вую идею.
   Среди правоверных шепотом передавались слухи о  том,  что  Властелин  Зла
лично явился в Аль-Ремиш, и Бог-во-Плоти ведет с ним смертельную  борьбу  за
стенами Святилища Мразкима.
   Эль Кадер разместил  свое  воинство  вдоль  Скарлотти  в  соответствии  с
планом,  о  котором  незадолго  до  смерти  упоминал  Бич  Божий.  Это  было
исключительно оборонительное построение.
   После этого ему оставалось только ждать.
   Герцог Грейфеллз и союзники Итаскии так запугали некоторые страны, что те
расторгли  договоры,  запрещающие  проход  через  их  территории  враждебных
Ученику  сил.  В  отдельных  державах  произошли  дворцовые  перевороты,   и
строптивые аристократы оказались в темницах. А у части правителей  небольших
государств высокомерное отношение к  ним  герцога  вызвало  лишь  протест  и
отчуждение.
   К Эль Кадеру потекли эмиссары, умоляющие его смирить свой гнев. Некоторые
делегации, чтобы избежать ярости Воинства Света, обещали шпионить для  него.
А иные даже просили вмешаться, дабы оградить их от  высокомерия  и  алчности
герцога.
   Грейфеллз практически  не  скрывал  желания  построить  свою  собственную
империю.
   Эль Кадер выжидал, продолжая ожидать приказа из Аль-Ремиша и наблюдая  за
тем, как Грейфеллз становится все более отвратительным в глазах соседей.
   Все его обращения в Аль-Ремиш оставались без ответа.  Эль  Мюрид  не  мог
прервать борьбы с Властелином  Зла,  чтобы  обратить  внимание  на  действия
противника у границ его державы.
   В конце концов Эль Кадер решил действовать самостоятельно. Призвав к себе
командиров, он познакомил  их  с  планом  кампании  и  приказал  форсировать
Скарлотти через пятнадцать дней. Военачальникам предписывалось хранить  план
в тайне до самой последней минуты. Кроме того, некоторые королевства  должны
были рассматриваться не как враги, а как друзья.
   Эль Кадер продолжал ждать. Дело дошло до того, что он обратился к  Творцу
с молитвой об известии из Аль-Ремиша.
   Свалившаяся на его плечи ответственность совершенно  преобразила  Альтафа
эль Кадера. Он был слишком занят для того, чтобы  тратить  время  на  личное
обогащение.
   Дни шли за днями, а из Аль-Ремиша не поступало никаких распоряжений.  Эль
Кадер, ещё раз помолившись о том, чтобы Эль  Мюрид  простил  его,  вышел  из
своего  шатра  и  переправился  на  противоположный  берег   Скарлотти.   Он
окончательно решил взять дело в свои руки.
   Воинство Света покатилось на север подобно гигантскому цунами, неудержимо
сметая на своем пути всех врагов. Армия Грейфеллза была захвачена врасплох и
барахталась, захлебываясь во  враждебных  волнах.  Со  всех  сторон  на  неё
нападали вражеские отряды, и герцог тратил всю свою энергию на то, чтобы  не
допустить развала  войска  и  избежать  решающей  битвы  с  Эль  Кадером.  В
отступлении проявились лучшие черты его полководческого дарования.
   Эль Кадер нес огромные потери. Однако ему все же  удалось  захватить  все
территории к югу от реки Портуны. По предварительным расчетам Бича  Божьего,
на это должен был потребоваться целый сезон. Эль Кадер завершил  операцию  к
середине лета.
   Не имея никаких указаний и чуя запах крови  разбитого  врага,  Эль  Кадер
форсировал и эту реку. Он предпочитал действовать, пока инерция  движения  и
высокий моральный дух войска оставались его  союзниками.  Некоторые  из  его
отрядов добрались до реки Серебряная Лента, глубоко  проникнув  во  владения
Итаскии. Довольно большой отряд встал лагерем под стенами  Итаскии-Города  и
отошел лишь после того, как на бой с ним  выступил  весь  гарнизон  столицы.
Весь север был  охвачен  паникой.  Великий  союз  находился  на  волосок  от
развала.
   Западные земли от Ипопотама до реки Портуны  вернулись  в  лоно  Империи.
Наемники под командованием Хоквинда  все  ещё  упрямо  продолжали  оборонять
Хэлин-Деймиель. Эль  Кадер  не  обращал  на  это  никакого  внимания.  Вреда
Воинству Света осажденный город причинить не мог.
