ние на экранах снова пропало.
   Но в этот раз Грасиас был  наготове.  Пока  нельзя  было  воспользоваться
экранами для визуального наблюдения, он вывел на  дисплей  данные  сканеров.
Темпл увидела свой лазерный огонь в виде уравнений на  графике,  связывающим
"Надежду Эстер"  с  необитаемым  кораблем.  Каждые  несколько  секунд  линия
возвращалась другим путем - ионный луч был так точен, словно "Надежда Эстер"
стояла на месте. "Никакого эффекта?" -  задыхаясь,  спросила  она  Грасиаса,
поскольку новый поворот "Надежды Эстер" бросил ее на другую сторону  кресла.
- "Мы жестко обстреливаем их. Должен быть какой-нибудь результат!"
   "Результат отрицательный", - повторил он. "Этот щит разлагает силу  почти
тотчас, как она в него входит. Он не разрушается".
   Нападающий  прошел  мимо.  Через  мгновения  он  будет  вне  досягаемости
лазерных пушек Темпл.
   "Отмени  поправку  на  смещение",  -  быстро  проговорила  она,   отменяя
непрерывный огонь. - "Следуй за ним. Так быстро, как только можем.  Дай  мне
шанс послать торпеду".
   "Хорошо",  -  ответил  он.  И  секундой  позже   неимоверная   перегрузка
навалилась на нее, так как все корабельные  двигатели  заработали  в  полную
силу, с ревом набирая скорость.
   "Надежда Эстер" легла на курс  чужака  и  сделала  все  возможное,  чтобы
уравнять скорость.
   "Сейчас", -  пробормотала  Темпл,  -  "сейчас,  прежде,  чем  они  начнут
поворачивать".  Быстро  нажимая  нужные   клавиши   на   пульте   управления
вооружением,  она  запрограммировала  настоящий  шквал  огня  из  водородных
торпед. Затем по компьютеру сверила координаты курса.  "Вперед!"  -  нажимая
сразу всей ладонью на пусковые кнопки, она выстрелила.
   Компьютер    автоматически    отменил    С-векторную    защиту,     чтобы
беспрепятственно пропустить торпеды. Выпущенные из шахт почти  со  скоростью
движения "Надежды Эстер", они практически мгновенно достигли  0,95  скорости
света и устремились за другим кораблем.
   Грасиас не ждал указаний Темпл. Он скомандовал двигателям  обратный  ход,
замедляя "Надежду Эстер", чтобы оказаться как можно дальше от взрыва,  когда
торпеды попадут в цель.
   Если они попадут... Кривая сканера на дисплее указывала на то, что  чужак
начал разворот.
   "Давай", - выдохнула Темпл. Бессознательно она обрушила кулаки  на  ручки
кресла. - "Давай же! Ударь этого мерзавца! Ударь его!"
   "Столкновение", - подытожил он, когда все сигналы на экране сошлись.
   В это мгновение изображение восстановилось. Они видели, как горячий белый
шар лопнул, разбрасывая энергию взрыва во все стороны.
   Затем  изображение  на  экране  и  данные  сканеров  на  долгие   секунды
расстроились. Детонация такого количества водородных торпед  превратила  все
пространство вокруг "Надежды Эстер" в  сплошной  хаос:  происходила  эмиссия
энергии на  каждой  частоте;  формировались  и  распадались  сверхзаряженные
частицы, освобожденные силой взрыва.
   "Мы достали его", - проговорил Грасиас.
   Темпл, крепко сжав ручки кресла, вглядывалась в  беспорядок  на  экранах:
"Как думаешь, они могут противостоять этому?"
   Он даже не  пожал  плечами.  Он  выглядел  совершенно  обессиленным:  "Не
нанесли бы ответный удар..."
   "Ты не можешь расчистить экраны? Нам нужно видеть".
   "Компьютер сейчас  этим  занимается".  -  Минутой  позже:  "Ну,  вот  оно
появляется".
   Экраны прояснились и сканеры  нарисовали  перед  ним  новую  кривую.  Она
показывала, что чужак круто развернулся и возвращался к "Надежде Эстер".
   Результат опять был отрицательным. Никакого повреждения!
   "О Боже", - вздохнула она. - "Я не могу этому  поверить".  Казалось,  что
силы оставили ее. Она обмякла в ремнях: "Что же нам сделать теперь?"
   Он продолжал всматриваться в экраны, пока нападающий  корабль  заканчивал
разворот. Тогда он сказал: "Не знаю. Снова попробуем столкновение?"
