белым...
     Я вспоминал игру фонтанов на площади Согласия... А дальше по улицам и
набережным  Сены   запах  старых  книг,   запах  реки...   Запах  цветущих
каштанов...
     Почему я вдруг вспомнил 1905 год и Париж на Отражении Земля, если  не
считать того, что я был в тот  год  очень  счастлив  и  мог,  рефлекторно,
искать противоядия к настоящему? Да...
     Белый абсент, "Амар  Пикон",  гренадин...  Земляника  со  сливками...
Шахматы в кафе "Регентство", с актерами "Комеди  Франсез",  расположенного
как раз  напротив...  Скачки  в  Шантильи...  Вечера  в  бистро  на  улице
Пигаль...
     Я твердо ставил левую стопу перед правой, правую перед левой. В левой
руке я держал цепь, на которой висел Камень - и нес его высоко, так, чтобы
я мог вглядываться в глубины Камня, видя и чувствуя там  появление  нового
Лабиринта, который я вычерчивал с каждым шагом. Я  ввинтил  свой  посох  в
землю и оставил его стоять неподалеку от начала Лабиринта. Левая...
     Вокруг меня  пел  ветер  и  поблизости  ревел  гром.  Я  не  встречал
физического сопротивления, с которым сталкивался в  старом  Лабиринте.  Не
было вообще никакого сопротивления. Вместо этого - и во многих  отношениях
хуже - но во все мои движения входила странная  обдуманность,  замедлявшая
их, ритуализировавшая их. Казалось, я тратил больше энергии на  подготовку
каждого шага - воспринимая его, постигая его  и  приказывая  своему  мозгу
исполнять его - чем тратил в физическом совершении этого акта.  И  все  же
медлительность, казалось, требовалась сама, взыскивалась с  меня  какой-то
неизвестной силой, определяющей четкость  и  темп  адажио  для  всех  моих
движений. Правая...
     ...И,  как  Лабиринт  в  Рембе  помог  восстановить  мои   растаявшие
воспоминания, так и тот, что я теперь упорно старался создать,  разворошил
и извлек запах каштанов, полные овощей  фургоны,  движущиеся  на  рассвете
к...
     Я не был в то время влюблен в  кого-то  конкретно,  хотя  было  много
девушек - Иветт, Мими и Симон, их лица сливались - и была весна в  Париже,
с цыганскими оркестрами и коктейлями  в  "Луи"...  Я  вспомнил,  и  сердце
подпрыгнуло у меня в груди от  своего  рода  прустовской  радости,  покуда
Время звонило вокруг меня, как  колокол...  И,  наверное,  это-то  и  было
причиной для воспоминаний, потому что эта радость, казалось,  передавалось
моим движениям, наполняло мое восприятие, наделяло мощью мою волю...
     Я увидел следующий шаг и сделал его... Теперь  я  сделал  один  круг,
создав периметр своего Лабиринта.  За  спиной  я  чувствовал  грозу.  Она,
должно быть, взобралась  на  край  плато.  Небо  потемнело...  Качающиеся,
плывущие цветные огни... Вокруг - вспышки молний, а я не  мог  уделить  ни
энергии, ни внимания для контроля над положением.
     Полностью завершив круг, я мог видеть, что ровно  столько  от  нового
Лабиринта, сколько я прошел, было  теперь  исчерчено  на  камне  и  пылало
бледным голубым светом. И все же не было никаких искр, никакой  щекотки  в
моих стопах, никаких подымающих волосы токов  -  только  постоянный  закон
обдуманности, словно огромный груз на мне... Левая...
     ...Маки, маки и васильки, и высокие тополя вдоль сельских дорог, вкус
нормандского сидра... И снова в городе, запах цветущих  каштанов...  Сена,
наполненная звездами... Запах старых  кирпичных  домов  на  площади  Вогез
после утреннего дождя... Бар под мюзик-холлом  "Олимпия"...  Драка  там...
Окровавленные костяшки пальцев,  перебинтованные  девушкой,  взявшей  меня
домой... Как ее звали? Цветущие каштаны... Белая роза...
     Тут я принюхался. Аромат от остатков розы в моем воротнике разве  что
не пропал.  Удивительно,  что  хоть  долго  что-то  прожило  от  нее.  Это
приободрило меня. Я толкнулся вперед, мягко  сворачивая  направо.  Уголком
глаза я видел надвигающуюся стену грозы, гладкую как стекло, стирающую все
на своем пути. Грохотанье ее грома было теперь оглушительным.
     Правая... Левая...