   Однако к Высокому Крэгу Эль Кадер  относился  не  столь  терпимо.  Сердце
Гильдии наемников должно быть уничтожено, считал он. Воинское братство могло
стать ядром сопротивления в завоеванных странах.
   Едва перейдя через Скарлотти, он вызвал Мауфакка из Ипопотама  и  поручил
Непобедимым  уничтожить  Высокий  Крэг.  Хали  весьма  сдержанно  отнесся  к
приказу, сомневаясь в реальности поставленной задачи.
   Мауфакк Хали являлся вдумчивым военачальником,  действующим  методично  и
неторопливо. Он не стал  бросать  остатки  Непобедимых  на  штурм  крепости.
Поэтому он прежде  всего  собрал  необходимую  информацию,  привлек  к  делу
талантливых строителей, значительно увеличил  численность  своего  войска  и
лишь после  этого  приступил  к  систематическому  разрушению  крепости.  Он
построил мощные осадные машины. Он провел подкопы. Одним словом, делал  все,
чтобы свести на нет преимущество противника.
   Он даже мог бы, наверное, добиться  успеха,  если  бы  события  в  других
местах не вынудили его снять осаду.
   Далеко на севере Эль Кадер наконец сумел  настичь  скользкого  как  угорь
Грейфеллза. Однако этот успех на самом деле явился неудачей.
   Битва, получившая  название  Листонской  (по  имени  близлежащего  города
Листон), оказалась весьма необычной. Впервые в истории  Воинства  Света  Эль
Кадер сформировал крупный отряд тяжелой кавалерии. Герцог Грейфеллз, в  свою
очередь, отказался от традиционного использования конных рыцарей. Как только
Эль Кадеру показалось, что  он  захлопнул  ловушку,  герцог  приказал  своим
конникам сражаться в пешем строю.
   Грейфеллз выстроил свои войска на склоне холма, прикрытого с обеих сторон
лесом. Пикинеры и спешившиеся  рыцари  образовали  заслон  перед  лучниками.
Лучники Итаскии славились по всему миру, и эта  битва  лишь  подтвердила  их
репутацию. В то время как вооруженные пиками бойцы при поддержке недовольных
рыцарей героически принимали на себя атаку  за  атакой,  лучники  заполонили
небо тучами стрел.
   Если бы Эль Кадер не оказался слишком уверенным  в  благополучном  исходе
сражения и, прислушавшись к своим советникам, выждал бы несколько дней, пока
не соберется все  Воинство  Света,  он,  вне  сомнения,  истребил  бы  армию
северян. Листон в этом случае бы мог знаменовать конец сопротивлению  Второй
Империи Эль Мюрида.
   Но он не стал ждать и не сделал попытки обойти врага с тыла. Несмотря  на
это,  он  был  на  волосок  от  успеха.  Сопротивление  врага   рухнуло   бы
окончательно, окажись у него чуть  больше  бойцов,  которых  можно  было  бы
послать под стрелы итаскийцев.
   У Грейфеллза перед Эль Кадером имелось огромное преимущество. Его  воинам
некуда было бежать. Они знали, что им предстоит победить  или  погибнуть.  И
они в некотором роде победили, заставив Эль Кадера отойти.
   Самое большое значение битвы под Листоном состояло в её влиянии на умы  и
сердца людей. Число погибших не имело значения. То, что после неё  Грейфеллз
был способен лишь зализывать раны, в расчет не принималось. Не упоминалось и
о том, что Эль Кадер не использовал всех своих сил.
   Оказалось,  что  Воинство  Света  не  всесильно!  Армии  Запада  способны
отбросить врага! Эль Мюрида можно остановить!
   Результат оказался поистине магическим. Новые  враги  Эль  Мюрида  начали
появляться словно из-под земли. Часть союзников Эль Кадера снова  перебежала
на сторону противника. Сопротивление усиливалось повсеместно.
   Несколько овладеть обстановкой  Эль  Кадер  смог,  лишь  отойдя  за  реку
Портуну и призвав с юга  все  наличные  силы.  Ему  пришлось  отказаться  от
дорогой его сердцу мечты и снять осаду Высокого Крэга. Ему пришлось отозвать
часть сил от Хэлин-Деймиеля и существенно  ослабить  отряды,  гоняющиеся  за
партизанами в Малых Королевствах.
