мами,
фрагментами  слов,  уцелевшими  после  трагедии  Крушения,  которые  звучали
магически  и  бессмысленно  в  течение  всего  последовавшего  за  Крушением
неминуемого  периода  варварства.  Сохранившиеся  легенды   рассказывали   о
пьютерах  и  ницианцах,  пилотировавших  огромный  колонизаторский   корабль
"Эстер",  устремившийся  прочь  от   Земли.   Сотни   тысяч   световых   лет
галактического вакуума отделили их от родного  мира  человеческой  расы.  На
"Эстер", как и на всех гигантских кораблях, посылаемых с Земли для  спасения
человечества от позабытых теперь кризисов, большинство  людей  пребывали  во
сне века в течение всего космического путешествия, в то время как ницианцы и
пьютеры проживали свои жизни и умирали поколения за поколениями, поддерживая
безопасность и жизнь на корабле до тех пор, пока  компьютеры  и  сканеры  не
обнаружат мир, пригодный для жизни его спящих обитателей.
   Это была долгая и героическая работа,  эта  бесконечная  вахта  мужчин  и
женщин, которые управляли кораблем. В  одном  отношении  им  повезло:  когда
"Эстер" достигла своего последнего места  передышки,  это  была  поверхность
планеты, богатой подходящим воздухом и  растительностью,  и  почти  лишенной
враждебной фауны. Солнце планеты было  всего  на  несколько  градусов  жарче
земного, сила тяжести всего на несколько единиц больше. Люди, которые  вышли
из сна и очутились на поверхности планеты в надежде на жизнь в  новом  мире,
могли справедливо считать себя счастливчиками.
   Но в другом отношении, ницианцы и пьютеры проиграли. Пока большинство  ее
обитателей пребывали во сне, "Эстер" работала сотни и тысячи лет -  энтропия
оставалась неизменной. Части корабля выходили из строя. Пьютеры  и  ницианцы
занимались ремонтом. Другие части ломались, и их восстанавливали.  Тогда  на
"Эстер" стало не хватать запасов и оборудования.  Детали,  что  выходили  из
строя, ремонтировались за счет других.  В  конце  пути  ницианцы  и  пьютеры
поддерживали  жизнь  корабля  только  благодаря  своей  изобретательности  и
смелости. Но они не смогли спасти его от крушения.
   Крушение расстроило все, что планировали люди Земли  для  людей  "Эстер".
Компьютер вышел из строя, и банки его данных стали  непоправимо  бесполезны.
Пожары уничтожили книги, что находились на корабле. Уцелели  лишь  те  части
оборудования, которые не могли работать без ионного генератора  и  не  могли
быть отремонтированы без дополнительного изготовления  микросхем.  Двигатели
"Эстер" сгорели в ярком пламени от напряжения при попытке посадить корабль в
условиях атмосферы и теперь навсегда остыли.
   Почти восемьсот мужчин и женщин пережили Крушение, но  у  них  ничего  не
было,  чтобы  поддерживать  свое  существование,  за  исключением  знаний  и
владевшей ими решимости.
   То, что потомки этих пионеров выжили, чтобы назвать свою планету Эстер  и
вначале не дать погибнуть жизни, а  потом  мечтать  о  будущем,  о  звездах,
космических полетах и Земле - это дань  скорее  их  мужеству,  чем  знаниям.
Значительная  часть  их  знаний  не  имела  существенной  ценности.  Потомки
настоящих пьютеров и ницианцев знали  как  управлять  "Эстер",  но  едва  ли
понимали, как она функционировала. И никто из персонала не был  обучен,  как
выжить в условиях настоящих джунглей. Что касается спящих,  то  если  верить
легенде, более  десяти  процентов  из  них  были  политиками.  Еще  двадцать
процентов составляли те, без кого, по мнению политиков,  никак  нельзя  было
обойтись - секретарей, работников прессы, охраны и  даже  косметологов.  Эти
оставшиеся шесть сотен индивидуумов едва ли знали,  как  выжить  в  условиях
жестокой реальности.
   И все же они нашли способ существования.
   Сначала  они  просто  физически  выжили:  путем  экспериментов  (порой  с
фатальным исходом)  учились  отличать  съедобные  растения  от  несъедобных;
хорошо помнили, что такое огонь и вынесли с "Эстер"  кое-какое  имущество  и
оборудование, прежде, чем она взорвалась; сумели  объединиться  и  правильно
распределить обязанности.
