вершины.
   - Как там с гранатами? Эй, сектор? Есть там кто живой?
   - Мы готовим засаду,  Одегард.  Лучше  твоим  людям  не  швырять  гранаты
наугад, да еще в темноте.
   Вождь Матт вдруг свернул и затрусил вверх по склону,  унылому  и  голому.
Остальные проворно последовали за вождем. Карабкаясь по слону Деррон увидел,
что они направляются ко входу в пещеру - черному отверстию в  низком  крутом
обрыве. Деррон не успел еще догнать группу,  когда  Матт  пустил  в  темноту
пещеры стрелу. Другой мужчина швырнул камень. Раздался свирепый рык, и  Люди
рассыпались кто куда - они были отличными специалистами по выживанию.
   Пещерный медведь вылез из пещеры посмотреть,  кто  "стучал  в  дверь",  и
увидел только серва как подкидыша-калеку.
   Приветствовав серва  шлепком,  медведь  перевернул  его.  Деррон  шлепнул
медведя в ответ и немного повредил медвежью морду. От обиды зверь разразился
леденящим душу ревом. Скроен он был  из  материала  попрочнее  копальщика  и
решил испытать лицевую панель серва на крепость своими клыками. Деррон, лежа
на спине, приподнял медведя и пустил катиться вниз по склону. Пошел  отсюда!
Во  второй  раз  он  закинул  медведя  подальше.  Медведь  упал,  подскочил,
кувырнулся, приземлился на лапы и умчался в сторону  болота.  Обиженный  рев
слышался еще с полминуты.
   Из-за камней и скал показались Люди. Они медленно собрались вокруг серва.
У Деррона создалось впечатление, что они вот-вот рухнут на колени  и  начнут
молиться серву. Поэтому он поскорее потащил серва в пещеру проверить, не был
ли медведь ее единственным жителем.  Глаза  серва  быстро  переключились  на
нужную длину волны. Пещера была высокая, узкая, со вторым  выходом,  похожим
на окно, расположенным высоко в дальней стене.  Места  было  в  избытке  для
всего племени. Матт сделал счастливую находку.
   Вернувшись из  глубины  пещеры,  Деррон  обнаружил,  что  Люди  собрались
развести большой костер у  самого  входа.  Они  натаскали  хвороста  с  края
болота. Вдалеке, по другую сторону долины, тлела  в  ночной  тьме  оранжевая
искорка, обозначая лагерь другого племени.
   - Сектор, засада готова?
   - Сервы занимают позиции. Они держат тебя в поле зрения.
   - Отлично.
   Пусть теперь Люди разводят костер, пусть огонь приманит берсеркера. Племя
будет под более чем надежной защитой.
   Одна из старух вытащила  из  кожаного  мешочка  кусок  коры,  развернула,
обнажив обугленную середину. Бормоча заклинания и ловко  работая  щепочками,
она вскоре разожгла огонек. Пламя взметнулось в темное небо.
   Люди цепочкой вошли в пещеру, за Маттом последним вполз  серв.  Сразу  за
Г-образным поворотом у входа Деррон прислонил  механического  заместителя  к
стене,  облегченно  расслабил  руки.  Он  был  рад  передышке.   С   помощью
сервокомплекса или нет, но он сегодня натрудился.
   Но перевести дух он так и  не  успел.  Без  предупреждения  ночь  снаружи
взорвалась огнем схватки. Захлопали, затрещали  лазерные  очереди,  застонал
металл столкнувшихся бронированных тел. Люди вскочили на ноги как один.
   В мерцающем свете лазерных вспышек Деррон увидел Матта - тот стоял  лицом
ко входу, пока остальные взрослые собирали  подходящие  для  метания  камни.
Мальчишка Дарт вскарабкался к окну  в  конце  пещеры  и  выглядывал  наружу.
Вспышки выстрелов ярко освещали его испуганное лицо.
   И тут наступила темнота. Выстрелы и шум прекратились так же внезапно, как
начались. Тишина и тьма затопили все вокруг, как воды смерти.
   - Сектор, сектор! Что снаружи? Что происходит?
   - Боже, Одегард! - говоривший был так взволнован,  что  его  нельзя  было
узнать по голосу. - Еще два  комплекса...  у  этой  бестии  слишком  быстрые
рефлексы...
