го оружия,  и
вообще ничего такого, чем можно сразу покончить с собой. И  прежде,  чем  он
смог найти  хоть  какое-то  орудие  самоубийства,  в  кабину  истребителя  с
шипением начал поступать неизвестный газ. Ларс потерял сознание.
   Когда он очнулся, то обнаружил, что уже  не  находится  на  борту  своего
корабля. Теперь он лежал, распростертый на твердой  незнакомой  поверхности,
заключенный в маленькой, без окон и дверей, камере. Голова раскалывалась  от
боли. Тусклый красноватый свет исходил откуда-то  сверху,  слышалось  слабое
шипение подогреваемого воздуха.
   Он сел. Гравитация - несомненно, искусственная - воздействовала на него с
обычной земной силой. В камере было тесновато, чтобы встать во весь рост. Не
хватало места не то что ходить а даже ползать, два метра на два  -  невелико
пространство.
   Ларса не радовало, что он еще жив. Теперь было ясно,  что  ему  не  дадут
умереть сразу, а подвергнут изучению.
   В то же время он  обнаружил,  что  самоубийство  перестало  казаться  ему
единственным выходом. Эта мысль изначально была чужда его природе.
   Итак, он стал пленником машины берсеркера. Некоторые прошли через  это  и
вернулись в мир людей, чтобы рассказать о своем  опыте,  а  самые  удачливые
сумели даже извлечь ту или иную выгоду из этого  невероятного  события.  Это
были всего лишь единицы из тех, кто уцелел, и считанные чудеса на миллионы и
миллионы кубических световых лет, на  протяжении  многих  веков,  в  течение
которых человечество вынуждено было вести войну против берсеркеров.
   Как ветеран космических странствий, Ларс почти с первых же  минут  своего
пробуждения понял, что в данный момент  находится  в  полете:  чувствовались
слабые признаки движения, изменения гравитации, сопутствующие им  неприятные
ощущения. Машина, пленником которой он был, опережая свет, несла  его  через
пространство математической реальности  по  неведомым  районам  Галактики  в
направлении, о котором он не мог и догадываться.
   Человек никогда в  действительности  не  чувствовал  себя  в  чужом  мире
космического пространства как дома. Но слишком долго этот мир был своим  для
Ларса  Канакуру,  и  оказаться  в  нем  опять  было  привычным,  действовало
успокаивающе. У него не оставалось  шанса  получить  помощь  в  том  секторе
обычного пространства, где его схватили. Ларс сознавал, что  этот  маленький
участок  Галактики  с  немногочисленными   планетами,   принадлежал   теперь
берсеркерам. Одна из этих планет была его домом...
   Камера, в которой он  находился,  предназначалась  лишь  для  поддержания
жизни, не более того. Ларс вновь осмотрелся, теперь уже  более  внимательно.
Его космический скафандр, так же как и содержимое его карманов, исчезли.  На
нем все еще был комбинезон и легкие ботинки, которые Ларс всегда  надевал  в
полете под скафандр  -  обычная  боевая  экипировка  службы,  к  которой  он
относился.
   Камеру заливал тусклый красноватый свет, исходящий от  металлических  или
керамических - он не знал, каких точно - пола  и  стен.  Воздух  здесь  был,
конечно, пригоден для дыхания, но время от времени в пространстве  возникала
волна какого-то экзотического  запаха  явно  неорганического  происхождения.
Вскоре он обнаружил, что здесь есть подача воды, почти ледяной.  По  желанию
она  поступала  из  небольшого   отверстия   в   панели,   которая   служила
водопроводом.
   Он мысленно вернулся к космическому  сражению,  военной  миссии,  которые
привели его в эту камеру. Другой раз будет умнее. Ларс  вдруг  осознал,  что
повторяет себе это снова и снова. Казалось, он никак не может поверить,  что
другого раза не будет, во всяком случае, для него.
   Тогда он стал думать о том, что его ждет. Как правило, берсеркеры убивали
быстро, человеческие страдания не значили для машин  ровным  счетом  ничего.
Все, на что берсеркеры  были  запрограммированы  -  это  желание  уничтожить
человека. Но в его случае время скорой расправы уже миновало.
   Тогда Ларс решил не заглядывать вперед, так как  мгновенная  смерть  была
лучшим выходом  по  сравнению  с  тем,  что  могло  произойти  с  пленниками
берсеркера. Действительно, все другие варианты -  конечно,  кроме  чудесного
спасения - были, по его мнению, гораздо хуже.