   Потом потребовалось проявить упорство: они нашли булыжники и заточили  их
края, чтобы обрабатывать растения; из  листьев  и  шкур  небольших  животных
изготовили для себя одежду; они научились плести убежища;  они  поддерживали
свой род.
   Затем они боролись. В конце концов, что можно ждать хорошего от  жизни  в
мире, который они не могли покорить?
   Наконец они стали приобретать знания, которые ранее утратили.
   Обитатели новой Эстер  считали,  что  это  должно  занять  слишком  много
времени. Но судя по пути, который  обычно  проходят  планетные  цивилизации,
эстерианская история развивалась с чрезвычайной быстротой. Тысячу лет спустя
после Крушения люди Эстер вспомнили колесо. (Некоторые теоретики утверждали,
что  в  действительности  о  колесе  никогда  не  забывали.  Но  чтобы   его
использовать  требовалась  ровная  поверхность  -  а  Эстер   была   покрыта
джунглями. И многие столетия никакое колесо не могло сравниться по  ценности
с хорошим топором. Старая память о колесе ждала своего часа до тех пор, пока
Эстерианцы не расчистили достаточного пространства, чтобы ценность его стала
очевидной.) Через тысячу лет после появления колеса к  жизни  был  возвращен
печатный пресс. (Одна из самых серьезных проблем за всю историю  Эстерианцев
до настоящего момента заключалась в том, что они не знали, как быть со всеми
отходами, которые оставались после расчистки  места  для  городов,  полей  и
дорог. Появление бумаги до изобретения печатного станка лишь частично решало
проблему.) Через тысячу лет после появления печатного станка "Надежда Эстер"
была готова для осуществления своей миссии. Сами того не зная, люди Эстер на
несколько тысячелетий превзошли срок,  понадобившийся  Земле,  чтобы  пройти
этот же путь.
   Многим они были обязаны своей решимости. Люди, прибывшие с Земли с  целью
сохранения и продления человеческого рода, без особой радости взирали на то,
что было весьма далеким от ожидаемого.  Но  решимость  не  могла  оставаться
абстрактным приложением сил: люди должны знать, чего они хотят. В  противном
случае их ожидали бесконечные войны, так как решительные люди,  не  знающие,
чего они хотят, обычно излишне агрессивны.
   Так появилась  мечта,  формировавшая  эстерианскую  жизнь  и  цивилизацию
начиная с самых ранних поколений, врожденное чувство общей  цели  и  единого
устремления - все это, стало успешно противостоять войнам,  заставило  людей
делиться своими знаниями и вдохновляло прогресс, поддерживаемый легендами  о
Земле и Эстер.
   Два поколения спустя после Крушения никто даже смутно не представлял, где
находилась Земля: знания так же, как и инструменты для звездоплавания,  были
утрачены. Спустя еще два поколения после этого уже никто не представлял, как
Земля выглядит. Еще через два поколения реальность космического полета стала
будоражить воображение эстериан.
   Но идеи выдержали испытания временем.
   Земля.
   Эстер.
   Ницианцы и пьютеры.
   Сон.
   На Эстер в большей степени, чем где бы то ни было мечты давали  пищу  для
целей. На Эстер развилась цивилизация, вскормленная легендами. У всех вместе
и у каждого в отдельности образы и мечты,  озарявшие  разум  во  время  сна,
превращались в цели, которые направляли активный разум.
   Заново открыть Землю.
   И вернуться.
   На протяжении веков это звучало абсурдно. Если бы  это  был  сознательный
выбор, а не всепланетная мечта, его давно бы сбросили со счета. Но поскольку
это была мечта, едва уловимое воплощение лишь в поэзии,  живописи  и  тайном
молчании сердца, она сохранилась до тех пор, пока люди  не  созрели  для  ее
осуществления.
   А тем временем эстериане заново изобрели телескоп и другие воспринимающие
устройства, достаточные, чтобы начать расшифровывать сигналы, поступающие из
космоса.
   Некоторые из них звучали так, словно их посылали с Земли.
