я заезжал в Аль-Акуила.
   В глазах Нассефа появилось тоскливое выражение. Это была тоска по дому.
   - Да, я его видел. А эта парочка сумела похитить его сердце.  Он  сказал,
что они - точная копия, твоя и Мириам, когда  вы  были  в  их  возрасте.  Он
простил нас всех и хотел, чтобы я сказал об этом тебе.
   На долю секунды в глазах Нассефа сверкнули слезинки.
   - Значит, я могу вернуться домой? Могу его снова увидеть?
   - Нет. Как ты знаешь, судьба никогда не бывает милостивой до конца. Когда
мы прибыли, он находился на смертном одре. Мы оставались рядом до  тех  пор,
пока за ним не явилась Черная Дама. Он отошел легко и с миром.
   - А как мать?
   - Она сумела пережить его уход, но думаю, что ненадолго.
   - Я навещу её, как только мы разместимся  по  зимним  квартирам.  Что  он
говорил обо мне?
   - Молись за него, Нассеф. Он так и не принял нашей веры. Умер неверующим.
Но он гордился сыном и дочерью и не умолкая  говорил  о  ваших  достижениях.
Сказал, что всегда верил в то, что ты далеко шагнешь.
   Печальное лицо Нассефа слегка посветлело.
   Хали  Мауфакк  следил  за  их  беседой  холодным  взглядом  хищника.  Для
человека, который, по мнению его  повелителя,  ненавидит  политику,  Мауфакк
прекрасно умел разыграть свои карты.
   Нассеф не стал тратить времени и сразу же  приступил  к  спектаклю,  ради
которого Ученик прибыл в Дунно-Скуттари. Уже на следующий день он переправил
Эль Мюрида с детьми на другую сторону реки и  провел  их  в  возведенный  на
вершине холма шатер.
   - По правде говоря, многого вы не увидите.  Но  то,  что  открыто  взору,
лучше всего наблюдать с этого места. Утром.
   - А что это будет, Нассеф? - спросила Ясмид.
   - Сюрприз, голубка. Встань пораньше, и ты все увидишь.
   - Ну, пожалуйста, Нассеф… - жалобно взмолилась она, инстинктивно прибегая
к тем маленькие уловкам, которые использует женщина, чтобы подчинить мужчину
своей воле.
   - Нет. Я ничего не скажу. Даже тебе. Подождешь, как и все остальные. - Он
махнул рукой в сторону реки, в направлении восточной оконечности острова, на
котором возвышалась крепость. - Они там будут весьма удивлены.
   Мольбы Ясмид так ни к чему и  не  привели.  Нассеф  не  мудрствуя  лукаво
заявил, что это событие должно стать его величайшим триумфом и он не желает,
чтобы кто-то  испортил  его  игру.  Игра  будет  идти  по  установленным  им
правилам, без обиняков закончил он.
   Перед  Эль  Мюридом  предстал  новый  Нассеф.  На  сей   раз   в   образе
легкомысленного ловеласа, добивающегося внимания невинной девицы. Повеса уже
получил несколько отказов, но продолжает упорно стоять на  своем.  Распутник
не скрывает своих намерений. Он хочет воспользоваться милостью девицы и  тут
же  оставить  её,  но  ради  этой  в  общем-то  заурядной  победы  он  готов
пожертвовать всем своим состоянием.
   Итак, пред ним открылось ещё одно лицо незнакомца,  которого  он  знал  с
младых ногтей. Казалось, что число личин этого человека бесконечно.
   Ночью Эль Мюрид, стоя у входа в шатер,  восхищался  могуществом  Воинства
Света. На обоих берегах реки виднелись огни бесчисленных костров.  Казалось,
что звезды скатились  с  неба  и  рассыпались  причудливыми  созвездиями  на
равнине и по склонам холмов.
   - Так много… - пробормотал он. - И всех их привели сюда мои мечты.
