желые времена. Через три недели после изгнания
минголов в порт Соленой Гавани пришли два их рейдера из тех трех, что бежали
в страхе на юг, - в весьма плачевном состоянии, побитые штормами, без крошки
продовольствия на борту. Команда одного дошла с голодухи до того, что  съела
священного  жеребца,  а  команда  другого,  утратив  вместе  с  безумием   и
фанатичную гордыню, продала своего коня "мэру" Бомару, которому  возжелалось
быть единственным островитянином (или "чужестранцем"),  имеющим  собственную
лошадь, и который преуспел лишь в том, что при  первой  же  попытке  на  ней
проехаться сломал себе шею. (Пшаури заметил: "Он  был  -  мир  его  праху  -
довольно самонадеянным  человеком.  Пытался  отобрать  у  меня  командование
"Морским Ястребом".).
   Гронигер заявил, что  Льдистому,  имея  в  виду  главным  образом  Совет,
приходится столь же тяжко, как и  любому  другому.  Прямодушный  корабельный
мастер, с виду еще более недоверчивый, чем до всех этих  сверхъестественных,
колдовских событий, считал своим долгом держаться  с  Афрейт  и  Сиф  весьма
жестко и отмалчивался относительно дальнейших отчислений из казны Совета  на
оборону Льдистого. (На самом деле он  был  теперь  их  лучшим  другом  среди
советников, но сварливый нрав свой менять не собирался.).
   - Золотой-то кубик справедливости, - с укором напомнил он Сиф, - теперь и
вовсе не вернешь!
   Она только улыбнулась. Афрейт  подала  горячий  вздрог,  нововведение  на
Льдистом, ибо они решили в связи с назначенным на завтра отплытием закончить
вечер пораньше.
   - Может, и вернешь, - сказал Скор. -  Мне  кажется,  что  с  той  стороны
острова все рано или поздно прибивается к Костяному берегу.
   - А то давайте нырнем за ним, - предложил Пшаури.
   - Что? И уголек-Локи вместе с ним  достанем?  -  усмехнулся  Мышелов.  Он
посмотрел на Гронигера. - Снова тогда  заделаетесь  одурманенным  служителем
бога, вы, старый атеист!
   - Всякое бывает, - отпарировал тот. - По  словам  Афрейт,  я  был  еще  и
троллем-великаном. Но вот он я, перед вами.
   - Сомневаюсь, что вы его найдете, сколько ни ныряй, - тихо сказал Фафхрд,
не сводя глаз с кожаного чехольчика на своем еще перевязанном обрубке.  -  Я
думаю, что уголек-Локи исчез из Невона, и с ним вместе  исчезло  много  чего
другого - ваш усмиритель, например, после того, как сделал свое  дело  (Локи
любит золото), и призрак-Один - с тем, что ему принадлежало.
   Рилл, сидевшая с ним  рядом,  коснулась  его  кожаного  чехольчика  своей
обожженной рукой, которая заживала почти столь же долго,  как  и  его  рана.
Из-за этого меж ними возникло определенного рода взаимопонимание.
   - Вы будете носить крюк? - спросила она.
   Он кивнул.
   - Или гнездо для всяких штучек - ложек, вилок, инструментов.
   Старик Урф, прихлебывая дымящийся вздрог, сказал:
   - Странно, как тесно связаны были эти  два  бога,  так,  что  когда  один
исчез, пришлось уйти и второму.
   - Когда мы с Сиф наткнулись на них в первый раз,  мы  подумали,  что  это
один человек, - объяснила ему Афрейт.
   - Мы спасли им жизнь, - заявила Сиф. - И в общем-то были  для  них  обоих
весьма гостеприимными хозяевами.  Она  встретилась  глазами  с  ухмыляющейся
Рилл.
   - Спасая самоубийцу, берешь на себя ответственность,  -  сказала  Афрейт,
устремив взгляд на обрубок Фафхрда. - Если он при следующей попытке захватит
с собой еще кого-нибудь, считай, это твоих рук дело.
   - Что-то вы печальны нынче, леди Афрейт, - покачал головой Мышелов,  -  и
рассуждаете очень странно. Отправляясь в путь в таком  настроении,  рискуешь
залететь неведомо куда, а, Фафхрд? Мы вот отправились в путь  капитанами,  а
теперь, кажется, становимся купцами. Что же дальше?  Станем  банкирами?  Или
пиратами?
   - Становись кем хочешь, - сказала Сиф многозначительно, -  только  помни,
что Пшаури и все твои люди остаются у Совета в заложниках.
   - Как и мои останутся, пока я буду искать лес, - сказал Фафхрд.  -  Самые
зеленые и высокие сосны - в Уул-Плерне.



