я по погибшей своей великой жизни. Он спешил на помощь Колин.
   "Назад!" - взревел электронный сигнал берсеркера. - "Все назад! Ловушка!"
   Рассыпавшийся отряд машин-разведчиков в тот же  миг  бросил  смертоносную
работу и на пределе ускорения устремился в небо,  под  защиту  металлической
матери. Слишком поздно и слишком  медленно.  Не  успев  достичь  берсеркера,
разведчики превратились в полоски раскаленного газа,  испарились  в  брызгах
траурного фейерверка.
   Берсеркер не стал их ждать. Он уходил  в  глубокий  космос.  Он  не  стал
тратить время и энергию на поиски  ответа  -  почему  человеки  пожертвовали
столькими единицами, чтобы заманить берсеркера. Потом он  засек  новую  сеть
силовых полей, преграждавшую путь к отступлению. Спасения не было.
   Пламя охватило небо. Холмы сотрясались  до  основания.  Верхушка  горы  у
входа в долину исчезла, словно срезанная, и нечто могучее, почти  невидимое,
как поток прозрачной силы, уходило в бесконечность неба.
   Дункан увидел приникшую к земле Колин.  Она  что-то  кричала,  но  глухой
подземный гул топил все звуки. В свете небесного  пламени  носились  кругами
обезумевшие овцы. Дункан увидел темный силуэт волка. Он тоже бегал  кругами,
перепуганный громом и огнем в небе, забыв,  что  он  волк.  Дункан  подобрал
дубинку и, спотыкаясь от подземных толчков, побежал на волка.
   Он увидел отражение небесного огня в зрачках зверя. Волк  приготовился  к
прыжку... Дункан взмахнул дубинкой...
   Дункан победил. На всякий случай ударил еще раз, и еще.
   Вдруг  в  небе  вспыхнуло  бело-голубое  солнце,  необыкновенное  летящее
солнце, через минуту ставшее красным и обратившееся в гаснущее облако. Потом
земля успокоилась, и стало тихо.
   Оглушенный Дункан побрел куда-то, не видя дороги, пока  не  наткнулся  на
Колин, которая пыталась успокоить овец.  Дункан  пришел  в  себя.  Волк  был
мертв. Дункану было явлено самое чудесное знамение, бог его пощадил.  Дункан
побежал  к  Колин,  чувствуя  под  ногами  надежную   неподвижность   земли,
казавшуюся теперь вечной.


   "Я видел и вижу  по-прежнему  блестящее  будущее  сыновей  Старой  Земли,
победивших космических убийц. Ибо на каждом витке  человеческой  цивилизации
рождаются личности,  презревшие  личное  благо,  посвятившие  жизнь  чему-то
большему в их глазах, чем они сами.
   Вы можете победить, но я не говорю, что победите наверняка. Ибо в  каждом
поколении людей рождаются и те, что избирают путь служения темным богам".

   Глава 10

   В ХРАМЕ МАРСА

   Что-то случилось с его мозгом. Все смешалось,  перепугалось,  расплылось.
Он не понимал, кто он, где находится, как давно все  это  происходит  и  что
было до этого. И он не мог сопротивляться, даже не мог определить,  нравится
ему или нет все то, что происходило.
   Пение тяжелым ритмом било в уши, ворчали голоса дикарей.
   "Был на стене нарисованный  лес.  В  нем  обитал  король  чудес.  Деревья
старые, кривые..."
   Он увидел лес. Лес окружал его со всех сторон. Был ли этот лес и тянувшие
песню голоса реальностью, этого он определить не мог, что-то насылало мутные
волны на его мозг, сбивало с толку, не давало мыслить ясно.
   "И ветви черные, нагие Ломал холодный серый  вихрь.  Как  буря,  шторм  и
ураган Внизу же склона, у холма Стоял храм Марса, бога битв..."
   И он увидел храм из стали: его линии, закругленные и  уходящие  в  черную
почву,  напоминали  о  жути  космических  пустынь  -   кораблях-берсеркерах.
Стальные ворота входа вибрировали и  гудели  под  напором  холодного  ветра,
рвущегося  из   храма,   безостановочно   прочесывающего   измученный   этой
искусственной бурей лес. Картина была выдержана в серых тонах  и  освещалась
всполохами северного сияния.
   "Полярный свет бросал лучи В врата, разверстые в ночи. И окон не  было  в
стенах Для глаз людских, познавших страх..."
   Ему казалось, что он куда-то идет. Широким уверенным шагом победителя  он
миновал похожие на клыки столбы ворот и направился к входу в храм.
