е, сейчас Гавот рассматривал это качество именно как  дар.  Потому  что
оно, несомненно, являлось одной из главных причин  того,  что  он  и  поныне
пребывал в числе живых.
   Так  или  иначе,  но  подслушивающие  устройства  всегда  делались  очень
маленькими, именно с расчетом на то, чтобы  их  было  трудно  найти.  Потому
Гавот продолжал считать,  что  их  с  Бекки  разговоры  скорее  всего  будут
прослушиваться, а любое место на корабле вполне  может  просматриваться  при
помощи скрытой камеры.
   Так что Кристофер обращался с Бекки с исключительной нежностью и любовью.
   В это же время Гавоту пришлось выдержать схватку с внутренними  демонами.
Флотилия продвигалась вперед, и по  мере  того  как  становилось  ясно,  что
намерения командора Принсепа непреклонны и смертоносно  серьезны,  Кристофер
обнаружил, что перед ним  встала  тревожащая  перспектива  новой  встречи  с
берсеркером, а то и с целым их флотом.
   В своих  потаенных  думах  Гавот  подстегивал  поблекшие  воспоминания  и
пытался разобраться, что именно произошло между ним и  искалеченной  машиной
смерти там, на поверхности Иматры.  Действительно  ли  тогда,  когда  смерть
казалась неизбежной, а возможность сделать еще  один  вздох  -  недостижимой
мечтой, - так вот, действительно ли в то мгновение  он  согласился  каким-то
образом служить берсеркерам?
   Нынешнее положение вещей не причиняло ему особых страданий. Гавот  ощущал
обычную смесь очарования и зачаровывающего  страха,  которую  приносило  ему
любое рискованное предприятие. Эта смесь давала ему - по  крайней  мере,  на
некоторое время - ощущение  наибольшей  полноты  бытия.  Такое  удовольствие
могла доставить лишь серьезная опасность.
   Когда Гавот услышал, что берсеркеры утащили записи из подземного  архива,
то начал думать, что на самом деле берсеркер пощадил его не за то,  что  он,
Гавот, что-то сделал  или  не  сделал.  Но  если  вы  подозрительны,  у  вас
появляется одна проблема: вы никогда и ни в чем не бываете уверены до конца.
   Существовал и еще один вопрос, связанный с первым, и этот вопрос  не  раз
вставал перед Гавотом в бессонные ночи, когда он  валялся  на  своей  койке,
один или рядом с недавно освобожденной любовницей. Когда он снова встретится
с берсеркерами, не получится ли, что они каким-то образом  смогут  узнать  в
нем своего? Могла ли суть его очной  ставки  с  одной  искалеченной  машиной
стать известной другим берсеркерам?
   А возможно, на самом деле вопрос должен был звучать  так:  хочет  ли  он,
Гавот, драться на стороне берсеркеров или нет?
   Если принять во внимание, с какой неожиданной  яростью  командор  Принсеп
повис на хвосте у берсеркеров, похоже было, что вскоре Гавоту  придется  это
выяснить.
   Лежа на узенькой койке рядом с Бекки и прижавшись к ней всем телом, Гавот
нежно посмотрел на спящую любовницу, провел рукой по ее  светлым  волосам  и
улыбнулся своим мыслям.
   Губы  его  легонько  шевельнулись,   и   Кристофер   беззвучно   произнес
одно-единственное слово:
   - Зложить.

ГЛАВА 20

   Первый удар оружия берсеркеров по силовому щиту флагмана сбросил Гавота с
койки. Мгновение спустя прямехонько на него приземлилось нагое тело Ребекки.
   Флагман закончил очередной прыжок, возможно, сотый  с  момента  отлета  с
Иматры, - Гавот давно потерял им счет, - и вышел в нормальное пространство.
   Но этот выход из подпространства отличался от предыдущих. В следующий миг
после того,  как  "Симметрия"  оказалась  в  обычном  пространстве,  на  нее
обрушился первый вражеский залп. Пару секунд спустя  на  флагмане  запоздало
взвыли сирены, поднимая тревогу.
   Гавот  без  особых  церемоний  отшвырнул  в  сторону  еще  не   полностью
проснувшуюся Бекки, не обращая внимания на ее бессвязные крики. Еще до  того
как сознание Кристофера полностью  прояснилось,  он  машинально  рванулся  к
переборке, где вот уже много дней отдыхал в шкафу скафандр.