   Это было замечательное достижение. В конце концов  передачи,  на  которые
обратили  внимание  эстериане,   не   были   предназначены   для   них.   (В
действительности, они вообще не могли быть предназначены для кого-либо.  Они
скорее, были похожи на случайные эмиссии - возможно, детрития, мира, который
разговаривал сам с собой и своими планетами.) Они путешествовали так  долго,
прошли   сквозь   такое   количество   различных   гравитационных   колодцев
(источников) на своем пути и были настолько рассеяны, что ни один даже самый
смелый оптимист в обсерваториях  Эстер  не  мог  утверждать,  что  они  были
посланиями. В самом деле, это был всего лишь едва слышимый  в  эфире  шепот,
вздох, в сравнении с которым голоса других более далеких звезд  звучали  как
крик.
   Все же движимые призрачной мечтой эстериане создали  аппаратуру,  которая
позволила  им  не  только  услышать  этот  шепот,  выделить  его  из   общей
космической какофонии и сделать удивительно проницательное заключение о том,
что (или кто) породил (или породило) его, но  и  идентифицировать  возможный
источник на звездных картах.
   Эффект для Эстер был неожиданным. Говоря простыми словами, всеобщая мечта
вдруг вышла из подсознания.
   Земля. ЗЕМЛЯ.
   После чего понадобилось всего несколько мгновений, чтобы  кто-то  сказал:
"Мы должны попытаться полететь туда".
   Именно то, что и делала в настоящий момент - спустя столетия колоссальных
затрат глобальных ресурсов, времени, знаний и решимости - "Надежда Эстер".
   Естественно, - люди есть люди - на Эстер было несколько мужчин и  женщин,
которые не верили в миссию. Но все же довольно большое число их верили - те,
у  кого  было  достаточно  здравого  смысла  или  врожденное   презрение   к
осторожности. В результате, пока планировали и строили "Надежду  Эстер",  на
планете развернулась всеобщая дискуссия. Некоторые люди продолжали твердить:
"А что если это вовсе не Земля? Что, если это какая-то  чужая  нам  планета,
где не отличат человека от мышиного навоза и всем все равно?"
   Или: "На таком расстоянии ваши расчеты могут иметь погрешность в  десяток
парсеков. Как вы предполагаете исправить это?"
   Или: "А что, если  корабль  повстречает  кого-то  на  своем  пути?  Поиск
разумной жизни должен быть более важным, чем поиск Земли. А может  быть,  им
не понравится вторжение нашего корабля в их пространство? Они могут взорвать
"Надежду Эстер" - а потом прилететь сюда, чтобы посмотреть на нас".
   Или, еще: "А что, если корабль пройдет весь путь до конца, и  ничего  там
не обнаружит?"
   Что ж, даже самый жаркий сторонник миссии мог признать, что это  было  бы
тяжелым ударом, если бы "Надежда Эстер" прошла по галактике тысячи  световых
лет и потерпела неудачу. Размах планирования и подготовки полета, включающие
проектирование корабля, отбор и обучение экипажа, изумлял. Но  эстериане  не
приступали непосредственно к строительству корабля до тех пор, пока не нашли
ответ на вопрос, который они считали основополагающим для миссии.
   Возможно, для любой обитаемой планеты  Галактики  им  стал  бы  вопрос  о
скорости. Тысяча световых лет - это слишком большое расстояние.  Нужна  была
скорость передвижения выше скорости света. Но у эстериан было слепое  пятно.
Они знали из легенды, что их  предки  во  время  многовекового  космического
перелета пребывали во сне. Поэтому они просто не  могли  трезво  подумать  о
каком-то другом способе путешествия. Они  знали,  как  и  Земля  тысячелетия
назад, что скорость света  теоретически  была  абсолютно  непреодолима:  они
верили в это, поэтому обратили свое внимание на другие аспекты.
   Нет, больше их беспокоил вопрос безопасности. Они хотели послать "Надежду
Эстер", будучи уверенными, что никакой пролетающий мимо недруг,  метеоритный
дождь или дипломатическая неудача не смогут расстроить ее.
   Итак, к ее строительству не приступили до тех пор,  пока  какой-то  плохо
оплачиваемый преподаватель  в  каком  беззвестном  университете  не  обратил
внимание людей на область исследований, над которой прежде смеялись:
   С-вектор (вектор скорости света (прим, перев.)).