   "А дверь была - прочней алмаза С железными цепями вдоль и сверху вниз,  А
крышу подпирали крепко, без отказа. Столбы стальные в бочку толщиной..."
   Внутри  храма  крутился   хаотический   калейдоскоп   насилия,   какая-то
фантасмагорическая бойня. Призрачные  армии  сокрушали  друг  друга,  боевые
роботы кромсали беззащитных женщин, дикие звери пожирали  младенцев.  И  он,
завоеватель, принимал  этот  фантом  в  себя,  наслаждался  им,  хотя  часть
сознания понимала - все это лишь галлюцинация, которую он сам в себе создает
под воздействием песни.
   Трудно сказать, как долго  это  продолжалось.  Конец  пришел  внезапно  -
исчезли давящие на  сознание  волны  ритма,  пение  смолкло.  Он  облегченно
растянулся на земле, закрыв глаза. Было совершенно тихо, если не считать его
собственного тяжелого дыхания.
   Тихий стук. Он открыл глаза. Рядом с ним упал короткий меч. Он  находился
в знакомой, мягко освещенной комнате с круглыми стенами. Стена была  покрыта
бесконечной фреской, изображавшей  войну,  жестокость  и  насилие  в  тысяче
разнообразных сцен и сюжетов. В  комнате  был  также  низкий  алтарь,  а  за
алтарем - статуя воина на колеснице, с боевым топором, с искаженным в ярости
бронзовым лицом.
   Все это  было  ему  знакомо,  и  сейчас  его  заинтересовал  меч.  Словно
магнитом, его тянула к мячу некая сила, родившаяся в только что пережитых им
картинах битв и разрушения. Он пополз к мечу, отметив при этом, что  облачен
в кольчугу, такую же, как и у статуи бога. Его рука  сжала  рукоять  меча  и
влившаяся через руку энергия заставила его  встать  на  ноги.  Он  посмотрел
вокруг, ожидая продолжения.
   В круговой фреске образовалось отверстие - дверь, и в храм кто-то  вошел.
На нем была простая форма, лицо - худое и суровое. Он выглядел, как человек,
но не был им, потому что кровь не появилась, когда меч вошел в тело.
   Испытывая бездумную радость, он раскромсал пластикового робота на  дюжину
кусков и  остановился  над  останками,  чувствуя  опустошение  и  усталость.
Рукоять меча стала очень горячей, ему пришлось отпустить меч.
   Все это происходило не первый раз, повторялось опять и опять.
   Дверь-фреска отворилась еще раз, но теперь вошел настоящий человек,  весь
в черном, с  пронзительными  глазами  гипнотизера,  полускрытыми  кустистыми
бровями.
   - Назови свое имя,  -  сказал  человек  в  черном  голосом,  заставлявшим
подчиниться.
   - Мое имя Джор.
   - А как меня зовут?
   - Ты - Катсулос, - устало сказал Джор. - Из секретной полиции Эстила.
   - Правильно. И где мы находимся?
   - На борту "Нирваны-2". Мы должны доставить новый  корабль  -  замок  его
величества Ногары, - к хозяину. Потом я буду  развлекать  его  величество  -
убью кого-нибудь мечом, или другой гладиатор зарубит меня.
   -  Реакция  в  пределах  нормы,  -  отметил  один  из  людей   Катсулоса,
показавшись в дверном проеме.
   - Да, этот всегда ворчит, - согласился Катсулос. - Но в  пределах  нормы.
Хороший экземпляр. Ты видел запись мозговолн? - Он протянул  товарищу  кусок
ленты.
   Они обсуждали поведение Джора, а он стоял  и  слушал.  Они  его  приучили
вести себя как следует. И думали, что это навсегда. Но  очень  скоро  он  их
проучит.  Главное,  успеть,  пока  не  слишком  поздно.  Джор  поежился   от
прикосновения холодной кольчуги.
   - Отведи его в камеру, - приказал Катсулос наконец.
   - Я буду через минуту.
   Джор непонимающе смотрел по сторонам, пока его вели вниз  по  ступенькам.
Память о только что имевшей место процедуре уже становилась смутной,  и  то,
что он помнил хорошо, вызывало  неприятные  ощущения,  поэтому  он  старался
память не напрягать. Но упрямое намерение нанести ответный  удар  стало  еще
сильнее: он выберет момент и нанесет ответный удар. Он еще на знал, как,  но
знал, что скоро сделает это.
   Катсулос, оставшись в храме,  пнул  ногой  куски  пластикового  манекена,
собирая их в кучу. Пластик пойдет  в  переработку.  Он  тщательно  растоптал
голову робота, чтобы никто не мог узнать это лицо.
