были под
полным контролем Ника, и Ник отлично умел с ними обращаться.
   Дирак уже не  в  первый  раз  говорил  себе,  что  виртуальные  личности,
программы, имеют свои недостатки, точно так же, как люди из плоти  и  крови.
Один из недостатков  виртуальных  личностей  заключался  в  том,  что  такое
существо, как Ник, невозможно заставить страдать на самом деле.
   Свет,  падающий  через  графическое  изображение  витражей,   раскрашивал
виртуальные камни древних башен  в  неяркие  пастельные  цвета  и  заставлял
могильные плиты, монументы и колонны отбрасывать глубокие тени.  Чем  дальше
продвигался Дирак, тем сильнее он был  уверен,  что  в  аббатстве  находится
кто-то еще, помимо него и  Ника.  Эта  уверенность  была  вызвана  почти  не
уловимыми для сознания звуками и  движением.  Но  когда  этот  "кто-то  еще"
промелькнул в переходе,  над  которым  возвышалось  виртуальное  изображение
статуи ангела, оказалось, что это всего лишь Женни. Премьер решил, что Женни
всего лишь женщина и совершенно не склонна к насилию. А  значит,  на  данный
момент она не представляет для  него  никакой  опасности  и  ее  можно  пока
оставить в покое.
   Долгая погоня  через  виртуальные  измерения  десякуба  увела  Дирака  на
некоторое расстояние к востоку  от  главного  алтаря,  в  глубь  королевских
усыпальниц. И тут его взгляд уловил еще  какие-то  подозрительные  движения,
необычное шевеление среди детально проработанного миража.  Премьер  бросился
туда и схватился закованной в броню  рукой  за  крышку  огромного  каменного
саркофага. Полифазная материя дна и стенок десякуба мгновенно перестроилась,
чтобы приспособиться к визуальным сигналам, поступающим с коры его головного
мозга, и при помощи обратной связи сформировала твердый  край,  за  который,
собственно, премьер и ухватился.
   В неистовом порыве  премьер  Дирак  вскрыл  место  последнего  успокоения
Елизаветы Первой и Марии, сводных сестер. Но в этом времени и в этом месте в
саркофаге не лежали останки древних королев. Из гробницы с криком  выскочила
куда более современная женщина.
   Дирак выкрикнул в лицо жене проклятие и отшвырнул  ее  прочь  -  кричащее
привидение среди памятников и могил.
   Он пробирался между виртуальными гробницами и статуями, тоже  похожий  на
призрака из плоти.
   Огонь был открыт  без  предупреждения.  Но  пули  отскочили  от  тяжелого
скафандра премьера. Ударивший  в  него  залп  развернул  Дирака  и  заставил
пошатнуться, но не  более  того.  Чтобы  сбить  премьера  с  ног,  следовало
стрелять под большим углом и с меньшего расстояния.
   Дирак стиснул зубы, но не стал стрелять в ответ.  Лучше  подождать,  пока
цель не будет ясно видна. Он не хотел разносить эту  установку  на  кусочки,
как вышло с десякубом на яхте. Он намеревался проделать на ней большую часть
работы по проектированию новой колонии.
   Ник Третий,  по-прежнему  успешно  скрывавшийся  от  глаз  Дирака,  начал
выкрикивать угрозы и проклятия.
   Его отец выругался в ответ и бросился в погоню.
   - Будь я проклят, - бормотал Дирак себе под нос, - будь я  проклят,  если
позволю убить или побить себя  какой-то  записанной  личности  -  или,  если
рассматривать  все  традиционно,  с  точки   зрения   закона,   -   какой-то
компьютерной программе, которая ведет себя  так,  будто  верит,  что  она  -
записанная личность.
   И Дирак продолжал погоню, не забывая, впрочем, что он смертен  и  уязвим.
Сейчас он находился  у  входа  в  огромную  величественную  часовню  Генриха
Седьмого, своды которой возносились над головой,  словно  кроны  деревьев  в
чаще леса. Дирак всегда отвергал идею страховочной записи  своего  сознания.
Премьер наслаждался жизнью во плоти и намеревался сохранить свое тело.
   Не раз за все эти годы Дирак оценивал возможность сделать с себя запись -
в качестве страховки от несчастного случая или убийства. Были моменты, когда
эта идея казалась соблазнительной, но премьер всегда отвергал ее,  поскольку
в  результате  такой  процедуры  вполне  мог   появиться   очень   серьезный
потенциальный противник.