   Лучше думать  о  настоящем.  Ларс  Канакуру  решил,  что  он  вполне  мог
оказаться единственным живым существом на расстоянии многих световых лет. Но
почти тотчас ему пришло в голову, что это не совсем так. В его  теле  живут,
должно быть, миллиарды микроорганизмов, так же, как и в любом  человеке.  Он
носит в себе целые популяции видов. Эта простая мысль успокоила его.
   Он почувствовал, что снова в состоянии здраво  мыслить  и  контролировать
ситуацию.
   В этой ужасающе примитивной камере у него не было возможности следить  за
бегом времени. Но через некоторое время - могли пройти сутки или часы  -  он
снова уснул и увидел сон.
   Ларсу снилась контрольная панель корабля с  многочисленными  электронными
датчиками,  и  он  понимал,  что  это  какой-то   новый   пульт   управления
космического истребителя. Он был счастлив видеть его, так это означало,  что
он сбежал от берсеркера. Но чувство тревоги не исчезало. Один из индикаторов
на панели выглядел очень странно, он, казалось, показывал  пары  рифмованных
слов, и Ларсу было очень важно понять их, но он не мог.
   Сон не испугал его по-настоящему, но показался  настолько  реальным,  что
произвел на Ларса сильнейшее впечатление.  Обливаясь  потом,  он  проснулся.
Руки скребли теплую поверхность стола. Очень странный сон.
   Он лежал, испытывая слабость и безразличие. Он  выпил  воды  и  наверняка
поел бы, имей еду в запасе.  Пока  еще  он  не  проголодался  по-настоящему.
Берсеркер неприменно накормит его, когда возникнет потребность. Если бы  его
хотели умертвить, это бы уже  произошло.  Ларс  вновь  задремал,  но  вскоре
проснулся.
   И вдруг он осознал, что космический полет несущей его машины завершился.
   Сейчас, сквозь массу металла, окружавшего его,  едва  ощутимо  доносились
звуки и вибрация, характерные для жесткой стыковки. Он решил, что берсеркер,
захвативший его, достиг своей базы. И это означало, что вскоре станет  ясно,
что его ждет.
   Сразу после стыковки одна из стен камеры Ларса открылась, и машина  зашла
за ним.  Металлокерамическое  тело  передвигающегося  устройства  имело  вид
муравья и было в два раза меньше Ларса. Машина ничего не сказала,  и  он  не
оказал  ей  сопротивления.  Она  принесла  костюм  астронавта,  но  не   его
собственный, а такой, что подошел бы ему, и, похоже, сделанный человеческими
руками. Несомненно, скафандр тоже был однажды где-то захвачен, и женщина или
мужчина, носившие его, были теперь, очевидно, мертвы. На нем еще сохранились
выцветшие знаки различия, но в слабом красном свете символы едва можно  было
разобрать.
   Берсеркер швырнул скафандр к его ногам. Очевидно он хотел, чтобы  человек
надел  костюм,  не  гадая  о  его  происхождении.   Ларс   мог   прикинуться
непонимающим,   попытаться   озадачить   своего   захватчика    необъяснимым
поведением, но обнаружил, что больше не жаждет смерти. Он надел  скафандр  и
загерметизировал  его.  Подаваемого  воздуха  было  достаточно,  и  он  имел
сладковатый запах.
   Машина вывела Ларса наружу в безвоздушное пространство за пределы камеры.
Это путешествие не было слишком долгим, всего несколько сотен метров, но  со
множеством зигзагов и поворотов,  по  коридорам,  явно  не  рассчитанным  на
людей. Большая часть  пути  проходила  в  условиях  уменьшенной  гравитации,
которая,  как  почувствовал  Ларс,  здесь   была   естественной.   Об   этом
свидетельствовали такие тонкости, которые  ощущает  только  тот,  кто  имеет
достаточный опыт.