   Конечно же, у Бекки тоже был свой скафандр, но он сейчас  находился  чуть
дальше по коридору, в ее собственюй каюте. Чтобы добраться  до  него,  Бекки
нужно было пробежать несколько метров по коридору, а  пробежка  в  полуголом
виде должна была нанести определенный ущерб ее гордости и  репутации.  Гавот
мог себе представить, как будут таращиться на Бекки встречные.
   Кристофер принял прощальный  поцелуй  Бекки,  ни  на  миг  не  переставая
возиться  со  скафандром.  Ему  не  очень-то  хотелось,  чтобы  Бекки   тоже
забиралась в скафандр,  но  он  не  мог  ни  отсоветовать  ей,  ни  пытаться
остановить.
   Никто из членов экипажей или пассажиров кораблей оперативного  соединения
- за исключением, возможно, тех, кто в этот момент  находился  на  вахте,  -
ничего не подозревал  до  того  самого  момента,  пока  мир  вокруг  них  не
взорвался.
   Пустившись в погоню за удирающим врагом, командор понимал, что существует
риск нарваться на засаду. Следовательно, контратаку берсеркеров нельзя  было
назвать полной неожиданностью, но такой согласованности действий  противника
и такой силы удара соларианцы действительно не ожидали.
   Еще раньше один  астронавигатор  выдвинул  предположение,  гласящее,  что
враги летят именно в этом направлении потому, что сочетание различных  типов
вещества в этом районе создает прекрасные возможности для засады. Но он  так
и  не  сумел  привести  доказательств,  подтверждающих   эту   теорию.   Вне
зависимости от  того,  правильным  ли  было  предположение  астронавигатора,
практический результат засады был почти полностью гибельным  с  человеческой
точки  зрения.  Командор  сделал  рискованную  ставку,  приказав   увеличить
скорость, - и проиграл.
   Десять-пятнадцать   кораблей   оперативного   соединения,   вынырнув   из
подпространства через доли секунды после флагмана и  в  каких-нибудь  сотнях
километров друг от друга, тоже подверглись нападению. Некоторые из них  были
мгновенно уничтожены.
   Немногочисленные гражданские лица, находившиеся на борту  "Симметрии",  -
Гавот, трое служащих Ведомства Человечества и кармпанин,  давным-давно  были
предупреждены, что им следует делать в случае тревоги, и за время, прошедшее
после отлета с Иматры, не раз отрепетировали свои  действия.  Им  полагалось
надеть скафандр, как можно быстрее добраться до амортизационного ложа и  там
лежать до окончания чрезвычайного происшествия.
   Гавот остался в каюте один. Он как раз заканчивал облачаться в  скафандр,
когда флагман тряхнуло от второго прямого попадания  и  Кристофера  сбило  с
ног. Гавот мрачно попытался подняться. У  него  начали  дрожать  руки.  Вес,
запах и вид громоздкого скафандра,  очень  похожего  на  тот,  который  спас
Кристоферу  жизнь  на  Иматре,  пробудили  у  Гавота   на   редкость   яркие
воспоминания о кошмарной погоне и о том моменте, когда он стоял лицом к лицу
с берсеркером.
   Едва покончив с последней застежкой, Гавот выскочил  в  коридор.  Все  то
время, пока он  добирался  до  амортизационного  ложа,  Кристофер  выискивал
взглядом Бекки или ее  начальников.  Не  то  чтобы  он  опасался  каких-либо
враждебных действий с их стороны, но мало ли что могло случиться в  суматохе
боя...  Впрочем,  здесь  и  сейчас  этого  можно  было  не  бояться.  Тесное
пространство коридора было битком забито  толпой  народа  в  скафандрах;  на
большинстве скафандров красовались те или иные яркие знаки различия.
   Пробираясь к предписанному месту, среди незнакомых запахов и  под  гнетом
замкнутого пространства, Гавот обнаружил,  что  его  воображение  болезненно
обострилось. Кристоферу казалось, будто он чувствует, как  машины  смерти  с
неимоверной  скоростью  проносятся  мимо   "Симметрии".   Он   мог   ощущать
присутствие их лишенных жизни тел, чувствовать их запах...
   Лишь немалым усилием Гавоту удалось вернуться  к  окружающей  реальности.
Сразу за  командным  мостиком  располагалась  каюта,  в  которой  пассажирам
полагалось пережидать тревогу, и  он  наконец-то  добрался  до  этой  каюты.
