и горящая голова кошки.
     Мы продолжали двигаться так же быстро, как  накануне,  и  дорога  все
время шла в гору. Вдалеке гремел гром, воздух был насыщен электричеством.
     Проходя  узким  извилистым  перевалом,  я  неожиданно  услышал  сзади
какие-то крики, а затем оружейные залпы. Подбежав к последней  колонне,  я
увидел столпившихся солдат, среди которых был  Ганелон.  Они  смотрели  на
землю и возбужденно переговаривались.
     Я подошел к ним и не поверил своим глазам. Никогда еще  это  чудовище
не  появлялось  так  близко  от  Эмбера.  Омерзительная  тварь,   примерно
двенадцати футов в  длину,  с  человеческой  головой  на  львиных  плечах,
дергалась в предсмертных судорогах, прижимая широкие, как у орла, крылья к
окровавленным бокам и судорожно подергивая скорпионьим хвостом. Когда-то я
видел мантикору на острове в южном море, и при одном  воспоминании  о  ней
испытывал чувство гадливости.
     - Она разорвала Ролла на куски, она разорвала Ролла на куски,  -  все
время повторял один из солдат.
     Останки Ролла лежали шагах в двадцати. Мы  прикрыли  его  брезентовым
плащом и завалили камнями. Эта смерть послужила нам хорошим  уроком.  Люди
молчаливо продолжали путь, настороженно глядя по сторонам.
     - Ну и ну, -  сказал  Ганелон,  шагающий  теперь  рядом  со  мной.  -
интересно, эта мразь обладает человеческим разумом?
     - Не знаю.
     - У меня возникло какое-то странное чувство, Корвин. Как будто должно
произойти что-то страшное. Точнее я не могу выразить словами.
     - Понимаю.
     - Вы тоже это чувствуете?
     - Да.
     Он кивнул.
     - Может, на нас действует погода, - добавил я.
     Он вновь кивнул, но не так уверенно, как в первый раз.
     По мере нашего восхождения на гору небо темнело все  больше,  а  гром
гремел, не умолкая. Поднялся сильный  ветер,  засверкали  молнии.  Тяжелые
массы облаков опустились на горные  вершины.  Над  ними  виднелись  черные
силуэты, похожие на птиц.
     Ближе к вечеру на нас напала еще одна мантикора, а за ней - стая птиц
с клювами острыми, как лезвия бритв. Мы прикончили  всех,  не  потеряв  ни
одного человека, но с каждым часом моя тревога росла.
     Тучи сгущались, ветер усиливался. Стало совсем темно, хотя солнце еще
не село. В воздухе стоял  такой  туман,  что  нечем  было  дышать.  Сапоги
скользили по мокрым камням.
     Через четыре мили, оказавшись на высоте в несколько тысяч  футов  над
уровнем моря, мы разбили лагерь на  каменистом  склоне  горы  и  выставили
часовых. Не видно было ни зги, лишь  сверкали  молнии.  Гром  гремел,  как
оркестр, играющий похоронный марш. Температура воздуха резко упала. Если б
не отсутствие дров, я рискнул бы и разрешил разжечь костры. Мы  сидели  на
холодных камнях, закутавшись в плащи, и ждали неизвестно чего.
     Мантикоры  напали  на  нас  через  несколько  часов  -   бесшумно   и
стремительно. Мы потеряли шесть человек и уничтожили шестнадцать тварей. Я
даже  не  знаю,  скольким  удалось  удрать.  Перевязывая  раны  солдат,  я
проклинал Эрика, недоумевая, из какого отражения он выкопал этих  страшных
созданий.
     Туманным  серым  утром  (больше  похожим  на  вечерние  сумерки)   мы
двинулись в путь к Колвиру и, пройдя пять миль, повернули на запад. Я  шел
одни из трех маршрутов, которыми можно попасть в Эмбер - наиболее удачным,
с моей точки зрения. Под непрерывные раскаты грома мы добрались наконец до
большого плато, от которого начиналась дорога в Гарнатскую долину.
     Когда я в последний раз ее  видел,  она  представляла  собой  мрачную
картину, а сейчас и вовсе производила ужасающее впечатление. Черная дорога
тянулась по ней, доходя до основания Колвира. По всей длине, куда бы я  ни
посмотрел, кипела битва. Всадники сшибались, кони  падали,  отряды  пехоты
наступали, сталкивались, откатывались  назад.  Черные  птицы,  как  хлопья
пепла, пролетали над их головами.
     На  таком  большом  расстоянии  я  не  мог  рассмотреть,  кто  с  кем
сражается. На какое-то мгновенье мне пришло в голову,  что  Блейз  остался
жив и напал на Эмбер.