   Летняя  кампания  грозила  закончиться  полным  крахом.  Ему  приходилось
дробить свои силы,  направляя  крупные  соединения  на  подавление  внезапно
вспыхивающих там и сям очагов сопротивления. Эль Кадер не имел передышки для
того,  чтобы  пополнить  Воинство  и  повести  его  на  север  на  решающую,
окончательную битву. Он не мог сделать этого, хотя знал, что Итаския уже  не
способна ему противостоять.
   Обстановку осложняли роялисты бин Юсифа. Они прибегли к тактике,  которую
использовал Бич Божий в те времена, когда Королевство Покоя оставалось  лишь
далекой мечтой. Из-за их действий  и  действий  солдат  гильдии  захваченные
провинции пребывали в постоянном волнении. Территория, на которую  совершали
рейды конники  Гаруна  и  нападали  наемники,  разрасталась  словно  раковая
опухоль.
   В летней кампании, правда, имелись и светлые стороны.  Эль  Надим  и  его
восточные армии, также не получая указаний из Аль-Ремиша,  сняли  бесплодную
осаду горного прохода  Савернейк  и  обратили  свое  внимание  на  старинные
провинции Империи, раскинувшиеся за  горами  М'Ханд.  Ему  удалось  включить
Тройзу в состав Новой Империи. Ему удалось вырвать клятву верности от  таких
отдаленных восточных данников Старой Империи, как  Аргон  и  Некремнос.  Его
люди пригоняли оттуда караваны с  данью  и  приводили  батальоны  наемников.
Миссионеры несли Слово Истины людям, и их повсюду тепло принимали.
   Успехи Эль Надима изумили правоверных. Из всех военачальников Нассефа  он
считался наименее одаренным. И вот  неожиданно,  всего  лишь  с  несколькими
тысячами воинов (в основном из уроженцев Хаммад-аль-Накира),  он  почти  без
боя присоединил к Новой Империи земель больше, чем это  удалось  сделать  на
западе.
   Люди шепотом говорили о том, что Эль Надим побеждает потому, что является
настоящим правоверным и в отношении к врагу точно следует учению Эль Мюрида.
Иные утверждали, что все злоключения Эль Кадера есть ничто иное,  как  Божья
кара за его покровительство стяжателям.
   Эль Кадер на этот шепоток внимания не  обращал.  Опыт,  приобретенный  на
Востоке, следовало использовать и на Западе. Два лета войны  принесли  людям
много горя.
   Он прибег к рецептам Эль Мюрида и  вскоре  приобрел  расположение  многих
жителей захваченных провинций.
   С другой стороны,  он  твердой  рукой  направлял  свои  войска  и  войска
союзников на подавление очагов открытого сопротивления. Ему удалось  создать
несколько плацдармов на северном берегу Портуны, но и враг смог ниже по реке
закрепиться кое-где на её южном берегу.  Обеим  сторонам  удалось  сохранить
свои анклавы на  захваченной  противником  территории.  Их  мелкие  союзники
продолжали держать нос по  ветру,  меняя  свои  привязанности  при  малейшем
намеке на поворот судьбы.
   И вот наступила  зима  -  сезон  мира.  Одновременно  она  стала  сезоном
переговоров, временем заключения секретных союзов и периодом тайных и  явных
измен. Под рукой Эль Кадера постоянно вертелся агент герцога с  предложением
о двойном и тройном предательстве.
   А из Аль-Ремиша по-прежнему не поступало указаний.
   Во всяком случае, таких, которые Эль Кадер считал подлинными. Ни одно  из
них не было подписано самим Эль Мюридом.
   Какие-то приказы приходили. Неизвестно  от  кого.  Эль  Кадер  их  просто
игнорировал. Они не были приказами его пророка.
   Смерть  Нассефа  послужила   сигналом   к   новым   интригам   и   началу
бюрократизации движения. Величайшие, наиболее почитаемые революционеры сошли
со  сцены.  Чиновники  всех  сортов,  почуяв  появление  вакуума,  торопливо
принялись его заполнять.
   Это была неизбежность, изначально присущая всем революциям, однако Альтаф
эль Кадер отказывался её понимать.
   Он видел лишь то, что банда осевших дома негодяев изолировала  Ученика  и
пытается говорить от его имени, подменяя чистые и  высокие  помыслы  пророка
своими мелкими интересами.
   Однако ему была известна панацея от этой болезни.
   Эль Кадер побеседовал с Мауфакком. Этого человека  он  не  любил,  однако
лекарство  от  недуга  находилось  в  его  руках.  Хали  согласился.  Что-то
действительно следовало предпринять.
