нам взять и обменяться противниками? Вы улавливаете мою мысль?
   - Боюсь, что не совсем.
   - Человека легче поразить кинжалом, если он не знает своего врага. Что вы
на это скажете?
   - Понимаю. Меняем убийство на убийство.
   - Сказано резковато, но, по сути, правильно. Я даю вам деньги  и  оружие,
если вы в свою очередь принимаете  на  себя  три  обязательства.  Во-первых,
продолжить войну с Эль Мюридом. Во-вторых, в случае вашей победы  отказаться
от его имперских замашек. И в-третьих, говоря  грубо,  поработать  для  меня
тайно ножом или выполнить иную работу, от которой я в силу своего  положения
должен держаться подальше.
   Классический интриган, подумал Гарун. Ему всего-навсего хочется  получить
свою подпольную армию.
   - Имеются у вас виды на трон Итаскии?
   - У  меня?  Избави  Бог,  нет.  И  с  какой  стати?  Я  чувствую  себя  в
безопасности, да и гораздо счастливее, управляя из-за кулис марионетками. Но
мне кажется, у вас есть некоторые сомнения.
   - Уж очень привлекательно все это  выглядит.  Слишком  хорошо  для  того,
чтобы быть правдой.
   - С вашей точки зрения, возможно.  Но  вы  слабо  знакомы  с  итаскийской
политикой и совсем не знаете  меня.  Я  вовсе  не  говорю,  что  завтра  вам
придется начать резать глотки. Мы строим долгосрочные планы. Можно сказать -
на всю жизнь. Вечный союз. За одно лето наших проблем не решить. И  даже  за
десять лет. Проблемы останутся даже  тогда,  когда  нам  покажется,  что  мы
достигли своих целей. Вы меня понимаете? Учтите, что я тоже рискую  головой.
Итак, предлагаю вам секретное соглашение. Если кто-то о  нем  пронюхает,  то
мне, учтите, ничего не известно.
   Гарун знал, что может  потратить  всю  жизнь,  гоняясь  за  недостижимым.
Старый колдун в разрушенной башне открыл перед ним множество вариантов.
   Он обратился к своей интуиции, прислушавшись к тому, что нашептывает  ему
Невидимая Корона.
   - Итак, я готов рискнуть. Мы заключаем договор.
   - Навеки? Я слышал, что ваш отец был человеком слова.
   - Да. А я сын своего отца.
   Министр поднялся и протянул руку. Гарун её принял.
   -   Только   рукопожатие   скрепляет   наше   соглашение,   -    произнес
государственный муж. - О договоре будем знать лишь вы да я.
   - И я, вне сомнения, не могу ссылаться на него в  том  случае,  если  мне
потребуется судебный иммунитет.
   - К сожалению, нет. Таковы правила игры. Но пусть вас утешит то, что и  я
лишен подобной привилегии.
   Гарун, по правде говоря, не видел угрозы  министру,  но  от  комментариев
воздержался.  Как  правильно  заметил  государственный  муж,  он  был  слабо
осведомлен о политике королевства Итаския. Кроме того, это было единственное
соглашение, которое ему удалось заключить на Западе. Нищим воротить  нос  не
пристало.
   - Вам что-нибудь от меня сейчас надо? - спросил он.
   - Ничего.  Просто  помогите  остановить  Эль  Мюрида.  Мне  прежде  всего
необходимо пережить этот кризис.
   Министр повернулся и подошел к огромной, занимающей половину стены  карте
западного мира. Он бросил на неё короткий взгляд и прочертил  пальцем  линию
от Итаскии до Дунно-Скуттари.
   - Отправляйтесь с частью своих  людей  из  Южных  ворот  по  Октилианской
дороге. В Хемпстед Хит - это в двенадцати милях от города - вас встретят мои
люди с грузом оружия. Пусть это станет жестом доброй воли  с  моей  стороны.
Что скажете?
   - Снова скажу: слишком хорошо для того, чтобы быть правдой. Вы не  можете
представить, какие разочарования мне пришлось пережить.
   - Прекрасно представляю, мой друг. Как вы полагаете, почему  вам  удалось
столь быстро попасть ко мне? Вот уже восемь месяцев  я  слежу  за  развитием
ситуации. Что же касается оружия, то это не самое лучшее  из  того,  что  мы
имеем. Старое,  нестандартное,  трофейное  вооружение.  То,  что  мы  обычно
используем для помощи другим странам и чем вооружаем милицию. Я  имею  право
распоряжаться этим оружием неподотчетно.