   Сторожевой костер взорвался, разлетелся на  тысячу  огненных  частиц  под
ударом стальной  лапы.  Угли  и  искры  водопадом  хлынули  на  пол  пещеры,
подпрыгивая,  отскакивая,  угасая,  как  зловещие  глаза.  Берсеркер   хочет
проверить, нет ли в пещере второго выхода. Он знает,  что  серв  внутри,  но
компьютерный разум уже проникся  презрением  к  возможностям  сервокомплекса
Сектора Хроноопераций. Убедившись, что пути к бегству у жертв нет, берсеркер
попытался войти в пещеру. Громкий тяжелый скрежет -  вход  был  узковат  для
широкой приземистой машины.
   -  Одегард,  готова  дюжина  стрел,  сейчас  перебросим.  В  наконечниках
кумулятивные заряды, воспламеняются от удара...
   - Стрелы? Я же просил гранаты! У нас всего один лук и нет места...
   - Деррон замолчал на полуслове. Он понял, что окно в дальней стене  могло
стать отличной бойницей. - Ладно, посылайте стрелы, скорее!
   - Уже перебрасываем, Одегард. Рядом стоит оператор-дублер. Если ты устал,
переключи серва на соседний мастер-комплекс.
   - Чепуха, я уже привык к этому серву,  а  он  -  нет.  Берсеркер  царапал
камень, колотился о скалу, которая упрямо не давала ему добраться  до  такой
близкой жертвы. Сигнал в шлеме оказал, что стрелы прибыли  и,  не  тратя  ни
секунды зря, Деррон открыл дверцу на металлической груди  серва:  на  глазах
испуганных людей серв вытащил из своего металлического сердца пучок  толстых
стрел, протянул их Матту.
   Конечно, это могли быть только необыкновенные стрелы,  и  ни  у  кого  не
возникло сомнения в их назначении. Матт колебался лишь  мгновение,  потом  с
подобием поклона принял стрелы и, помчавшись в конец пещеры, вскарабкался  к
окну.
   Оно представляло отличное, безопасное место для стрельбы, если у врага не
было пулевого оружия. Но у врага был лазер, и  теперь  серв  должен  отвлечь
огонь на себя.
   Искренне  надеясь,  что  Матт  -   меткий   стрелок,   Деррон   перетащил
покалеченного серва к изгибу входа. Он чувствовал удары берсеркера по  дрожи
камня. Он подумал, что если протянет руку за угол, то сможет дотронуться  до
машины. Деррон ждал. Он увидел, как Матт положил на тетиву первую  волшебную
стрелу, и тогда, толкнув серва, Деррон выскочил из-за угла.
   И едва не упал лицом вниз - берсеркер как  раз  отбежал,  разгоняясь  для
нового удара. Машина, естественно, выстрелила быстрее Деррона.  Броня  серва
раскалилась, засветилась, но выдержала. Деррон полз на  берсеркера,  отвечая
огнем. Если машина и заметила Матта, то, не опасаясь стрел, не  обратила  на
него внимания.
   Первая стрела  ударила  в  плечо  передней  лапы.  Древко  завертелось  и
отскочило, а наконечник превратился в шарик  огня.  Взрыв  оставил  дырку  с
кулак.
   Берсеркер качнулся, потерял равновесие, луч, ударивший  в  Матта,  только
испепелил куст над обрывом. Деррон наступал, стараясь попасть лучом  в  дыру
на лапе. Матт послал вторую стрелу и  угодил  в  бок  машине.  Взрыв  бросил
трехногую машину в сторону. И лазер ее тут  же  погас,  потому  что  Деррон,
рывком добравшись  до  берсеркера,  взмахнул  броневым  кулаком  и  навсегда
заклепал глазок излучателя.
   Состязание по борьбе возобновилось. На секунду Деррону показалось, что  у
него есть шанс, сила двух рук  серва  почти  равнялась  силе  передней  лапы
берсеркера, но он забыл о рефлексах. Несколько секунд - и Деррон завертелся,
цепляясь за корпус врага, а потом полетел в сторону.
   Он старался  ухватить  топчущие  серва  лапы,  чтобы  сделать  берсеркера
неподвижной мишенью. Удар лапы разбил его собственный лазер. Почему Матт  не
стреляет?
   Берсеркер был еще слишком сильным и быстрым, покалеченному  серву  с  ним
было не справиться. Деррон вцепился в переднюю лапу, но обе задние молотили,
не  переставая,  разрывая  металл.  Ноги  серва  полетели   прочь,   начисто
оторванные. Еще немного - и металлического человека разорвут на  куски.  Где
же стрелы?
   И стрелы появились. Прямо в гущу битвы метнулся  Матт,  сжимая  в  каждой
руке по пучку стрел. С криком, словно летя по воздуху, как молневой  бог  из
легенд, он погрузил стрелы в спину машины.
