поубавилось  серебряных
смердуков,  из-за  того  что  их  уговорили  держать  пари  на  невыгодных
условиях) в длинную шлюпку "Акулы", пройдя мимо  Слинура  как  раз  в  тот
момент, когда шкипер собрался с ним посоветоваться.
     Слинур  выпустил  накопившееся  раздражение,  грубо  велев   матросам
прекратить бесцельное шатание по палубе, и те  охотно  послушались  его  и
разошлись  по  местам  с  дурацкими  и  счастливыми  улыбками  на   губах.
Проходившие  мимо  Мышелова   подмигивали   ему   и   как   бы   невзначай
притрагивались к пряди волос, спускавшейся на лоб [в  знак  того,  что  им
удалось воспользоваться случаем, - в некоторых странах время изображают  в
виде лысого старца с  единственной  прядью  волос  на  лбу].  "Каракатица"
продолжала бодро бежать на север в половине полета стрелы от  "Тунца",  но
теперь она рассекала воду немного быстрее: западный ветер  усилился  и  на
бизань-мачте поставили парус. Весь караван настолько  прибавил  ходу,  что
шлюпка с "Акулы" никак  не  могла  нагнать  галеру,  хотя  Льюкин  понукал
гребцов не переставая, и в конце концов со  шлюпки  просигналили  "Акуле",
чтобы та подождала ее. Маневр дался  галере  нелегко,  поскольку  волнение
разыгралось, и только к закату, идя на веслах  и  парусах,  галера  заняла
свое место во главе каравана.
     -  Сегодня  ночью  Льюкин  не  станет  слишком  спешить   на   помощь
"Каракатице", да и вряд ли сможет, - сказал  Фафхрд  Мышелову,  когда  они
расположились у правого борта, ближе к грот-мачте.  Открытой  ссоры  между
ними и Слинуром не произошло, однако друзья предпочли оставить шкипера  на
юте, где он, стоя подле рулевых, секретничал  о  чем-то  со  своими  тремя
офицерами, которые потеряли деньги, доставив на  Льюкина,  и  теперь  были
всецело на стороне шкипера.
     - Неужто  ты  думаешь,  что  сегодня  ночью  нам  будет  грозить  эта
опасность? - с тихим смешком отозвался Мышелов. - Мы ведь  давно  миновали
Крысиные скалы.
     Фафхрд пожал плечами и, нахмурясь, проговорил:
     - Быть может, мы зашли чуть дальше,  чем  следовало  бы,  поддерживая
крыс.
     -  Возможно,  -  не  стал  возражать  Мышелов.  -  Но  ведь  ради  их
очаровательной хозяйки можно слегка и прилгнуть, и даже более того,  -  а,
Фафхрд?
     - Она отважная и милая девушка, - осторожно ответил Северянин.
     - И ее служанка тоже,  -  подхватил  Мышелов.  -  Я  видел,  с  каким
восхищением смотрела на тебя Фрикс  из  дверей  каюты,  когда  ты  одержал
победу. Роскошная девчонка. Некоторые мужчины в данном  случае  отдали  бы
предпочтение служанке - разве нет, Фафхрд?
     Не глядя на Мышелова, Северянин отрицательно покачал головой.
     Мышелов смотрел на Фафхрда и раздумывал, стоит ли сделать  Северянину
предложение, созревшее  у  него  в  мозгу.  Он  не  был  вполне  уверен  в
искренности чувств, которые испытывал Северянин к Хисвет. Он знал, что его
друг по натуре достаточно сластолюбив и сокрушался накануне о том, что они
не успели пофлиртовать в  Ланкмаре.  Однако  он  знал  и  о  романтической
черточке в характере Фафхрда, которая порой была тоньше самой тонкой нити,
а порой вырастала в  шелковую  ленту  в  лигу  шириной,  о  которую  могла
запнуться и тем самым погубить себя целая армия.