   Примерно  на  полпути  проводник  вывел  его  из  огромного  космического
берсеркера, захватившего Ларса в плен, и они оказались под  звездным  небом,
лишенным атмосферы, на скалистой поверхности, исполосованной длинными тенями
от бело-голубого солнца, и Ларс понял, что ощущение изменения гравитации  не
обмануло его. Теперь он стоял на поверхности планеты.  Настолько,  насколько
Ларс мог видеть (а  горизонт  здесь  был  близким)  она  представляла  собой
сплошную потрескавшуюся скалу, по которой  равномерно  двигались  призрачные
пылевые  формы  -  формы,  возникающие  не  под  действием  ветра,  а  из-за
дрейфующих электрических зарядов. Ларс уже однажды видел  что-то  похожее  в
другом мертвом мире. Этот мир, очевидно, был мал, если  судить  по  близкому
горизонту, отсутствию атмосферы и гравитации, в несколько раз  меньшей,  чем
земная. Несомненно, сейчас это  место  было  лишено  каких  бы  то  ни  было
признаков  жизни,  но,  скорее  всего,  оно  уже  было  таким   до   прихода
берсеркеров.
   Все выглядело так, словно они решили обосноваться здесь навечно.  Повсюду
виднелись многочисленные сооружения  берсеркеров,  башни  и  копи,  а  также
другие непонятные строения, возвышающиеся на  фоне  безжизненного  ландшафта
насколько хватало глаз. Было трудно судить о  происхождении  или  назначении
конструкций. Что вообще строили берсеркеры? Гигантскую судоверфь, где  можно
создавать себе подобных, или ремонтные доки для  аппаратов,  пострадавших  в
боях? Ларс имел отличный обзор и, когда позже размышлял  над  увиденным,  то
подумал, что  машины  намеренно  все  устроили  так,  чтобы  он  мог  хорошо
разглядеть всю силу и нечеловеческую мощь, окружавшую его.
   Затем его провели в подземелье, в узкий тоннель, и  на  лицевой  пластине
его гермошлема померкло это бело-голубое солнечное сияние.
   Одна дверь закрылась за ним, а через другую он попал в небольшую  комнату
из полуобработанной скальной породы, куда с шипением стал поступать  воздух.
Еще одна дверь перед ним плавно отъехала в сторону.  Мгновение  спустя  Ларс
осознал: что-то изменилось. Он больше не был один. Здесь  находились  другие
пленники, такие же люди, как он. В первое  мгновение  Ларс  был  чрезвычайно
изумлен, хотя потом не мог понять, что же так потрясло его.
   Послышались  человеческие  голоса.  Человеческие  фигуры,  в   таких   же
комбинезонах, как у него,  развернулись  в  его  сторону.  Небольшая  группа
состояла из четырех землян - двух мужчин и двух женщин.
   Комната, в которой они содержались, была,  вероятно,  площадью  около  10
квадратных метров и имела высоту, позволяющую стоять в полный  рост,  но  не
более того. Здесь не было мебели, и четверка  сидела  на  каменном  полу.  В
комнате было еще три двери по одной в каждой стене. Две из них были открыты.
   Двое мужчин и женщина поднялись на ноги,  как  только  Ларс  приблизился.
Вторая  женщина  осталась  сидеть  на  полу,  и  ее  вид  говорил  о  полном
безразличии к происходящему.
   Ларс представился: "Летный офицер Ларс Канакуру, Объединенные силы Восьми
Миров".
   "Капитан Абсалом Наксос, Стратегический Корпус Защиты, Новые Гебриды",  -
капитан говорил так быстро, словно боялся не успеть выдать  всю  необходимую
информацию. Он имел вид  голодающего  человека,  находящегося  в  постоянном
напряжении. Его черные как смоль брови, выглядели  почти  искусственными  на
бледном лице, и редкая черная поросль на щеках, казалось, напрасно  пытается
самоутвердиться.
   Ларс ответил: "Рад познакомиться. Желал бы, чтобы это произошло при более
благоприятных обстоятельствах.
   "Мы все тоже. Здесь паскудная жизнь".
   Женщина - та, которая была моложе и красивее - слегка  выступила  вперед:
"Пат Сандомер. Я просто гражданское лицо".
   "Здравствуйте", - Ларс пожал протянутую ему руку. Сквозь толщу  скалы  то
тише, то громче постоянно доносился звук работающих  машин.  Ларс  заключил,
что где-то рядом, скорее всего, рудник или что-нибудь подобное.
   У Пат были действительно прекрасные серо-голубые глаза. Она сказала,  что
ее захватили на пассажирском  лайнере,  атакованном  берсеркером,  она  была
уверенна, что экипаж и все пассажиры погибли.
