Великой Соленой  Топи  улыбнулись,  хотя  этим  улыбкам  и
недоставало некоторых деталей для того, чтобы  их  можно  было  заметить  со
стороны. Они знали, что теперь их подопечные еще кое-что им задолжали.

ПРИМАНКА

   Фафхрд-северянин в своих грезах видел огромный холм золота.
   Серый Мышелов в силу свойственной  южанам  практичности  мечтал  о  кучке
бриллиантов. Он не возражал бы даже, если бы дело шло о камнях с  желтоватым
оттенком, но ведь и тогда его сверкающая огнями кучка стоила бы куда больше,
чем блестящая гора Фафхрда.
   Откуда он узнал, что именно грезится Фафхрду, осталось  тайной  для  всех
живых существ мира Невона, кроме разве что Шильбы Безглазоликого да Нингобля
Семиокого  -  наставников  соответственно  Мышелова  и  Фафхрда.   Возможно,
сработали механизмы мощного глубинного подсознания, не  раз  выручавшего  их
обоих.
   Они проснулись одновременно, но Фафхрд перешел в состояние  бодрствования
чуть медленнее; он сел на постели.
   Его  внимание  привлек  некий  предмет,  который  устроился   на   равном
расстоянии от их коек. Он  весил  примерно  восемьдесят  фунтов,  был  около
четырех футов и восьми дюймов  высотой,  с  его  головы  ниспадали  длинные,
прямые черные волосы, а кожа цвета слоновой кости и линии  тела  вызывали  в
памяти лучшую из шахматных фигурок Царя Царей, вырезанных из лунного  камня.
На первый взгляд ей можно было дать тринадцать,  но  ее  губы,  изогнутые  в
улыбке, способной свести с ума любого, наводили на  мысль  о  семнадцати,  а
сверкающие,  глубоко  посаженные  глаза  обладали  первозданной   голубизной
Ледяного Века. Естественно, она была совершенно голая.
   - Она моя! - заявил Серый Мышелов, готовый, как всегда,  в  любую  минуту
обнажить свое оружие.
   - Нет, моя! - почти одновременно с  ним  воскликнул  Фафхрд,  однако  его
"нет" отчасти служило признанием того, что  Мышелов  опередил  его  или,  по
крайней мере, мог опередить.
   - Я принадлежу лишь самой себе и никому больше, кроме разве что двух  или
трех мужественных полудемонов, - парировала ослепительно обнаженная девушка,
посылая каждому из них по самому сладострастному взгляду.
   - Я готов с тобой драться за нее, - заявил Мышелов.
   - А я - с тобой, - ответил Фафхрд, не спеша вытаскивая  Серый  Прутик  из
ножен, лежавших рядом с его койкой.
   Мышелов также извлек из ножен, сшитых из крысиных шкур, свой Скальпель.
   Теперь оба героя поднялись с кроватей.
   В этот момент позади девушки появились еще два  действующих  лица  -  они
возникли прямо из воздуха, как бы сгустившегося. Оба были ростом по  меньшей
мере девять футов. Им даже пришлось пригнуться, чтобы не расшибить головы  о
потолок. Паутина тут же повисла на их острых ушах. Тот, что  стоял  ближе  к
Мышелову, был черным, как сварочная сталь. Он молниеносно выхватил меч.
   Одновременно меч второго пришельца - белого, как старые кости, - сверкнул
серебром - так сверкает сталь, покрытая тонким слоем олова.
   Девятифутовый противник Мышелова попытался нанести сокрушительный удар по
макушке героя. Мышелов парировал  удар  из  первой  позиции,  и  оружие  его
противника со свистом отлетело влево. А Мышелов, изящно взмахнув Скальпелем,
снес черную голову демона, и та с оглушительным грохотом свалилась на пол.
   Белый ифрит, напавший на Фафхрда, приготовился применить нисходящий удар.