     На юте Слинур совещался с  коком  относительно  (так  решил  Мышелов)
ужина Хисвет (а значит, и его, и Фафхрда тоже). Мысль о том,  что  Слинуру
приходится забивать себе голову развлечениями трех людей, оставивших его с
носом,  заставила  Мышелова  ухмыльнуться  и  подстрекнула   решиться   на
сомнительный шаг, о котором он только что раздумывал.
     - Фафхрд, - прошептал он, - давай сыграем в кости на то, кто  из  нас
будет добиваться благосклонности Хисвет.
     - Да ведь Хисвет еще совсем девочка... - с  упреком  в  голосе  начал
было Фафхрд, но тут же осекся и в задумчивости закрыл глаза. Когда  он  их
открыл, в них светилась добродушная улыбка. - Нет, - мягко сказал он, -  я
действительно считаю Хисвет настолько своенравной и  причудливой,  что  от
любого из нас потребуется немало усилий и хитрости,  чтобы  убедить  ее  в
чем-либо.  Да  и  кто  знает,  в  конце  концов?   Играть   в   кости   на
благосклонность такой девушки - это все равно  что  держать  пари  на  то,
когда расцветет ланкмарская ночная лилия и в какую сторону будет  повернут
ее цветок, на север или на юг.
     Мышелов хмыкнул и, дружески ткнув Фафхрда пальцем под ребро, сказал:
     - Узнаю своего проницательного и верного друга!
     Фафхрд взглянул на Мышелова, и внезапно у него  в  голове  зародилось
черное подозрение:
     - Не вздумай пытаться напоить меня сегодня вечером, - предупредил он,
- или подсыпать мне в вино опиум.
     - Но, Фафхрд,  уж  ты-то  меня  знаешь,  -  с  добродушной  укоризной
ответствовал Мышелов.
     - Вот именно, - язвительно отозвался Фафхрд.
     И снова, вспыхнув изумрудом, солнце скрылось за горизонтом,  высветив
на миг кристально-чистое небо  на  западе,  однако  таинственная  туманная
пелена, превратившаяся в сумерках в  черную  стену,  продолжала  двигаться
параллельно каравану, примерно в лиге к востоку.
     С криком: "Моя баранина!" - мимо друзей в  сторону  камбуза  пронесся
кок, оттуда доносился восхитительно пряный аромат.
     - У нас еще есть час времени, - заметил Мышелов. - Пойдем, Фафхрд. По
дороге  на  "Каракатицу"  я  захватил  в   "Серебряном   Угре"   кувшинчик
квармаллийского. Он все еще не откупорен.
     Откуда-то сверху, из переплетения снастей, зашипел черный  котенок  -
то ли грозя, то ли о чем-то предостерегая.



                                    5

     Два часа спустя барышня Хисвет сказала Мышелову:
     - Готова отдать золотой рильк, только бы узнать, о  чем  вы  думаете,
воин.
     Немного откинувшись назад, она снова сидела  на  опущенной  подвесной
койке. У кровати стоял длинный стол, уставленный соблазнительными  яствами
и высокими серебряными кубками. Фафхрд сидел  напротив  Хисвет,  при  этом
пустые клетки находились у  него  за  спиной,  а  Мышелов  занял  место  у
кормового торца стола. Прислуживала всем Фрикс: стоя у двери, она брала  у
камбузного мальчишки очередное блюдо, даже не глядя, что в  нем  лежит.  В
каюте была небольшая жаровня, чтобы подогревать  кушанья,  которые  должны
подаваться  горячими;  каждое  яство  Фрикс   сначала   пробовала,   потом
отставляла на какое-то время в  сторону.  Толстые  темно-розовые  свечи  в
серебряном шандале отбрасывали неяркий свет.