     Наступление армий ночи... Устоит ли против него мой Лабиринт? Я желал
поспешить, но если  что  и  изменилось,  то  я  двигался  со  все  большей
медлительностью,  когда  пошел  дальше.  Я  испытывал  любопытное  чувство
двухместности, почти такое, словно я сам был внутри  Камня,  сам  проходил
там Лабиринт, в то время, как я двигался здесь, глядя на  него  и  копируя
его развитие. Левая. Поворот... Правая... Гроза и впрямь наступала. Вскоре
она доберется до костей старины Хуги. Я почувствовал запах влаги и озона и
терялся в догадках насчет старого черного ворона, сказавшего мне,  что  он
ждал меня с начала Времени. Ожидал, чтобы  поспорить  со  мной,  или  быть
съеденным мной в этом месте без истории? Что  бы  там  ни  было,  учитывая
обычное у моралистов преувеличение, было подобающим, что не сумел оставить
меня  с  сердцем,  сплошь  отягощенным  унынием  из-за  своего   духовного
состояния, он был истреблен под аккомпанемент театрального грома...
     Теперь раздался отдаленный гром, близкий гром и снова гром.  Когда  я
опять повернул в том направлении, вспышки молний были почти  ослепляющими.
Я стиснул свою цепь и сделал еще шаг...
     Гроза протолкнулась прямиком до  границы  моего  Лабиринта,  а  затем
разошлась. Ни одной капли не упало на меня или Лабиринт. Но мало-помалу мы
оказались совершенно поглощены внутри нее.
     Казалось так, словно я находился в воздушном пузыре на дне штормового
моря. Меня окружали стены воды и в них мелькали темные  силуэты.  Казалось
так, словно вся вселенная нажала, пытаясь раздавить меня. Я сосредоточился
на красном мире Камня. Левая...
     Цветущие каштаны... Чашка горячего шоколада  в  кафе  на  тротуаре...
Концерт оркестра в садах Тюильри, звуки поднимаются  в  пронизанном  ярким
солнцем воздухе... Берлин в двадцатые. Тихоокеанские острова в тридцатые -
там были удовольствия, но много  порядка.  Может  быть,  это  не  истинное
прошлое, а образы прошлого нахлынут внутрь позже, утешая  или  мучая  нас,
человека или каплю.
     Не имеет значения.  Через  Новый  Мост  и  улицу  Риволи  омнибусы  и
фиакры... Художники со своими этюдами в Люксембургском саду... Я, если все
будет хорошо, то опять смогу отыскать Отражение, подобное этому,  стоящему
в одном ряду с милым Авалоном... Запах каштанов...
     Иду... Визжал ветер и гремела гроза, но меня не задевало. Я  завершил
еще один виток...
     Покуда я  не  разрешал  этому  отвлекать  меня,  покуда  я  продолжал
двигаться и сохранял свой фокус на Камне... Я должен был держаться, должен
был делать эти медленные осторожные шаги, никогда не останавливаться,  все
медленнее и медленнее постоянно двигаясь... Лица... Казалось, что ряд  лиц
рассматривают меня из-за границы  Лабиринта...  Большие,  как  Голова,  но
искаженные, усмехающиеся, издевающиеся, глумящиеся надо мной, ждущие,  что
я  остановлюсь  или  сделаю  неверный  шаг...  Ждущие,  что   все   вокруг
распадется... За их глазами сверкали молнии, а в их устах, их смехе гремел
гром... Теперь они говорили со мной  словами  подобные  шторму  с  Темного
Океана... Я потерплю неудачу, говорили они мне, потерплю  неудачу  и  буду
сметен, а этот осколок Лабиринта будет  разбит  позади  меня  на  куски  и
поглощен... Они кляли меня, они плакали и плевали в меня, хотя все это  не
доходило до меня. Наверное, их на самом деле не было там...
     Наверное, мой мозг был сломлен напряжением. Тогда что  толку  было  в
моих усилиях? Новый Лабиринт, созданный  безумцем?  Я  заколебался  и  они
грянули хором: "Безумец! Безумец! Безумец!"
     Я глубоко втянул в себя запах того, что осталось  от  розы,  и  снова
подумал о каштанах и днях,  заполненных  радостями  жизни  и  ограниченным
порядком. Голоса, казалось, стихли, когда мой ум  пробежался  по  событиям
того счастливого года.