Суперинтендант Газин и старший агент Арьяри уже  были  там.  На  их  тяжелых
скафандрах красовались  знаки  различия  их  ведомства.  Гавот  подумал,  не
сделает ли это их особенно желанными целями для берсеркеров, но потом решил,
что это все-таки маловероятно. Такие размышления слегка позабавили его.
   Все это  время  флагман  трясло  от  непрекращающегося  обстрела.  Корпус
корабля  звенел  и  стонал,  словно  огромный  гонг.  Теперь  к  этому  шуму
примешивался еще и гул собственных орудий  "Симметрии",  которые  наконец-то
открыли ответный огонь.
   Почти сразу же вслед за ним появилась  Бекки,  облаченная  в  скафандр  и
вроде бы не пострадавшая. Она пробежала по качающейся палубе и плюхнулась на
соседнее с Гавотом ложе. Судя по выражению ее лица, Бекки  испытала  немалое
облегчение, обнаружив, что Кристофер жив-здоров.
   Откуда-то донесся усиленный динамиками спокойный голос командора:
   - Приготовиться к отражению абордажа. Повторяю...
   Абордаж! Такое происходило, как оказалось, не  только  в  приключенческих
книгах, но и в реальной жизни - и на удивление часто, надо заметить.
   Современные защитные  средства  были  вполне  способны  отразить  энергию
движения. И потому летящие  корабли  и  машины,  окутанные  слоями  защитных
полей, зачастую были более уязвимы для  медленно  приближающихся  абордажных
устройств, чем для стремительных ракет.
   Тут отозвался главный корабельный компьютер и  бесстрастно  сообщил,  что
несколько малых  боевых  единиц  противника  прорвались  через  силовой  щит
флагмана.
   Гавот дотянулся до Бекки и  успокаивающе  погладил  ее  по  руке.  Агенты
Ведомства Человечества лежали неподвижно.
   Почувствовав на себе взгляд Гавота, суперинтендант обернулся и  посмотрел
на молодого человека. Он недвусмысленно  давал  понять,  что  опасается,  не
попытается ли Гавот принять во время сражения сторону берсеркеров.
   Что же касается лейтенанта Арьяри, тот  был  слишком  бледен  и  испуган,
чтобы интересоваться подозреваемым доброжилом или кем бы то ни было  вообще.
По правде говоря, Арьяри выглядел как человек, наделавший в  штаны,  -  если
такое в  принципе  было  возможно  в  боевом  космическом  скафандре  с  его
миниатюрной канализационной системой.
   Еще одно амортизационное ложе, довольно  странное  по  форме,  оставалось
незанятым. Очевидно, кармпанин предпочел остаться в своей  каюте.  Вообще-то
это было нарушением приказа  командора,  но  казалось  маловероятным,  чтобы
кто-то попытался силой добиться повиновения от Четвертого Приключенца.
   В пассажирский отсек вкатился робот с оружием. Очевидно, в рубке  он  уже
побывал.
   Несомненно, если бы кто-нибудь поинтересовался мнением Газина  и  Арьяри,
агенты ВЧ очень возражали бы против того, чтобы Гавоту и ныне разжалованному
агенту Танарат позволено было  пользоваться  оружием.  Но  их  мнения  никто
спрашивать не стал. И уж конечно, им не стал интересоваться робот.
   Робот просто действовал в соответствии со своей программой. Он прокатился
вдоль  ряда  амортизационных   лож,   предоставляя   пассажирам   на   выбор
алъфа-триггерные карабины и оружие, наводящееся по взгляду. Газин  и  Арьяри
взяли оружие совершенно машинально, не раздумывая, и  робот  поехал  дальше.
Еще до того, как он подкатил к  Гавоту,  Кристофер  заметил,  что  по  бокам
робота развешаны связки  гранат.  Они  висели  там,  словно  гроздья  спелых
плодов, ожидая любого соларианца, который захочет протянуть руку  и  сорвать
их. Гавот плохо разбирался в оружии такого типа, но припомнил, что эти штуки
вроде бы называются "сверлящие бомбы". Именно та вещь, которую целесообразно
использовать, когда ты окажешься на расстоянии вытянутой руки от  берсеркера
- или любого неприятного тебе существа, вне зависимости от того, есть ли  на
нем боевая броня.
   Ухватив левой рукой альфа-триггерный карабин, правой Гавот  тем  временем
быстро сорвал три гранаты. Он подумал, что трех должно хватить.