Но северянин,  сделав  своим  мечом  замысловатое  движение  против  часовой
стрелки, пронзил демона насквозь, и  серебряный  меч,  падая,  просвистел  у
правого виска Фафхрда на расстоянии волоса.
   Злобно топнув босой пяткой, нимфетка растаяла в воздухе,  а  может  быть,
просто отправилась в преддверие ада.
   Мышелов хотел обтереть меч о простыню со своей постели, но обнаружил, что
в этом нет необходимости. Он пожал плечами.
   - Ох и не повезло же тебе, приятель, - сказал он с печальною усмешкой.  -
Теперь тебе не удастся насладиться милой крошкой, пока она резвится на груде
твоего золота.
   Фафхрд шагнул  было  к  своей  постели,  чтобы  протереть  клинок  Серого
Прутика, но заметил, что на нем нет крови. Он нахмурился.
   - Тебе  пришлось  куда  хуже,  лучший  из  друзей,  -  посочувствовал  он
Мышелову. - Теперь ты не можешь и мечтать о том, как овладел бы ею на  своей
куче бриллиантов, а она бы  корчилась  и  извивалась  от  страсти,  а  блеск
сверкающих камней отражался на ее бледном теле!
   - Откуда ты знаешь, чертов извращенец, что я видел во сне  бриллианты?  -
рявкнул Мышелов.
   - А откуда я знаю? - задумчиво пробормотал Фафхрд.  Наконец  он  подыскал
подходящий ответ:
   - Наверное, оттуда же, откуда ты узнал, что мне снилось золото.
   В этот момент оба невообразимо длинных трупа исчезли,  прихватив  и  свои
отсеченные головы.
   Фафхрд проницательно заметил:
   - Мышелов,  я  начинаю  думать,  что  к  этой  нашей  утренней  заварушке
причастны сверхъестественные силы!
   - Или это  была  галлюцинация,  о  гигант  мысли!  -  раздраженно  бросил
Мышелов.
   - Это вряд ли, - возразил Фафхрд. - Взгляни-ка, здесь осталось их оружие!
   - И правда, - признал свою ошибку  Мышелов,  жадно  впиваясь  взглядом  в
черный и серебристый клинки, лежавшие на полу. -  За  них,  пожалуй,  немало
дадут на Дворе Чудес.
   Большой Гонг Ланкмара, чей  звук  проникал  даже  сквозь  толстые  стены,
мрачно отбил двенадцать - в этот полуденный час могильщики вонзали  в  землю
свои лопаты.
   - Вот он, знак! - провозгласил  Фафхрд.  -  Теперь  понятно,  откуда  эти
сверхъестественные силы.  Царство  Теней,  конечный  пункт  всех  похоронных
процессий!
   - Да, - согласился Мышелов. - Принц Смерть, этот шустрый парнишка,  снова
попытался погубить нас.
   Фафхрд подошел к большому тазу, стоявшему у стены, и начал плескать  себе
в лицо холодной водой.
   - Ну и ладно, - проговорил он, фыркая.  -  Во  всяком  случае,  это  была
симпатичная приманка. В конце концов, что может быть лучше юной девушки,  да
еще обнаженной - пусть даже она просто  промелькнула  перед  глазами,  чтобы
пробудить отличный аппетит перед завтраком?
   - В самом деле! - откликнулся Мышелов, крепко зажмурив глаза и  энергично
протирая лицо светлым бренди, щедро плеснув его в ладонь. - Она была как раз
тем недозрелым виноградом, который разжигает твою страсть сатира к обладанию
едва распустившимися бутончиками!
   В тишине, наступившей после того, как  прекратился  плеск  воды  в  тазу,
Фафхрд невинным тоном переспросил:
   - Чья страсть сатира?