     Белые  крысы  довольно  беспорядочно  сгрудились  перед   собственным
столиком, который стоял на полу у стены, между  койкой  и  дверью,  позади
люка в полу, ведшего в зерновой трюм. Они  были  одеты  в  распахнутые  на
груди  черные  курточки,  перепоясанные  крошечными  черными  же  поясами.
Грызуны, казалось, не  столько  ели,  сколько  играли  с  кусочками  пищи,
которые Фрикс бросала на несколько маленьких серебряных подносов; кубки  с
подкрашенной вином водой они не  поднимали,  а  просто  время  от  времени
лениво лакали из них. Одна или две крысы по очереди взбирались на  постель
и  садились  рядом  с  Хисвет,  так  что  сосчитать   их   было   довольно
затруднительно даже для Фафхрда с его острым зрением.  У  него  все  время
выходило то одиннадцать, то десять. Иногда  одна  из  крыс  становилась  у
коленей Хисвет на задние лапки и начинала что-то  чирикать.  По  интонации
это так походило на человеческую речь,  что  Фафхрд  и  Мышелов  не  могли
удержаться от смеха.
     - Задумчивый воин, я готова отдать два золотых рилька, чтобы  узнать,
о чем вы размышляете, - увеличивая ставку, проговорила Хисвет. -  И  самым
нескромным образом я готова поставить еще рильк на то, что мысли ваши  обо
мне.
     Улыбнувшись, Мышелов вздернул брови. Он  ощущал  туман  в  голове,  а
также некоторую  неловкость,  поскольку,  вопреки  своему  намерению,  пил
гораздо  больше  Фафхрда.  Фрикс  только   что   подала   главное   блюдо:
великолепное  тушеное  мясо,  приправленное  острым  желтоватым  соусом  с
пряностями,  поверх  которого  черными  маслинами  было   выложено   слово
"Победитель". Фафхрд решительно, но без жадности принялся за него. Мышелов
ел ленивее, тогда как Хисвет весь вечер чуть притрагивалась к еде.
     - Я возьму у вас два рилька, белая принцесса, - беззаботно  отозвался
Мышелов. - Один мне понадобится, чтобы заплатить вам за пари,  которое  вы
только что у меня выиграли, а второй - чтобы отдать вам, если вы  скажете,
что именно я о вас думаю.
     - Мой второй рильк у вас не  залежится,  воин,  -  весело  отозвалась
Хисвет, - поскольку, думая  обо  мне,  вы  смотрели  не  на  мое  лицо,  а
несколько  неучтиво  направили  взор  ниже.  Вы   размышляли   о   мерзких
подозрениях, которые выразил сегодня Льюкин насчет моего  тайного  второго
"я". Сознайтесь, ведь так оно и было!
     Мышелов лишь чуть понурил голову и беспомощно пожал плечами - девушка
отгадала его мысли. Рассмеявшись, Хисвет нахмурилась в притворном гневе  и
проговорила:
     - У вас весьма неделикатный склад ума, воин.  Однако  вы  по  крайней
мере видите, что Фрикс, хоть и принадлежит  к  млекопитающим,  но  спереди
нимало не похожа на крысу.
     Это  утверждение  было  совершенно   справедливо:   служанка   Хисвет
выставила напоказ всю свою смуглую бархатистую кожу,  за  исключением  тех
мест, где ее стройное тело было перетянуто узкими  шелковыми  шарфами,  то
есть на груди и бедрах. Ее черные волосы туго стягивала серебряная  сетка,
на запястьях позвякивали гладкие браслеты из того же металла. Но  несмотря
на наряд рабыни, Фрикс в этот вечер выглядела скорее как  дама-наперсница,
умело играющая роль рабыни и обслуживающая всех с безупречной, но какой-то
шуточной и вовсе не приниженной покорностью.