   Премьер  даже  представлял  себе,  каково  это  -  подвергнуться  записи,
разделить самую свою сущность на две половины: вот он надевает  шлем,  потом
снимает его, и ничего не изменяется. И в то же самое время,  и  с  такой  же
эффективностью он надевает тот же самый шлем, а потом  постепенно  осознает,
что навсегда распростился со  своей  плотью.  Нет.  Это  слишком  неприятное
вторжение в самый центр его существа.
   Теперь он вышел из огромной часовни Генриха,  позволив  своим  инстинктам
вести  его  назад,  к  центру  всего  аббатства   -   духовному,   если   не
геометрическому центру. Впереди него маячила  часовня  Эдуарда  Исповедника,
храм во храме, возведенная над усыпальницей из зеленого порфирита. В  давние
века - в настоящем аббастве - в этой часовне свершались  порой  чудеса.  Так
рассказывали.
   Премьер вошел в часовню.
   Внезапно перед ним появился  пустой  шлем  скафандра  Ника,  превращенный
иллюзией в средневековый шлем. В тот же миг альфа-триггерный карабин  Дирака
одним выстрелом сбил Ника-скафандр с  ног.  Тот  рухнул  и  отлетел  в  угол
часовни-иллюзии.
   Дирак ликующе умехнулся:
   - Тебе снова надо перепрограммироваться, молодой человек! Я  же  говорил,
что ты никогда ничему не научишься! Я же говорил...
   Дирак так и не успел закончить свою мысль, поскольку в этот самый  момент
Варвара  Энгайдин,  тайком  последовавшая  за  своим  бывшим  любовником   в
аббатство, подошла к Дираку сзади и выстрелила ему в спину.
   Премьер лежал навзничь и знал, что умирает. На этот раз тяжелый  скафандр
спас его от мгновенной смерти, но и только.
   Ему смутно почудилось, что откуда-то появилась  Фрейя  и  склонилась  над
ним.  Ее  длинные  волосы  развевались  на  незримом  ветру.  Дирак  не  мог
разобрать, что она говорит, но, судя по всему, ему в конце  концов  придется
быть записанным.
   Чем дальше продвигался командор Принсеп со своей маленькой  группой,  тем
больше путались его мысли. Это невозможно, это безумие, на борту  берсеркера
не может быть столько пригодного для жизни пространства!  В  течение  долгих
минут они двигались через это пространство, войдя в  него  через  настоящий,
действующий воздушный шлюз, что уже само по себе было невероятным открытием.
Управляющие системы и разметка  этого  шлюза  не  соответствовали  ни  одной
системе  соларианской  конструкции,  однако  функционировал  он   совершенно
нормально.
   - Данная штука - корабль для живых существ. Иначе просто не может быть! -
Эти слова произнес Ник -  резким  яростным  шепотом.  Он  понимал,  что  они
совершенно запутались в бесчисленных предположениях.
   Другие члены отряда, не  торопившиеся  расстегивать  шлемы  и  скафандры,
уставились на пустой шлем, произнесший эти слова.
   Кто-то возразил:
   - Но это не может быть кораблем для живых  существ-Ну  а  что  это  тогда
такое?
   - Эти проклятые машины никогда не построят целый корабль, чтобы содержать
доброжилов! Они не смогут, да и не станут этого делать-Всякое может быть...
   - Нет! Не такой боевой корабль, как этот.
   Они по-прежнему не встретили никакого  реального  противника.  С  оружием
наготове  люди  продолжали  осторожно  пробираться   по   одному   из   этих
невероятных, неуместных, заполненных воздухом коридоров, пронизывающих брюхо
чудовища.
   В некоторых коридорах переборки за долгие века были стерты  до  гладкости
боками передвигавшихся по этим коридорам обслуживающих машин. Но кое-где, то
здесь, то там, попадались знаки, явно предназначенные для прочтения  глазами
живых существ. Эти надписи, располагавшиеся по большей части возле отверстий
и  контрольных  панелей,  были  начертаны  безошибочно  узнаваемым   шрифтом
Строителей. Некоторые надписи продолжали слабо светиться,  но  из  остальных
время и изношенность вытянули всю энергию.
