ц-то все планеты системы объединили свои усилия в
этом вопросе.
   Но никаких боев за этим не последовало, причем по самой банальной причине
- иматранцы не располагали сейчас военными кораблями,  способными  выдержать
бой  с  этим  берсеркером.  И  берсеркер  неумолимо,  но  аккуратно  увлекал
захваченную станцию все дальше и дальше.
   Через  несколько  часов  после  нападения  единственными  свидетельствами
происшествия остались лишь некоторое  количество  убитых  и  раненых  людей,
выжженные  отметины   на   поверхности   планетоида   и   быстро   слабеющие
электромагнитые сигналы, включая световые волны...
   Ах да, еще  было  некоторое  количество  плавающих  в  Космосе  обломков:
останков человеческих кораблей и небольших берсеркеров - все,  что  осталось
после короткого, но яростного боя.
   И еще некоторое количество  записей,  по  возможности  полно  описывающих
беспримерно дерзкое нападение.

ГЛАВА 3

   Во сне, который казался одновременно и затянутым, и  повторяющимся,  леди
Женевьеве постоянно виделся ее спаситель. Фигура в скафандре, под  пластиной
шлема не видно лица. Высокий, суровый и сильный мужчина, который заключил ее
в объятия, предлагая помощь и защиту, предлагая спасение от...
   Возможно, от всего, кроме скверных снов.
   А потом из переговорного устройства скафандра раздался его голос и  снова
назвал имя, как раз перед тем как...
   Николас Хоксмур. Да, именно так его и зовут.
   Тогда, на борту гибнущего курьера, леди Женевьева радостно приветствовала
своего спасителя.  Пьянящая  радость  возвращения  к  жизни  подтолкнула  ее
распахнуть  объятия  чертовски  талантливому,  удачливому  и  прославленному
Николасу Хоксмуру. Какую-то долю секунды он смотрел на леди Женевьеву то  ли
с нерешительностью, то ли с удивлением. А потом закованные в  скафандр  руки
бережно сомкнулись вокруг нее.
   Мгновение спустя Женевьева отскочила от Хоксмура на расстояние  вытянутой
руки и нетерпеливо воскликнула:
   - Вы можете  забрать  меня  отсюда?  Понимаете,  у  меня  нет  скафандра.
Кажется, их вообще тут нет.
   И снова его голос -  голос  Ника,  тот  самый  голос,  который  звучал  с
голофафического экрана:
   - Никаких проблем, моя госпожа. Мы вполне можем обойтись  без  скафандра.
Поскольку...
   А потом...
   Если она правильно помнила последовательность  событий  (кстати,  сколько
времени прошло с того момента?), то сразу после этого мир исчез в  ужасающей
вспышке.
   Теперь Женевьева усомнилась в том,  что  последнее  воспоминание  -  этот
самый взрыв - было реальным. Но  ощущение  того,  что  после  этого  момента
произошло что-то ужасающе не правильное, держалось очень прочно и уходить не
хотело.
   Воспоминания о крушении курьерского корабля и последующем взрыве казались
Женевьеве  очень  отдаленными,  и  только  это  мешало  ей  перепугаться  до
полусмерти.
   Объятия. Ее  тело,  окутанное  лишь  тонкой  белой  тканью,  прижалось  к
бесчувственному металлу скафандра. И туманная атмосфера отсека таяла  вокруг
них. А потом - взрыв.  Да,  это  воспоминание  ничуть  не  менее  реально  и
убедительно, чем все прочие ее воспоминания.
   А  за  взрывом  последовали  видения.  Целый   мир   необычных   видений,
разворачивающихся со странной  ясностью,  видений,  приводящих  Женевьеву  в
ужас. И теперь это ощущение снова вернулось к ней. Оно было расплывчатым, но
укрыться от него было невозможно. Ощущение ужаса, беспомощности перед  лицом
надвигающейся смерти, неотвратимость уничтожения.
   Но на этот раз период прояснения сознания  и  сопровождающего  его  ужаса
оказался милосердно коротким.
   Забвение снова окутало женщину и увлекло ее в темноту,  в  омут,  который
глубже любого сна, и это было похоже на полное небытие.
   Потом Женевьева  плыла  через  ничто.  Наверное,  курьер  и  вправду  был
уничтожен, и она вместе с ним. Кажется, это довольно важно.  Но  сейчас  все
это так далеко...