     ...И я сделал еще  один  шаг,  о  еще  один...  Они  играли  на  моих
слабостях,  они   чувствовали  мои   сомнения,   мои   беспокойства,   мою
усталость...  Чем бы там они ни были,  они ухватились за то, что видели, и
пытались использовать против меня... Левая...  Правая...  Пусть-ка  теперь
они почувствуют мою уверенность и завянут, сказал я себе. Я прошел уже вон
сколько. Я буду продолжать. Левая...
     Они   кружили   и   набухали   вокруг   меня   по-прежнему    изрекая
обескураживающие фразы. Но какая-то часть силы у них, кажется, пропала.  Я
проделал еще путь через один сектор дуги, в пылающем круге, видя его перед
собой в своем красном духовном оке.
     Я вернулся мысленно к своему побегу из  Гринвуда,  к  своему  хитрому
вытягиванию сведений из Флоры, к своей встрече с Рэндомом, нашей схватке с
его преследователями, нашему путешествию обратно в Эмбер...  Я  подумал  о
нашем бегстве в Рембу и моем прохождении Лабиринта там для  восстановления
многого из моей памяти... О принудительном браке Рэндома и своем  недолгом
пребывании в Эмбере, где я  сразился  с  Эриком  и  бежал  к  Блейзу...  О
последовавших  битвах,  о   своем   ослеплении,   выздоровлении,   побеге,
путешествии в Лорену, а потом в Авалон...
     Двигаясь на еще большей скорости,  мой  ум  скользил  по  поверхности
последующих событий... Ганелон и Лорена... Твари из Черного Круга...  Рука
Бенедикта... Возвращение Бранда и нож ему в бок... Нож в бок  мне...  Вилл
Рот... больничные архивы... Моя автокатастрофа...
     Теперь, с самого начала в Гринвуде, через все это, до этого мгновения
моей борьбы, чтобы гарантировать каждый  маневр,  каким  он  представлялся
мне, я испытывал  растущее  чувство  приближения,  которое,  как  я  знал,
направлялись моим стремлением к трону, местью или моей концепцией долга  -
чувствовал его, сознавал  его  непрерывное  существование  все  эти  годы,
вплоть до этого  мгновения,  когда  оно  сопровождалось  чем-то  еще...  Я
чувствовал, что ожидание должно вот-вот закончиться, что приближение  чего
бы там ни было скоро должно произойти... Давай... Очень, очень медленно...
Все прочее было не важно. Я теперь бросил всю свою волю на  движение.  Моя
сосредоточенность стала абсолютной. Что бы там ну находилось за  пределами
Лабиринта, я забыл о нем. Молнии. Лица. Ветры...
     Это не имело значения. Был только Камень, пылающий Лабиринт и я сам -
и я едва осознавал самого себя. Наверное, это было самым близким, когда  я
подходил к идеалу слияния с Абсолютом  Хуги.  Поворот...  Правая  стопа...
Снова поворот...
     Время   перестало   иметь   значение.   Пространство   ограничивалось
создаваемым мною узором. Теперь я черпал силы  из  Камня  не  обращаясь  к
нему, а как часть процесса, в котором  я  был  занят.  Я  полагаю,  что  в
некотором   смысле   я   был   стерт.   Я    стал    движущейся    точкой,
запрограммированной Камнем, выполняющем  операцию,  настолько  поглотившую
меня, что у меня не было никакого внимания, годного  для  самосознания.  И
все же на каком-то уровне я понимал, что я тоже был частью этого процесса.
Потому что я каким-то образом знал,  что  если  бы  это  делал  кто-нибудь
другой, то возникал бы иной Лабиринт.
     Я смутно  сознавал,  что  прошел  полпути.  Путь  стал  сложным,  мои
движения - и того медленнее. Несмотря на вопрос скорости, мне  это  как-то
напоминало о моем опыте с  первоначальной  настройкой  на  Камень,  в  той
странной, многочисленной матрице, что, казалось,  была  источником  самого
Лабиринта. Правая... Левая...
     Не было никакого затормаживания,  я  чувствовал  себя  очень  легким,
несмотря на обдуманность каждого шага. Меня, казалось,  постоянно  омывала
безграничная энергия. Все звуки вокруг меня слились в белый шум и исчезли.
     Затем, вдруг, я, казалось, больше не двигался медленно. Это  не  было
похоже на то, словно  я  прошел  вуаль  или  барьер,  но,  скорее,  что  я
подвергся какой-то внутренней переналадке. Ощущение было такое,  словно  я
теперь двигался нормальным шагом, пролагая себе извилистую  дорогу  сквозь
все более и более тугие витки, приближаясь к тому, что скоро будет  концом
узора. И,  главное,  я  был  по-прежнему  лишен  каких-либо  эмоций,  хотя
интеллектуально я знал, что на каком-то уровне росло чувство  ликования  и
скоро вот-вот прорвется. Еще один шаг...  Еще  один...  Еще,  наверное,  с
полдюжины шагов...