   Нассеф сказал, что ему удалось привлечь на свою  сторону  около  двадцати
тысяч коренных обитателей западных стран. Это означает, что Слово или  часть
его находит отклик во многих сердцах и на  Западе.  Новая  Империя  в  муках
появляется на свет из материнского чрева.
   Ясмид начала тормошить отца ещё до рассвета.
   - Папа, папа, - верещала она. - Посмотри, что сделал дядя Нассеф.  Ты  не
поверишь своим глазам!
   До обычного часа его подъема оставалось ещё очень много времени. Он любил
работать  допоздна,  а  утром  предпочитал  как  следует   выспаться.   Отец
сопротивлялся до тех пор, пока ему  не  стало  ясно,  что  решимость  дочери
существенно превосходит его упорство. Признав свое поражение, он с ворчанием
поднялся, оделся и последовал за Ясмид к выходу из шатра.
   - Хорошо, детка. Показывай скорее это чудо, и я пойду досыпать.
   - Неужели ты не видишь, папа? Это же прямо перед тобой. Взгляни на реку.
   Он опустил глаза, ожидая увидеть поверхность реки.
   Но реки на месте не оказалось.
   Там, где прежде катился могучий поток, осталась  лишь  цепочка  небольших
озер, соединенных мутными ручьями, шириной не более дюжины  ярдов.  В  лучах
восходящего солнца открывалось бесконечное,  покрытое  толстым  слоем  грязи
пустое пространство. Пока Ученик изумлялся, со  стороны  бывшей  реки  подул
ветерок, и в ноздри пророка ударил страшный смрад.
   - Каким образом?
   В этот момент он увидел, что к шатру идет Нассеф. Было заметно, как устал
Бич Божий, но шагал  он,  как  ни  странно,  мальчишеской,  пританцовывающей
походкой. По его физиономии расплылась широченная улыбка.
   - Ну, что на это скажешь? - ещё издалека закричал он.
   Ловелас добился от девицы того, чего хотел, подумал Эль Мюрид.  И  теперь
желает покрасоваться, полюбоваться собой публично, похвастаться…
   - Что ты сделал? - ухмыльнувшись своим мыслям, спросил Ученик. - Как тебе
удалось за ночь осушить реку?
   - За ночь это невозможно. Но главная трудность не в этом.  Самое  сложное
было заставить сотню тысяч людей копать новое русло. Мы приступили к  работе
сразу, как пришли сюда. А идею я почерпнул из "Чародеев Ильказара".  Помнишь
то место, где поэт рассказывает о том, как Вартлоккур вызывает землетрясение
и обрушивает стены в Эос, затапливая,  таким  образом,  часть  города?  Меня
всегда удивляло, почему горожане не  догадались  возвести  плотину  выше  по
реке. В таком случае они смогли бы регулировать поток при  помощи  шлюза.  И
тут мне пришла в голову мысль, а почему бы нам  не  направить  Скарлотти  по
другому руслу?
   Нассеф болтал без умолку. Эта хитроумная выдумка явно  значила  для  него
гораздо больше, чем простое добавление ещё одного бриллианта  к  короне  его
побед. Он вложил в затею всего себя, подобно ребенку, строящему честолюбивые
планы в надежде получить родительское одобрение.
   Эль Мюрид вспомнил, как Нассеф однажды пожаловался  ему,  что  в  детстве
испытывал трудности при общении со  сверстниками.  И  только  сейчас  Ученик
понял, что его шурин, одерживая блестящие победы и захватывая  все  новые  и
новые земли, прежде всего стремится заявить о себе миру.
   Неужели это так? Неужели все так просто? "Посмотрите на меня! Я здесь!  Я
существую". А может быть, здесь  присутствуют  иные,  не  столь  примитивные
чувства?
   Дело наверняка обстоит гораздо сложнее. В Нассефе не  может  быть  ничего
примитивного.