   "Я Николас Опава", - второй мужчина производил первоначальное впечатление
человека мягкого. Естественный  темный  свет  его  кожи  скрывала  бледность
тюремного узника. От него веет безнадежностью, подумал Ларс.  Опава  сказал,
что он был единственным человеком на борту автономного  научного  аванпоста,
где его и захватил берсеркер.
   Последняя в этой группе, Дороти Тотонак, была несколько старше  других  и
выглядела замкнутой. Ее имя  назвала  Ларсу  Пат;  в  конце  концов,  Дороти
поднялась на ноги, но, казалось, была намерена ограничиться только кивком.
   Ларс спросил, сколько времени они уже провели здесь. Оказалось, что всего
несколько дней. Началось легкое препирательство о способе подсчета  времени,
когда взгляд Ларса упал на одну из раскрытых  дверей.  В  соседней  комнате,
примерно такого же размера, как та, в которой он  стоял,  находились  другие
живые существа, но не земляне, Ларс подошел к Николасу Опаве и взял  его  за
руку. Инстинктивно перейдя на шепот, он спросил: "Это Кампаны?" За всю  свою
историю космических странствий он никогда не видел ничего подобного. Но  тем
не менее с первого взгляда узнал эти  квадратные  тела,  покрытые  складками
кожи;  их  узнал  бы  любой  образованный  человек  с  любой  планеты.  Хотя
изображения Кампанов встречались довольно редко, каждый видел их.
   Опава только устало кивнул.
   "Мы с ними ладим вполне нормально", -  вставил  капитан  Наксос  в  своей
обычной деловой манере. -  "Условия  у  нас  одинаковые,  все  вместе  здесь
заперты, им приходится быть дружелюбными".
   Ларс стоял, уставившись на Кампана. Он убедился, что все, что он  знал  о
них оказалось верным: форма их неуклюжих угловатых тел напоминала механизмы,
но он никогда не слышал, чтобы ум Кампанов называли механическим.
   Кроме умственных способностей, которые были  весьма  необычны  по  земным
меркам, а иногда даже внушали благоговейный ужас, Кампаны славились тем, что
старались избегать контактов с землянами. Но вот один из них вышел из  своей
комнаты и направился к людям. Походка была  медлительной,  перекатывающейся,
но ее нельзя было назвать неуклюжей.
   "Могу поспорить, идет поприветствовать новичка", - сказала Пат Сандомер.
   И оказалась права. Толстое существо (две руки, две ноги, покрытая  чешуей
кожа или тесно облегающие одежды?) приближалось прямо к нему. Все  остальные
немного отступили.
   "Было бы глупо сказать вам "Добро пожаловать"" - Ларсу показалось,  голос
прозвучал удивительно чисто и ничем не отличался от человеческого, хотя  рот
и горло, его породившие, выглядели совсем по-иному. - "Но можно пожелать вам
здоровья, что я и мои товарищи Кампаны и делаем".
   "Спасибо. Вам того же", - что сказать чужаку? - "Как вы попали в плен?"
   Похожий  на  руку  отросток   шевельнулся.   Рот,   гораздо   шире,   чем
человеческий, артикулировал земные  слова  с  бесхитростным  старанием:  "По
несчастью,  мой  друг,  по  несчастью".  Произнеся  это,   Кампан   медленно
повернулся к ним спиной и начал путь назад, к своим товарищам.  Какого  пола
это существо? Ларс не  мог  сказать.  Он  слышал,  что  Кампаны  сами  редко
интересовались половыми различиями.
   "Я думал, они никогда не говорят с  нами  так  свободно",  -  пробормотал
Ларс, наблюдая за удаляющейся спиной.
   Пат, в сущности, повторила все  сказанное  капитаном  Наксосом:  Кампаны,
вынужденные обстоятельствами, могли быть хорошими  компаньонами.  И  все  же
берсеркеры понимали, что необходимо обеспечить два разных биологических вида
двумя  раздельными  комнатами,  признавая   необходимость   психологического
разделения.
   Ларс  проголодался,  как  волк,  а  здесь  была  вполне  пригодная   еда,
розово-зеленые пирожные, о которых упоминали бывавшие в плену у берсеркеров.
