ервой  Высадки
людей на Сиргол. Но пока следов людей он не  встретил.  Впрочем,  он  их  не
искал. Главное - ни он, ни другие часовые операторы не засекли пока всплеска
изменений,  означавших  атаку  берсеркеров.   Гигантские   корабли-крепости,
осадившие планету в настоящем,  возможно,  не  обнаружили  пока,  что  могут
вторгаться в ее прошлое.
   Как  любой  хороший  часовой,  Деррон  старался  не  повторять  маршрута,
"обходя" пост. Из своего кресла, из  комфорта  и  безопасности,  он  посылал
приказы зондам,  перемещая  устройства  сначала  на  десяток  лет  глубже  в
прошлое, потом на пяток миль к северу, потом на два года вверх по времялинии
и на дюжину миль к юго-западу. Но по-прежнему в символической  густой  траве
на  экране  не  появлялось  следов  чужака-хищника.  У  врага,  которого  он
выслеживал, собственных жизнелиний не было и засечь его можно было только по
обрыву чужих.
   - Пока ничего, - доложил Деррон не оборачиваясь, когда почувствовал,  что
за спиной остановился  старший  по  караулу.  Старший,  в  звании  капитана,
постоял секунду, глядя на экран, и, ничего не сказав, пошел  дальше.  Деррон
нахмурился. Он вдруг заметил, что не может вспомнить имени капитана. Ничего,
капитан работал у них всего  второй  день.  Завтра  его  или  Деррона  могут
перевести в другое место. Мягко выражаясь. Сектор Хроноопераций  Планетарной
Обороны Сиргола обладал большой организационной  гибкостью.  Лишь  несколько
месяцев  назад  защитники  планеты  поняли,  что  осада  может   перейти   в
хроновойну, а зал хронокараула был приведен в полную боевую готовность всего
месяц назад и пока в  настоящем  бою  не  участвовал.  К  счастью,  тонкости
хроновойны были неизвестны и их врагу: нигде во Вселенной; кроме Сиргола, не
были возможны путешествия во времени.
   Деррон Одегард так и не успел припомнить имени капитана. Первая настоящая
битва Сектора Хроноопераций с берсеркерами для  Деррона  началась  с  тихого
голоса  девушки-информатора,  который  через  наушники  сообщил,  что   флот
берсеркеров запустил к планете несколько устройств. Их поведение  отличалось
от поведения обычных  ракет:  упав  на  поверхность,  они  исчезли  из  поля
наблюдения, и хотя экраны засекли их в  вероятном  пространстве,  устройства
уходили все глубже в прошлое.
   Вот они погрузились на восемь тысяч лет, на десять, на двенадцать  и  все
продолжали уходить в глубину. Часовые пораженных участков были наготове,  но
враг, казалось, понимал, что за ним бдительно следят. Только после отметки в
двадцать одну тысячу лет,  когда  наблюдать  за  хроноснарядами  берсеркеров
стало невозможно, они вроде бы остановились. Но где и когда?
   - Внимание, все часовые! - произнес  немного  нараспев  знакомый  Деррону
голос. - Говорит командующий Сектора.  Нам  пока  известно,  что  берсеркеры
намерены создать десантный плацдарм где-то на  уровне  минус  двадцать  одна
тысяча. Оттуда они могут подкинуть что-нибудь вверх по линии, а мы не сможем
ничего сделать, пока это не прорвется в реальное время или даже пока это  не
начнет убивать.
   Снова заиграла психо-музыка. Несколько  минут  спустя  голос  информатора
передал лично Деррону приказ изменить систему  поиска.  Перемещения  часовых
делались по всей линии, что означало - ожидается  прорыв  врага  в  реальное
время. Наблюдатели концентрировались  вокруг  зоны  вторжения,  не  выпуская
из-под наблюдения остальные участки: первая  атака  могла  быть  отвлекающим
маневром.
   В последнее время Деррон перестал спешить в убежище, когда  ракета  врага
взрывалась поблизости от подземных жилищ. Страх притупился, и то же самое он
испытывал сейчас: его руки автоматически производили нужные манипуляции, как
будто  во  время  рутинной  учебной  тревоги.  Деррона  в  самом  деле  мало
волновало, когда настигнет его смерть, сейчас или позже. И в этом были  свои
преимущества.
   Но от груза ненавистной ответственности избавиться он не  мог,  и  минуты
вахты тянулись еще медленнее обычного. Дважды невозмутимый информатор  менял
Деррону секторы поиска. Потом заговорил командующий, официально  подтвердив,
что атака началась.
