ь. Вокруг него зрители ахнули от изумления при виде
его кажущего успеха, но сразу же дружно выдохнули, когда пошатнувшийся перед
ними мир вновь встал на свое место. Торун был непобедим.
   Однако у Томаса еще оставалась искра надежды. Если уж ему удалось нанести
копьем один точный удар, то он сможет попасть и еще раз. Если покрытые мехом
грудь и живот неуязвимы, то куда же ему бить? Может быть, в лицо? Нет. Можно
стать несколько дальше  -  и  это  будет  даже  менее  самоубийственно  -  и
попробовать бить по ногам. Томас заметил, что суставы открытых  и,  кажется,
незащищенных коленей Торуна не  были  покрыты  кожей,  как  на  человеческих
ногах. Вместо этого в них виднелись тонкие и быстро двигающиеся трещины, как
будто ноги принадлежали  добротно  изготовленной  марионетке.  Открывавшиеся
коленные  сочленения  представляли  собой  очень  маленькую  и  к  тому   же
двигающуюся цель, однако это должно было вызвать не больше  трудностей,  чем
те крылатые насекомые, которых Томас иногда поражал копьем для практика.
   Поскольку лучшего плана пока не было, Томас начал делать ложные  движения
вверх, вниз, снова вверх и затем вложил всю свою силу и мастерство в  низкий
выпад. Его глаза и руки не  подвели.  Острие  копья  точно  нашло  маленький
промежуток, уже начинавший сужаться при разгибании ноги Торуна.
   По  древку  копья  пробежала  сильная  вибрирующая  волна   и   отчетливо
послышался скрежет металла. Торун наклонился, но не  упал.  Где-то  хлопнула
дверь и вокруг наступила тишина. Верхушка наконечника копья отскочила назад,
ярко сверкнув в том месте, где ее острие было отломано.
   Ничто не нарушало  молчание,  возникшее,  когда  Торун  едва  не  потерял
равновесие. Колено Торуна застыло в полусогнутом положении. Правитель  всего
мира был ранен и слышен был только царапающий скрежет его поврежденной ноги,
когда он продолжал свое движение вперед. Он наступал медленнее, чем  прежде,
но по-прежнему неудержимо. Томас опять начал  отступать  и  заметил  наверху
стены стоящего Андреаса. Лицо Верховного жреца потемнело как грозовая  туча,
одна рука была наполовину вытянута, словно лапа хищного зверя, как будто  он
хотел наброситься, но не смел.
   Прихрамывающий бог снова приблизился к человеку-противнику. Вновь и вновь
огромный меч Торуна стремительно сверкал с неутомимой жестокостью,  оттесняя
Томаса назад и  еще  назад,  в  сторону  и  опять  в  сторону  на  маленьком
пространстве, где проходил поединок. Собираясь  вновь  ударить  по  раненому
колену, Томас делал обманные движения вверх и  вниз,  опять  вверх,  но  тут
страшный удар меча по копью сбил его с ног и чуть  совсем  не  убил  Томаса.
Торуна нельзя было дважды поймать на одну и ту же уловку.
   Томас отчаянно перекатился в сторону. Торун наклонился  с  неестественной
быстротой и уже был почти над ним. Томас поджал  ноги  и  отскочил  как  раз
вовремя. Ну, что, Томас? Не прыгнуть ли и пойти  врукопашную?  Ну,  уж  нет,
против такого врага. С таким же успехом можно затеять борьбу  с  живущим  на
севере ледниковым чудовищем или с самим ледником.
   Томас еще как-то умудрился не потерять - свое копье и продолжал  отбивать
удары меча бронированным древком. Однако он больше не мог  уже  собраться  с
силами для нового выпада. А меч продолжал теснить его назад,  еще  назад,  в
сторону и вновь в сторону. Теперь уже и зрители в белых одеждах снова обрели
дар речи.
   Томас подумал, что не сможет теперь надолго оттягивать неизбежный  конец.
Выбившийся из сил и шатающийся, он в отчаянии  поднял  руки,  пытаясь  своим
несокрушимым копьем вновь поймать безжалостный удар меча.  Это  столкновение
снова сбило его с ног. Мир вокруг медленно-медленно начал  кружиться,  когда
он упал, перевернувшись в воздухе. При этом он еще успел подумать,  ждет  ли
его встреча  с  настоящим  Торуном,  когда  он  будет  убит  этой  хромающей
подделкой.