   - Часть моих людей уже в городе, - сказал Нассеф.  -  Они  спустились  по
реке ночью на лодках и подождали, пока уровень воды не упадет  ниже  нижнего
края заградительной решетки. Таким образом,  за  стенами  уже  созданы  наши
плацдармы. Часть  войска  гатит  грязь,  прокладывая  новые  пути.  К  этому
времени,  я  полагаю,  это  уже   сделано.   Воинство   Света   вступает   в
Дунно-Скуттари. Полагаю, что уже к вечеру враги капитулируют.
   Оказалось, что Нассеф  проявил  чрезмерный  оптимизм.  Защитники  города,
ведомые командирами гильдии и  вдохновленные  примером  её  упорных  солдат,
бились  девять  дней,  оставляя  очаги  сопротивления  только  под   напором
превосходящих сил. Уже на пятый  день  штурма  Нассеф  впал  в  неистовство.
Каменная  и  земляная  дамба,  перегораживающая  Скарлотти,   уже   начинала
рушиться, а ему  ещё  предстояло  захватить  один  из  укрепленных  каменных
мостов, связывающих внутренний и внешний острова с берегами.
   Он  загнал  своих  пленников  до  полусмерти,  заставляя  их   непрерывно
работать, чтобы удержать плотину от прорыва.
   На седьмой день штурма Непобедимые захватили проклятый мост, и это решило
судьбу Дунно-Скуттари.
   На восьмой день из Малых Королевств прискакал курьер.
   Вскоре перед Эль Мюридом предстал бледный как смерть, дрожащий всем телом
Нассеф.
   - Мика… Мой повелитель, Ученик, они убили Карима. Этот щенок бин  Юсиф  и
какие-то солдаты гильдии. Они достали его в Алтее. Карим… Он  был  для  меня
как отец. Я поручил ему жизненно важное дело, и он  уже  возвращался.  Карим
наверняка успешно завершил свою миссию. Если это  так,  то  мы  получили  бы
прекрасную возможность победно закончить войну ещё до прихода зимы.
   Эль Мюрид, слушая Нассефа, все больше мрачнел. Бич Божий,  казалось,  был
погружен в собственные мысли, часть которых бессвязно высказывал вслух.  Ему
ещё ни  разу  не  приходилось  видеть  своего  шурина  таким  растерянным  и
нерешительным. Создавалось впечатление, что пребывающий в отчаянии Бич Божий
просто не знает, что предпринять. В своих планах возможность  смерти  Карима
он не учел. На сей раз ему изменила его способность предвидеть все  варианты
развития событий. Судьба обнаружила его  слабое  место.  Нассеф  никогда  не
принимал в расчет того, что все люди, включая его самого, смертны.
   - Люди, Нассеф, во время войн гибнут. И не все из погибших рядовые воины,
которых мы не знаем и которых оплакивают лишь  в  далекой  глиняной  хижине.
Уход Мириам многому должен был тебя научить.
   - Уроки прошлого здесь ни  при  чем.  Всего  лишь  одна  грязная  выходка
Судьбы, и вся наша кампания летит  в  Преисподнюю.  Карим  был  единственным
человеком, до конца знавшим мои планы. Как  я  теперь  узнаю,  насколько  он
сумел их реализовать? Какого рода договор  заключил?  Я  должен  отправиться
туда. Я единственный, кто способен продолжить дело. Я тот  человек,  который
может прикончить этого сына шлюхи бин Юсифа. Вместо меня здесь остается  Эль
Кадер. Он завершит начатое.
   Нассеф убежал, прежде чем Эль  Мюрид  успел  что-либо  сказать  и  задать
вопросы. Час спустя Мауфакк доложил, что Нассеф ускакал на восток  во  главе
большого отряда Непобедимых.
   Эль Кадер без труда завершил дело, начатое Нассефом.  Дунно-Скуттари  пал
на следующий день.