   Корпус берсеркера заслонил вспышку. Гром раздался внутри машины, сотрясая
и берсеркера и серва одновременно. На этом бой кончился.
   Деррон вытащил перегревшийся  корпус  серва  из-под  груды  раскаленного,
плюющего искрами металла, который только что был вражеской машиной.  Он  так
устал, что положил серва на землю, опершись на локти. В свете от раскаленных
обломков берсеркера он увидел Дарта. В руке  у  мальчика  был  лук  Матта  с
порванной тетивой. За Дартом  наружу  высыпали  остальные  Люди,  столпились
вокруг...
   Деррон заставил серва сесть. Матт  лежал,  как  мертвый,  там,  куда  его
отбросил  удар  -  последняя  судорога  берсеркера.  Живот  разорван,   руки
обуглились, лицо нельзя узнать. И вдруг Матт открыл глаза. Грудь  качнулась,
он судорожно набрал воздуха. Он дышал!
   Женщины завыли, мужчины затянули  погребальную  песню.  Они  расступились
перед Дерроном, который протащил своего изрядно пострадавшего заместителя  в
мире прошлого и как мог нежно поднял Матта на руки. Матт был слишком плох, и
прикосновения раскаленных рук серва не почувствовал.
   - Славно поработали,  Одегард.  -  В  голос  полковника  Борса  вернулась
уверенность. - Отлично завершили операцию. Вам  что-нибудь  перебросить?  Вы
окажете первую помощь раненому?
   Деррон прикусил язык, сдержавшись. Возможно, полковнику плохо видно?
   - Он слишком плох, сэр. Вам придется поднимать его вместе со мной.
   - Рад бы помочь,  но  опасаюсь,  что  по  уставу...  -  Голос  полковника
нерешительно замер.
   - Его жизнелиния все равно оборвется в этом месте.  Он  выиграл  бой  для
всех нас, а теперь у него кишки наружу, сэр.
   - Гм,  хорошо,  хорошо.  Будьте  готовы,  мы  сейчас  изменим  настройку,
компенсируем увеличение массы.
   Племя робко сгрудилось вокруг серва и умирающего вождя.  Деррон  подумал,
что сцена станет мифом. И когда-нибудь историю об умирающем герое и каменном
человеке найдут среди самых ранних письменных  памятников  Сиргола.  Мифы  -
сосуды объемистые, в них помещается много разного.
   У входа в пещеру старейшая  женщина  тщетно  пыталась  извлечь  огонь  из
трута. Помощница, молодая девушка, потеряла  терпение,  схватила  веточку  и
подбежала  к  раскаленным  обломкам  берсеркера.  Жар   воспламенил   ветку.
Размахивая, чтобы ветка горела ярче, как бы пританцовывая, она пошла обратно
к пещере.
   А в следующую секунду Деррон сидел в меркнущем  ртутном  круге  света  на
полу Третьего Уровня Сектора Хроноопераций. К нему бежали двое с  носилками.
Он разжал стальные руки, отдал Матта медикам, потом повернул  голову,  нашел
выключатель и зубами отключил питание.
   Обычного рапорта в конце операции он  делать  не  стал.  Через  несколько
секунд он уже выбрался из кокона мастер-комплекса, протиснулся сквозь  толпу
сбежавшихся его  поздравить.  Не  переодевшись,  в  мокром  насквозь  трико,
протискиваясь  между  операторами,  медиками,  техниками  и   прочими,   уже
заполнившими Уровень, он добрался до носилок Матта как  раз  в  тот  момент,
когда медики поднимали носилки с пола. На выпиравшие внутренности  набросили
влажную марлю, в вену уже ввели иглу капельницы.
   Глаза Матта были открыты но ничего прочесть в них было нельзя - шок  стер
и мысли, и чувства. Деррон показался бы Матту одним из  непонятных  существ,
окруживших его. Но именно Деррон пошел рядом,  держа  Матта  за  предплечье,
выше ожога, пока Матт не провалился в забытье.
   Пока носилки двигались к госпиталю, сзади образовалась  целая  процессия.
Известие о первом  госте  из  прошлого  распространилось  как  по  динамикам
оповещения. Когда Матта внесли в приемный покой,  там  были  уже  почти  все
пациенты, включая Лизу.
   - Он потерялся, - прошептала она, глядя на распухшее лицо Матта,  на  его
вздрагивающие веки. - Он потерялся, он так одинок. Я его понимаю.  -  Она  с
тревогой обратилась к врачу: - Он ведь будет жить, правда? Он поправится?
   Доктор слабо улыбнулся.
   - Если сюда пациентов приносят живыми, как правило их спасают.