     Вдруг мир потемнел. Казалось, я стоял среди великой пустоты, со всего
лишь пылающим светом Камня передо мной и  пылающим  Лабиринтом,  подобного
спиральной туманности, через которую я шагал. Я заколебался, но только  на
мгновение. Это, должно быть, последние испытания, финальная  атака.  Я  не
должен отвлекаться.
     Камень показывал мне, что  делать.  А  Лабиринт  показывал  мне,  где
делать. Единственное, чего не хватало, так это вида самого себя. Левая...
     Я продолжал выполнять каждый шаг со всем  своим  вниманием.  Наконец,
против меня начала  подниматься  противодействующая  сила,  как  в  старом
Лабиринте. Но к этому я был подготовлен многими годами опыта. Я боролся за
еще два шага против нарастающего барьера.
     Затем внутри Камня я  увидел  окончание  Лабиринта.  Я  бы  ахнул  от
неожиданного понимания его красоты, но даже  дыхание  мое  в  этом  пункте
регулировалось моими усилиями. Я бросил все свои силы на следующий  шаг  и
пустота вокруг меня, казалось, затряслась. Я завершил его, а следующий был
еще трудней. Я чувствовал себя так, словно находился в  центре  вселенной,
ступая по звездам, упорно стараясь сообщить  какое-то  движение  тем,  что
было, в основном, актом воли.
     Моя нога медленно продвигалась, хотя я не  мог  ее  видеть.  Лабиринт
начал светлеть, скоро он будет гореть ослепительным светом.
     Лишь еще немного дальше... Я старался  упорнее,  чем  когда-нибудь  в
старом Лабиринте, потому что теперь сопротивление казалось  абсолютным.  Я
должен был  противодействовать  ему  с  твердостью  и  постоянством  воли,
исключающим все, решительно все остальное, хотя теперь, казалось, я  вовсе
не двигался, хотя вся моя энергия отвлекалась на просветление узора...  По
крайней мере, я выйду на фоне великолепного задника...
     Минуты, дни, годы... Я не знаю, как долго это продолжалось,  ощущение
было такое, словно я был занят я этом единственном акте на всю вечность...
     Затем я двинулся, и сколько на  это  ушло  времени,  не  знаю.  Но  я
завершил шаг и начал другой, затем еще...
     Вселенная, казалось, вращалась вокруг меня. Я пропал.
     С миг стоял я в центре своего Лабиринта, даже не рассматривая его,  я
упал на колени и согнулся пополам, кровь стучала у меня в  висках.  Голова
кружилась, я тяжело дышал.  Я  начал  дрожать  всем  телом.  Я  сумел  это
сделать, смутно сообразил я. Что бы ни могло произойти, тут был  Лабиринт.
И он выдержит...
     Я услышал звук там, где никаким звукам быть  не  полагалось,  но  мои
измученные мускулы отказались отвечать, даже рефлекторно,  пока  не  стало
слишком поздно. Лишь когда Камень вырвали  из  моих  обмякших  пальцев,  я
поднял голову и откинулся назад. Никто не следовал за мной через Лабиринт,
я был уверен, что знал бы это. Следовательно...
     Свет был почти нормальным и, сощурившись от него, я поднял взгляд  на
улыбающееся лицо Бранда. Он теперь носил черную повязку на глазу и  держал
в руке Камень. Он, должно быть, телепортировался сюда.
     Он ударил меня как раз тогда, когда я поднял  голову,  и  я  упал  на
левый бок. Тогда он с силой пнул меня в живот.
     - Ну, ты сумел это сделать, - оскалился он. -  Не  думал  я,  что  ты
сможешь. Теперь мне придется уничтожить еще один Лабиринт,  прежде  чем  я
восстановлю порядок в делах. Но  сперва  мне  нужен  этот  камушек,  чтобы
обратить вспять битву при Дворе, - он помахал Камнем. - Прощай, пока!
     И исчез.
     Я лежал там, дыша через разинутый  рот  и  держась  за  живот.  Волны
черноты поднимались и падали внутри меня, словно прибой, хотя я не  совсем
поддался потере сознания. Меня  затопило  чувство  огромного  отчаяния  и,
закрыв глаза, я застонал. Теперь у меня, к тому же, не было  Камня,  чтобы
черпать силы.