   Потом выпрямился, глядя в дышащее яростью  бронзовое  лицо  Марса.  Глаза
Катсулоса, холодные, как лезвия ножей, вдруг ожили и потеплели.
   В  каюте,  предназначенной  для  его  величества  лорда  Ногары,  еще  не
вступившего во владение "Нирваной-2", загудел сигнал коммуникатора.
   Адмирал Хемпфил не сразу отыскал  нужную  кнопку  на  незнакомом  рабочем
столе.
   - В чем дело?
   - Сэр, курьер из  Солнечной  системы  завершил  свою  миссию.  Мы  готовы
продолжить рейс, если у вас нет каких-либо сообщений для передачи.
   - Сообщений нет. Новый пассажир перешел на борт?
   - Да, сэр. Соларванин, по имени Митчел Спейн.
   - Я знаю этого человека, капитан. Пожалуйста,  попросите  его  как  можно
скорее пройти ко мне: я хочу срочно с ним поговорить.
   - Слушаюсь, сэр.
   - Полицейские ищейки еще на мостике?
   - В данный момент нет, сэр.
   Хемпфил   выключил   коммуникатор,   откинулся   на   спинку   роскошного
кресла-трона,  из  которого  Фелипе  Ногаре  вскоре  предстояло   обозревать
владения империи Эстил. Суровое лицо  Хемпфила  помрачнело  еще  больше,  он
встал: роскошь каюты действовала на нервы.
   На груди Хемпфила, облаченного в аккуратную  скромную  форму,  выделялись
семь ало-черных лент. Каждая означала битву, в которой был уничтожен хотя бы
один берсеркер. Других наград он не носил.  Он  был  произведен  в  адмиралы
Лигой Объединенных Планет - союзом по борьбе с  берсеркерами,  куда  входили
все освоенные планеты.
   Минуту спустя открылась дверь каюты. Вошел невысокий мускулистый  человек
в штатском платье. Лицо его не отличалось приятностью черт  (правдивее  было
бы сказать, что он был безобразен). Он с улыбкой пошел  навстречу  Хемпфилу,
протягивая, руку.
   - Итак, передо мной сам адмирал высшего ранга Хемпфил. Поздравляю.  Давно
мы не виделись.
   - Спасибо, Митч. Да, в последний раз это  было...  У  Каменного  Края.  -
Хемпфил слабо улыбнулся уголками рта, обойдя стол и пожимая  руку  гостя.  -
Насколько я помню, ты был капитаном десантников.
   Их руки сошлись в дружеском пожатии, и оба на миг предались воспоминаниям
об  историческом  дне  великой  победы.  Правда,  радости  сейчас  никто  не
испытывал - война опять шла плохо.
   - Девять лет назад, - сказал Митч Спейн. - Ну, а теперь  я  корреспондент
агентства "Солар Ньюз". Меня послали взять интервью у Ногары.
   - Я слышал, что ты уже создал себе хорошую репутацию, -  сказал  Хемпфил,
жестом приглашая Митча в кресло. - Боюсь, на литературу и другие  пустяки  у
меня времени не будет, как не было и до сих пор.
   Митч сел в кресло и выудил из кармана трубку. Он достаточно знал Хемпфила
и не  обратил  внимания  на  его  реплику  о  литературе.  Для  Хемпфила  не
существовало   важных   вещей   в   жизни,   кроме   одной   -   уничтожение
кораблей-берсеркеров. В настоящее время такой  взгляд  на  жизнь  был  самым
подходящим для человека в звании адмирала высшего ранга.
   Спейну  показалось,  что  Хемпфил  хочет  поговорить  о   чем-то   весьма
серьезном, но он не знал, как приступить к теме. Чтобы нарушить затянувшуюся
паузу, Митч заметил:
   - Интересно, как понравится новый корабль лорду Ногаре.
   Митч обвел мундштуком трубки каюту. Покой и  надежность,  словно  они  на
непоколебимом  граните  планеты.  Ничто  не  выдавало  работы  самых  мощных
двигателей,  когда-либо  построенных   сыновьями   Старой   Земли,   мчавших
"Нирвану-2"  к  краю  Галактики  со  скоростью,  многократно   превосходящей
световую. Хемпфил принял замечание как намек. Подавшись  слегка  вперед,  он
сказал:
   - Это меня не заботит.  Меня  волнует  другое:  как  этот  корабль  будет
использован.
   После сражения у Каменного Края левая рука Митча состояла в  основном  из
биопротезов. Сейчас он пластиковым пальцем придавил  мандариновый  огонек  в
трубке.