Он мог видеть Кампанов, жующих в своей комнате пирожные другого цвета. После
того, как Ларс поел, товарищи по несчастью показали  ему  отдельную  камеру,
где можно было поспать или просто побыть одному. Эта камера очень напоминала
ту, что была на корабле берсеркеров, за исключением того, что была  высечена
в скале, и в ней не было двери. У каждого из пленников была своя келья,  где
он мог уединиться, и  еще  одна  оставалась  незанятой.  Все  индивидуальные
камеры, используемые пленными выходцами с Земли, были  расположены  в  конце
небольшого бокового зала, выходящего из общей комнаты.
   Крайне уставший, Ларс вытянулся на  припасенном  для  этой  цели  одеяле,
закрыл глаза. Он вдруг почувствовал себя тесно  связанным  с  этими  людьми,
которых не знал еще час назад.
   Он все еще ощущал рядом с собой их присутствие даже сейчас, когда спал.
   Ему снова снился сон. И вновь он видел загадочную  контрольную  панель  и
датчик с рифмованными словами, которые никак не мог расшифровать.
   В этот момент он проснулся и инстинктивно повернул голову. Взгляд пересек
открытый проем его кельи, короткий переход на углу и уперся в общую комнату.
За ней была другая дверь, ведущая в комнату Кампанов, через которую на Ларса
смотрел один из них. Когда их взгляды встретились, существо отвернулось.
   Из того, что было известно о Кампанах, на первом  месте  стояла  сила  их
разума;  среди  них  были  Прорицатели  Вероятного.   Они   обладали   также
способностью  телепатии  (правда,  в  большинстве  случаев  бесполезной)  на
чрезвычайно   большие   расстояния   -   по    крайней    мере,    некоторые
индивидуумы-Кампаны, такие, как Третий Историк, известный своими  контактами
с Землей. Ларс не удивился бы, узнав, что  этот  слишком  реальный  сон  был
вызван мыслительными упражнениями Кампанов в интеллектуальной силе. Но он не
мог найти объяснения, зачем Кампанам интересоваться его снами или тем, видит
ли он их вообще.
   А, может  быть,  это  была  попытка  передать  информацию  телепатическим
способом? Однако, сон о  датчике  впервые  приснился  Ларсу  несколько  дней
назад, еще до того, как он попал на базу и  узнал  о  том,  что  здесь  есть
Кампаны. Но это был слабый довод против истинной  телепатии:  Ларс  понимал,
как мало земляне знали о  ней.  Наверное,  время  не  всегда  может  служить
препятствием при телепатическом контакте, думал он.
   Таким образом, сон  может  являться  способом  передачи  любой  секретной
информации, средством связи, неподвластным мощи  перехватчиков  берсеркеров.
Если это так, Ларс решил не упоминать о своем сне вслух.
   Четверо землян бодрствовали, когда  Ларс  присоединился  к  ним  в  общей
комнате. Один ел, двое других разговаривали, один - на  этот  раз  Опава,  -
сонно бродил по комнате. Дороти Тотонак  все  еще  выглядела  печальной,  но
теперь,  по  крайней  мере,  сказала  ему  "здравствуй".   Ларс   поел   еще
розово-зеленых  пирожных,  обменявшись   несколькими   словами   со   своими
товарищами. Никто не рассказал о своих странных снах. Никто  не  упомянул  о
том, что мозг берсеркера, который контролирует эту базу, наверняка  каким-то
образом прослушивает все, о чем они говорят,  наблюдает  за  всем,  что  они
делают, хотя Ларс был уверен, что все это знали. Возможность утаить от врага
такую малость  как  сон  давала  ему  крохотное  чувство  превосходства  над
остальными.
   Беседа продолжалась недолго, когда открылась та дверь, что впустила Ларса
внутрь  помещения  для  пленников.  Вошел  конвой  муравьиноподобных  машин.
Космических скафандров у них не было. Беседа  людей  прервалась,  и  как  по
команде, все встали, повернувшись к врагу лицом.
   Воцарилось минутное молчание. Тогда дверь  в  третьей  стене  отъехала  в
сторону, открыв освещенный красным светом проход.
   Капитан Наксос беспокойно задвигался. "Что-то новенькое! Они ни  разу  не
открывали эту дверь с тех пор, как я здесь". Капитан  был  пленником  дольше
всех, по крайней мере, на несколько часов.
   Полдюжины муравьиноподобных машин  жестами  указывали  людям  на  впервые
открытую дверь.
   "Похоже, нам нужно идти", - пробормотала Пат Сандомер.
   Ларс попытался придумать какую-нибудь отговорку, чтобы выиграть