   Так как она не ответила, он запросил об этом компьютер, дав задание ждать
до самой последней минуты - учитывая плохую маневренность "Надежды Эстер"  -
а затем  поставить  корабль  на  пути  следования  чужака.  После  этого  он
переключил управление на автоматический режим и прислонился к спинке кресла,
удерживаемый стропами. К ее удивлению, он широко зевнул.
   "Нужно поспать", - невнятно  пробормотал  он.  "Радуйся,  когда  смещение
будет закончено".
   От удивления и страха она повела себя дерзко: "Ты рассуждаешь не  слишком
трезво, Грасиас!" Он был нужен ей, но, казалось, что он удаляется все дальше
и дальше. "Как ты думаешь, после всего этого  миссия  сможет  продолжаться?"
Какие у нас шансы, что корабль сдастся и отпустит нас? Бог мой, там  нет  ни
одного живого существа! Все это сплошная машина. Может  оставаться  здесь  и
бомбить нас веками, и ей это даже не надоест. Или обратит свое  внимание  на
Эстер, которая сроит С-векторный щит, достаточно большой, чтобы прикрыть  им
всю планету, - и забудут о нас, оставит здесь, чтобы напасть на  наш  родной
мир, потому что мы ничего не можем сделать, чтобы  остановить  ее,  а  Эстер
беззащитна. Мы даже не знаем, чего она хочет. Мы..."
   Она могла бы еще продолжать; но в этот момент компьютер  бросил  "Надежду
Эстер" прямо перед чужаком. Двигатели  взревели,  стремясь  к  столкновению,
которого  стальной  монстр  не  мог  бы  избежать.  Темпл  чувствовала,  что
удерживающие  ее  стропы  словно  кромсали  тело  на  кусочки.  Она   хотела
закричать, но даже не смогла набрать в легкие и глотка воздуха.
   На дисплее начали появляться данные о повреждениях и другие показатели.
   Но  чужой  корабль  свернул  в  сторону  и  прошел  мимо,  даже   избежав
прикосновения.
   Секунду "Надежда  Эстер"  поддергивалась,  стараясь  следовать  за  своим
противником. Тогда Грасиас заставил себя выпрямиться и  отменил  команду  на
столкновение.
   Тотчас   перегрузки   ослабли.    Корабль    следовал    новым    курсом,
предопределенном инерцией, а чужак разворачивался, чтобы идти  за  "Надеждой
Эстер".
   "Проклятье",  -  тихо  сказал  он.  -  "Проклятье..."  Темпл   в   ремнях
безопасности дала себе передышку. Мы не можем, думала  она  вяло.  Не  можем
даже врезаться в эту штуковину. Она не может разрушить нас, а мы - причинить
вред ей. "Надежду Эстер" не замышляли как боевой корабль.  Не  предполагали,
что ей придется сражаться,  защищая  свой  родной  мир:  полагали,  что  она
сделает это с помощью умелой дипломатии, и держась  на  расстоянии.  А  если
худому суждено  обернуться  еще  худшим,  предполагалось,  что  она  защитит
Эстер.., своим невозвращением. Это была миссия  мира,  миссия  мечты  Эстер,
корабль не предназначался для иного сражения, кроме как за свое  собственное
выживание.
   "По некоторым причинам", - пробормотала Темпл в  тишине  вспомогательного
компункта, - "это не совсем  то,  чего  я  хотела,  когда  вступала  в  ряды
Службы". Грасиас тоже собрался что-то сказать. Но шипящий звук  перегоревшей
проводки, доносящийся из громкоговорителей, оборвал  его.  Этот  звук  обжег
Темпл, как плевок кипящего масла.
   Это не были радиопомехи. Она видела это на табло данных,  мельтешащих  на
экране. Это был еще один  сканирующий  зонд,  как  тот,  что  пытался  ранее
проникнуть  в  компьютер.   Но   теперь   он   продирался   в   незащищенные
внутрикабельные коммуникационные средства.
   После  начальных  всплесков  статического  электричества   звуки   начали
меняться. Шипение превратилось в  свист  и  вздохи,  завывание  и  ворчание.
Минуту ей казалось, что она  слышит  какую-то  непостижимо  чужую  речь.  Но
прежде, чем она смогла  запустить  компьютерную  программу  перевода  -  или
попросить об этом Грасиаса - интерференция в телефонах уменьшилась, и  стали
различимы голос и слова.
   Голос  раздался  одновременно  изо  всех  репродукторов  вспомогательного
комкомпункта.
   Слова, которые поняли  Темпл  и  Грасиас.  Голос  звучал,  как  из  плохо
отрегулированного динамика, металлический  и  бесстрастный.  Но  слова  были
отчетливо слышны:
   "Сдавайся, "bad life". Ты будешь уничтожена".