   Гранаты уютно устроились в поясной сумке Гавота, как будто это и было  их
законное место. Карабин же Кристофер так и держал в руках. Это  был  обычный
энергоразрядник. Лучи такого карабина разносили вдребезги тяжелую броню,  но
не представляли никакой опасности для плоти. Энергозаряды  вызывали  сильную
вибрацию  в  любой  преграде,  на  которую  наталкивались.  В  такой  мягкой
субстанции, как живая плоть, эта  вибрация  гасла  быстро,  не  причиняя  ей
вреда. А вот при столкновении с твердыми материалами  результат  был  совсем
иным.
   Твердые поверхности можно  было  защитить,  обработав  особым  химическим
составом. Именно этим и занимался робот, наряду с раздачей оружия, -  опылял
скафандры  защитным  аэрозолем.  Его  формула  менялась  после  каждого  дня
использования либо после каждой стычки, чтобы противник не имел  возможности
воспроизвести ее.
   Что же касается оружия, управляемого взглядом,  -  особое  приспособление
отслеживало движение зрачков и в соответствии с этим наводило прицел.  Когда
глаз прищуривался, это было эквивалентно нажатию на спусковой крючок. Иногда
данное оружие стреляло не совсем тогда, когда того хотелось  хозяину.  После
того как такая система была приведена в боевую готовность, вам следовало как
можно меньше смотреть на своих союзников.
   Альфа-триггерное оружие отличалось даже большим быстродействием, и многие
считали его более надежным, хотя научиться пользоваться  им  было  несколько
сложнее. Альфа-триггерное оружие тоже  наводилось  по  взгляду,  но  команду
стрелять подавал мысленный сигнал человека-оператора.
   Несмотря на сотрясавшие флагман удары, гравитационные  установки  корабля
продолжали  поддерживать   нормальную   силу   тяжести,   защищая   уязвимую
человеческую  плоть  от  перегрузок,  создаваемых  вражеским   обстрелом   и
собственными маневрами "Симметрии". Лишь однажды гравитационные установки не
справились со встряской, и людей расшвыряло по углам. Несмотря на то что все
были в скафандрах, при падении кое-кто серьезно  пострадал.  Но  эта  авария
произошла на другой палубе, достаточно далеко от командной рубки.
   Гавот  с  удовольствием  высчитывал,  как  удобнее  будет  избавиться  от
офицеров ВЧ. Именно это он и намеревался сделать,  как  только  представится
возможность прикончить их, не навлекая на себя возмездие. Но более всего  он
стремился обеспечить дальнейшее  молчание  Бекки.  Из  всех  находящихся  на
"Симметрии"  лишь  ей  одной  известно  было  содержание  этого   проклятого
шифрованного послания.
   Раз уж твердо известно,  что  на  корабль  проникли  берсеркеры,  значит,
практически все можно будет свалить на них. Если ему удастся  застать  Бекки
врасплох, когда она будет без скафандра, нож справится с этой задачей ничуть
не хуже самого современного и мощного оружия, - во всяком случае, если можно
будет надеяться, что никто не станет докапываться до причины смерти.
   Но нож мог подождать. В настоящий момент Гавот  выжидал,  с  несокрушимым
спокойствием подкарауливая подходящий  момент.  Кристофер  способен  был  не
только действовать спокойно в опасных ситуациях, но и наслаждаться этим.  Не
один противник Гавота называл его спокойствие нечеловеческим.
   Гавот обрадовался, услышав о  вражеском  десанте.  Корабельный  компьютер
подтвердил, что по крайней мере  три  берсеркера  прорвались  через  внешний
корпус.
   В интеркоме послышалось чье-то  хныканье.  Гавот  предположил,  что  это,
должно  быть,  Арьяри.  Большинство  членов  экипажа  -  по  крайней   мере,
большинство оставшихся в живых - спокойно исполняли свои обязанности,  время
от времени обмениваясь короткими репликами.
   Затем поступило еще одно сообщение. Исполненный страха человеческий голос
произнес, что по коридору  в  сторону  рубки  движется  берсеркер.  Судя  по
дыханию, говоривший находился на грани смерти.
   Не задумавшись ни на секунду, Гавот  одним  слитным  движением  отстегнул
ремни безопасности и вскочил, держа карабин на изготовку. В заспинном ранце,
помимо прочего снаряжения, хранилась мощная водородная лампа, и, как  только
Гавот оказался на ногах, эта лампа почти сразу же заняла  положенное  место.
Корабль еще раз встряхнуло.