    Фриц ЛЕЙБЕР
    ФАФХРД И СЕРЫЙ МЫШЕЛОВ VII
    ВАЛЕТ МЕЧЕЙ




КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ

1. МОРСКАЯ МАГИЯ

   Стрельба из лука на острове Льдистый. Призрак и золотые символы.
   Фафхрд ныряет в море.

2. МОРСКОЙ ОБОРОТЕНЬ

   Капитан торгового корабля Мышелов. Пленная красавица. Воспитание  демона.
Башни из плоти и воды. Мошенник и Глупец. Вопрос упаковки.
   Праздник в "Обломке Кораблекрушения".

3. ЗВЕЗДНАЯ БОЛЕЗНЬ И ТИХОЕ ПОМЕШАТЕЛЬСТВО

   Дома Луны. Звездочет и крохобор. Сокровища в пыли. Пикник у Эльвенхолъма.
   Образцы силы и ловкости. Люди в, воздухе. Метание кинжала. Игра в кости.

4. МЫШЕЛОВ УХОДИТ ВНИЗ

   Королевы чашек и тарелок. Девочки и Проститутки. Черные и Белые ведьмы.
   Луна. Скама и Скелдир. В тартарары и в заоблачные выси. Поклонение Кнуту.
   Смерть и Любовники. Уловки Квармаля. Круг замкнулся.

МОРСКАЯ МАГИЯ

Глава 1

   В мире Невона, в королевстве Симоргия, что в трех днях пути (при попутном
ветре) от Льдистого острова, в подводном зале с колоннами, потолком которому
служила толща морской  воды,  два  удивительных  серебристых  создания  вели
негромкий, но очень напряженный разговор. Освещение в зале было  странным  -
тут и там из вечного  холода  и  мрака  выступали  колонны,  обвитые  некими
причудливыми подобиями ковриков,  излучавшими  призрачное  зеленовато-желтое
сияние; такие же коврики покрывали отдельные участки пола, а  над  ними,  на
высоте примерно  человеческого  роста,  медленно  плавали  какие-то  шары  и
спирали,  то  и  дело  вспыхивавшие  и  снова  угасавшие,  точно  впавшие  в
оцепенение гигантские огненные мухи.
   Мордруг вдруг резко произнес:
   - Ты  почувствовала  вибрацию,  сестра?  Где-то  далеко  на  севере,  еле
заметно, но это совершенно точно та самая.
   Исисси оживленно отвечала:
   - Точно такая же, как и два дня тому  назад,  -  наше  магическое  золото
погрузилось в воду всего на  несколько  мгновений  и  тут  же  было  поднято
наверх.
   - Верно, сестра,  такая  же,  однако  на  этот  раз  трудно  понять,  что
случилось с ним после - было ли оно вновь поднято  наверх  или  же  каким-то
непонятным образом ие-парилось, - подтвердил Мордруг.
   - И все же происшедшему можно дать лишь одно объяснение: наше  главнейшее
сокровище, наш вернейший оберег, похищенный у нас много  веков  тому  назад,
отыскалася - и теперь мы знаем, кто лишил нас его покровительства: проклятые
пираты с Льдистого острова! - на одном дыхании выпалила Исисси.
   - Много, много веков тому назад, еще до того, как Симоргия ушла под  воду
(и из благоденствующего острова превратилась в мрачное  подводное  царство),
вероломные воры лишили нас чудотворных сокровищ и ускорили, а быть может,  и
вызвали катастрофу. Но теперь мы знаем, как помочь беде; а  когда  сокровища
вернутся к нам, еще посмотрим, не восстанет ли  Симоргия  вновь  из  морских
глубин, пылая ненавистью и жаждой мести, к  вящему  ужасу  соседей?  Смотри,
сестра! - выкрикнул Мордруг.
   Подводный зал погрузился во тьму, а потом вдруг осветился  гораздо  ярче,
чем раньше: это Мордруг опустил руку в висевшую у  него  на  поясе  сумку  и
вновь вытащил, сжимая что-то величиною с детский кулачок.  Шары  и  спирали,
оживившись, двинулись к нему, толкаясь  и  перепрыгивая  друг  через  друга.
Исходящий от них рассеянный свет, отразившись от  небольшого  металлического
предмета, лежавшего в ладони Мордруга,  острыми  лучами  пронзил  окружающий
мрак.  Этим  предметом   оказалась   филигранной   работы   золотая   сфера,
уместившаяся меж полусогнутых чешуйчатых  пальцев  морского  демона,  больше
похожих на когти. Сферу окружали плотно прилегавшие к ней двенадцать  слегка
изогнутых ребер, точно на нее натянули шестигранник. Несмотря на  изящество,
предмет был, судя по всему, довольно тяжелым. Демон протянул вещь сестре.