   Через некоторое время Женевьева окончательно пришла  в  себя.  Окружающая
обстановка уже самим  фактом  своего  существования  свидетельствовала,  что
Женевьеву все-таки спасли и переправили в безопасное место. Леди  лежала  на
кровати - или, точнее будет сказать, на узкой  койке.  По  множеству  мелких
деталей можно  было  понять,  что  койка  находится  на  борту  космического
корабля. Над женщиной, в каких-нибудь нескольких  сантиметрах  от  ее  лица,
двигались тонкие, явственно нечеловеческие, благословенные руки медицинского
робота. Видимо, она нуждалась во врачебной помощи, и робот ее оказывал.
   А немного дальше, сразу за прозрачным санитарным  щитом,  ограждающим  ее
койку, виднелось красивое лицо  пилота,  добровольно  пришедшего  к  ней  на
помощь. Женевьева подумала,  что  никогда  не  забудет  его  имени.  Николас
Хоксмур. Его зовут Николас  Хоксмур.  Хоксмур  с  беспокойством  смотрел  на
женщину.
   После некоторых усилий леди Женевьеве, которая все  еще  без  сил  лежала
навзничь, удалось  заговорить.  Она  обнаружила,  что  по  какой-то  причине
говорить ей очень трудно, - особенно так, чтобы ее услышали.
   - Где я? - спросила Женевьева. Неожиданно возникшие затруднения  напугали
ее, но не сильно. Сейчас это не важно.  Главное,  что  она  спасена.  А  все
проблемы медицинского плана можно решить потом.
   Хоксмур тут же наклонился поближе и успокаивающе произнес:
   - Вы в безопасности, на борту моего корабля. Я зову  его  "Крапивник".  Я
недавно  перенес  вас  сюда  с  борта  курьерского  корабля.  -  Он   слегка
заколебался. - Вы помните курьерский корабль?
   - Я помню, что он забрал нас с биостанции. Конечно, помню, как я могу его
забыть?
   - А меня вы помните?
   - Николас Хоксмур, архитектор и пилот. Очень хороший пилот - я должна это
признать. - Каждое слово  по-прежнему  требовало  от  Женевьевы  необычайных
усилий.  Но  она  хотела  говорить.  Она  еще  не  настолько  устала,  чтобы
умолкнуть.
   - Совершенно верно, - ободряюще произнес Хоксмур. В его голосе  явственно
проскользнуло облегчение.
   - Как вас называют друзья - Ником?
   - Друзья? - Кажется, этот вопрос на мгновение сбил ее спасителя с  толку.
- Да, имя Ник меня вполне устраивает. А как ваши друзья зовут вас?
   - Женни.
   - А, ну конечно! Как же еще. Женни...  Знаете,  что  мне  напоминает  это
имя?
   - И что же?
   - Поэму. Стихи. Может, как-нибудь попозже я их вам спою.
   Женевьева попыталась повернуть голову  и  осмотреться.  Белая  стена,  из
которой  высовывались  руки  медиробота,  была  частью  некоей  конструкции,
ограничивающей Женевьеве поле обзора. Койку, на которой лежала Женевьева, со
всех сторон окружали стены, белые или прозрачные, и женщина  лежала  в  этом
сооружении словно в ванной.
   Внезапно пришедшая мысль заставила Женевьеву встрепенуться.
   - А что со всеми остальными?
   - С теми, кто летел на курьерском корабле? - Николас тяжело  вздохнул.  -
Боюсь, я ничего не могу для  них  сделать.  Когда  я  добрался  до  курьера,
большая их часть уже умерла либо находилась на грани смерти. И  кроме  того,
мой медотсек рассчитан только на одного человека.
   На какой-то миг Женевьева попросту зависла, как засбоивший компьютер.  Ей
и в голову не приходило, что все ее спутники  погибли.  В  ее  воспоминаниях
ситуация выглядела несколько иначе. Но...
   - У меня ничего не болит, -  наконец  пробормотала  Женевьева.  С  каждой
фразой речь давалась ей все легче. Ощущение было таким, словно нечто внешнее
постепенно приспосабливалось  и  все  удачнее  заботилось  об  ее  удобстве.
Женевьева вообще-то слыхала, что медотсеки космических кораблей очень хорошо
оборудованы, но ей никогда не приходилось проверять это утверждение на себе.