   Еще  через  день  рухнула  возведенная  Нассефом  плотина.  Поток  сильно
повредил дамбу напротив внешнего острова. Обыватели глухо шептались о дурных
предзнаменованиях.
   "В последнее время все слишком много говорили о Судьбе и  о  приметах,  -
размышлял Эль Мюрид. - И я повинен в этом более других.  Настало  время  для
покаянной молитвы и проповеди. Мы начинаем терять свои устои".
   Он готовил проповедь, когда появился Эсмат,  чтобы  передать  ему  доклад
направленного в Ипопотам наблюдателя.
   - Неужели все? Все шестеро убиты? - не верил своим ушам Эль Мюрид. -  Как
это могло случиться? Ведь мы отобрали лучших бойцов.
   - Тем не менее это случилось, повелитель. Наш человек,  к  сожалению,  не
видел, кто их убил и как. Местные  жители  не  захотели  ничего  рассказать.
Наблюдатель поспешил вернуться, опасаясь разделить участь остальных.
   - Хорошо. Уже слишком поздно посылать очередного  курьера.  Как  выглядят
наши запасы? Они должны находиться в приличном состоянии. Дела  в  последнее
время шли хорошо, и я редко обращался к твоей помощи.
   - Совершенно верно, повелитель. Запасов  должно  хватить  на  шестнадцать
дней или немного дольше, если мы станем экономить.
   - О… Это гораздо хуже, чем я предполагал. На самом деле - мы на  пределе.
- Его нервы начинали сдавать. - Найди мне Эль Кадера.
   Между ним и Эль Кадером вспыхнул  яростный  спор.  Ошеломленный  решением
Ученика, военачальник переспросил:
   - Оставить линию фронта, повелитель? В тот момент, когда на нас  движется
вражеская армия? Но почему? Какой в этом смысл?
   - Так повелел мне Творец, - чувствуя себя  полным  идиотом,  ответил  Эль
Мюрид.
   - Что? - не скрывая  сарказма,  произнес  Эль  Кадер.  -  Если  это  так,
повелитель, то наш Творец за одну ночь ополоумел. А полоумных слушать  я  не
привык. Повелитель, хочу напомнить, что с Ипопотамом у нас договор.  Как  мы
можем привлечь на свою сторону врагов, если не держим слова, данное друзьям.
   - Это необходимо сделать, - стоял на своем Эль Мюрид. Но на сей раз в его
словах отсутствовала та пламенная убежденность, которая всегда звучала в его
речах. Эль Кадер ощетинился  ещё  сильнее.  Он  не  сомневался  в  том,  что
требование пророка не имеет никакого отношения к воле Творца.
   - Генерал, я требую, чтобы Ипопотам был включен в мои владения!
   - Ах, вот в чем дело, - задумчиво протянул Эль Кадер. - В ваши  владения.
Теперь  я,  кажется,  начинаю  понимать  и  предлагаю  вам  решить  проблему
дипломатическим путем. Итаскийцы выступили в поход. С такой  армией,  как  у
них, нам ещё встречаться не приходилось. Для сражения с ними мне потребуются
все люди  до  последнего.  Будущее  Королевства  Покоя  решается  здесь,  на
Скарлотти, а не в Ипопотаме.
   - У нас нет времени… Значит, ты отказываешься мне повиноваться?
   - Прошу прощения,  повелитель,  но  я  не  могу  иначе.  Моя  совесть  не
позволяет мне погубить все Воинство Света ради удовлетворения порока  одного
человека.
   - Посмотри на себя, Эль  Кадер!  -  взорвался  Эль  Мюрид.  -  Я  мог  бы
аплодировать твоим словам,  если  бы  не  знал,  что  ты  вор  и  грабитель.
Насколько я понимаю, твоя совесть не протестует против того, что твои родичи
обкрадывают своих соплеменников?