***

   Отраженный золотистый свет оживил их ястребиные профили.
   -  Сестра,  -  выдохнул  он,  -  отныне  твоя  задача  и  твоя  священная
обязанность - проникнуть  на  Льдистый  остров  и  вернуть  наше  сокровище,
обрушив на головы похитителей страшные кары, - если,  конечно,  представится
возможность. А я останусь здесь  и,  готовясь  к  твоему  возвращению,  буду
копить силы и собирать рассеявшихся союзников. Это последнее из оставшихся у
нас сокровищ ты возьмешь с собой: оно защитит тебя в пути и,  точно  ищейка,
взявшая след, укажет самый прямой и короткий путь к своим собратьям.
   Впервые за все время беседы Исисси, казалось, дрогнула и заколебалась.
   - Путь наверх долог,  брат  мой,  а  мы  ослабели  в  ожидании,  -  слабо
запротестовала она. - Дорога, которую я прежде с  легкостью  одолела  бы  за
неделю, теперь, как я ни старайся, займет три тяжкие луны. Мы превратились в
рабов моря, брат, и обречены вечно нести на своих плечах его  тяжесть,  куда
бы ни лежал наш путь. И, кроме того, солнечный свет стал мне ненавистен.
   - Море же придает нам и силы, - повелительным тоном ответил Мордруг. -  И
хотя на суше мы слабы, как призраки после первого петушиного крика,  мы  еще
не забыли старую магию и с ее помощью можем защититься от солнечного  света.
Это твой долг, сестра. Выполни его. Соль тяжела, но кровь  сладка.  Иди  же,
иди, иди!
   Повинуясь его приказу,  она  взяла  казавшийся  призрачным  в  обманчивом
подводном свете золотой куб, опустила его в  свою  поясную  сумку  и,  резко
взмахнув  хвостом,  повернулась  лицом  на   север   -   живые   светильники
расступились, чтобы дать ей дорогу, и по черному коридору, открывшемуся  меж
их мерцающими телами, она покинула зал.
   С последним "иди"  маленький  пузырек  воздуха  повис  в  уголке  тонких,
искаженных злобой чешуйчатых губ Мор-друга, отделился от них  и,  постепенно
увеличиваясь в размерах, устремился наверх, к солнечному свету.