   Следуя вдоль определенных линий и кабелей, которые по внешнему виду можно
было счесть передающими кабелями  устройств  ввода  информации  и  контроля,
через изогнутые коридоры и широкие трубопроводы,  избегая  встреч  с  любыми
движущимися механизмами, попадавшимися им  на  глаза,  разведчики  двигались
вперед, по-прежнему разыскивая мозг берсеркера, чтобы уничтожить его.
   Но вместо этого они попали  в  помещение,  которое  выглядело  совершенно
иначе.
   - Взгляните-ка на это.
   - Черт бы вас  побрал,  соблюдайте  же  радиомолчание-Нет.  Радиомолчание
отменяется. Это больше не имеет значения. Посмотрите сюда.
   Те, кого вызывали, подошли посмотреть.  И  обнаружили,  что  находятся  в
помещении со стальными сводами. Вся  палуба  в  этом  помещении  была  тесно
уставлена плоскими и объемными экранами, а также креслами.
   Экраны  были  испещрены  информацией,   записанной   чужими,   совершенно
непонятными символами.
   В центре сводчатой комнаты на возвышении стояли  три  кресла,  или  ложа,
странной формы. Они были несколько больше и сложнее, чем те, которые  стояли
на нижнем уровне помещения. Эти три центральных кресла были плотно  окружены
наиболее загадочным оборудованием; два из них  были  развернуты  спинками  к
вошедшим в помещение людям.
   Это помещение могло  быть  только  мостиком,  главной  рубкой,  командным
пунктом -  как  ни  назови.  Предположение  о  том,  что  отсюда,  из  этого
изолированного и защищенного места, можно управлять всей  огромной  машиной,
было ошеломляющим.
   Люди смотрели друг на друга в изумлении.  Никто  из  соларианцев  никогда
прежде не видел и не слышал, чтобы на берсеркере могло быть нечто подобное.
   Не считая странных кресел или амортизационных лож - а  их  здесь  был  не
один десяток, включая те, что стояли в  дальних  углах  помещения,  -  здесь
находились  визуальные   дисплеи,   некоторые   совершенно   нечеловеческие,
некоторые почти знакомые, до боли.
   А вдруг  все  это  -  лишь  виртуальная  реальность,  уловка  берсеркера,
иллюзия? Но  нет.  Оборудование,  находившееся  в  помещении,  до  малейшего
кусочка  было  таким  же  твердым,  каким  выглядело.  Никакой   виртуальной
реальности, никакой полифазной материи здесь не было.
   Войдя в помещение, соларианцы  моментально  застыли  в  тревоге  и  немом
удивлении. Такая огромная, всеобъемлющая масса контрольного оборудования  не
могла быть построена для доброжилов.
   Откуда-то  снаружи  слабо  доносились  вой,  свист,  удары  и  содрогания
неистовой битвы.
   Аппаратура и  мебель  в  этом  помещении  были  разработаны  для  существ
примерно той же величины, силы и гибкости, что и люди земной расы;  но  тела
этих существ явно отличались от соларианских стандартов по некоторым  важным
показателям.  Во-первых,  освещение  было  разработано  для  иного   зрения.
Во-вторых, предполагаемые обитатели этой комнаты должны были быть  несколько
выше и изрядно тоньше, чем соларианцы. Форма и  расположение  приборов  тоже
указывали на определенные отличия.
   - Нет... - Динант никак не мог поверить своим глазам. Гавот пробормотал:
   - Значит, какой-то трюк. Чертова машина сконструировала реальную имитацию
какого-то человеческого корабля.
   - Не соларианского корабля, - заметил  Принсеп.  -  И  я  думаю,  это  не
имитация.
   - Эта комната наполнена  воздухом,  пригодным  для  дыхания.  -  Кажется,
произнося эти слова, лейтенант Тонгрес готова была расстегнуть шлем,  заявив
тем самым, что она принимает этот мираж как данность.
   Гавот был сбит с толку.
   - Значит, какой-нибудь кармпанский корабль?  Кажется,  это  предположение
почти рассмешило командора.
   - Когда это кармпане строили такие корабли или хотя бы хотели их строить?
Нет, это и не кармпанский корабль.
   И тут все разведчики умолкли.
   Потому что центральное кресло на возвышении,  до  этого  стоявшее  к  ним
спиной, развернулось. И оно было занято.