   Для  людей,  которые  не  выполняли  домашние  работы  по   теоретической
математике или абстрактной физике, "С-вектор" можно было определить как "под
прямым углом к скорости света". Это не имело ни для кого никакого  смысла  -
но не мешало эстерианам этим развлекаться.  Не  скоро  они  обнаружили,  что
можно построить генератор, проецирующий поле С-вектора.
   Если  такое  поле  проецировалось   вокруг   объекта,   оно   формировало
непробиваемый щит-экран, который не  могли  пробить  ни  пули,  ни  лазерные
пушки, ни водородные торпеды. (Любой  снаряд  или  сила,  ударяющие  в  щит,
отклонялись в сторону "под правым углом к скорости света" и прекращали  свое
существование  в  материальном  пространстве.  Когда  это  было  обнаружено,
несколько ученых потратили не один год, ломая  голову  над  тем,  нельзя  ли
применить поле С-вектора для движения корабля  со  скоростью  выше  скорости
света. Но никто из них не мог сформулировать, что это  было  за  направление
"под прямым углом к скорости света".) Казалось, что это,  несомненно,  можно
использовать как оружие  -  направь  поле  на  объект,  смотри,  как  объект
исчезнет - пока исследователи не выявили, что поле нельзя  ни  направить  на
объект, ни создать вокруг объекта, если объект и силовой генератор  не  были
стационарно связаны друг с другом. К счастью, открытие С-вектора было учтено
мужчинами и женщинами, проектирующими "Надежду Эстер".
   Корабль, оборудованный  С-векторными  щитами  был  бы  защищен  от  любой
опасности, за исключением  прямого  столкновения  со  звездой.  И,  если  бы
корабль был  оборудован  С-векторным  самоликвидатором,  то  Эстер  была  бы
ограждена от любой неприятности, которая могла бы грозить  команде  "Надежды
Эстер" извне или произойти по ее вине.
   Сооружение корабля началось почти тотчас же.
   И в конце концов было завершено.
   Лингвисты, биологи и физики прошли подготовку. Медики и библиотекари были
снабжены оборудованием. Дипломаты проинструктированы. Каждый из ницианцев  и
пьютеров знал, как разобрать "Надежду Эстер" до ее  последней  микросхемы  и
заново собрать ее (не упоминая команду "герго") из запасных частей.
   Покидая орбиту, ложась на курс и набирая скорость, корабль оставил позади
Филомел и Периуинкл  и  направился  в  галактический  вакуум  будущего.  Для
эстериан словно  ожила  легенда  -  словно  мечта,  робко  существовавшая  в
человеческой душе  с  самого  Крушения,  поднялась  во  весь  рост  и  стала
реальностью.
   Шестью месяцами позже, приблизительно, спустя  0,4  световых  года  после
старта с Эстер, Темпл и Грасиас не думали о легендах.  Они  не  представляли
себя защитниками  мечты.  Когда  прозвучал  аварийный  сигнал  тревоги,  они
поступили так, как поступил бы любой образованный, хорошо обученный,  быстро
соображающий представитель персонала Службы - они панически испугались.
   В панике,  как  дети,  бежали  они,  позабыв  об  одежде,  в  направлении
ближайшего вспомогательного компьютерного командного пункта.
   Грубо говоря, различие между ницианцами и пьютерами  было  таким  же  как
между компьютером и его программным обеспечением - хотя у  них,  несомненно,
было и много общего. Грасиас командовал действиями, которые Темпл  выполняла
физически. У нее бы ушли часы,  чтобы  понять,  что  он  сделал  с  дверными
сенсорами.  Но,  когда  они,  услышав  сигнал  тревоги,  свернули  тюфяк   и
устремились - она впереди, а Грасиас сзади - из капсулохранилища, а дверь не
открылась, у него первого мороз пробежал по коже.
   "Проклятье", - проговорил он. - "Эта команда дополнительной защиты  будет
в силе еще двадцать минут".
   Он выглядел так, словно в  мыслях  ругал  себя  последними  словами,  она
вцепилась в него: "Держи ее открытой для меня, идиот".
   Он покрутил пальцем у своего лба: "Правильно".
   Почти налетев на сенсоры,  он  открыл  дверь;  она  прошла  мимо  него  в
коридор. Но ей опять пришлось ждать его у  двери  в  компьютерный  компункт.
"Ну, давай же, давай", - с беспокойством говорила  девушка,  -  "Что  бы  не
означал этот сигнал, в нем нет ничего хорошего".