   Лиза с облегчением вздохнула, доверчиво глядя  на  врача.  Ее  тревога  о
пришельце из прошлого была такой трогательной и искренней.
   -  Привет,  Деррон.  -  Она  мельком  улыбнулась  ему  и  последовала  за
носилками. Казалось, она его едва заметила.

   Часть 2

   Воздев руки к небу, Номис стоял на гладкой,  как  стол,  вершине  черного
утеса, в двадцати футах над бушующим прибоем.  Ветер  трепал  седую  бороду,
складки одежды. Белые морские птицы кружили по ветру в сторону Номиса, потом
с пронзительными криками, как слабые души, объятые мукой, круто меняли курс.
С трех сторон утес, где стоял Номис, окружали  другие  утесы  и  похожие  на
зловещие пальцы  пики,  образуя  все  вместе  прибрежную  линию  из  черного
базальта.  А  с  четвертой  стороны,   впереди,   разметалась   безбрежность
штормового моря.
   Широко  расставив  ноги,  Номис  стоял  в   центре   сложной   диаграммы,
начерченной мелом  на  черной  скале.  Вокруг  он  разложил  предметы  своей
профессии, мертвые, высушенные, старые, резные, и такие, что,  попадись  они
простому смертному, тот поспешил бы их сжечь и забыть. Тонким, пронзительным
голосом Номис бросал в пространство слова магической песни, которую повторял
снова и снова:
   "Днем и ночью тучи клубятся,
   Громом и молнией полнятся,
   Вспеньтесь, волны изумрудные,
   Помогите в минуту трудную,
   Проглотите судно, где враг,
   Где на мачте вражеский флаг..."
   Его тонкие  руки  уже  устали  держать  над  головой  щепки  погибшего  в
кораблекрушении корабля, кричали птицы, ветер рвал седую бороду.
   Сегодня он чувствовал себя утомленным и не мог  избавиться  от  ощущения,
что все усилия дня пошли прахом. Сегодня ему  не  явилось  ни  одного  знака
надежды на успех. Иногда знаки посещали его - в раскаленных вещих снах,  или
во  время  бодрствования  -  провалами  в   темноту   транса,   в   лабиринт
необыкновенных видений, изумляющих разум.
   Номис далеко не всегда был уверен, что в силах  вызвать  беды  на  голову
врага. Успех был понятием шатким, но окружающим он не  позволял  усомниться.
Нет, он ни на секунду не сомневался в контроле магии над силами природы,  но
получалось, что  успех  в  этом  направлении  требовал  не  только  большого
искусства, но и большой удачи.
   За всю жизнь Номис только дважды пытался поднять  бурю.  Только  раз  это
удалось, да и то он подозревал, что буря могла  разразиться  в  тот  день  и
сама.
   И сейчас, как он ни сомневался в  успехе,  он  не  прекращал  усилий,  на
которые истратил три дня, не смыкая глаз, здесь, на тайной скале. Он слишком
ненавидел и боялся человека, который сейчас пересекал  морские  волны,  плыл
сюда, в  Королевию,  везя  нового  бога  и  новых  советников,  чтобы  взять
управление страной в свои руки.
   Угрюмые глаза Номиса обратились в морскую даль, отмечая линию шквала,  до
смешного слабого. Не было и в помине угрозы утопить ненавистный корабль,  ни
намека на грандиозную бурю, которую Номис так старался поднять.
   Утесы Королевии лежали прямо по курсу, но до берега был еще день хода  на
веслах. В той же стороне, но ближе к  судну,  кипела  нехорошая  вода.  Харл
хмуро следил за продвижением шторма,  а  руки  его  с  ленивой  уверенностью
покоились на длинном рулевом весле.
   Тридцать гребцов, все - воины и свободные люди, легко могли  бы  заметить
приближение непогоды, поверни они головы. И все они были опытные мореходы, и
пришли бы к одному выводу - стоит умерить силу гребков,  скорость  упадет  и
они не попадут в полосу шквала. И теперь, по молчаливому соглашению, они все
менее энергично налегали на весла.
   Со стороны берега потянул  холодный  бриз,  закачались  верхушки  мачт  с
убранными парусами, ветер заиграл краями пурпурного навеса палатки короля  в
средней части палубы.
   В  шатре,  предоставленный  собственным  думам,  сидел  молодой  человек,
которого  Харл  называл  королем  и  повелителем.  Морщины  на   лбу   Харла
разгладились - он подумал, что  молодой  Ай  ушел  в  шатер  набросать  план
предстоящего сражения. Пограничные  племена,  которым  дела  нет  до  нового
мягкосердечного бога и приходящей в упадок старой Империи, захотят  испытать
волю и храбрость нового правителя Королевии.