   Сканирующий зонд усилил звук всех репродукторов.
   Голос был  настолько  громким,  что,  казалось,  сорвет  с  петель  дверь
комкомпункта.
   Непроизвольно Темпл выдохнула: "Боже правый, что это за дьявольщина?"
   Грасиас ответил, хотя все было и так ясно:  "Другой  корабль.  Говорит  с
нами". Это прозвучало серо, устало, почти без всяких интонаций.
   "Без тебя знаю!"  -  резко  выкрикнула  она.  -  "Ради  бога,  проснись!"
Внезапно она шлепнула ладонью по своей приборной доске, открыла  радиоканал.
"Кто вы?" - задала Темпл вопрос в свой микрофон. - "Что  вы  хотите?  Мы  не
представляем угрозы. Наша миссия миролюбива. Почему вы атакуете нас?"
   Графики сканера на главном экране показывали, что чужой корабль  закончил
разворот и доставал  "Надежду  Эстер".  Сейчас  он  подгонял  под  нее  свою
скорость и курс, возвышаясь неясной тенью на расстоянии около полукилометра.
   "Сдавайтесь", - вновь раздалось  из  репродуктора.  -  "Вы  плохая  форма
жизни. Вы будете уничтожены. Вы должны сдаться".
   Ослабев от страха и напряжения,  не  в  состоянии  больше  контролировать
себя, Темпл с силой отшвырнула микрофон, и, повернувшись к Грасиасу вместе с
креслом, уставилась на него. "Ты не можешь это выключить?
   Просто разрываются барабанные перепонки!"
   Медленно, словно в полусне, он нажал несколько кнопок  на  своем  пульте.
Едва взглянув на показания дисплея, пробормотал:  "Проблема  с  аппаратурой.
Сканирующий зонд мощнее питания компьютера. Нужно уменьшить  звук  вручную".
Потом широко раскрыл глаза, так, словно увидел что-то, способное удивить его
даже в таком заторможенном  состоянии:  "Задействованы  репродукторы  только
здесь. В этой комнате. Скотина точно знает, где находимся мы и каждый винтик
рядом с нами". Это было непостижимо. Это было настолько невероятно,  что  до
предела обострило ее внимание, позволило максимально собраться  несмотря  на
паническое чувство страха. "Подожди минуточку", - сказала она. -  "Они  что,
используют только эти громкоговорители? В этой комнате? Как они могли знать,
что мы  здесь?  Грасиас,  ведь  на  борту  находятся  триста  девяносто  два
человека. Как они могли узнать, что бодрствуем лишь мы вдвоем, ты и я?"
   "Вы должны сдаться", - снова пронзительно завопили репродукторы. - "Вы не
можете спастись бегством. У вас нет скорости. Вы не можете  сражаться.  Ваше
вооружение слабо. Когда ваша защита будет разбита, вы  окажетесь  бессильны.
Ваши секреты будут разгаданы. Только сдача в плен  позволит  сохранить  ваши
жизни". Она снова  включила  свой  микрофон:  "Нет.  Вы  ошибаетесь.  Мы  не
представляем опасности для вас. Кто вы? Чего вы хотите?"
   "Смерти", - последовал ответ. - "Смерти для всего живого. Смерти для всех
миров. Вы должны сдаться". Грасиас закрыл глаза. Не глядя, он  положил  руки
на приборную доску и вывел визуальное изображение на главный экран.  Дисплей
показал плывущий рядом с "Надеждой Эстер"  враждебный  корабль,  похожий  на
порожденную небом военную крепость. Он так точно выдерживал  дистанцию,  что
казался неподвижным. Он казался таким близким, что Темпл подумала, что могла
бы достать его ракетой.
   "Возможно", - вздохнул Грасиас, - "они не знают, что мы единственные, кто
бодрствует".
   Она не могла понять, о чем он думает; но ухватилась за эти слова, как  за
спасительную соломинку. "Что ты имеешь в виду?"
   Он не открыл глаз. "Криогеннозамороженные", -  сказал  он.  -  "Жизненные
функции столь заторможены, что мониторы едва могут уловить их. Капсулы - это
просто оборудование. Даже компьютер не выдаст их.  Может  быть,  сканирующий
зонд думает, что мы единственные живые существа на борту?"
   Она затаила дыхание: "Если это так..." В  ее  голове  промелькнули  идеи:
"Они, наверно хотят, чтобы мы сдались, так как не могут раскусить наши щиты.