     Хисвет, напротив, была одета как обычно, то есть в длинное  шелковое,
на сей раз черное платье, отороченное белыми кружевами; так же  отделанный
капюшон был откинут назад. Ее серебристые волосы лежали высокими  гладкими
волнами. Глядя на девушку через стол, Фафхрд заметил:
     - Я уверен, что барышня останется одинаково прекрасной,  в  каком  бы
виде она ни решила явить себя миру - человеческом или каком-либо ином.
     - Сказано  весьма  галантно,  воин,  -  ответила  Хисвет  с  каким-то
сдавленным смешком. - За это тебе следует  от  меня  награда.  Поди  сюда,
Фрикс.
     Стройная служанка склонилась над  своей  госпожой,  и  Хисвет,  обвив
белыми руками ее смуглую талию, запечатлела на губах Фрикс нежный поцелуй.
Затем, подняв голову, она легонько стукнула Фрикс по плечу, и  та,  обойдя
стол и склонившись теперь уже над Фафхрдом, подарила ему  точно  такое  же
лобзанье. Северянин изящно, без излишней горячности принял дар,  но  когда
Фрикс хотела было отойти,  слегка  продлил  поцелуй,  а  отпустив  наконец
девушку, быстро пояснил:
     - Небольшая добавка, при случае ее можно вернуть по назначению.
     Фрикс кокетливо улыбнулась и подошла к столику у двери со словами:
     - Прежде я должна нарезать крысам мясо, противный варвар.
     Хисвет же принялась рассуждать:
     - Не требуй слишком многого,  отважный  воин.  Это  была  всего  лишь
небольшая, переданная через посланца  награда  за  учтивые  речи.  Награда
одних губ за слова, произнесенные другими губами. А награда за то, что  ты
одолел Льюкина и защитил мою честь, - дело куда как более  серьезное,  так
просто оно не решается. Я поразмыслю над этим.
     В этот миг Мышелову захотелось сказать что-нибудь этакое, однако  его
затуманенный мозг отказывался подыскать какую-нибудь ядреную, но вместе  с
тем любезную остроту. Поэтому он ограничился тем, что окликнул Фрикс:
     - Зачем тебе резать крысам мясо,  смуглая  озорница?  Было  бы  очень
забавно посмотреть, как они кромсают его сами.
     Фрикс в ответ лишь сморщила носик, но Хисвет серьезно объяснила:
     - Хорошо резать умеет только Скви. Остальные  могут  пораниться,  тем
более что мясо плавает в скользком соусе. Фрикс, оставь один  кусочек  для
Скви, чтобы он показал, на что  способен.  А  остальное  наруби  помельче.
Скви! - тоненьким голоском позвала она. - Скви! Скви!
     Большая крыса забралась на постель и покорно встала  перед  хозяйкой,
скрестив  передние  лапки  на  груди.  Хисвет  дала   ей   соответствующие
распоряжения, после чего, достав из стоявшей  у  нее  за  спиной  шкатулки
крошечные нож, точильный брусок и  вилку  в  строенных  ножнах,  аккуратно
привязала их крысе к поясу. Скви  низко  поклонился  и  соскочил  вниз,  к
крысиному столу.
     Мышелов с изумлением наблюдал за сценкой,  но  голова  у  него  стала
тяжелой, веки начали слипаться, словно он  подпал  под  действие  каких-то
чар. По каюте задвигались  неясные  тени,  иногда  вдруг  Скви  становился
ростом с Хисвет - а может, это Хисвет  уменьшалась  до  размеров  Скви.  А
потом и Мышелов сделался таким же маленьким, как Скви, и,  бросившись  под
кровать, упал в какую-то дыру с покатым желобом, который вынес  его  не  в
трюм, полный вкуснейшего зерна в мешках  и  насыпью,  а  в  чудное  низкое
пространство подземной столицы крыс, полутемной, освещенной лишь фосфором,
где крысы  в  плащах  и  длинных  платьях  с  капюшонами,  скрывавшими  их
удлиненные морды, совершали таинственные перемещения, где за каждым  углом
гремели крысиные клинки я  звенели  крысиные  монеты,  где  сладострастные
девки-крысы, одетые в меха, плясали за деньги, где сновали крысы-шпионы  и
крысы-соглядатаи в масках, где каждая мохнатая тварь раболепно  признавала
господство сверхъестественно  могущественного  Совета  Тринадцати,  и  где
крыса-Мышелов бродил в поисках стройной крысы-принцессы по имени Хисвет из
рода Хисвинов...