   - Держите ухо востро, ребята, - закончил протяжный голос командующего.  -
И найдите мне эту замочную скважину.
   Где-то во времени, глубже двадцати тысяч  лет,  появилась  эта  "замочная
скважина", проход в реальность, пробитый шестеркой хроноракет берсеркеров.
   Если бы люди могли непосредственно наблюдать их появление, они бы увидели
шесть машин-убийц,  шесть  короткокрылых  самолетов,  возникших  из  пустоты
высоко над поверхностью планеты, и тут же устремившихся в разные стороны  на
сверхзвуковой скорости.
   Едва  успев  разделиться,  машины  начали  засевать   мир   внизу   ядом.
Радиоактивные вещества, химикаты - трудно сказать, что они применяли. Как  и
остальные часовые, Деррон  видел  эффект  атаки:  вероятность  существования
жизни в его секторе полетела вниз.
   Шесть машин вытравливали жизнь планеты. Если Первые  Люди  уже  там,  они
погибли. Если они высадятся позднее, то беспомощными детьми будут  скитаться
по стерильной планете, где не найдут  пищи.  И  потомки  Первых  Людей,  все
нынешнее население Сиргола, перестанут существовать. Планета и вся  звездная
система окажутся во власти берсеркеров.
   Шансы на смерть мира росли. В каждой живой клетке на  планете  поднимался
темный прилив небытия. Зловещую перемену регистрировали экраны часовых.
   Многочисленные векторы этой перемены тут же были  обработаны  в  мозговом
центре Хроноопераций компьютерами и людьми. Информации  у  них  теперь  было
море, и через двадцать минут  реального  времени  компьютеры  доложили,  что
"замочная скважина" обнаружена.
   На втором уровне катакомб бункера ждали своего часа  тупоносые  оборонные
ракеты, в паутине сложных систем запуска и управления. Стальные манипуляторы
выдвинули из стеллажа одну ракету, на темном каменном полу  под  ней  возник
серебристый круг, мерцавший, как вода в озерке.
   Металлические пальцы разжались, и ракета упала в ртутный  круг,  исчезла.
Одна сумма сил переносила ее в прошлое, другая посылала в виде вероятностной
волны вверх, сквозь мили скал, в стратосферу, прямо к "замочной скважине", и
Деррон увидел, как смертоносные изменения на экране вдруг пошли  в  обратную
сторону, как пущенная назад кинопленка.
   - Точно  в  скважину!  -  воскликнул  командующий.  Слова  он  больше  не
растягивал, теперь шесть машин берсеркеров разделили пространство прорыва  в
реальность с атомным взрывом. Взрыв аккуратно возник точно в  этом  месте  и
точно в нужный момент.
   Волны смерти на всех экранах начали отступать, ликование громким  шепотом
прокатилось  вдоль  консольных  рядов,  и  хотя  осторожность  и  дисциплина
приглушали радость, часовые подмигивали  друг  другу,  улыбались,  и  Деррон
тоже. Так было легче - не выделяться, быть как все. Кроме того, он и в самом
деле гордился хорошо выполненным делом.
   Вахта завершилась спокойно, и  стало  ясно:  первая  попытка  берсеркеров
развязать хроновойну пресечена.
   Но  проклятые  машины  не  отступят,  подумал  Деррон.  Они  никогда   на
отступают. Вспотевший, усталый, не утруждая себя улыбкой, он уступил  кресло
часовому следующей вахты.
   - Неплохо вы поработали сегодня, - с завистью сказал сменщик.
   Деррон позволил себе вымученно улыбнуться.
   - Теперь и у вас есть шанс прославиться.
   Он прижал подушечку большого пальца к нужному месту на сканере, и сменщик
сделал то  же  самое.  Официально  освободившись  от  вахты,  Деррон  устало
направился к выходу вместе с потоком других часовых. Кое у  кого  лица  были
такие же утомленные и угрюмые, как и у Деррона. Но выйдя из зала, за пределы
зоны тишины, люди начали собираться в шумные веселые компании.
   Деррон встал в очередь вернуть обойму с записью дежурства. Потом еще одна
очередь - на короткий устный доклад послевахтенному офицеру. И  после  этого
он был свободен. Как будто свобода имела в эти дни для сиргольцев  значение,
подумал он.
   Огромный  пассажирский  лифт  поднял  его   из   глубин   камеры   уровня
Хроноопераций на жилой уровень подземного города. Но и здесь  мили  скальных
пород нависали над головой.