   При падении Томас сильно ударился и какое-то время не мог  двигаться.  Он
наконец-то потерял свое копье.  Оно  лежало  на  расстоянии  ладони  от  его
пальцев на пыльной площади, но взять его снова было одним из самых трудных и
величайших достижений в жизни Томаса.
   Убивающая  машина  замедлила  свое  прихрамывающее   движение,   как   бы
сомневаясь, не одержана ли уже победа. Но затем, переваливаясь, словно краб,
она вновь устремилась вперед. Томас привстал на одно колено и выставил копье
вперед. Внезапно вновь прекратился шум и тут только Томас понял, как  громко
все это время орали зрители, требуя его смерти. Сверкающие, но  безжизненные
глаза Торуна внимательно его оценивали. Чего сейчас ждал бог войны? Томас  с
усилием поднялся на ноги, зная, что следующий взмах меча или еще один  взмах
несомненно будет последним. Затем боковым зрением он увидел одетую  в  серое
фигуру, приближающуюся откуда-то со стороны. Она двигалась, прихрамывая, как
будто бы кошунственно  передразнивала  походку  раненого  Торуна.  Свинцовая
кувалда раба уже была небрежно занесена, чтобы вышибить мозги Томасу.
   Томас был готов встретить смерть, но, боже мой, это было уже слишком!  Он
же еще не упал и не лежит беспомощный! Томас повернулся, собираясь проткнуть
раба копьем, пока Торун, недоумевая, оставался в нерешительности.
   Напрягая мышцы для убийственного броска, Томас первый раз близко взглянул
в лицо раба и тут же мгновенно остолбенел от увиденного. А  одетый  в  серое
Жиль Коварный шагнул в сторону уверенным и  быстрым  движением,  без  всякой
хромоты, после чего  со  всей  силой  воина  запустил  тяжелой  кувалдой  по
поврежденному колену Торуна.
   Лязгнул  металл.  Сверкнувшая  дуга  нового  удара  мечом,  уже  начатого
Торуном, неуклюже надломилась и  отвернула  в  сторону  от  Томаса  и  Жиля.
Металлические  грохочущие  звуки  на   этом   не   затихли.   Медленно,   но
неестественно  чудовище  опустилось  и  присело,  согнув  левое  колено  под
неправильным углом. Оно осталось в сидячем положении, торс его стоял  прямо,
а лицо смотрело на своих неприятелей не  изменившимся,  но  теперь  внезапно
поглупевшим выражением.
   - Томас! - крикнул Жиль. Он отскочил как раз вовремя от следующего удара,
который Торун, все еще сидевший, нацелил на него. -  Давай  с  двух  сторон,
То-мас! Прикончим его!
   И тут, впервые закричав своим воинственным криком, хриплым  и  гортанным,
Томас быстро двинулся, чтобы  замкнуть  задуманное  ими  окружение.  Боковым
зрением он увидел, что никто из толпы зрителей не собирался вмешиваться. Для
всех окружающих поистине наступил ад кромешный, их белые одеяния  замелькали
в беспорядочном движении, голоса надрывались возбужденными возгласами. Среди
них был Лерос, безмолвно  стоявший,  сложа  руки,  совсем  близко  от  места
схватки, и взиравший на  происходящее  с  полной  сосредоточенностью.  Томас
взглянул на стоящего на стене Андреаса. Верховный жрец размахивал руками  и,
казалось, выкрикивал какие-то приказания, однако  безумное  возбуждение  уже
достигло такой степени, что нельзя было разобрать ни  единого  человеческого
слова.
   Даже искалеченный, Торун почти ни в чем не уступал своим противникам.  Ни
копье, ни кувалда не могли выбить тяжелый меч из его  не  знающей  усталости
руки.  Он  поворачивал  сидящее  тело  с  удивительной  скоростью,   успевая
встретить то одного атакующего, то другого.
   Поймав взгляд Жиля, Томас проревел: - Вместе! Давай! - И они бросились на
Торуна разом с двух сторон. Меч обрушился на Томаса, и он сумел вновь отбить
его только потому, что Торун в сидячей позе не мог вложить свой вес в  удар.
Но даже от такого удара Томас сперва подумал, что его  предплечье  сломалось
на куски. Но в это время Жиль подобрался совсем близко, размахнулся как  для
забивания свай и изо всех сил обрушил свою кувалду на шею Торуна сзади.