ПОД ПЯТОЙ БОГОВ

   Как-то вечером, хорошенько набравшись в "Серебряном Угре", Серый  Мышелов
и Фафхрд принялись благодушно и даже с удовольствием вспоминать своих  былых
возлюбленных и свои подвиги на ниве любви. Они даже  чуть-чуть  прихвастнули
друг перед другом насчет самых  недавних  эротических  утех  (хотя  хвастать
такими вещами вообще-то не умно: разве можно предугадать, кто  вас  случайно
подслушает?).
   - Несмотря на большую дружбу с силами зла, -  сказал  Мышелов;  -  Хисвет
сущий ребенок. Так что чему бы я стал удивляться? Зло  естественным  образом
присуще детям, это для них игра, они не стыдятся дурного. Груди у нее  -  не
больше орехов,  или  плодов  лайма,  или  маленьких  мандаринов,  увенчанных
крошечными шишечками.., все восемь таковы!
   Фафхрд продолжил:
   - Фрикс - это приключение в чистом виде! Тебе бы взглянуть на  нее  в  ту
ночь, на крепостной стене, - глаза  восхищенно  горят,  глядя  на  звезды...
Обнаженная, если не  считать  татуировок  на  бронзовом  теле,  нежном,  как
розовеющий закат... Она выглядела так, словно  была  готова  взлететь  -  ну
именно это она и сделала, как ты знаешь.

***

   В Стране Богов, или, коротко, Страбоге, и вблизи от Полюса Жизни  Невона,
который лежит в южном полушарии и является антиподом Царства Теней  (обители
Смерти), трое  богов  сидели  кружком,  скрестив  ноги;  сквозь  непрерывное
бормотание молящихся, надеющихся и отчаявшихся, вечно звучащее в ушах любого
божества, как будто боги постоянно вслушиваются в гул морской раковины,  они
услышали голоса Фафхрда и Мышелова.
   Одним из трех этих богов был Иссек, которому  Фафхрд  некогда  в  течение
трех месяцев преданно служил. Иссек выглядел как нежный юноша со  сломанными
запястьями и лодыжками, или, скорее, постоянно изогнутыми под прямым  углом.
Его жестоко пытали во время крестных мук. Вторым был  Кос,  которого  Фафхрд
почитал в детстве, живя в Мерзлом Стане, - довольно  кряжистый,  мускулистый
бог, закутанный в меха, с серьезным, если  не  сказать  угрюмым,  выражением
бородатого лица.
   Третьим божеством был Мог, походивший на четырехлапого паука  с  довольно
симпатичным, хотя и не совсем человеческим лицом. Когда-то  Ивриана,  первая
возлюбленная Мышелова, глядя на украденную им для нее  нефритовую  статуэтку
Мога, заявила (возможно, в шутку), что Мог и Мышелов похожи друг на друга.
   Ныне Мышелов (как, впрочем,  и  прежде)  был  уверен  в  том,  что  он  -
абсолютный атеист, но это было не так. Отчасти благодаря  шутке  Иврианы,  а
отчасти потому, что его самолюбию польстило то, что он украл бога,  похожего
на него самого, он твердо поверил в существование Мога.
   Таким  образом,  Мышелов  и  Фафхрд  были  истинно  верующими,   хотя   и
заблудшими, и три бога услышали их голоса  именно  по  этой  причине  и  еще
потому, что это были наиболее  заметные  из  почитателей,  каких  когда-либо
имели эти три бога, кроме того, герои жутко хвастались. А ведь у богов особо
острый слух на хвастовство, или на заявления о счастье и довольстве, или  на
заверения в том, что какое-либо событие должно наверняка произойти,  или  на
любые слова, намекающие на то, что человек хотя бы в самой малой степени сам
управляет собственной судьбой. Ведь боги ревнивы, упрямы,  легко  впадают  в
гнев и любят разрушать планы людей.
   - Это они, точно.., дерзкие ублюдки, -  хрюкнул  Кос,  потея  под  своими
мехами, так как в Страбоге было тепло, как в раю.