   - Что ж, я рад. - В голосе Хоксмура звучали забота и нежность. - У вас  и
не будет ничего болеть. Не должно, во  всяком  случае.  После  такого  курса
лечения... С вами все будет в порядке.
   А вот теперь для Женевьевы настало самое время уснуть.
   Представители  местной  власти,  мелкие  политики   и   военные   лидеры,
находившиеся на поверхности  Иматры,  довольно  неплохо  пережили  нападение
берсеркера. Этим счастливым обстоятельством они были обязаны не тому, что по
отношению  лично  к  ним  применялись  какие-то  особые  меры   защиты   или
предосторожности. Нет, что вы, никакого фаворитизма. По правде говоря, почти
все рядовые жители, равно как и многочисленные гости,  ныне  находящиеся  на
Иматре, тоже не пострадали от этого налета.
   Причиной этому была не эффективность оборонительной системы планетоида  -
честно говоря, эта  система  так  и  не  была  как  следует  исследована  на
прочность. Скорее уж следовало сказать, что  высокий  процент  выживших  был
обусловлен вражеской тактикой. Со стороны  явственно  казалось,  что  данный
конкретный берсеркер отказался от возможности устроить массовую резню и  что
его единственной целью было похищение биолаборатории.
   Через какой-нибудь час после того, как был сделан последний выстрел,  все
обитатели планетоида расслабились и решили, что берсеркер не вернется -  или
если и вернется, то, по крайней мере, не прямо сейчас. Представители  власти
выбрались из своих убежищ - всплыли, словно глубоководные  рыбы,  оглушенные
взрывом бомбы, - и уже получили  достаточно  рапортов  из  более  отдаленных
районов  Иматры.  Рапорты  гласили,  что  единственный  реальный  ущерб   от
нападения - это уничтоженные наземные узлы обороны и что человеческие жертвы
наличествуют только там и  непосредственно  по  соседству  с  ними.  В  этих
районах разрушения действительно были велики, но  сами  районы  были  весьма
малочисленны.
   Должностные лица планетоида,  не  ожидая  своих  коллег  и  начальства  с
крупных  планет  системы,  собрались  у  голографических   экранов.   Вполне
естественно, что  все  участники  совещания  еще  не  отошли  от  вызванного
нападением потрясения, и в  то  же  самое  время  их  переполняло  радостное
облегчение. Еще бы -  ведь  им  каким-то  чудом  удалось  избегнуть  смерти.
Планетоид  Иматра  долгие   годы   был   домом   для   большого   количества
научно-исследовательских учреждений. Кроме того,  среди  соседних  планет  и
планетарных систем  он  был  известен  как  место  проведения  разнообразных
конференций,  приятное  зеленое  местечко,   в   которое   часто   удалялись
представители различных ступеней власти, чтобы  в  неофициальной  обстановке
обменяться   информацией.   Обычно   на   Иматре    присутствовало    немало
высокопоставленных  гостей.  Потому  местные  должностные  лица   облегченно
вздохнули,  услышав,  что  человеческие  потери  незначительны.  Но  тем  не
менее...
   С момента последнего выстрела  прошло  полтора  часа.  Берсеркера  и  его
беспомощную жертву все еще можно было без труда увидеть в телескоп,  но  они
удалялись, постепенно наращивая скорость. Похоже, враг просто развернулся  и
лег на обратный курс, не собираясь петлять. В таком случае его путь лежал  в
самую середину туманности Мавронари.
   Местные  власти,  конечно  же,  отправили  один  из  самых   быстроходных
курьерских  кораблей,  чтобы  сообщить  печальные  вести  премьеру   Дираку,
находящемуся в  другой  планетарной  системе.  Согласно  расписанию  деловых
встреч, премьер и так должен был  прибыть  на  Иматру  самое  большее  через
стандартный  месяц.  Местные  власти  сильно  опасались,  что,  явившись  на
планетоид - когда бы это ни произошло, -  премьер  постарается  привлечь  их
всех к ответственности, и не только за то, что они не уберегли  его  молодую
жену и ребенка (пусть даже этот ребенок был пока всего лишь  зародышем),  но
еще и за допущенное бедствие. Чиновники  опасались,  что  будут  обвинены  в
полном несоответствии занимаемым должностям.
   Конечно же, сами они считали такое обвинение  совершенно  несправедливым.