   Занято фигурой, неожиданно знакомой им,  поскольку  она  словно  сошла  с
древних видеозаписей, которые приходилось видеть любому из членов группы. Но
это не была видеозапись. Перед разведчиками сидел живой Строитель. Возможно,
он был во что-то одет - трудно было сказать, так это или нет, - но  никакого
оружия при нем заметно не было. Он - или, может быть, она - сидел, глядя  на
них единственным глазом, расположенным чуть ниже  лба,  на  середине  ширины
лица. Яркий зрачок этого глаза двигался из  стороны  в  сторону  с  огромной
скоростью, и это  отчего-то  вызывало  у  людей  воспоминание  о  насекомых.
Существо, сидевшее на ложе, было, по соларианским стандартам,  нечеловечески
худым.
   В нижней части лица - лица, принадлежащего живому  существу,  чьи  предки
никогда не видели света звезды по имени Солнце, - задвигались кожа и  плоть.
Откуда-то из складок этой обвисшей шафраново-желтой кожи  послышался  голос,
негромкий поток щелканья и посвистывания. Звуки усиливались  и  переводились
на  понятный  язык  при  помощи  скрытого  где-то  искусственного   речевого
устройства.
   Перед  ними  был  Строитель.  Вне  всякого  сомнения,  живой   Строитель.
Легендарный реликт, до невероятного живой, встал (или встала)  из  кресла  и
устремил - или устремила - на диверсантов свой ртутно-подвижный глаз  серого
или голубого цвета.
   - Я исполняю обязанности капитана  этого  корабля,  -  сказало  существо,
стоящее на возвышении, - и я приветствую вас на его борту.

ГЛАВА 30

   После небольшой паузы командор Принсеп справился с потрясением и  ответил
на краткую приветственную речь Строителя; но сам командор впоследствии так и
не мог вспомнить, что же он говорил. Тощая оранжево-желтая фигура,  стоявшая
на возвышении, слушала льющиеся  из  машины  потоки  свиста  и  щелканья,  в
которые аппарат-переводчик преобразовывал слова Принсепа.
   Люди с первого же момента поверили, что капитан корабля - настоящий и что
он вправду здесь присутствует. Ни Принсеп, ни  любой  из  его  товарищей  не
испытывали ни малейших сомнений относительно природы существа,  находящегося
перед ними. Все они бессчетное количество раз видели изображения Строителей,
извлеченные из драгоценной горстки чужих видеозаписей, которые были  старше,
нежели соларианское человечество. Копии этих видеозаписей были  включены  во
все  основные  энциклопедии,  во  все  более-менее  обширные  банки  данных.
Изображения  Строителей  были  так  же  широко  известны,  как   изображения
соларианцев, с самого изобретения фотографии.
   На большинстве древних изображений, вне  зависимости  от  их  четкости  и
увеличения, создатели берсеркеров представали едва ли чем-то большим, нежели
узкие мазки оранжевой  мерцающей  субстанции.  Теперь,  впервые  в  истории,
соларианцы собственными глазами увидели, что оранжевый цвет и яркость -  это
эффект, создаваемый непонятного вида одеждой; остававшаяся на  виду  кожа  -
лицо, руки и часть груди - была тускло-желтого цвета.
   Прежде чем командор и его отряд оправились  от  шока,  на  них  обрушился
другой. Разведчики не смогли сдержать изумленных возгласов - на  возвышении,
на  расстоянии  вытянутой  руки  от  капитана,  появился  представитель   их
собственной расы. Из другого кресла поднялся  молодой  человек,  русоволосый
мужчина в обычном скафандре космонавта, - до этого момента его  скрывала  от
взглядов присутствующих высокая спинка кресла.
   Среди всех пришедших с Принсепом только Ник сразу же узнал Санди Кенсинга
и быстро оповестил об этом остальных.
   Кенсинг смущенно поприветствовал новоприбывших. Едва поднявшись с кресла,
он нетерпеливо принялся высматривать  среди  разведчиков  Анюту  Задор.  Но,
услышав, что  доктор  Задор  была  в  полном  порядке,  когда  они  получили
последнее сообщение со станции, Санди успокоился. Он не удивился, узнав, что
Анюта и доктор Ховелер предпочли остаться на станции.
   - Но мы считали вас мертвым, - прямолинейно напомнил Кенсингу Принсеп.
   Молодой человек выглядел изрядно осунувшимся.