   Мауфакк также не испытывал к Эль Кадеру большой любви, но в этом деле они
стали союзниками. Отобрав  тех  Непобедимых,  грудь  которых  была  украшена
татуировкой, он поскакал в их обществе в столицу.
   То, что открылась там его глазам, привело его в  состояние  шока.  Ученик
был  всего  лишь  бледным  призраком  самого  себя.  Перед   Хали   предстал
опустошенный и безвольный человек. Борьба с засевшим в нем злом сожрала  дух
и тело пророка.
   Мауфакк, проведя  лишь  половину  дня  со  своим  кумиром,  отправился  в
пустыню, чтобы рыдать в одиночестве. Затем, дав нужные инструкции служителям
культа Хариша, он отбыл на запад. По пути он возносил молитвы в  надежде  на
то, что человек, которого он любит больше жизни,  снова  станет  таким,  как
прежде.
   Третье лето войны началось точно так же, как и  два  предыдущих.  Разница
состояла лишь в том, что Эль Кадер пытался избежать прежних ошибок. Он начал
с больших успехов, однако остановился, не дойдя каких-то  тридцати  миль  до
реки  Серебряная  Лента  и   Итаскии-Города.   Четыре   долгих   месяца   он
маневрировал, вступал в схватки с врагом то там, то  здесь,  а  затем  снова
маневрировал. Все эти передвижения происходили на площади не более чем в сто
квадратных  миль.  Грейфеллз  потратил  зиму  на   укрепление   подходов   к
Итаскии-Городу и к Великому Мосту. Эль  Кадер  так  и  не  сумел  преодолеть
многочисленные равелины и  редуты.  Это  была  жесточайшая  война,  лишенная
малейшего блеска полководческой фантазии. Герцог  ставил  перед  собой  лишь
одну цель - сдержать Эль Кадера. Поражение противника  означало  потерю  тех
политических выгод, которые приносила ему нависшая над Итаскией угроза.
   Эль Кадер со своей стороны стремился обескровить Итаскию настолько, чтобы
та не смогла служить угрозой и в будущем.
   Оба военачальника щедро разбрасывались жизнями  своих  воинов.  Однако  в
этом отношении Грейфеллз превосходил Эль Кадера. Испуганный король находился
в какой-то дюжине миль от зоны военных действий и охотно  направлял  герцогу
все новые и новые подкрепления.
   Основная беда Эль Кадера состояла в том, что он не мог  приспособиться  к
изменившемуся  характеру  своего  войска.  Он  был  военачальником  пустыни,
умеющим вести бои на открытом пространстве.  Но  Воинство  Света  уже  давно
перестало быть ордой всадников-кочевников, налетающих на врага со  скоростью
ветра в заданном месте и мгновенно  исчезающих  в  просторах  пустыни.  Этот
тактический элемент, конечно, сохранился, но на третье лето войны армия  уже
более чем наполовину состояла из жителей западных стран. Эль Кадер  презирал
их за низкую мобильность, а тактику так до конца и не понял.
   Он подумывал, не бросить ли ему некоторое  число  своих  соплеменников  в
свободный рейд в надежде, что ветер войны занесет их в тыл  Грейфеллза.  Но,
хорошенько поразмыслив, Эль Кадер от этой  идеи  отказался.  Он  не  доверял
своим союзникам, а призрак поражения под Листоном все  ещё  не  отступал  от
него.
   Эль Кадер четыре месяца вел войну  на  истощение,  и  если  бы  успехи  и
неудачи оценивали могильщики, то они пришли бы к выводу, что Воинство  Света
одерживает победу. Однако создавалось впечатление, что опоры Великого  Моста
возвышаются над безбрежным океаном резервных итаскийских батальонов.
   Жаль, что он  утратил  связь  со  шпионской  сетью  Нассефа.  Сведения  о
политическом положении на севере наверняка согрели бы его сердце.  Крестьяне
Итаскии находились на грани революции.  Аристократы  требовали  немедленного
отстранения Грейфеллза.  Банкиры  грозили  прекратить  кредитование  Короны.
Торговцы  стонали  из-за  перебоев  в  сухопутной  торговле.  Жители  города
жаловались на рост цен, вызванный, по их мнению, экспортом в  Хэлин-Деймиель
и  сокращением  сельскохозяйственного  производства  в  результате   призыва
крестьян в армию. Отцы и матери оплакивали гибель своих сыновей.
   Итаския напоминала натянутую до отказа и вот-вот готовую лопнуть  тетиву.