Откуда они могли знать, что из всей Иматранской  системы  берсеркер  выберет
для нападения именно это место? Здесь не видели берсеркеров вот уже... Никто
даже не смог вспомнить, когда именно состоялось  последнее  нападение.  Ясно
было лишь, что произошло это давным-давно.
   Встревоженные и напуганные местные  чиновники  быстро  принялись  изучать
записи  нападения.  Некоторые  из  них  были   сделаны   непосредственно   с
поверхности Иматры, некоторые - с искусственных спуников, вращающихся вокруг
планетоида. Дирак и его ближайшие помощники наверняка потребуют эти записи и
будут изучать их очень внимательно. Первый, беглый  просмотр  был  связан  с
желанием побольше узнать о  конкретном  берсеркере.  Кроме  того,  чиновники
надеялись найти  какие-нибудь  детали,  на  которых  можно  будет  выстроить
собственную защиту - если дело дойдет до судебного разбирательства.
   Помимо прочего, записи зафиксировали передвижения  маленького  корабля  -
злосчастного  курьера,  который  действительно  отчалил  от  биостанции   за
несколько минут до атаки берсеркера.  Наличествовало  даже  отправленное  со
станции сообщение, подтверждающее отлет курьера.
   Услышав это сообщение, люди на поверхности  планетоида  воспрянули  духом
(по крайней мере, так теперь утверждали некоторые из них). Они подумали, что
леди Женевьева находится на борту курьерского корабля и  что  тот  умчит  ее
прочь от опасности.
   Но вскоре после того, как маленький кораблик отчалил  от  биостанции,  он
был  уничтожен.  За  первым  сокрушительным  ударом  через  несколько  минут
последовал второй,  еще  более  сильный,  как  можно  было  предполагать  по
отдельным деталям. Но в промежутках между взрывами к месту событий  подоспел
"Крапивник" Хоксмура.
   - А что там  сообщает  "Крапивник"?  -  обеспокоенно  спросил  кто-то  из
чиновников.
   Другой кашлянул и отозвался:
   - Что выживших нет.
   У участников совещания вырвался  единодушный  вздох.  Конечно,  некоторая
возможность найти выживших - и, конечно, леди Женевьеву - еще сохранялась, и
потому следовало как можно быстрее приступить к тщательным  поискам.  Поиски
велись и сейчас. В них участвовал  "Крапивник"  и  еще  несколько  кораблей,
оказавшихся поблизости, но надежда найти хоть одну  живую  душу  становилась
все более слабой.
   Теперь в район, где взорвался несчастный  курьер,  прибывало  все  больше
кораблей, и еще больше было на подлете. Все они  искренне  желали  помочь  в
поисках. Но до  сих  пор  еще  не  было  слышно,  чтобы  нашли  хоть  одного
уцелевшего пассажира, и не было  никаких  оснований  думать,  что  положение
вещей изменится к лучшему.
   Какой-то  участник  совещания  из  местных  чиновников  проворчал,   что,
дескать, по документам ясно, что на уничтоженном курьере  было  крайне  мало
скафандров, а надежду на выживание в подобных обстоятельствах мог дать  лишь
тяжелый  космический  скафандр.  Это  заявление  было   встречено   гробовым
молчанием. Само собой разумеется, что до этого нападения никому и  в  голову
не могло прийти,  что  на  курьерском  корабле,  который  летает  в  районе,
заведомо считающемся мирным, могут вдруг  потребоваться  несколько  десятков
скафандров.
   А ведь наличествовали и другие потери, от которых  было  не  отвертеться.
Помимо курьера, при нападении было уничтожено несколько соларианских военных
кораблей со всеми экипажами.
   Наконец какой-то чиновник со слабым удовлетворением заметил, что  враг  в
конце-то концов тоже понес некоторые потери:  за  тот  короткий  промежуток,
пока наземные батареи участвовали в бою, они уничтожили несколько  небольших
берсеркеров, рассчитанных на самостоятельное действие в  космосе,  -  аналог
человеческих кораблей-разведчиков.
   Но даже это скромное достижение как-то блекло на фоне того, что теперь  в
Иматранской  системе  не  осталось  ни   единого   военного   корабля.   Все
немногочисленные  местные  боевые  корабли  храбро  кинулись  в  схватку   с
берсеркером, и  за  считанные  минуты  металлическое  чудище  уничтожило  их
подчистую. Единственная положительная сторона этих потерь сводилась к  тому,
что теперь никто - даже премьер - не сможет обвинить местные власти, что они
не организовали погоню за берсеркером.