   - Ты имеешь в виду развлечения на борту? По дороге в эту каюту я  заметил
мельком арену для гладиаторов. Я Ногару никогда не  встречал,  но,  говорят,
после смерть Карлсена он стал совсем плохой.
   - Я не имел в виду так называемые "развлечения"  Ногары.  Я  веду  вот  к
чему: вполне может быть, что Иохан Карлсен все еще жив.
   Последние слова Хемпфила повисли  в  воздухе  каюты,  как  фантастическое
видение. На  миг  Митчу  показалось,  что  он  ощущает  сверхсветовой  полет
корабля, пересекающего пространства, чья  природа  превосходила  возможности
человеческого понимания, где время ничего не значило  и  где  мертвые  герои
всех веков могут еще жить.
   Митч покачал головой.
   - Мы говорим об одном и том же Иохане Карлсене?
   - Конечно.
   - Два  года  назад  он  исчез  в  окрестностях  гипермассы,  преследуемый
кораблем-берсеркером. Эти факты не соответствуют действительности?
   - Полностью соответствуют, но теперь мы считаем, что его капсула вышла на
орбиту вокруг гипермассы, а не упала в нее. Ты видал девушку?
   - Я прошел мимо какой-то девушки, возле твоей каюты. Я подумал...
   - У меня нет времени на глупости. Ее зовут Люсинда, без  фамилии,  такова
традиция ее планеты. Она свидетель исчезновения Карлсена.
   - Ах, да, я помню эту историю. Но что ты имел в  виду  насчет  выхода  на
орбиту вокруг гипермассы?
   Хемпфил поднялся, - так, казалось, он чувствует себя удобнее.
   - Обычно гипермасса  и  ближайший  к  ней  район  невидимы  в  результате
крайнего красного смещения волновых длин, вызванных притяжением  гипермассы.
В прошлом году  ученые  совершили  экспедицию.  Их  корабль  сильно  уступал
этому... -- Хемпфил сделал паузу, словно  вслушиваясь  в  работу  безмолвных
могучих двигателей, ~ но они смогли пробраться к гипермассе довольно близко.
У них имелись новейшие приборы,  длинноволновые  телескопы,  и  они  сделали
снимки. Звезда осталась невидимой, но вот что они привезли...
   Хемпфил вытряхнул из конверта несколько фотографий, и Митч разложил их на
столе перед  собой.  На  большинстве  снимков  были  видны  какие-то  слегка
изогнутые линии, темные на тускло-красном фоне.
   Хемпфил стоял за его спиной.
   - Вот так  выглядит  пространство  вблизи  гипермассы.  Не  забывай,  при
объеме, равном примерно солнечному, масса этой звезды в миллиард  раз  выше.
Гравитация выкидывает штуки, которых мы пока не понимаем.
   - Интересно. А из чего состоят темные линии?
   - Это пыль, падавшая в гипермассу и скопившаяся вдоль силовых линий поля,
как опилки вокруг магнита. Так мне объяснили.
   - А где же тогда Карлсен?
   Палец Хемпфила указал на крохотный кружочек,  похожий  на  каплю  воды  в
пыли.
   - Предполагаем, это его капсула. Она летит по орбите с радиусом  в  сотню
миллионов миль от центра гипермассы. Берсеркер, гнавшийся за ним,  находится
вот здесь, на той же силовой линии. Они надежно  застряли.  Обычные  корабли
туда спуститься не могут.
   Митч смотрел на фотографии, но его мысли были поглощены воспоминаниями.
   - И ты думаешь, он жив?
   - У него был саркофаг-морозильник,  он  мог  погрузить  себя  в  глубокий
анабиоз. Кроме того, время течет очень медленно. Период обращения у него три
часа...
   - Погоди! Три часа, радиус сто миллионов миль...
   Хемпфил улыбнулся.
   - Я же тебе говорил, мы многих вещей пока не понимаем.
   - Ладно, - Митч медленно кивнул. - Значит, есть шанс? Карлсен не из  тех,
кто сдается. Он дерется до последнего, а потом изобретает способ  продолжать
бой.
   - Да, я думаю, шанс есть. - Лицо Хемпфила снова  стало  суровой  железной
маской. - Ты видел, как берсеркеры старались его убрать. Они боялись его  до
дрожи в металлических кишках, как никого  другого.  Хотя  я  и  не  понимал,
почему... В общем, если его возможно спасти, времени почти не  остается.  Ты
согласен?
   - Конечно. Но как?
   - На этом корабле. Таких двигателей еще не строили - уж  Ногара  о  своей
безопасности позаботился, будь спокоен.