Глава 2

   Три месяца спустя Фафхрд упражнялся в  стрельбе  из  лука  на  вересковой
пустоши к северу от города  Соленая  Гавань,  что  на  юго-восточном  берегу
Льдистого острова. Это было одно из многочисленных им  самим  придуманных  и
самому себе предписанных упражнений для овладения  необходимыми  навыками  в
повседневной жизни без левой руки, которую  он  потерял  в  бою  с  морскими
минголами, отражая их набег на западном побережье острова. В самой  середине
своего лука он укрепил  тонкий,  сходящий  на  нет  металлический  стерженек
длиной в палец (видом и формой он напоминал наконечник  шпаги),  и  заклинил
его в соответствующем отверстии, специально для этой  цели  просверленном  в
деревянном запястье, которое перехватывал плотно прилегающий кожаный канжет,
доходивший ему до середины предплечья. В манжете  было  проделано  множество
дырочек - для проветривания недавно зажившей культи. В результате всех  этих
ухищрений лук оказался надежно прикреплен к его руке, хотя это  и  несколько
стесняло свободу движений.

***

   Здесь, неподалеку от города, вереск, в котором нога тонула по  щиколотку,
рос вперемежку с высокой травой и кустами дрока, и из этого живого ковра  то
и дело выскакивали, резвясь и  ничуть  не  стесняясь  присутствия  человека,
упитанные полевые мыши. Тут и там были разбросаны вертикально стоящие  серые
камни в человеческий рост высотой. Когда-то они, вероятно, имели  сакральное
значение для жителей острова, ныне сделавшихся  атеистами.  Правда,  то  был
атеизм особого рода: не то чтобы островитяне совсем не  верили  в  богов  (в
мире Невона такое вряд ли возможно), а просто не общались ни с кем  из  них,
не прислушивались к их предостережениям, не боялись угроз и  не  поддавались
на уговоры. И потому серые камни вот уже сколько веков стояли  неподвижно  и
молчаливо, точно стадо окаменевших доисторических медведей.
   Было уже за  полдень,  небо  было  совершенно  чистым,  если  не  считать
двух-трех легких облачков, застывших в лазурной вышине над  самым  островом.
Для  этого  времени  года  -  а  была  уже  поздняя  осень,  и  зимы  с   ее
пронизывающими ледяными ветрами ждать оставалось  совсем  недолго  -  погода
стояла удивительно спокойная и даже теплая.
   Фафхрда  сопровождала  девочка.  Тринадцатилетняя  платиновая   блондинка
семенила за ним, собирая стрелы, - из всего выпущенного Фафхрдом запаса лишь
половина вонзилась в большой шар, служивший  мишенью.  Чтобы  лук  не  мешал
двигаться, Фафхрд при ходьбе прижимал его согнутой в локте рукой к телу, так
что он лежал у него на плече, словно коромысло.
   - Почему до сих пор никто не придумал такую стрелу,',  которая  могла  бы
поражать цель за  углом,  -  пожаловалась  Гейл,  выныривая  из-за  камня  с
очередной стрелой в руке. - Тогда можно было бы убить  врага,  спрятавшегося
за стеной или за деревом.
   - Неплохая мысль, - отозвался Фафхрд.
   - Может, если стрелу немного изогнуть... -  продолжала  размышлять  вслух
девочка.
   - Нет, ничего не выйдет, тогда она будет просто падать, и все, -  прервал
ее Фафхрд. - Стрела тем и хороша, что она абсолютно прямая...
   - Можешь не повторять, я и сама все это знаю, - нетерпеливо перебила  его
девочка. - Только об этом и слышу от тети  Афрейт  и  тети  Сиф,  когда  они
обучают меня магическому искусству и рассказывают про Золотую Стрелу Правды,
Золотые Кольца Единства и  все  остальное.  -  Девочка  говорила  о  золотых
символах, что с незапамятных времен почитались  священными  у  нерелигиозных
рыбаков Льдистого острова и потому их берегли как зеницу ока.
   Ее  слова  напомнили  Фафхрду  о  Золотом  Кубе  Честных  Сделок,  навеки
погрузившемся в морскую пучину, куда  его  бросил  Мышелов,  чтобы  усмирить
водоворот, поглотивший флот морских минголов и уже грозивший разнести в щепы
и утлые суденышки островитян. Интересно, лежит ли он до сих пор  на  морском
дне, зарывшись в жирный, удобренный телами сотен и  сотен  утопленников  ил,
или же исчез из Невона вместе с богами-странниками Одином и Локи?