   Один из чиновников, предложив своим  коллегам  сформулировать  заявление,
которое можно было бы предъявить возмущенной общественности, сказал:
   - Хотя в  нашей  крови  кипит  боевая  ярость  и  решимость  отомстить  -
что-нибудь в таком духе, - мы не  имеем  возможности  преследовать  бегущего
врага. Мы не имеем возможности сделать что-либо сверх  того,  что  уже  было
сделано в критические мгновения катастрофы или сразу же после нее.
   Коллеги помолчали, обдумывая формулировку. Наконец  один  из  них  мрачно
добавил:
   - И по крайней мере, общее число человеческих жертв все-таки невелико.
   - Невелико?! - снова  подал  голос  предыдущий  выступающий.  -  Вы  что,
забыли, что пропала леди Женевьева - не просто пропала,  а  почти  наверняка
мертва? Вы понимаете, что это значит?
   - Я сказал - общее число. По сравнению с количеством населения.
   - И  все  равно  их  трудно  назвать  немногочисленными,  если  учитывать
протолюдей.
   - Кого-кого?
   - Я имею в виду будущих  колонистов.  -  Оратор  обвел  взглядом  коллег.
Некоторые ответили озадаченными взглядами, некоторые - понимающими  кивками.
- Тех самых, которые находились на биостанции - она, собственно, ради них  и
была создана. Человеческие зародыши и некоторое количество утробных  плодов.
Все эти живые Дары многие годы, если не  сказать  десятилетия,  собирали  на
десяти планетах, а то и больше чем на десяти.
   - Я бы сказал, что это спорно - применять к  ним  термин  "живые".  Ну  и
сколько этих даров, как  вы  их  назвали,  то  есть  предполагаемых  будущих
колонистов, находилось на борту?
   - У меня нет сейчас под рукой точной цифры. Насколько я  слыхал,  их  там
около биллиона.
   - Сколько?
   - Десять в девятой степени.
   Участникам совещания понадобилось некоторое время,  чтобы  осмыслить  эту
цифру.
   - Тогда давайте не будем их считать или хотя  бы  не  будем  упоминать  в
сводке потерь.
   - По крайней мере, одного из них точно придется упомянуть.
   - Зачем?
   -  Вы,  наверное,  пропустили  сообщение,  которое  как  раз  перед  этой
трагедией прошло по средствам массовой информации. Леди  Женевьева  посетила
биостанцию не просто с  дежурным  визитом.  -  Говоривший  взглянул  куда-то
вправо. - Ну, Кенсинг, что вы скажете?
   Конечно, стол, за которым проходило совещание, был не  настоящим  столом.
Его создали в искусственной реальности голографические экраны компьютеров  и
коммуникационные системы, создали  специально  для  этого  совещания.  Таким
образом, чиновники получили возможность удобно устроиться у себя дома или  в
кабинете и в то же  время  чувствовать  себя  так,  словно  они  все  вместе
заседают в конференц-зале. Так вот, на углу этого воображаемого стола  сидел
мужчина по имени Сандро Кенсинг, самый молодой из участников совещания.  Все
это время он помалкивал. С одной стороны, он был охвачен горем. А с другой -
он  вовсе  не  принадлежал  к  местным  властям.  Кенсинг  был  всего   лишь
племянником одного из членов совета - и женихом доктора Анюты Задор, которая
сейчас числилась среди пропавших без вести. Но истинная причина, по  которой
молодого человека пригласили на совет, заключалась в том, что он  уже  много
лет являлся близким другом единственного сына премьера  Дирака  и  время  от
времени даже гостил дома у премьера или на его личной  яхте.  Следовательно,
как предполагали местные чиновники, он  должен  был  немного  разбираться  в
психологии властителя.
   - Ну так как, Кенсинг?
   Сандро Кенсинг приподнял густые русые брови и оглянулся. Его мощные плечи
нависли над столом, а сильные руки вцепились в его край. Лицо Кенсинга могло
бы показаться бесстрастным, если бы не покрасневшие глаза.
   - Простите? - переспросил Кенсинг. Он явно не слышал вопроса.
   - Я интересуюсь, - деликатно повторил оратор, - как,  по  вашему  мнению,
премьер Дирак отреагирует на эти ужа