   - Он не молился мне уже годы, неблагодарный!  -  сказал  Иссек,  вздернув
точеный подбородок. - Мы бы просто погибли из-за того, что они о нас  совсем
не заботятся, если бы не  имели  других  почитателей.  Но  они  об  этом  не
думают.., бессердечные!
   - Они даже не упоминают  наши  имена  всуе,  -  сказал  Мог.  -  Полагаю,
джентльмены, пора их помучить предсказаниями сплошных несчастий. Согласны?
   Тем временем, потихоньку  обсуждая  Фрикс  и  Хисвет,  Мышелов  и  Фафхрд
преисполнились вполне определенных желаний, что, впрочем, не  нарушило  хода
их блаженных воспоминаний.
   - Как ты думаешь, Мышелов, - лениво проговорил Фафхрд, - а  не  пойти  ли
нам поискать удовольствий? Ночь еще только начинается.
   Его друг важно ответил:
   - Нам только и нужно, что щелкнуть двумя пальцами, выражая свою  волю,  и
удовольствия сами найдут нас. Нас любили и нами восхищались столько  женщин,
что мы наверняка накрепко связаны по крайней  мере  с  парочкой  из  них.  А
может, даже с двумя парами. Они почувствуют,  о  чем  мы  сейчас  думаем,  и
явятся сами. Мы без труда поймаем девушек - мы лакомый кусочек!
   - Ну, тогда пошли, - сказал Фафхрд, допивая вино и с трудом поднимаясь на
ноги.
   - О, похотливые псы! - прорычал Кос,  отирая  пот  со  лба,  поскольку  в
Страбоге было не только тепло, но и весьма тесно от собравшихся там богов. -
Но как их наказать?
   Мог сказал, криво усмехнувшись -  поскольку  его  челюсть  была  все-таки
наполовину паучьей:
   - Они, похоже, сами выбрали себе наказание.
   - Пытка надеждой! - мелодично пропел Иссек, сразу ухватывая мысль.  -  Мы
даруем им то, чего они желают...
   - ..а остальное предоставим самим девушкам! - закончил Мог.
   - Не следует доверять женщинам, - мрачно заявил Кос.
   - Напротив, мой дорогой друг, - сказал Мог. - Бог,  когда  он  в  хорошей
форме, вполне может доверить верующим, хоть мужчинам, хоть  женщинам,  любую
работу. А теперь, джентльмены, подумаем хорошенько!
   Кос энергично поскреб свою густо поросшую волосами голову и  поймал  пару
вшей.

***

   По какому-то странному  капризу  судьбы,  а  возможно,  для  того,  чтобы
потребовалось преодолеть кое-какие препятствия между собой и теми девушками,
которые предположительно стремились к встрече с ними в данный момент, Фафхрд
и Серый Мышелов покинули "Серебряный Угорь"  через  заднюю  кухонную  дверь,
чего никогда не делали прежде за многие годы посещения этой таверны.
   Дверь оказалась низкой, была заперта  на  тяжелый  засов  и  не  пожелала
открыться, даже когда засов был отодвинут. Новый повар, глухонемой, отвлекся
от приготовления телячьего желудка и вышел посмотреть, что там  за  странная
вещь происходит, - он даже замахал руками, то ли протестуя  против  действий
друзей,  то  ли  предостерегая  их  о  чем-то.  Но  Мышелов  сунул   в   его
перепачканную жиром ладонь два бронзовых агола, а Фафхрд тем временем открыл
дверь хорошим пинком. Друзья рассчитывали, что выйдут на  пустырь,  покрытый
полуразмытым пеплом многоэтажного дома, в котором  когда-то  Мышелов  снимал
комнату вместе с Иврианой (и который она вместе с обожаемой Фафхрдом  Владой
сожгли дотла), и где также сохранился  пепел  от  деревянного  летнего  дома
безумного герцога Даниуса, в который  они  как-то  раз  забрались  тайком  и
неплохо там повеселились (хотя это и плохо кончилось), - пустынный участок с
дурной славой, на котором, насколько они знали, никто с тех пор  не  пытался
строиться.