   Такой удар раздробил бы вдребезги голову любого человека. Косматые волосы
Торуна разлетелись в стороны, огромная голова  дернулась,  торс  его  слегка
покачнулся, а державшая меч рука замедлила  свое  движение.  В  этот  момент
затупленное копье Томаса вонзилось  в  правый  глаз  бога,  который  вылетел
словно свечка с легким звоном, как будто копье пробило стекло. Опять ударила
кувалда, на этот раз по руке, державшей меч. Торун не  выронил  меч,  однако
теперь держал его под неестественным углом.
   Великан умирал медленно и постепенно, скорее безразлично, чем героически,
безмолвно и бескровно. Ужасные удары копья и молота приводили к  постепенной
потере функций,  к  нарастающей  очевидности  того,  что  Торун  может  быть
побежден, к неотвратимому превращению его тела в мертвую  груду  изломанного
металла, стекла и меха.
   Но даже после того, как массивное тело было безнадежно  повержено,  когда
изрубленное лицо бога было оскорбительно прибито к земле рядом  с  фонтаном,
рука  с  мечом  все  еще  пыталась  сражаться,  нанося  время   от   времени
смертоносные удары. Сильный укол копьем разъединил ее  пальцы  и  гигантский
меч выпал из ладони с глухим звуком. Эта рука еще продолжала свои взмахи,  а
ее разбитые пальцы рывками хватали пустоту, когда Томас  и  Жиль  посмотрели
друг на друга, опустили свои орудия и затем повернулись, вместе  приветствуя
окруживших их зрителей.
   Шум толпы замер и сменился оглушительной  тишиной.  Для  Томаса  молчание
длилось слишком долго. Он заметил, что Андреаса больше не было  видно,  а  с
ним исчезло еще несколько человек. Но большинство все еще наблюдали,  словно
загипнотизированные, за беспомощными, но упрямыми  движениями  руки  Торуна.
Томас  подошел  и  отбросил  ногой  меч  подальше  от  бога.  Люди  начинали
поворачивать глаза к Леросу, который сейчас оставался старшим  жрецом  среди
всех присутствующих. Явно под действием сильных эмоций он  сделал  два  шага
вперед и протянул руку вперед к упавшему великану. Однако Лерос был все  еще
слишком ошеломлен,  чтобы  найти  слова,  он  просто  крепко  стиснул  кулак
вытянутой руки, и она бессильно опустилась вниз.
   Наконец, молчание  прервал  Жиль.  Указывая  на  разбитого  великана,  он
прокричал: - Это существо - не ваш любимый Торун.  Это  не  может  быть  он!
Андреас и его Внутренний круг обманывали всех вас! - Толпа ответила криками,
в которых явно преобладало согласие с  ним.  Однако  один  голос  выкрикнул,
адресуясь к Жилю:
   - Кто ты такой, чтобы вмешиваться и творить здесь такое? Агент  Братства!
Шпион!
   Жиль поднял руку и дождался тишины, чтобы ответить.
   - Очень хорошо, пусть я шпион, агент, кто угодно. Но то, что я вам  здесь
показал, не может быть ничем иным, кроме правды. Называйте меня, как хотите.
Но станете ли вы меня называть богом, раз я победил в бою  другого  бога?  И
каким же богом я должен быть, чтобы одолеть самого Торуна? - Он поднял  лицо
к  ясному  небу  и  сотворил  священный  знак.  -  Великий  Торун,   отомсти
богохульцам, замыслившим этот обман! - И он вновь указал туда, где вдребезги
разбитый Торун все так же двигал одной рукой в жалком подобии боя.
   Несколько человек с обнаженными кинжалами - более крупного оружия не было
видно в толпе - подошли и окружили  Жиля.  Они  забрали  у  него  кувалду  и
стояли, взяв его под стражу,  но  по  приказанию  Лероса  больше  ничего  не
делали. Жиль не протестовал и не сопротивлялся, но гордо стоял со сложенными
руками. Лерос еще немного посмотрел на останки Торуна, все никак не выйдя из
шока, затем подозвал к себе двоих-троих присутствовавших  здесь  же  знатных
мужчин и отвел их на угол площади. Там они сразу же погрузились в  серьезный
разговор. Большинство остальных зрителей, удивляясь и споря друг  с  другом,
начали толпиться вокруг поверженной фигуры, которая была для них богом.
   Жиль Коварный взглянул  на  Томаса  и  неожиданно  осветился  удивительно
радостной  улыбкой  для  человека,  находившегося   в   столь   сомнительном
положении. - Лорд Томас, - обратился к нему Жиль, - кажется, ты теперь  стал
чемпионом среди богов, а не только среди людей.