   Устав категорически запрещал пассажирам покидать амортизационные ложа  во
время боя. Пожалуй, это должно удержать таких  законопослушных  особей,  как
Бекки и двое приятелей из ВЧ, на месте.
   Но через какую-нибудь секунду Бекки тоже  вскочила.  Она  хотела  быть  с
возлюбленным.
   Газин, а за ним и Арьяри проделали то же самое. Похоже, в этот момент они
готовы были следовать за любым человеком, который повел бы себя как лидер.
   Гавот  резким  взмахом  руки  велел  им  держаться  сзади.  Ладно,  будем
надеяться, что они не  станут  путаться  под  ногами.  Кристофер  перехватил
карабин поудобнее и, насколько позволял громоздкий скафандр, двинулся к тому
месту, где было наиболее удобно подкарауливать незваных гостей.
   Безмолвно отдав приказ  встроенному  в  скафандр  мини-компьютеру,  Гавот
усилил чувствительность микрофонов в своем  шлеме.  Теперь  он  мог  слышать
неспешное приближение берсеркера. Кто-то двигался по коридору,  скользил  по
похрустывающим обломкам. Этот "кто-то" делал рывок,  потом  замирал,  словно
прислушиваясь и осматриваясь. Судя по всему, сейчас берсеркер  застыл  прямо
напротив засады Гавота, у входа в рубку.
   Гавот ни мгновения не сомневался, что приближающаяся  машина  убьет  его,
если только он ее не опередит.  Полупризрачная  сделка,  которую  он  то  ли
заключил, то ли не заключил там, на Иматре, теперь развеялась как дым.  Если
берсеркеры действительно хотят сделать из него доброжила,  им  придется  так
прямо и сказать и предложить какую-нибудь более понятную и выгодную  сделку.
А  так  -  идите  к  черту.  Машина-убийца  тем   временем   еще   чуть-чуть
переместилась и теперь стояла не более чем в четырех метрах от Гавота, - так
близко,  что  Кристофер  мог  разглядеть  все  ее  повреждения,  все  пятна,
оставленные огнем, который человеческую кожу просто испепелил  бы.  А  потом
берсеркер собрал все силы и ринулся в никем не защищаемую дверь рубки.
   Посланный Гавотом заряд -  более  быстрый,  чем  осознанная  человеческая
мысль, - ударил берсеркера в бок, еще когда тот находился  на  полпути.  Под
ударом пылающего лезвия броня  машины  лопнула,  словно  кожура  перезрелого
плода. Заряд взорвался уже внутри, и берсеркера швырнуло на палубу.
   Остальные пассажиры впали в панику, и по крайней мере двое из них открыли
беспорядочную пальбу,  разнося  в  клочья  и  без  того  уже  обезвреженного
берсеркера. От тяжелых скафандров, палубы и переборок  заряды  отлетали,  не
причиняя вреда.
   Гавот решил, что подходящий момент настал.  Он  подался  назад,  пробился
через  толкотню  -  валящие  из  берсеркера  клубы  дыма  только   усиливали
неразбериху, - отыскал взглядом Бекки, подобрался поближе и  хлопнул  ее  по
спине гранатой.
   Закованная  в  скафандр  фигура  содрогнулась.  Лицевая  пластина   шлема
мгновенно вспыхнула, словно прожектор.  Бронебойный  узконаправленный  заряд
проплавил броню и вызвал взрыв внутри скафандра. Выжить  после  такого  было
невозможно.
   Гавот повернулся, размышляя, не  попытаться  ли  сразу  же  прикончить  и
одного из офицеров ВЧ, - и застыл в ошеломлении. Из шлема другого  скафандра
на него обеспокоенно смотрела Бекки.
   А рядом стоял Газин, тоже все еще живой. Гавот понял, что  он  проворонил
свой шанс, промахнулся и вместо кого-нибудь из действительно  опасных  людей
убил никуда не годного труса. На палубе  лежал  не  кто  иной,  как  Арьяри.
Должно быть, он хорошо прожарился внутри своего скафандра. А Бекки  Танарат,
черт бы ее подрал, стояла на ногах, жива-живехонька, и  чуть  не  рыдала  от
радости, завидев, что ее  драгоценный  Гавот  вышел  из  рукопашного  боя  с
берсеркером целым и невредимым.
   Благодаря короткому обмену репликами Гавот убедился, что  остальные  двое
винят в смерти Арьяри берсеркера. Н