   Однако когда они,  наклонившись,  пробрались  сквозь  дверной  проем,  то
обнаружили, что все еще находятся в здании (очевидно, они просто недооценили
масштабы "Серебряного Угря") и что вместо открытого всем ветрам пустыря  они
попали в некий коридор, освещенный факелами, которые держали бронзовые руки,
укрепленные вдоль стен.
   Герои бесстрашно зашагали вперед мимо двух закрытых дверей в стенах.
   - Вот она, столица Ланкмара, - заметил Мышелов. -  Стоит  отвернуться  на
минутку, и у тебя за спиной возникает новый тайный храм.
   - Однако здесь недурная вентиляция, - сказал Фафхрд, поскольку в коридоре
не чувствовалось чада.
   Они дошли до того места, где коридор поворачивал под  прямым  углом..,  и
застыли  как  вкопанные.  Двухуровневая  комната,  представшая  перед  ними,
выглядела ошеломляюще. В дальней ее половине потолок снижался,  и  казалось,
будто та часть находилась глубоко под землей, словно пол этой части  комнаты
был ниже пола первой по  меньшей  мере  на  восемьдесят  ярдов.  Там  стояла
кровать, покрытая фиолетовым шелком. Толстый желтый шелковый шнур свисал  из
дыры в низком потолке.
   Верхняя часть комнаты была устроена так, что казалось,  будто  находишься
на балконе  или  на  крыше  башни,  возвышающейся  над  смогом  Ланкмара,  -
поскольку на черных потолке и задней стене виднелись звезды.
   В дальней части комнаты, на кровати, ногами к  изголовью,  лежала  ничком
стройная Хисвет, закинув руки за голову. Ее серебристые волосы  разметались;
свободная шелковая туника, желтая, как солнце над  пустыней,  приподнималась
над парой маленьких высоких грудей,  чуть  открывая  соски  и  оставляя  без
ответа  вопрос,  есть  ли  ниже  еще  три  пары  симметрично   расположенных
выпуклостей.
   А на фоне звездной ночи (или ее  имитации)  стояла  Фрикс  -  удивительно
высокая, легкая (хотя и неподвижная), в  шелковой  тунике,  фиолетовой,  как
сумерки в пустыне незадолго до заката, ее темные волосы стягивал  сверкающий
медный жгут.
   Фафхрд собрался было сказать Фрикс: "Представь, мы только что говорили  о
тебе", а Мышелов уже простодушно поднял ногу, чтобы  шагнуть  вперед,  когда
прозвучал крик Хисвет:
   - Снова ты! Неугомонный меченосец!  Я  же  говорила  тебе,  чтобы  ты  по
меньшей мере года два и не помышлял о новом свидании со мной!
   Фрикс же обрушилась на Фафхрда:
   - Животное! Я же говорила тебе, что развлекаюсь с  низшими  тварями  лишь
изредка!
   Хисвет резко дернула за шелковый шнур. Тяжелая дверь  обрушилась  сверху,
едва не снеся лица обоим мужчинам, и ее  нижний  брус  грохнулся  об  пол  с
резким и категоричным стуком.
   Фафхрд потер пальцем кончик носа и печально подвел итог:
   - Думаю, дверь означает конец всему. Это не назовешь ласковым приемом.
   Мышелов сказал вызывающе:
   - Я рад, что они нас отбрили. По правде говоря, это был бы слишком скорый
повтор, а значит, скучный. Вперед, на охоту за девицами!