   На жилом уровне не было таких же  идеальных  условий,  как  в  караульном
зале. Воздух был  затхлый,  зачастую  просто  воняло.  Серые  улицы-коридоры
освещались по минимуму. Украшения сводились к плакатам и лозунгам: от  имени
правительства они призывали напрячь все  силы  для  победы,  обещали  скорое
наступление  перемен  к  лучшему.  Улучшения   в   самом   деле   постепенно
происходили,  Месяц  за  месяцем  воздух  становился  свежее,  еда   немного
разнообразнее и вкуснее. Казалось, владея неисчерпаемой энергией водородного
синтеза,  потреблявшего  минералы  горных  пород,   гарнизон   планеты   мог
бесконечно долго держаться в осаде, к тому же - при возрастающем комфорте.
   Сейчас Деррон шагал  по  одному  из  главных  коридоров-магистралей.  Его
офицерская холостяцкая комнатка была одной из ячеек,  которые,  чередуясь  с
магазинами и учреждениями, составляли стороны улицы. Коридор был  высотой  в
два этажа и шириной не уступал любой главной улице в  любом  большом  городе
погибшего  наружного  мира.  В  центре  бежали  движущиеся   дорожки,   пары
полицейских в белой форме  проверяли  у  пассажиров  документы:  Планетарное
Командование явно охотилось за отлынивающими от работы.
   Широкие пешеходные плоскости по сторонам дорожек были полны людей, как  и
всегда. Мужчины и женщины в рабочей униформе, до зуда в зубах  похожие  друг
на друга, спешили на работу или  возвращались  домой,  не  спеша,  но  и  не
слишком медленно. Лишь стайка детишек, выпущенная на  свободу  из  школьного
класса,  выказывала  избыток  энергии.  Те  немногочисленные   счастливчики,
которые располагали свободным временем, просто гуляли или стояли в  очередях
перед магазинами и заведениями развлечений. Заведения, сохранившие  хотя  бы
частично частный характер, были намного популярнее правительственных.
   Одна небольшая очередь выстроилась перед местным отделением Землепродажи.
По сути, это была часть коридора, отгороженная стеклом и проволокой.  Деррон
посмотрел на сонных клерков, на выставку покоробившихся  плакатов  и  жалких
моделей. На плакатах в ярких, как предполагалось,  красках  был  представлен
план послевоенного восстановления поверхности.
   "СЕГОДНЯ МОЖЕШЬ ПОЛУЧИТЬ ЗЕМЛЮ, КОТОРАЯ ПОНАДОБИТСЯ ТЕБЕ ЗАВТРА!"
   Земли хватало. Хуже было с пищей и водой.  Но  Землепродажа  исходила  из
здравой мысли, что когда-нибудь - после победы,  -  наступит  хорошая  новая
жизнь, с новой хорошей атмосферой и новыми океанами - их  придется  выжимать
из недр планеты, или доставлять материалы с внешних планет-гигантов  системы
Сиргола.
   Люди в очереди имели знаки различия всех  званий  и  классов,  теперь  их
объединяло то, что в мирную эпоху называлось  предвкушением.  Деррон  сбавил
шаг, чтобы посмотреть на этих людей. Неужели они забыли, что планета мертва?
Настоящий мир убит, кремирован, вместе с девятью десятыми населения.
   Нельзя сказать, что это соотношение очень трогало  Деррона.  Или  кого-то
вообще. Отдельного человека в первую очередь волнует он сам.
   В памяти всплыло любимое лицо.  Деррон  устало  вздохнул,  отвернулся  от
очереди легковерных простаков, ждущих случая укрепить легковерность.
   Он пошел к своей ячейке, но  вдруг  на  перекрестке  повернул  в  боковой
коридор, узкий, плохо освещенный, всего с несколькими дверями и окнами. Но в
сотне  шагов  впереди  он  заканчивался  аркой,  окаймляющей  живую   зелень
настоящих деревьев. Сейчас в парке должно быть малолюдно.
   Он едва вошел в коридор, как скалу под ногами пронизала дрожь взрыва. Две
красные птички в парке заметались среди ветвей. Деррон сделал еще три  шага,
и до него докатился глухой тяжелый раскат грома. Близкое попадание небольшой
ракеты. Осадивший планету флот бросал вниз вероятностные волны.  Иногда  они
пробивали защиту и мили камня и, превращаясь в ракеты, взрывались поблизости
от подземных укрытий.