   Лицо воина напряглось. Проигнорировав замечание пророка, он продолжил:
   - Повелитель, если итаскийцы нанесут нам поражение…
   -  Приказываю  тебе  выступить  против  Ипопотама!   -   Каждая   секунда
промедления все больше и больше повергала его в ужас.
   - Отказываюсь, повелитель. Несмотря на все мое  к  вам  почтение.  Однако
если вы прикажете Бичу Божьему дать мне иные распоряжения…
   - На это нет времени!
   Эль Мюрид обвел бешеным взглядом стены роскошно украшенного зала, где ещё
несколько  дней  назад  король  Дунно-Скуттари   давал   аудиенции.   Затем,
повернувшись на  каблуках,  он  заковылял  к  массивным  деревянным  дверям,
выкрикивая на ходу:
   - Мауфакк! Мауфакк!
   Эль Кадер окаменел. Ни для кого  не  было  секретом  то,  что  Эль  Мюрид
вступал в контакт с культом Хариша через Хали.
   Хали вошел в зал. Его лицо походило  на  каменную  маску,  а  взгляд  был
холоден словно лед.
   - Может быть, ты изменишь свое мнение, генерал? - спросил Эль Мюрид.
   - Я готов отдать вам всех рекрутов с Запада и выделить десять тысяч своих
людей. Ни одного человека больше! Сам я туда не отправлюсь.  Мне  необходимо
держать оборону здесь, на Скарлотти.
   Эль Мюрид стиснул зубы. А этот Эль Кадер оказался упрямцем.  Даже  угроза
кинжала Хариша не заставила его отказаться от своего долга. Ученик  понимал,
что генерал на дальнейшие уступки не пойдет.
   Очень полезный человек. Нельзя допустить, чтобы он  погиб  из-за  вспышки
гнева.
   - Мауфакк, назначаю тебя командующим вновь созданной армии. Мы оккупируем
Ипопотам.
   Брови Хали едва заметно дрогнули.
   - Как прикажешь, повелитель. Когда выступаем? - Эль Мюрид  отвел  взгляд.
Эль Кадер смотрел Мауфакку прямо в глаза, и тот пожал плечами, как бы  желая
сказать: "Что я могу сделать?"
   - Немедленно, Мауфакк. И я отправлюсь вместе с вами. - В нем  без  всякой
видимой причины нарастала паника. Ему казалось, что вселенная превратилась в
крошечную  комнату,  стены  которой  вот-вот  должны  рухнуть.  -  Это  все.
Убирайтесь отсюда! Оба! Отдайте нужные распоряжения. У нас нет времени.
   Через два дня после ухода Эль Мюрида на юг  до  Дунно-Скуттари  добрались
два еле державшихся на ногах итаскийца, переживших истребление банды  Карима
в Алтее. Ужас и отчаяние этих людей только возросли после того, как  они  не
смогли найти никого, кто знал о переговорах между  Грейфеллзом  и  Нассефом.
Эль Кадер приказал бросить их в темницу.
   Военачальник продолжал готовиться к встрече с  армией  северян,  не  зная
того, что их командир и командующий вступили в тайный сговор.
   Оставленные отцом Сиди и Ясмид постоянными сварами сводили  с  ума  своих
нянек из числа Непобедимых. Когда Эль Мюрида не было рядом, его дети  всегда
ссорились.
   Сиди, несмотря на молодость, понимал, что навсегда  лишен  наследства,  и
был одержим всепоглощающей, холодной ненавистью к сестре.

ГЛАВА 12
КОНЕЦ ЛЕГЕНДЫ

   Гибель Карима не остановила вторжение в Алтею. Воинство Света  продолжало
движение, но движение это стало хаотичным,  разрозненным,  лишенным  единого
замысла. Отряды детей пустыни  метались  по  стране  лишь  для  того,  чтобы
грабить, жечь,  насиловать  и  убивать.  Военачальники  пребывали  в  полном
неведении о конечной цели своих действий.