И потому, что хотят знать, что мы, вдвоем, здесь делаем,  на  таком  большом
корабле. Идти на Эстер, не зная ответов на подобные вопросы, должно быть для
них равносильно самоубийству. И пока они будут пытаться пробить нашу защиту,
они, пожалуй, останутся здесь.
   "Грасиас", - ее сердце тяжело билось от безрассудной надежды, -  "сколько
времени тебе понадобилось  бы,  чтобы  дополнительно  защитить  компьютер  и
направить С-векторное поле на тот корабль? Сейчас мы неподвижны относительно
друг друга. Мы можем применить наш генератор поля как оружие".
   Его глаза расширились, когда он повернул к Темпл голову, то  он  выглядел
больным.  "Сколько  времени  тебе  понадобится",  -  спросил  он,  -  "чтобы
перестроить генератор для такого проецирования? И что мы будем  использовать
взамен щитов, пока ты работаешь?"
   Он был прав: она знала это еще до того, как услышала его  вопрос.  Однако
должно же быть что-то, что они могли предпринять, должно. Они  не  могли  на
протяжении тысячелетий  спокойно  плыть  в  космической  пустоте,  когда  их
родному миру грозила опасность уничтожения.
   Должен  был  существовать  какой-то  выход.  Репродукторы  вновь   начали
твердить: "Bad life", вы предупреждены. Сейчас  начнется  деструкция  вашего
корабля. Вы должны сдаться, чтобы спасти ваши жизни".
   "Bad life", - в замешательстве думала она про себя. Что  это  значило?  -
"Плохая жизнь?" Не является ли этот корабль каким-то  видом  автоматического
оружия, неистово странствующим по просторам галактики, берсеркером - палящим
во все стороны и уничтожающим вокруг  все  то,  что  он  называет  "скверной
жизнью"?
   Как он собирается уничтожить "Надежду Эстер"?
   Не  пришлось  долго  ждать,  чтобы  выяснить   это.   Почти   сразу   она
почувствовала всем телом, что тяжелый металлический корпус начал вибрировать
до самого винтика. Долей  секунды  позже  незначительная  вспышка  света  на
атакующем судне показала, что там применили какое-то реактивное оружие.
   Взревели сигналы тревоги, и индикаторы повреждений на пульте Темпл начали
выдавать данные о происходящем бедствии.
   Высокий профессионализм взял верх над растерянностью. Ее руки плясали  на
приборной доске, выводя данные на дисплей: "Мы получили  удар.  Сквозь  щит.
Пробит корпус". Все три слоя металлической обшивки корабля. Я не  знаю,  что
это было, но оно оставило дыру до самой стены внешней раковины.
   Грасиас прервал ее: "Как велико повреждение?" - "Около одного квадратного
метра".  Она  вернулась  к  своему   сообщению.   -   "Компьютер   закрывает
пневматические двери, изолируя пробоину. Потери минимальные  -  мы  потеряли
один теплообменник для регуляции климата. Но если они повторят атаку,  может
выйти из строя что-то более жизненно важное". Полагаясь на С-векторные щиты,
строители "Надежды Эстер" не удосужились сделать ее менее уязвимой.
   Чужак повторил удар. Раздался новый глухой звук разрывающейся бумаги. Еще
одна небольшая вспышка света на корабле  нападения.  Снова  сигнал  тревоги.
Пульт управления Темпл выглядел так, словно проводил мониторинг сумасшедшего
дома.
   "В то же  место",  -  проговорила  она,  борясь  с  нарастающим  желанием
закричать. -  "Пробита  внешняя  раковина.  Незначительные  потери  воздуха.
Компьютер  закрыл  еще  несколько  пневматических  дверей".  Она  продолжала
подавать пульту управления  команды.  "Экстраполируя  траекторию  выстрелов,
продолжаю закрывать пневматические двери на пути их следования".  Затем  она
стала определять вероятный объем повреждений, исходя из разрушительной  силы
снарядов: "Еще два таких удара и будет пробита средняя  раковина  криогенной
камеры. Мы начнем терять людей".
   А если снаряды будут продолжать лупить в одно и  то  же  место,  в  глубь
корабля, они непременно достигнут С-векторного генератора.
   Дело обстояло именно так: "Надежда Эстер" могла быть уничтожена.
   Грасиас, что это? Предполагалось, что это невозможно.  Как  они  такое  с
нами делают?"
   "Все происходит слишком быстро, чтобы сканеры могли уследить", - несмотря
на ступор, он уже вывел на экран все ответы на  вопросы,  которые  ему  были
нужны.  "Снаряды  вылетают  со  сверхсветовой   скоростью.   Вспышка   света
появляется после попадания. Они бы нас испарили, если бы не  щиты.  С-вектор
снижает скорость до нормальной космической, когда снаряд  уже  внутри  поля.