   Деррон не спеша прошел коридор и остановился, облокотившись на перила  из
настоящего дерева, глядя в парк с высоты двух этажей. Парк  имел  площадь  в
десяток акров. С шестиэтажной высоты "небесного" купола сияло  искусственное
солнце, неотличимое от настоящего,  заливая  веселым  светом  траву,  кусты,
разноцветных пичуг. Парк  пересекал  ручеек  свежей  воды.  Сегодня  уровень
понизился, бетонные стенки наполовину обнажились.
   Год назад - целую жизнь тому назад! - когда  существовал  настоящий  мир,
Деррон не был  любителем  природы.  Прогулка  на  свежем  воздухе  время  от
времени, не больше. Он спешил  окончить  учебу,  заняться  работой  историка
профессионально. Жизнь он посвятил текстам, фильмам,  записям  на  лентах  и
академическим занятиям и продвигался вперед по  научной  лестнице.  Даже  во
время прогулок и каникул он предпочитал исторические места... Снова  всплыло
в памяти лицо любимой, и Деррон усилием воли заставил себя думать о другом.
   Год назад карьера  историка  сулила  необыкновенные  возможности.  Намеки
физиков на  возможность  манипулирования  уникальным  пространством-временем
Сирголa   наэлектризовали   научную   общественность.   Возможно,    впервые
человечество  сможет  увидеть  свое  прошлое.  Всего  год  назад   война   с
берсеркерами казалась далекой. О, да, война - это ужасно, но затрагивала она
другие миры, на расстоянии многих световых лет. Несколько десятилетий  назад
Земля передала предупреждения, и создание планетарной обороны  Сиргола  было
рутинным фоном жизни для молодого честолюбивого студента.
   Деррону вдруг пришло в голову,  что  за  последние  месяцы  он  узнал  об
истории больше, чем за все годы учебы. Тривиально, но факт. Пользы, конечно,
никакой... Если бы он узнал, что наступают последние минуты истории Сиргола,
он бы отправился в один из парков с припасенной бутылкой вина и завершил  бы
Историю любым количеством тостов, которое позволит оставшееся время, за  все
погибшее и погибающее.
   Усталость и напряжение вахты только начали уходить, как  бы  просачиваясь
сквозь ладони в отполированное прикосновениями дерево поручня, и  он  совсем
забыл о недавнем взрыве. И вдруг в парке появился первый раненый.
   Он вылез из люка на уровне травы. Форменной куртки на нем не было, одежда
обгорела, висела клочьями. Одна рука была обожжена и распухла.  Покачиваясь,
словно плохо видя, человек пошел среди деревьев и,  как  актер  в  старинном
фильме из жизни в лесах, припав к ручью, начал жадно пить.
   Из  того  же  люка  появился  второй,  постарше,  несколько   полноватый.
Наверное, какой-то клерк или администратор, с балкона не было  видно  знаков
различия. Ран на нем не было видно, но вид у пострадавшего был  растерянный,
он явно не понимал, куда попал. Время от времени он поднимал к ушам  ладони,
будто оглох или просто удивлялся, что голова все еще на плечах.
   Потом, придерживая оторванный кусок кожи на  голове,  появилась  стонущая
полная  невысокая  женщина.  Потом  еще  одна  женщина.   Раненые   и   даже
покалеченные люди начали чередой выбираться  на  траву,  и  фальшиво  мирную
тишину парка наполнил трагический хор стонов и жалобных голосов.
   Снизу донесся шум тяжелых машин, команды. Контроль Повреждений  не  терял
времени. Раненых явно отослали наверх в парк, чтобы не мешали аварийникам  с
ремонтом. В парке теперь было около двух десятков пострадавших.
   Среди раненых  была  девушка  лет  восемнадцати-двадцати,  и  от  обычной
хлопчатобумажной униформы на  ней  остались  лохмотья.  Она  прислонилась  к
дереву, не могла дальше идти. Сквозь разорванную форму...
   Деррон зажмурился, сгорая от стыда, отвернулся. Хорошо же он выглядит  со
стороны:  древний  тиран,  забавляющийся  страданиями  людей,  глазеющий  на
девушку в разорванной одежде и оценивающий ее  привлекательность!  Нет,  так
ему скоро придется решать, на чьей стороне он сражается!
   С балкона вниз вела лесенка, и Деррон мигом слетел на  траву.  Человек  с
ожогами купал распухшую руку в прохладном ручье,  остальные  пили.  Кажется,
кровью никто не истекал, но девушка вот-вот должна была упасть.