   Харл усмехнулся новой мысли - может, юный Ай готовит не план сражения,  а
кампанию за обладание принцессой Алике. Именно этот брак  должен  обеспечить
Аю власть над Королевией и поддержку армии. Все  принцессы  красивы,  но  об
этой ходят слухи, что она к тому же обладает и твердым характером. Если  она
вроде некоторых благородных девушек, знакомых Харлу, завоевать ее  будет  не
легче, чем взять в плен варварского вождя, а это  уж  слишком  для  простого
здорового вкуса воина!
   Лицо Харла, еще секунду назад такое веселое - насколько позволяли  старые
шрамы, - снова помрачнело. А вдруг  король  уединился,  чтобы  почитать?  Ай
давно уже страстный поклонник книг и взял две в  путешествие.  А  может,  он
молится этому новому богу рабов, потому что, хоть Ай и отличается молодостью
и здоровьем, он иногда слишком серьезно относится к религии.
   Хотя половина мыслей Харла была  занята  юным  повелителем,  вторая  была
настороже, как всегда. Слабое непонятное  бульканье  в  воде  возле  корабля
заставило его посмотреть налево, к через секунду и мысли в голове  Харла,  и
кровь в жилах превратились в лед.
   Возносясь из волн почти у самого  левого  борта,  перед  Харлом  возникла
ужасная голова, достойная жутчайшего из  ночных  кошмаров,  страшнейшего  из
драконов предавних легенд!
   Тускло блестевшая шея  была  толщиной  в  дерево,  которое  едва  ли  мог
обхватить руками воин. И  только  сами  демоны  пучин  знали,  что  за  тело
скрывается под волнами!  Глаза,  похожие  на  пригашенное  облаками  солнце,
размерами не уступали большим  серебряным  блюдам,  а  чешуя  была  серой  и
тяжкой, как мокрое железо. Сквозь приподнятую крышку  гроба-пасти  виднелись
клыки - частокол кинжалов.
   Разматываясь, как канат, обдирая планшир, шея переметнулась через палубу,
закричали гребцы - такие  детские  вопли  могли  обесчестить  навеки  любого
воина, - но тут же  храбро  схватились  за  оружие.  Здоровяк  Трола,  самый
сильный и  быстрый,  уперся  ступней  в  скамью,  ухнул  и  опустил  меч  на
гигантскую шею.
   Лезвие бессильно  звякнуло  о  тусклую  чешую.  Дракон  даже  не  обратил
внимания на удар. Покачиваясь, голова остановилась у входа в  шатер.  Сквозь
щель пасти вырвался жуткий рев-призыв - такого Харл не слышал  за  всю  свою
жизнь, полную кровавых битв.
   Но дополнительного вызова на бой Аю не требовалось - довольно было  лязга
металла и криков гребцов. Рык дракона еще не утих, а  полотнище  отлетело  в
сторону, и молодой король ступил на палубу в полном вооружении:  щит,  шлем,
готовый к бою меч.
   Харл испытал необыкновенную гордость, видя, что юный король  не  дрогнул,
узрев чудовище.  Тут  же  правая  рука  Харла  ожила,  вытащив  из-за  пояса
метательный топор с  короткой  ручкой.  Он  приготовился  к  сокрушительному
броску.
   Топор ударил в туманный серебристый глаз дракона, зазвенел и отскочил, не
причинив вреда чудовищу. Возможно, дракон даже не  заметил  удара.  Огромная
голова метнулась к королю, широко раскрылась пасть...
   Ай встретил нападение храбро. Но  удар  меча  в  темноту  пасти  оказался
безвреднее укола женской  булавки.  Похожая  на  крышку  челюсть  закрылась,
чудовищная  голова  закачалась,  и  все  увидели  торчавшие   сквозь   клыки
переломанные конечности короля. Потом, плеснув водой, чудовище исчезло,  как
будто его и не было. Залитая солнцем морская гладь казалась такой же, как  и
прежде, глубоко спрятав под волнами секреты бездны.
   За все время до заката едва ли кто-то сказал  хоть  одно  слово.  Корабль
описывал круги, не уходя слишком  далеко  от  места  гибели  командира.  Его
накрыл край шквального фронта.  Гребцы  машинально  делали  все,  что  нужно
сделать в шторм. Потом шквал ушел, но едва ли кто заметил перемену погоды.
   До конца  дня  море  было  спокойно.  Харл,  прищурившись,  посмотре