Корабль не был рассчитан на это".
   Быстрее света - на мгновение ее мозг отказался  понимать  слова.  Снаряд,
движущийся  со  сверхсветовой  скоростью.  Когда   он   врезается   в   щит,
значительная часть его энергии уходит под прямым углом к  скорости  света  и
тормозит его. Только тормозит, не в силах остановить.
   Словно в насмешку, вновь взорвались репродукторы: "Нам нужен ваш  корабль
целым и невредимым. Сдавайтесь. Мы сохраним вам жизнь.  Вам  будет  дарована
возможность жить, как "good life".
   В крайнем волнении, не сознавая, что она делает, Темпл  резким  движением
включила радиоканал: "Заткнись!!" - закричала она  в  темноту  пространства,
отделяющего  "Надежду  Эстер"  от  чужака.  "Прекрати   обстрел!   Дай   нам
возможность подумать! Как мы можем  сдаться,  если  у  нас  нет  даже  шанса
подумать?"
   Хватая ртом воздух, она взглянула на  Грасиаса.  Она  испытывала  чувство
ярости и не знала, как с этим справиться. Его глаза,  полуприкрытые  веками,
были пусты: словно он собирался заснуть. Испытывая от  страха  тошноту,  она
жарко зашептала ему: "Сделай что-нибудь! Ты же корабельный пьютер. Ты должен
наблюдать за ним.  У  тебя  должно  быть  какое-то  решение.  Они  не  могут
поступить так с моим кораблем!"
   Медленно - слишком медленно - он повернулся к  ней.  Его  шея,  казалось,
была не в состоянии держать голову прямо. "Сделать что? Щиты - это все,  что
у нас есть. Но сейчас они бесполезны. У этой" - его лицо исказила гримаса, -
"у этой штуковины есть все. Мы ничего не можем сделать".
   В гневе она сорвала ремни безопасности, вскочила с места  и  подбежала  к
нему, чтобы растормошить. "Должно что-то быть, что мы в  силах  сделать!"  -
кричала она ему прямо в лицо. "Мы люди, а это чудовище - ничто,  всего  лишь
набор микросхем и обезумевших программ. Мы  превосходим  его!  Не  сдавайся!
Подумай!"
   Некоторое мгновение Грасиас пристально смотрел на нее. Потом издал пустой
смешок. "Что хорошего в том, что мы люди? Это не  аргумент.  Имеет  значение
только интеллект и мощь. У этих машин - интеллект.  Возможно,  гораздо  выше
нашего. Они шагнули  дальше  нас  в  развитии.  У  них  огромная  мощь".  Он
равнодушно повторил: "Ничего мы не можем сделать".
   В ответ она хотела разозлить его. "Мы можем не сдаваться в плен! Мы можем
продолжить сражаться! Нас не победить, если мы достаточно упрямы  в  желании
бороться!" Но как только Темпл подумала об этом, она  поняла,  что  была  не
права. Ничего в жизни не могло быть упрямее машины, выполняющей то,  что  ей
велено.
   "Но интеллект и сила - это еще не все", - запротестовала она,  настойчиво
пытаясь найти то, что искала, во что могла верить,  что  способно  пробудить
Грасиаса. - "А как же эмоции? Этот корабль не может никого любить.  Да,  как
насчет любви?"
   Когда она это произнесла, он поморщился. Небрежно закрыл лицо  руками,  и
все тело его передернулось.
   "Ну, что ж", - продолжала  она,  слишком  отчаявшаяся,  чтобы  оттягивать
дальше,  -  "мы  можем  использовать  самоликвидатор.  Уничтожить   "Надежду
Эстер"," - эти  слова  застряли  у  нее  в  горле,  но  она  заставила  себя
произнести их, - "лишить их возможности узнать, как устроен генератор  щита.
Альтруизм. Вот чего у них наверняка нет".
   Он резко оторвал руки от лица, сжал кулаки и обрушил  на  ручки  сиденья.
"Прекрати", - прошептал он. - "Прекрати. Машины еще  какие  альтруисты!  Они
совершенно не  думают  о  себе.  Единственное,  чего  они  не  могут  -  это
почувствовать себя плохо, если у них отнять то, чем они  хотят  обладать.  В
любое мгновение они возобновят обстрел. Мы - мертвецы, и ничего  уже  нельзя
сделать, ничего. Прекрати мучать меня".
   Его