   Стащив куртку, Деррон набросил ее  на  плечи  девушки,  помог  отойти  от
дерева.
   - Где у вас болит?
   Она покачала головой, что-то пробормотала. Лицо ее было  ужасно  бледным,
возможно, сказывался шок, и Деррон попробовал усадить девушку на траву.  Она
садиться не хотела, и они протанцевали странный танец, сохраняя  равновесие.
Девушка была высокая, стройная, действительно очень привлекательная,  но  не
стандартная красавица. Волосы ее были подстрижены, как у большинства  женщин
в последнее время - такая прическа пропагандировалась правительством.
   Она пришла в себя довольно быстро, с удивлением посмотрела на куртку,  на
Деррона.
   - Вы офицер, - тихо сказала она, глядя на воротник со знаками различия.
   - В некотором роде. Вам лучше где-нибудь прилечь.
   - Нет... я шла  домой...  или  куда-то...  Вы  не  скажете,  где  я?  Что
происходит? - она говорила все громче.
   - Кажется,  попадание  ракеты.  Слушайте,  как  офицер,  я  приказываю  -
садитесь.
   Она вновь не захотела садиться и они опять протанцевали несколько па.
   - Нет. Сначала я должна выяснить... Я не помню, кто я и где я, и почему!
   - И я тоже. - Это была  чистая  правда,  уже  довольно  давно  Деррон  не
говорил так искренне. В парк вбегали люди, прохожие, врачи, старались помочь
раненым. Девушка изумленно озиралась.
   - Ну хорошо, милая, тогда я проведу  вас  в  госпиталь.  Здесь  недалеко.
Нужно спуститься лифтом. Пойдемте. Девушка охотно пошла рядом, держа Деррона
за руку.
   - Как вас зовут? - спросил Деррон в лифте. Пассажиры косились на  девушку
и куртку.
   -  Я...  не  знаю!  -  Обнаружив,  что  имя   пропало,   она   испугалась
по-настоящему. Рука потянулась к шее, но удостоверения там не было.  Правда,
многие не любили их носить, невзирая на требование правительства.
   - Куда вы меня везете?
   - Я же сказал, в госпиталь. Вас нужно осмотреть, перевязать. - Деррон был
не прочь пошутить, чтобы остальные перестали глазеть.
   Они вышли на нижнем уровне. Еще несколько  шагов  -  и  они  очутились  у
аварийного входа  в  госпитальный  комплекс.  Уже  прибывали  другие  жертвы
взрыва, многих доставляли на носилках,  приемный  покой  был  забит  людьми.
Пожилая сестра начала снимать куртку Деррона,  и  остатки  униформы  девушки
окончательно  расползлись:  она  слабо  взвизгнула,   и   сестра   поспешила
захлопнуть полы куртки.
   - Придется вам вернуться за курткой завтра, молодой человек.
   - Прекрасно.
   После этого, в толчее  санитаров  с  носилками,  среди  сновавших  людей,
Деррон только и  смог,  что  помахать  девушке  на  прощанье,  а  потом  его
вытеснили в коридор. Он пошел прочь, улыбаясь, вспоминая медсестру и куртку,
словно отличную шутку. Давно ему уже не приходилось улыбаться.
   Улыбка  еще  не  покинула  его,  когда  он  нырнул  в   дверь   комплекса
Хроноопераций, чтобы взять  в  своем  шкафчике  запасную  куртку.  На  табло
информации ничего новенького не появилось. Деррон в очередной  раз  подумал,
не попросить ли о переводе,  чтобы  не  сидеть  по  шесть  часов  в  день  в
смертельном  напряжении.  Но,  кажется,  те,  кто   рапортов   не   подавал,
переводились так же часто, как и другие.
   Деррон зашел в соседний спортзал для офицеров,  сыграл  в  ручной  мяч  с
однокашником.  Чаном  Амлингом,   теперь   капитаном   Секции   Исторических
Исследований. Амлинг был из тех, кто на интерес не играет, и Деррон  выиграл
стакан эрзац-сока, но  предпочел  выигрыш  не  требовать.  В  спортзале  все
разговоры вертелись вокруг сегодняшней победы сектора. Когда кто-то упомянул
взрыв ракеты, Деррон только сказал, что видел пострадавших.
   После душа Деррон и Амлинг и еще пара  офицеров  пошли  в  бар  на  Ж