     От своего обеденного сна Мышелов пробудился внезапно. С трудом собрав
мысли, он подумал, что почему-то выпил гораздо больше, чем намеревался. Он
увидел, что Скви уже вернулся к крысиному столику  и  стоит  перед  желтым
кусочком  мяса,  положенным  Фрикс  на  блюдо.  Под  любопытными   взорами
остальных крыс Скви одним махом вытащил из ножен нож и  точильный  брусок.
Встряхнувшись как следует, Мышелов проснулся окончательно и проговорил:
     - Ах, если б я был крысой, белая принцесса, чтобы  иметь  возможность
подойти поближе, прислуживая вам!
     Барышня Хисвет воскликнула:
     - Вот это была бы награда! - и восторженно рассмеялась, демонстрируя,
как показалось Мышелову, острый розовый язычок с голубым пятном и такой же
расцветки небо.  Затем,  погрустнев,  она  продолжала:  -  Поосторожней  с
желаниями, они порой исполняются, - но тут же весело закончила: -  Как  бы
там ни  было,  сказано  весьма  учтиво,  о  храбрый  воин.  Я  должна  вас
отблагодарить. Фрикс, сядь сюда, справа от меня.
     Мышелову было не видно, что между ними происходит:  фигура  Хисвет  с
капюшоном на плечах  почти  полностью  закрывала  от  него  Фрикс,  однако
веселые глазки служанки смотрели прямо на него через плечо  ее  госпожи  и
сверкали, словно черный шелк. Казалось, Хисвет что-то шепчет  ей  на  ухо,
шутливо тыкаясь в него губами.
     Между тем в каюте  послышалось  тонюсенькое  вжиканье  -  Скви  начал
быстро точить нож.  Сидевший  в  дальнем  конце  стола  Мышелов  с  трудом
различал лапки крысы и едва заметное сверкание металла. Ему очень хотелось
встать и получше разглядеть такое чудо - а может, заодно подсмотреть,  чем
там занимаются Хисвет и Фрикс, - однако  его  сковало  сонное  оцепенение,
причиной  которого  было  то  ли  вино,  то  ли  слишком  долгое  ожидание
чувственных утех, то ли просто магия.
     Его заботило лишь одно - что Фафхрд  выступит  с  еще  более  удачным
комплиментом, настолько удачным, что Фрикс будет снова послана к нему.  Но
вскоре Мышелов увидел, что подбородок Северянина свесился ему на грудь,  и
вместе с серебристым вжиканьем до его ушей донеслось похрапывание друга.
     Первой реакцией Мышелова было нехорошее  облегчение.  Со  злорадством
вспомнил он былые времена, когда ему  доводилось  резвиться  с  нежными  и
веселыми девушками под храп своего пьяного друга. Должно быть, Фафхрду все
же удалось как-то незаметно нарезаться!
     Фрикс  подскочила  и  громко  захихикала.  Хисвет  продолжала  что-то
шептать ей на ухо, а служанка, время  от  времени  прыская  от  смеха,  не
спускала озорных глаз с Мышелова.
     Со слабым щелчком Скви вложил  точильный  брусок  в  ножны,  выхватил
вилку, вонзил ее  в  покрытый  желтым  соусом  кусочек  мяса,  который  по
размерам был для него, что добрый ломоть жаркого  для  человека,  и  ловко
принялся орудовать ножом.