   - Пусть так. Но разве ты не претендуешь на свою долю  награды,  какой  бы
она ни оказалась? -  Томас  приблизился  к  Жилю,  к  которому  почувствовал
симпатию.
   - Я? Никогда. Ты честно выиграл первенство и мне нечего требовать.
   Томас кивнул, удовлетворенный услышанным. Но его заботило другое  -  стоя
рядом с Жилем, он беспокойно оглядывался вокруг. В  нем  нарастало  чувство,
что как чемпион турнира и признанный победитель фальшивого Торуна он  должен
что-то делать, как-то утверждать свою власть. Может быть, ему нужно пойти  и
присоединиться к разговору вокруг Лероса и заставить жрецов слушать его,  но
что он им скажет? Сейчас он сознавал, что не имеет ни  малейшего  понятия  о
самой сути происходящего вокруг. Но это ему удастся скорее выяснить, подумал
он, если он останется с Жилем, которому, вполне возможно, вскоре понадобится
его ответная помощь и придется вести переговоры. Во  всяком  случае,  Томасу
было гораздо легче разговаривать с другим воином, чем со жрецами.
   - Почему ты оказался здесь  и  каким  образом?  -  спросил  он  у  своего
коренастого товарища. - Насколько я помню, ты ведь умер.
   Улыбка Жиля потускнела и превратилась в простой изгиб губ.  -  Ты  видел,
как Джуд ударил меня, а я свалился вниз с обрыва.
   - Так ты даже и не был ранен?
   - Не был. Понимаешь, я убедил Джуда, что мне нужен был только шанс уйти с
турнира. Он был немного  циник  и  поверил  мне.  Кроме  того,  он  был  рад
возможности получить победу без борьбы  и  поступил  в  точности  по  плану,
предложенному мной. Ему нужно было только  немного  сдерживать  свои  удары,
также как и мне.
   Его меч срезал всего несколько  нитей  с  моей  одежды,  до  того  как  я
свалился с обрыва. Я заметил еще раньше, что таскавший повсюду свою  кувалду
раб был моего роста, такого же цвета волос и вот это как раз и  навело  меня
на мой план. Когда этот раб спустился, он думал, что я мертв, а  я  поджидал
его в кустах и выполнил работу вместо него. Я нарядился в его лохмотья, взял
его веревочный пояс и кувалду, а заодно и перенял его хромоту. И  затем  уже
потащил его вверх, чтобы похоронить в моей хорошей одежде. К  этому  времени
вы все уже двинулись вперед, как я и предполагал.
   После этого я почти не показывался в вашем лагере.  Мой  партнер-раб  был
нем и настолько глуп, что не заметил превращения -  а  может  быть,  он  был
достаточно хитер и просто сделал вид, что ничего не заподозрил,  даже  когда
разглядел происходящее. Никто из оставшихся  бойцов  вообще  не  смотрел  на
меня, с тех пор как я оказался в серых лохмотьях - и так было до  той  поры,
пока ты сейчас не глянул на меня, когда решил, что я  подбираюсь  к  тебе  с
кувалдой.
   Томас покачал головой удивленно. - Но ты очень рисковал.
   - Этот риск был не так велик, как если бы  я  вышел  в  честном  поединке
против тебя или Келсумбы, или Фарли. Я-то как раз решил, что именно тот риск
был слишком велик.
   - И все же, затея твоя довольно странная, - промолвил Томас. -  Зачем  ты
начал всю эту игру? Зачем? - Он указал на  останки  того,  что  прежде  было
Торуном.
   - Я хотел разоблачить весь этот  обман,  показать,  что  за  ним  стояло.
Точнее, что и сейчас стоит за ним, так как  мы  пока  что  разрушили  только
малую часть. - Жиль огляделся. Когда он  начал  свой  рассказ,  его  слушали
только Томас и пара охранников с кинжалами, а теперь вокруг собралось  много
народа. Он продолжил говорить уже более громким голосом:  -  Мы  все  теперь
знаем, что это существо не было Торуном.  Оно  было  только  лишь  творением
чего-то другого. Чего-то такого,  само  существование  которого  на  планете
Охотников вызвало бы презрение и отвращение всего  внешнего  мира,  если  бы
там, стало об этом известно.
   - Что это за позорная вещь, о которой ты говоришь? -  Этот  вопрос  задал
Лерос, который закончил свое совещание с  другими  знатными  жрецами  и  уже
некоторое время слушал рассказ Жиля.