   "Я знаю", - пот, покрывший лицо, придавал ему выражение сильного  испуга.
Он мрачно прошел сквозь сенсорное поле в комнату вспомогательного  компункта
и направился к своему стулу у главного монитора компьютера.
   Темпл последовала за ним и  быстро  заняла  свое  место  напротив  пульта
управления. Несколько секунд никто из  них  не  видел  клавиш  и  показаний.
Взгляды были прикованы к главному дисплею над пультами.
   На экране радара на фоне далеких  звезд  автоматические  сканеры  корабля
рисовали какое-то изображение. Даже на таком расстоянии Темпл и  Грасиас  не
нуждались в компьютере, чтобы понять; точка света на экране  двигалась.  Они
могли видеть, что звезды отступают по мере того, как сканеры фокусируются на
изображении.
   Это двигалось прямо на них.
   Оно быстро приближалось.
   "Астероид?" - спросила Темпл, скорее  для  того,  чтобы  услышать  чей-то
голос. Предполагалось, что компьютер приведет "Надежду  Эстер"  в  состояние
аварийной тревоги в том случае,  если  возникнет  опасность  столкновения  с
любым объектом, размер которого представляет опасность.
   "Да,  конечно",  -  грубоватые  пальцы  Грасиаса   проворно   бегали   по
клавиатуре,  передавая  информацию   на   другие   экраны   вспомогательного
компьютерного пункта. Вспыхивали цифры и графики.
   "Если астероиды способны изменять курс".
   "Изменять...?"
   "Он только что сделал корректировку", - подтвердил он. - "Идет  прямо  на
нас. К тому же", - он указал на экран слева, - "замедляя ход".
   Она пристально смотрела на экран, видела, как скачут цифры. Цифры  -  это
его стихия; он разбирался в них быстрее, чем она. Но она знала, что означают
слова: "Это корабль".
   Грасиас вел себя так, словно не услышал ее. Он  наблюдал  за  экранами  в
состоянии, близком к обмороку.
   "Но этого не может быть!" - продолжала она. - "Если так близко  от  Эстер
находятся  корабли,  почему  мы  их  никогда  не  слышали?  Мы  должны  были
запеленговать их передачи. Они тоже должны были услышать нас. Бог знает, как
много шума производили наши передачи  за  последнюю  пару  столетий.  Мы  не
собираемся приветствовать их?"
   "Мы приветствуем", - сказал он, - "нет ответа". Он выждал секунду,  затем
заявил: "Их размеры примерно в три раза превосходят  наши".  Это  прозвучало
ошеломляюще. Тщательно выговаривая слова, он сказал: "Компьютер  показывает,
что его замедление началось со скорости, превышающей скорость света".
   Темпл ничего не могла с собой поделать. "Но это  невозможно!"  выкрикнула
она. - "Твои глаза лгут. Проверь еще  раз!"  Он  ударил  еще  по  нескольким
клавишам, и цифры на дисплее преобразовались в экстраполяционную кривую. Что
бы она ни означала, приближающийся корабль все еще двигался быстрее "Надежды
Эстер" - и все еще при этом сбавлял ход.
   На секунду она закрыла лицо руками и сжала ладонями виски.  Пульс  бился,
как после адреналиновой перегрузки. Но это была ее работа,  то,  к  чему  ее
готовили. Она резко отбросила руки и  вновь  посмотрела  на  экраны.  Объект
приближался, но график не изменился.
   Приближался со сверхсветовой скоростью. Несмотря на то, что  эстерианские
ученые утверждали, что это невозможно.
   Ну, что ж, сказала она себе. Еще один закон природы коту под  хвост.  Но,
спокойно. Спокойно.
   "Почему они не вступают с нами в контакт?" - спросила  она.  -  "Если  мы
знаем о них, то и они должны знать о нас".
   "Им это не нужно",  -  ответил  Грасиас,  не  отрываясь  от  приборов.  -
"Сканируют нас с  тех  пор,  как  побили  нормальную  космическую  скорость.
Компьютер  сообщает  о  наличии  сканирующих   лучей   повсюду,   достаточно
чувствительных, чтобы измерить твое кровяное давление".  Затем  он  замер  и
выпрямился, исторгая проклятье: "Зондирующие лучи пытаютс