Эль Кадеру оставалось совершить ещё одно крошечное усилие.
   Однако  избранная  им  тактика  оказалась  ошибочной.  Позволяя   герцогу
сражаться по западным  правилам,  он  жертвовал  сильными  сторонами  своего
войска. Полководец вел войну, характера которой до конца не понимал.
   Когда наступила осень, он совершил ошибку, которую больше всего страшится
совершить любой солдат.
   Эль Кадар вступил под сень левой руки Судьбы.
   Он делал то, что ему следовало делать, а именно  -  возглавлял  атаку  на
сооруженный из бревен и земли редут.  Шальная  стрела  угодила  в  глаз  его
лошади. Всадник не успел вытащить ногу из стремени. Животное  выбросило  его
из седла, ударило копытами и долго  волочило  по  земле.  Альтаф  Эль  Кадер
оказался большим упрямцем и прожил ещё четыре дня, прежде  чем  оказаться  в
объятиях Черной Дамы.
   Его гибель окончательно сломила волю и без того  колеблющейся  армии.  Во
все стороны полетели щепки. Фанатично настроенные  правоверные  пребывали  в
горе.
   На них обрушился гнев Божий, и отчаяние наполнило их сердца.
   Воинство Света  перестало  быть  воинственной,  опасной,  настроенной  на
захват ордой, превратившись в толпу уставших от войны людей.
   Командование принял, прискакав из Аль-Ремиша,  Мауфакк  Хали.  Он  привез
мандат от самого Ученика. Но его прибытию предшествовало чуть ли не месячное
исполненное хаоса безначалие.
   Он  застал  Воинство  Света  в  полном  беспорядке.  Солдаты   отступали.
Некоторые разбегались по домам. Командиры, вместо  того  чтобы  сражаться  с
врагом, вели между собой бесконечные свары.
   Хали собрал военный совет. Кинжал  культа  Хариша,  воткнутый  в  дубовую
колоду,  должен  был  послужить  главным  аргументом  в  дискуссии.   Однако
дискуссии как таковой не было. Говорил  лишь  Хали.  Задать  вопросы  он  не
позволил.
   Он объявил, что будет суровым командиром. Он повелел им коренным  образом
изменить  ход  кампании.  Он  сказал,  что  не  потерпит  ни   пораженческих
настроений, ни небрежности. Он также заверил их в том, что Творец остается с
ними даже в этот  час  отчаяния.  Доказательством  этого  является  то,  что
Создатель  снизошел  в  Святилище  Мразкима,  и  Ученик  вновь  обратился  к
правоверным. Заканчивая речь, он приказал  им  не  болтать,  слушать  его  и
делать то, что им приказано, когда приказ последует. Во время выступления он
легонько поглаживал кинжал, и серебряный клинок то и дело вспыхивал  неярким
голубым светом.
   Слушатели полностью усвоили смысл его речи.
   Затем Хали принялся методично изучать обстановку и решать самые  насущные
проблема. Он систематически отрезал от северной  армии  небольшие  отряды  и
полностью их истреблял. Мауфакк  не  руководствовался  вдохновением  подобно
Альтафу Эль Кадеру. Не был он и военным гением, таким как Нассеф эль  Хабиб.
Этот человек являл собой пример  упорного  труженика,  прекрасно  владеющего
своими инструментами и знающего пределы их возможностей. В то же время  Хали
прекрасно понимал и ограниченность своих способностей. Однако и то, и другое
он использовал до конца. Подчиняясь  его  воле,  Воинство  Света  прекратило
отступление и остановило врага на реке Портуне.
   И снова наступила зима.
   Эль Мюрид добился победы над  засевшим  в  его  теле  демоном.  Это  была
долгая, изнурительная война. Его обращенными во внешний мир ушами и  глазами
служил  Эсмат.  Впрочем,  лекарь  скрывал  все,  что  могло   хоть   немного
обеспокоить его хозяина.
   Даже после того, как Эль Мюрид выздоровел, Эсмат в  основном  рассказывал
ему о ходе ирригационных работ, затеянных Учеником ещё до отшельничества.
   Пыл юности давно покинул Руку Божию на Земле.  Пророк,  зная,  что  Эсмат
плетет интриги, протестовать не хотел. Он хотел избавиться от  роли  Ученика
так, как избавился от наркотической зависимости…
   Безволие свое он оправдывал мыслью о том, что сможет  одернуть  Эсмата  в
любой момент, как только того пожелает.
   Эль Мюрид п