***

   Это воспоминание навело его на размышления о Мышелове, месяц  тому  назад
отправившемся в торговый рейс в Но-Омбрульск на  "Морском  Ястребе";  с  ним
поплыли почти все его воры, половина мингольской команды "Бродяги"  и  Скор,
старший капрал самого Фафхрда. Малыш (то есть  капитан  Мышелов)  планировал
вернуться в Соленую Гавань еще до начала зимних штормов.
   Его раздумья были прерваны вопросом Гейл:
   - Дядя Фафхрд, а тетя Афрейт говорила тебе, что вчера вечером  ее  кузина
Сиф видела в сокровищнице городского совета, ключ от которой есть  только  у
нее, привидение или еще кого-то? - Девочка держала мишень на весу, чтобы  он
мог свободной рукой вытащить воткнувшиеся в нее стрелы и сложить их  обратно
в колчан.
   - Нет, кажется. - И он умолк, стараясь потянуть время. Дело  в  том,  что
сегодня он вообще не видел ни Афрейт, ни тем более Сиф. Последние  несколько
ночей он провел не в доме Афрейт, а в помещении,  которое  они  с  Мышеловом
арендовали у  Гронигера,  начальника  порта  и  главного  советника  Соленой
Гавани, для своих людей вместо казармы. Свое намерение перебраться  туда  он
объяснил необходимостью присматривать за ворами, чтобы они  не  отбились  от
рук  в  отсутствие  командира.  Афрейт  сделала  вид,  что   разделяет   его
беспокойство. - Как он выглядел, этот призрак?
   - Загадочно, - объявила Гейл. Ее светло-голубые глаза, выглянувшие  из-за
скрывавшей нижнюю половину лица мишени, широко раскрылись. - Он был темным и
одновременно серебристым, а когда Сиф  подошла  ближе,  исчез.  Она  позвала
Гронигера, который был неподалеку, но они так никого и не нашли.  Потом  она
рассказывала  Афрейт,  что  призрак  напоминал   одновременно   какую-нибудь
заморскую красавицу и большую костлявую рыбу.
   - Как это можно быть похожим на женщину и рыбу одновременно? - с коротким
смешком переспросил Фафхрд, вытаскивая последнюю стрелу из мишени.
   - Но ведь русалки существуют? - торжествующе ответила она,  выпуская  шар
из рук.
   - Существуют, - подтвердил он, - хотя не думаю,  чтобы  Гронигер  с  нами
согласился. Давай, - переменил он тему, и выражение легкой  тревоги  на  его
лице наконец исчезло, - поставь  мишень  вон  за  тот  камень.  Я,  кажется,
придумал, как попасть за угол.
   - О, здорово!
   Она проворно подкатила шарообразную мишень вплотную к  одному  из  серых,
похожих на медведей, камней, и оба они отошли шагов  на  двести  в  сторону.
Фафхрд повернулся к мишени лицом. Воздух был тих и прозрачен. Клонившееся  к
закату солнце зашло за облачко, но небо оставалось таким же ясным  и  синим.
Он  вытащил  стрелу  и  расположил  ее  между  середкой  лука  и  деревянной
перекладинкой, которая, выполняя роль большого  пальца  лучника,  удерживала
стрелу. Затем, прищурившись, словно  прикидывая  расстояние  между  собой  и
мишенью, сделал еще пару шажков назад. Вдруг, изогнувшись, он пустил  стрелу
прямо в небо. Она взмыла в воздух,  взбираясь  все  выше  и  выше,  на  долю
секунды замерла - и молнией канула вниз, прямо за камень.
   - Это же не за угол, - возмутилась Гейл. - Так всякий сможет. Я же  имела
в виду сбоку.
   - Ты этого не сказала, - ответил он. - Сверху  вниз  или  снизу  вверх  -
стрела делает угол, как если стрелять слева направо или справа налево. Какая
разница?
   - Если угол сверху, то можно просто перебросить стрелу!
   - -Конечно можно!  -  согласился  он  и,  поддавшись  неистовому  порыву,
выпустил вслед за первой все стрелы - одну за другой, - после  чего,  тяжело
дыша, опустил лук. Со стороны им  казалось,  что  все  стрелы,  кроме  самой
последней, которая с убедительным стуком ударилась о камень, попали в  цель;
однако, подойдя ближе, они увидели, что  все  как  раз  наоборот:  оперенные
наконечники торчали из земли, образуя, как ни  странно,  ровный  полукруг  и
нигде не касаясь мешка, и лишь самая  последняя  стрела  воткнулась  в  край
мишени и повисла, цепляясь за нее хвостом из гусиных перьев.
   - Видишь, ты промахнулся, - заметила Гейл. - Все стрелы мимо, кроме  той,
что чиркнула о камень.
   - Да. Ну ладно, хватит на сегодня стрельбы, - решил он  и,  пока  девочка
собирала стрелы  и  осторожно  высвобождала  из  мишени  последнюю,  вытащил
железный стержень из заменявшей его запястье деревяшки, воспользовавшись для
этого лезвием ножа, закинул лук себе за спину,  а  затем  вдел  в  деревяшку
кованый крюк, уперев его в камень, чтобы загнать  на  место  поплотнее.  При
этом он слегка  сморщился  -  культя  еще  не  совсем  зажила,  и  последние
двенадцать выстрелов,  сделанные  без  минутной  передышки,  стали  для  нее
серьезным испытанием.