   - Я обессилел, Белул, - сказал Гарун. - Их просто  слишком  много.  -  Он
лежал на спине  на  поросшем  травой  склоне  холма  и  смотрел  в  грозящее
пролиться дождем небо. - Все наши атаки с целью остановить то один отряд, то
другой… в разных местах…
   Белул сидел рядом с ним, скрестив ноги.
   - Они постепенно перемалывают наши силы, повелитель. - Он сорвал травинку
и стал растирать её между пальцами, выжимая сок. - Нам долго не протянуть.
   - Но мы должны… Если они добьются  здесь  победы,  покончат  с  Алтеей  и
Кавелином и при этом заключат предательский договор с герцогом  Грейфеллзом…
Что останется? Все будет кончено.
   - Сомневаюсь, повелитель.  Гильдия  продолжит  борьбу.  Что  же  касается
заговорщиков, то их замыслы скоро станут известны. Разве можно поверить, что
Ученик остановится, лишь наполовину реализовав свои замыслы? Ведь он мечтает
восстановить Империю в границах Ильказара.
   - Я в отчаянии, Белул. Мне кажется,  его  нельзя  остановить.  Он  вершит
невозможное.
   - Война не завершена, повелитель, пока не закончилась последняя битва.
   - Ты начинаешь говорить, как Радетик.
   - Мудрость приходит с возрастом, -  пожал  плечами  Белул.  -  А  Радетик
одновременно был стар и мудр. Для чужеземца, конечно. Давай лучше  припомним
наши победы, вместо того чтобы толковать о поражениях.  Карим  убит.  С  его
смертью заговор герцога обречен на провал.
   - Кто это там?
   - Где?
   - К нам кто-то приближается.
   - Похоже, что это Шадек.
   Эль Сенусси, задыхаясь, поднялся на холм.
   - Новости из Дунно-Скуттари, повелитель.
   - Наконец-то. Но ты выглядишь мрачным, Шадек. Неужели все так скверно?
   - Хуже быть не может, повелитель.  Никакое  выражение  лица  не  способно
передать, насколько все плохо.
   - Рассказывай, - приказал Гарун, бросив на Белула взгляд, означавший:  "А
что я тебе говорил?"
   - Бич Божий сдержал свое слово. Он взял город.
   Гарун резким движением принял сидячее положение.
   - Что? Не шути, Шадек. Такое невозможно.
   - Тем не менее это случилось, повелитель.
   - Но каким образом? Где он раздобыл моряков  и  суда?  Как  он  преодолел
внутренние стены?
   - Бич Божий видит то, что недоступно взору простых смертных,  повелитель,
и делает то, что не приходит  в  голову  другим.  Он  и  Ученик  вступили  в
Дунно-Скуттари, повелитель.
   - Неужели город капитулировал  без  боя?  Ты  не  заставишь  меня  в  это
поверить, Шадек.
   - Нет. Защитники Дунно-Скуттари бились  отважно.  Но  Бич  Божий  изменил
течение реки и прорвался под решеткой, перекрывающей фарватер. Ты спросишь о
мосте, который он начал строить  с  северного  берега?  Отвечу.  Специалисты
говорят, что это была безнадежная затея.  Таким  образом,  Нассеф  с  самого
начала использовал строительство как отвлекающий маневр.
   - Ну что теперь скажешь на это, Белул? - негромко  спросил  Гарун.  -  Ты
понимаешь, какой удар нанесен всем землям к северу от реки? Они сдадутся без
боя. Теперь его ничто не сможет остановить.
   - Последняя битва ещё не проиграна и не выиграна, повелитель.
   - Да, да, знаю, Мегелин-младший. Но это  -  всего  лишь  вопрос  времени.
Шадек… у тебя по-прежнему все тот же мрачный вид. Похоже, что ты ещё не  все
нам поведал.
   - Ты прав, повелитель. Есть ещё кое-что. Бич Божий решил сам занять место
Карима.