     Получив от Хисвет  легкий  толчок,  Фрикс  наконец  встала  и  начала
обходить стол, не переставая улыбаться Мышелову.
     Скви поднял вверх тонюсенький кусочек баранины на вилке, повертел его
так и сяк, чтобы все успели разглядеть, и, поднеся  к  мордочке,  принялся
его обнюхивать.
     Сквозь дрему Мышелов внезапно  ощутил  укол  тревоги.  Ему  пришло  в
голову, что Фафхрду просто неоткуда было взять столько  вина.  К  тому  же
последние два часа он все  время  находился  на  виду  у  Мышелова.  Хотя,
конечно, удары по голове порой дают о себе знать не сразу.
     Но когда Фрикс остановилась подле Фафхрда, наклонилась и заглянула  в
его опущенное вниз лицо, Мышелов не ощутил ничего, кроме злобной ревности.
     Внезапно, издав  возмущенный  и  вместе  с  тем  гневный  писк,  Скви
поспешно взобрался на постель, все еще  держа  в  лапках  нож  и  вилку  с
нанизанным на нее кусочком баранины.
     Из-под полуприкрытых век, которые наливались свинцом  все  сильнее  и
сильнее, Мышелов видел, как Скви, размахивая своими  крошечными  столовыми
приборами и необычайно  выразительно  попискивая,  объяснил  Хисвет  нечто
драматичное, после чего с  сердитым  визгом  поднес  к  ее  губам  кусочек
баранины.
     В этот миг Мышелов  сквозь  крысиные  голоса  услышал  топот  тяжелых
шагов, приближающихся к каюте. Он хотел  было  обратить  на  них  внимание
Хисвет, но обнаружил, что губы и язык отказываются ему повиноваться.
     Внезапно Фрикс, схватив Фафхрда за  волосы,  запрокинула  его  голову
вверх. Челюсть Северянина отвисла, глаза закатились.
     В каюту тихонько постучали - точно так же стучал камбузный мальчишка,
принося очередную перемену блюд.
     Хисвет и Фрикс обменялись молниеносными  взглядами.  Отпустив  голову
Фафхрда, служанка кинулась  к  двери,  задвинула  засов,  заперла  его  на
цепочку (окошечко было уже закрыто), и сразу же что-то  тяжелое  (судя  по
звуку, мужское плечо) глухо ударило в толстые доски.
     Удары не прекращались, а вскоре стали значительно  более  увесистыми,
словно в прогибавшуюся каждый раз дверь били запасным рангоутным  деревом,
как тараном.
     До Мышелова, отчасти  против  его  воли,  наконец  дошло:  происходит
нечто, требующее его вмешательства.  Собравшись  с  силами,  он  попытался
сбросить оцепенение и встать на ноги.
     Однако  оказалось,  что  он  не  может  пошевелить  даже  пальцем.  В
сущности, он был в состоянии лишь  держать  глаза  приоткрытыми  и  сквозь
ресницы наблюдать за вихрем беззвучных действий Хисвет, Фрикс и крыс.
     Фрикс придвинула сервировочный столик к  трясущейся  двери  и  начала
нагромождать на него другие предметы меблировки.
     Хисвет достала из-за кровати  несколько  темных  длинных  шкатулок  и
начала поочередно их открывать. Белые крысы стали  проворно  разбирать  из
них миниатюрное оружие из вороненой стали: мечи, копья  и  даже  зловещего
вида арбалеты и колчаны со стрелами.  В  результате  они  набрали  гораздо
больше оружия, чем им самим было надо. Скви быстро натянул на голову  шлем
с черным пером. Вокруг шкатулок копошилось ровно десять крыс - это Мышелов
сосчитал точно.
     В самой середине двери появилась трещина. Фрикс отскочила  от  нее  к
люку у правого борта и подняла крышку. Хисвет бросилась на  пол  и  сунула
голову в квадратную черную дыру.
     В движениях обеих женщин было нечто неприятно-зве