   - Знаю... Я и сам считал себя мертвым до тех пор, пока здесь,  на  борту,
меня не поприветствовал полковник Маркус. Сейчас  он  вернулся  на  станцию,
чтобы попытаться помочь им.
   - Что-что? Кто куда вернулся?
   - Я объясню, насколько смогу, как удалось выжить полковнику и мне самому.
Но сперва я лучше скажу вам о самой насущной проблеме: нас атакуют настоящие
берсеркеры и этот корабль - тот, на котором мы  находимся,  -  их  первейшая
цель. Он всегда был целью. Именно  этот  корабль  они  рвутся  уничтожить  в
первую очередь, прежде любого соларианского  корабля.  Он  для  них  гораздо
более важная цель, чем даже биллион соларианских протожизней.
   Затем  Кенсинг,  сжалившись  при  виде   безнадежного   изумления   своих
слушателей, набрал в грудь побольше воздуха и слегка сбавил темп:
   - Я вполне понимаю ваше недоумение, ребята. Я был в анабиозе и  всего  на
несколько часов опередил вас в процессе  постижения  всего...  этого.  -  Он
широким жестом указал одновременно и на существо, назвавшееся капитаном и  в
данный момент находящееся позади него, и на весь корабль в целом. - Но вы  в
лучшем положении, чем был я. Дирак и Скарлок отправляли меня  сюда,  считая,
что отдают меня берсеркеру. И я верил в это, до тех пор... - Он снова сделал
глубокий вздох. - Давайте-ка я начну сначала и сперва поближе познакомлю вас
с капитаном. Ее имя... или его имя... я не совсем уверен, как правильно... В
общем, это имя можно перевести приблизительно как "Плотник".
   Капитан, продолжавший слушать  синхронный  машинный  перевод,  поклонился
странным, скованным движением.
   Кенсинг кратко  поведал  своим  землякам  о  том,  что  капитан  Плотник,
вероятнее всего, последний рожденный Строитель, ныне живущий  во  Вселенной.
Изначально он - или она - был  членом  резервного  экипажа  корабля,  и  его
вызвали из анабиоза всего несколько часов назад, по приказу  оптэлектронного
корабельного мозга, - но в отличие  от  Санди  капитан  был  разбужен  после
долгого сна, длившегося около пятидесяти тысяч стандартных лет.
   И.о. капитана Плотник был одним из избранной группы личностей,  фанатично
преданных идее сохранения расы Строителей,  группы,  отправившейся  на  этом
корабле в отчаянное путешествие. Это была часть последней  попытки  спастись
от уничтожения,  которое  принесло  цивилизации  Строителей  их  собственное
детище - берсеркеры.
   Принсеп,  внимательно  слушавший  Кенсинга,   заметил,   что   в   данных
обстоятельствах он склонен поверить этому. На самом же деле командор считал,
что особого выбора у него и нет.
   - Ну ладно, - не выдержал Принсеп. - Так  все-таки  что  это  за  чертова
штуковина? Где мы находимся?
   Кенсинг неуверенно посмотрел на него:
   - Что касается функций этого корабля, командор, то самый лучший  перевод,
который я могу привести, будет звучать как "корабль-сеятель".
   Капитан   Плотник,   следивший   за   их   разговором   при    посредстве
аппарата-переводчика, быстро подтвердил его слова. Корабль, на  котором  они
находились, был одним из множества таких же  кораблей,  которые  отчаявшаяся
выжить раса Строителей рассылала во  все  стороны  в  последние  дни  своего
существования, - и наверняка единственным уцелевшим. В этом последнем усилии
они пытались найти в будущем безопасное место для  их  потомства.  Это  была
последняя ставка, которую они сделали  только  тогда,  когда  осознали,  что
война  с  их  собственными  созданиями  -  берсеркерами  -  неизбежно  будет
проиграна.
   Великое  множество  кораблей-сеятелей   было   уничтожено   безжалостными
берсеркерами вскоре после постройки. В то же самое время были  уничтожены  и
все остальные корабли Строителей, как и все прочие установки  для  выхода  в
космос.
   Все планеты Строителей, плод долгой кровопролитной кампании по расширению
их империи, были очищены от малейших следов жизни.
   Но этот корабль-сеятель, и скорее всего  только  он  один  -  его  личное
название можно было перевести примерно как "Феникс", - избежал  уничтожения.
Хотя он был сильно поврежден и п