   Митч тихо присвистнул.
   - Достаточно мощные, чтобы выйти на орбиту капсулы и вытащить Карлсена?
   - Да, теоретически.
   - И ты намерен попробовать прежде, чем доставишь корабль Ногаре?
   - Потом, я думаю, будет поздно. Ты же знаешь, он хотел убрать Карлсена  с
дороги. На борту - секретная эстильская полиция, и план я держал под замком.
   Митч кивнул. Он чувствовал поднимающееся приятное волнение.
   - Ногара придет в бешенство, если мы спасем Карлсена, но будет поздно.  А
команда - они согласны?
   - Я уже прощупал настроения капитана - он за  меня.  И  будучи  адмиралом
Лиги Планет, я могу отдавать приказы на любом корабле, под предлогом военных
действий против берсеркеров. - Хемпфил принялся  шагать  по  каюте.  -  Меня
волнует одна проблема - отделение полиции Ногары на борту.  Они  постараются
помешать.
   - Сколько их здесь?
   - Человек двадцать. Не знаю,  почему  так  много,  но  численно  они  нас
превосходят двое к одному. Не считая пленных, от них мало пользы.
   - Пленные?
   - Сорок молодых мужчин. Для развлечений на арене, гладиаторское мясо.
   Люсинда проводила время, бродя по коридорам огромного корабля,  одинокая,
не в силах обрести покой, и оказалась в переходе к центральной части,  возле
мостика и штаб-кают, когда впереди по коридору открылась дверь и вышли трое.
Два человека в черной форме вели третьего, пленника в кольчужной рубахе.
   Увидев черную форму, Люсинда гордо подняла голову и остановилась у них на
пути.
   - Обходите меня, стервятники, - ледяным тоном сказала  она.  На  пленного
она не взглянула.  Горький  опыт  научил  ее  одному  принципу:  симпатии  к
пленникам Ногары только усиливают страдания последних.
   Люди в черном остановились.
   - Я Катсулос, - сказал полицейский с густыми мохнатыми бровями. - Кто  ты
такая?
   - Когда-то моей планетой был Фламланд, -  сказала  она  и  заметила,  как
пленный  поднял  глаза.  -  Когда-нибудь  она  снова  станет   моим   домом,
освобожденная от стервятников Ногары.
   Второй агент собирался что-то сказать, но локоть пленника выбил  из  него
воздух, клином войдя в живот. Потом пленный,  секунду  назад  покорный,  как
ягненок, ударом сбил с ног Катсулоса, бросился бежать и исчез  за  поворотом
прежде, чем секретные агенты пришли в себя.
   Катсулос быстро  вскочил.  Выхватив  пистолет,  от  оттолкнул  Люсинду  и
бросился к повороту коридора. Потом она увидела, как обмякли его плечи.
   Казалось, ее радостный смех нисколько не задел Катсулоса.
   - Деваться ему некуда, - сказал он. Его  взгляд  встретился  со  взглядом
Люсинды, и она смеяться перестала.
   Катсулос выставил вооруженные посты на мостике, в машинном  отделении,  у
всех спасательных шлюпок.
   - Этот человек - Джор готов на все. Он чрезвычайно опасен, - объяснил  он
Хемпфилу и Митчу. - Половина моих людей ищет  его  непрерывно,  но  корабль,
сами знаете, очень большой. Прошу не уходить далеко от кают, пока мы его  не
поймаем.
   Прошел день, но Джора не поймали. Митч решил  воспользоваться  занятостью
полиции и обследовать арену - "Солар Ньюз" будет очень заинтересована.
   Взобравшись по ступенькам, он, щурясь  от  яркого,  хотя  и  ненастоящего
солнца, оказался под искусственным голубым земным  небом.  Он  находился  за
самым верхним рядом кресел. Всего около  двухсот  кресел  рядами  опоясывали
арену,  отделенную  наклонными  кристаллическими  стенами.  Арена  в  центре
стеклянистой чаши имела  около  тридцати  ярдов  в  диаметре,  была  покрыта
чем-то, похожим на песок, но  было  ясно,  что  если  откажет  искусственная
гравитация, покрытие не взлетит пыльным облаком.
   В этом  цирке,  современном,  как  и  лазерный  пистолет,  предполагалось
предаваться пороку древнего Рима. Каждая капля крови будет отлично  видна  с
любого места. Правда, одна деталь вносила дисгармонию: на равных промежутках
друг от  друга  за  верхним  рядом  мест  располагались  домики  непонятного
назначения. Архитектурный стиль явно не соответствовал стилю арены.
   Митч достал карманную камеру и сделал несколько снимков. Потом