     Каштаны...



                                    10

     Когда я лежал там, страдая от  боли,  у  меня  перед  глазами  стояло
видение, как Бранд появляется на поле боя, где  сражаются  силы  Эмбера  и
Хаоса, с пульсирующим у него на груди Камнем. Его владение  им  явно  было
достаточно на его взгляд, чтобы сделать его способным обратить  ход  битвы
против нас. Я видел его, хлещущего молниями по нашим войскам. Я видел его,
вызывающего страшные ветры и грозы с градом ударить  по  нам.  Я  чуть  не
заплакал. Все это, когда он мог еще искупить свою вину, выступив на  нашей
стороне. Просто победить было, однако, для него  теперь  недостаточно.  Он
должен был победить для себя и на  своих  собственных  условиях.  А  я?  Я
потерпел неудачу. Я бросил против Хаоса Лабиринт, чего я никогда не думал,
что смогу сделать. И все же это будет все равно, что  ничего,  если  битва
будет проиграна и Бранд вернется и сотрет с лица земли мои труды.  Подойти
так близко, пройдя через все, что прошел  я,  и  затем  потерпеть  неудачу
здесь... Это заставило меня хотеть  выкрикнуть:  "Несправедливо!"  Хотя  я
знал, что вселенная не вращалась в соответствии с моими представлениями  о
правильности.
     Я заскрежетал зубами и выплюнул набившуюся в рот грязь. Отец  поручил
мне доставить Камень к месту  битвы.  Я  почти  добился  этого.  Тут  меня
охватило странное ощущение. Что-то требовало моего внимания. Что?
     Безмолвие.
     Бушующие  ветры  и  гром  прекратились.   Воздух   стал   неподвижен.
Фактически, воздух чувствовался прохладным и свежим. А по  другой  стороне
своих век, я знал, что тут был свет.
     Я открыл глаза. Я увидел яркое однообразное белое небо. Я  зажмурился
и отвернул голову. Было там что-то справа от меня...
     Дерево. Дерево стояло там, где я воткнул посох, срубленный от старины
Игга. Оно уже стало намного выше, чем был мой посох. Я чуть ли  не  видел,
как оно растет. И оно было зеленым от листьев и белым  от  россыпи  почек.
Распустилось несколько цветов. С этой стороны ветер  донес  мне  слабый  и
тонкий запах, предложивший некоторое утешение.
     Я ощупал свои бока. У меня не было,  кажется,  ни  одного  сломанного
ребра, хотя внутренности мои все еще чувствовались сплетенными в узел,  от
полученного мной пинка. Я протер глаза костяшками пальцев и  провел  рукой
по волосам. Затем я тяжело вздохнул и поднялся на одно колено.
     Поворачивая голову, я осмотрел перспективу. Плато было тем же самым и
все же каким-то не тем же самым. Оно было по-прежнему голым,  но  не  было
больше  суровым.  Вероятно,  эффект  нового  освещения.  Нет.  Тут  что-то
большее, чем это...
     Я продолжал поворачиваться, завершая свое сканирование горизонта. Это
было не то же место, где я начал  свой  проход.  Различия  были  тонкие  и
явные: изменившиеся скальные формации, рытвина там, где раньше  был  ухаб,
новая структура камня позади и рядом со мной, а вдали то, что походило  на
почву.
     Я встал и теперь казалось, что откуда-то я улавливаю запах моря.  Это
место вызывало совершенно иное ощущение, чем то, когда я сюда поднимался -
казалось, давно-предавно. Это была слишком большая  перемена,  чтобы  быть
вызванной той грозой. Это напомнило мне о чем-то.
     Я снова вздохнул, там, в центре Лабиринта,  и  продолжал  осматривать
свое окружение. Каким-то образом, вопреки мне самому, мое отчаяние  утекло
и во мне поднималось чувство "освеженности" - это почему-то казалось самым
наилучшим словом. Воздух был таким чистым  и  сладким,  а  место  вызывало
новое, непривычное чувство.
     Конечно, оно было похоже на место первозданного  Лабиринта.  Я  снова
повернулся к дереву и опять оглядел его. Уже выше. Похоже,  и  все  же  не
похоже...
     Было что-то в воздухе, в земле, в небе. Это было новое место.  Новый,
первозданный  Лабиринт.  И,  значит,  все  вокруг  меня  было  результатом
Лабиринта, в котором я стоял.
     Я вдруг сообразил, что ощущал