   - Я говорю об одном из древних врагов  наших  предков,  о  берсеркере,  -
произнес Жиль. Затем он кратко передал свой разговор с Суоми в лесу. -  Если
Андреас не заставил умолкнуть инопланетников, которых он удерживает в храме,
они смогут подтвердить, что он похитил у них корабль. Возможно, они смогут и
рассказать, с какой целью.
   - Почему мы должны верить этим  пришельцам,  а  не  Верховному  жрецу?  -
выкрикнул кто-то с вызовом.
   Жиль еще раз повысил голос. - Инопланетники не притаскивали с собой этого
фальшивого Торуна. А вот Андреас и его жрецы Внутреннего круга уже много лет
используют его, чтобы дурачить верных почитателей Торуна. Ни один мастер  на
планете Охотников не сумел бы один изготовить такое, точно также  как  никто
не смог бы здесь построить звездолет. Не могло это существо быть и подлинным
богом, ибо в этом случае даже Томас Граббер не смог бы его  победить.  Ну  и
чем же еще эта штука может быть, если не берсеркером, а точнее  его  частью?
Если уж это не берсеркер, то быть может, Верховный  жрец  и  его  Внутренний
круг смогут объяснить, что же это такое! Я бы спросил их сейчас, если бы они
были здесь. Но они исчезли, как только увидели,  что  их  хитроумная  машина
обречена.
   Лерос мрачно кивнул.  -  Настало  время  нам  задать  Андреасу  несколько
неприятных вопросов, если еще  не  поздно.  -  Поднявшийся  ропот  одобрения
быстро прекратился, потому что люди хотели услышать, что еще  скажет  Лерос.
Тот продолжил: - Однако, я думаю, что  не  тебе  указывать,  что  мы  должны
спрашивать. Чей агент ты, коварное создание? - Жиль пожал плечами  и  охотно
признал: - Меня сюда послали те, кого вы называете Братство. Но при чем  тут
это, честный Лерос? Сегодня я не рассказал вам и не  показал  ничего,  кроме
очевидной правды. И я вижу теперь, что наше Братство воюет не с народом горы
Богов, а только с Внутренним кругом и его предводителем.
   Лерос проворчал что-то, возможно, слегка смущенный столь быстрым ответом,
наполовину убежденный им, и наполовину успокоенный его спокойствием.  Однако
прежде чем он смог ответить, его отвлекло  возвращение  какого-то  человека,
очевидно, ранее посланного узнать, что происходит  в  храме.  Этот  посланец
сообщил,  что  двери  и  ворота,  ведущие  к  комплексу  храма,  заперты   и
забаррикадированы изнутри, а солдаты дворцовой охраны  под  непосредственным
командованием Верховного жреца занимают все прилегающие территории.  Андреас
не вышел, однако велел передать, что все шпионы, предатели и одураченные ими
будут скоро трепетать перед его гневом.
   - Он не хочет отвечать на справедливые вопросы? - воскликнул Лерос. -  Он
не желает объяснить, почему он осмелился выдавать эту... эту тварь...  перед
нами за бога?
   - Нет, Лорд Лерос, он не захотел.
   - Тогда все  понятно,  -  вскричал  Лерос.  -  Андреас  больше  не  может
выступать от имени Торуна! Великий Торун, будь с нами сейчас! Будь  с  нами,
ибо мы готовимся в бою доказать, кто может тебе служить по-настоящему!
   Вслед  за  этими  словами  раздались  крики,  молитвы,  повсюду  слышался
деятельный шум -  люди  бросились  вооружаться,  торопливо  обсуждали  планы
организации нападения, спорили  о  том,  следует  ли  кого-либо  из  военных
командиров, о которых было известно, что они находятся в  полях  неподалеку,
вызывать вместе с их войсками, чтобы просить  их  или  приказать  им  выбить
Андреаса из храма. Последнее  предложение  было  отвергнуто  криками.  Томас
сообразил, что солдаты, засевшие сейчас в храме, представляли собой  слишком
небольшую силу, чтобы долго удерживать его против восставших горожан. Ладно,
пусть стратеги спорят, а он разберется, что нужно делать, когда дело  дойдет
до драки.
   Обнаружив, что он вновь остался на время более или менее наедине с Жилем,
Томас сказал ему: -  Спасибо  тебе  за  то,  что  ты  вступил  в  схватку  с
чудовищем, я этого не забуду.  -  Томас  начинал  понимать,  насколько  умен
оказался Жиль, и осознавать, что ему самому понадобятся мудрые советы, чтобы
удерживать властные позиции сред