Глава 3

   Пока они шли назад, к низеньким, крытым преимущественно красной черепицей
домикам Соленой Гавани, Фафхрд, пользуясь  тем,  что  солнце  светило  им  в
спину, разглядывал стоячие камни и наконец спросил у Гейл:
   - Ты знаешь что-нибудь о прежних богах островитян, которым здешние жители
поклонялись до того, как стали атеистами?
   - О, тетя  Афрейт  говорит,  что  они  были  совсем  дикие  и  никому  не
подчинялись - наподобие людей капитана  Мышелова  до  того,  как  они  стали
моряками, или твоих берсерков,  пока  ты  не  укротил  их.  -  Энтузиазм  ее
возрастал по мере того, как она говорила. - И уж конечно, они не верили ни в
какую Золотую Стрелу Правды или Золотую Чашу Умеренного Гостеприимства - все
они были лжецы, шлюхи, убийцы и пираты каких свет не видывал. Фафхрд кивнул:
   - Может, дух, которого видела Сиф, один из них.

***

   Высокая стройная женщина отделилась от стены  выкрашенного  в  фиолетовый
цвет дома и пошла им навстречу. Поравнявшись с  ними,  Афрейт  обратилась  к
Гейл:
   - Вот ты где пропадала. Твоя мать тебя обыскалась. - Потом  взглянула  на
Фафхрда:
   - Ну, как пострелял?
   - Капитан Фафхрд попадал в цель почти каждый  раз,  -  ответила  за  него
Гейл. - Он даже за угол попал! И я ни разу не помогала ему надевать лук  или
еще что-нибудь!
   Афрейт кивнула.
   Фафхрд пожал плечами.
   - Я рассказала Фафхрду о призраке,  которого  видела  Сиф,  -