   Друзья повернули обратно и, пройдя мимо неярких огней в бронзовых  руках,
подошли  ко  второй  из  закрытых  дверей.  Она  распахнулась   при   легком
прикосновении, открыв взорам героев другую, как бы сдвоенную  комнату,  а  в
ней - их возлюбленных Риту и Крешкру, которых друзья  всего  лишь  несколько
месяцев назад искали неподалеку от Моря Монстров, пока не угодили в  ловушку
Царства  Теней  и  чудом  вернулись  в  Ланкмар.  Слева,  освещенная  косыми
солнечными   лучами,   полулежала   на    кушетке    удивительной    красоты
обворожительная Рита. Ее можно было назвать более чем обнаженной, поскольку,
как отметил Мышелов, она сохранила привычку,  приобретенную  ею  в  бытность
рабыней при дворе излишне взыскательного сюзерена, сбривать все  до  единого
волоски на своем  теле,  включая  брови.  Ее  настороженно  повернутая,  без
единого волоска голова была столь  безупречной  формы,  что  Мышелов  ощутил
прилив  сладкого  желания.  Она  свернулась  клубочком,  выпятив  аппетитные
ягодицы, похожая на несколько  отощавшего,  но  безмятежного  зверька,  -  и
Мышелов вдруг понял, что она напоминает безволосую кошку.
   Справа, во тьме ночи, освещенная лишь танцующим светом костра, сидела  на
скользком глинистом берегу моря, в  котором  Фафхрд  по  резвящимся  в  воде
белобородым змеям признал Море Монстров, его возлюбленная Крешкра, даже  еще
более нагая, чем Рита. Ее внешность могла  бы  кому-то  показаться  пугающей
(ничего, кроме изысканно обнаженных костей), к тому же огонь, возле которого
она уселась, бросал темные синие блики сквозь ее мягко очерченную  мерцающую
плоть, подчеркивая благородство линий скелета.
   - Мышелов, зачем ты явился? - воскликнула  Рита  с  легким  укором.  -  Я
счастлива здесь, в Мире Вечернего Пурпура, где все мужчины от природы лишены
волос (и домашние животные тоже!), хотя сама  я  могу  добиться  этого  лишь
прилежным ежедневным трудом. Я по-прежнему люблю тебя, но мы не  можем  жить
вместе и не должны больше встречаться. Мой настоящий дом здесь!
   И точно так же дерзкая Крешкра крикнула Фафхрду:
   - Эй, безумный хвастун!  Я  когда-то  тебя  любила.  Но  теперь  я  снова
призрак. Возможно, когда-то в будущем... Но сейчас - уходи!
   И ни Фафхрд, ни Мышелов не смогли перешагнуть  порог,  потому  что  после
слов Крешкры и вторая дверь захлопнулась перед друзьями, к тому  же  гораздо
быстрее, чем первая. Фафхрд едва удержался  от  того,  чтобы  хорошенько  ее
пнуть.
   - Знаешь, Мышелов, - задумчиво сказал он, - мы в своей жизни влюблялись в
странных женщин. Но с ними всегда  было  необычайно  интересно,  -  поспешил
добавить он.
   - Ладно, ладно, - грубовато перебил его Мышелов. - В море есть  и  другие
рыбки.
   Еще одна дверь тоже открылась легко, хотя  Фафхрд  и  толкнул  ее  весьма
осторожно.  Однако  на  этот  раз  взорам  побратимов  не  открылось  ничего
ошеломляющего - они увидели всего лишь длинную темную комнату, в которой  не
было ни людей, ни мебели, а в дальнем  конце  была  другая  дверь.  Впрочем,
стена справа от нее почему-то светилась зеленым. Вновь обретя уверенность  в
себе, они вошли внутрь. Пройдя несколько шагов, герои поняли, что светящаяся
стена представляет собой толстую хрустальную пластину, за которой  находится
бледно-зеленая,  чуть  мутноватая  вода.  Пока  они  приближались  к  стене,
всматриваясь  в  нее,  в  освещенную  воду  вплыли,  лениво  извиваясь,  две
прекрасные наяды: первая с длинными золотистыми волосами, стелющимися  вслед
за ней, и в некоем подобии свободной золотой рыбачьей  сети  вместо  платья,
вторая - с  волосами