     Я быстро понял, что ошибаюсь. Отряды  нападавших  шли  с  запада,  по
Черной Дороге. И теперь я отчетливо  видел,  что  их  сопровождали  черные
птицы  и  какие-то  звери  с  человеческими  головами.  Может,  это   были
мантикоры.
     Молнии били в них, и они  горели,  падали,  взрывались.  Но  ни  одна
молния не ударила в защищавшихся, и я вспомнил, что Эрик  умеет  управлять
драгоценным камнем правосудия. Когда-то его носил отец, создавая в  Эмбере
погоду себе по вкусу, а пять лет назад с помощью того же камня Эрик разбил
нас с Блейзом наголову.
     Значит, темные силы оказались куда страшнее,  чем  я  предполагал.  Я
думал, между ними и Эмбером происходят мелкие стычки, небольшие  сражения,
но никак не ожидал увидеть чудовищную битву  у  подножья  Колвира.  Черная
дорога буквально кишела нечистью.
     Ганелон подошел ко  мне  и  остановился  рядом.  Некоторое  время  мы
молчали.
     - Что будем делать, Корвин? - спросил наконец он.
     - Нам надо спешить, - ответил я. - Сегодня ночью  я  хочу  попасть  в
Эмбер.
     После короткого отдыха мы вновь  пустились  в  путь.  Дорога  уходила
вниз, идти стало легче. Буря, так и не  принесшая  дождя,  свирепствовала,
молнии сверкали еще ярче, гром, гремел оглушительнее.
     В полдень я объявил последний привал - мы  находились  всего  в  пяти
милях от северных границ Эмбера. Нам приходилось кричать друг  другу  чуть
ли не в ухо - Иначе не было слышно, - и поэтому я  не  смог  обратиться  к
солдатам с речью. Пришлось передать  по  цепочке  несколько  напутственных
слов и объявить, что цель близка.
     Пока мои воины отдыхали, я взял  пару  бутербродов  и  отправился  на
разведку. Примерно через милю, преодолев небольшой подъем, я остановился и
стал смотреть вниз.
     На склонах гор тоже кипела битва.  Я  спрятался  за  большой  камень,
чтобы меня не увидели, и стал  вести  наблюдение.  Эмберийцы  сражались  с
превосходящими их силами противника.  Этим,  видимо,  и  объяснялось  наше
везение - ведь мы  подошли  к  Эмберу  незамеченными.  Было  ясно,  что  к
атакующим  непрерывно  прибывают  подкрепления,  причем  не   теми   тремя
маршрутами, которые вели в Эмбер.
     Они летели с запада, как осенние листья, обрываемые ветром. Теперь  я
видел, что это были не птицы, а крылатые, похожие  на  драконов,  двуногие
создания, больше всего напоминавшие геральдических  зверей  на  штандартах
древней земли.
     Многочисленные лучники Эмбера поражали драконов и их седоков на лету.
Молнии  сверкали  и  чудовища  загорались  в  воздухе.  Но  они  прибывали
нескончаемым потоком, опускались на землю и вступали в бой.
     Я внимательно огляделся по  сторонам,  и  в  центре  самого  большого
отряда эмберитов, сражавшихся у подножья горы,  увидел  пульсирующий  свет
драгоценного камня правосудия. Да, сомнений не  оставалось.  Он  висел  на
груди у Эрика.
     Я пополз вперед, продолжая наблюдать.
     Командир большого отряда одним ударом отрубил голову дракону, схватил
левой рукой седока, отшвырнул его футов на тридцать и тут  же  повернулся,
выкрикивая  какой-то  приказ.  Это  был  Жерар.  Он  явно  пытался  обойти
нападавших и нанести удар с фланга. На противоположном склоне горы  другой
отряд Эмберийцев проводит точно такой же маневр. Еще один мой брат?
     Судя по тому, что искусственно  вызванная  буря  бушевала  уже  много
часов, сражение началось давно. И оно разгоралось - как в долине, так и на
склонах гор, - а с запада продолжали прибывать войска темных сил.
     Я колебался, не зная, что предпринять. Совершенно очевидно, я не  мог
напасть  на  Эрика  в  тот  момент,  когда  государству   грозило   полное
уничтожение. Разумнее всего было подождать, пока битва закончится,  потому
что впоследствии Эрик не сможет оказать мне  серьезного  сопротивления.  Я
глядел на поле боя, и в душу мою  закрадывались  сомнения.  Похоже,  исход
сражения был предрешен. Эмберийцы не могли его выиграть - тем более что  к
врагу  все  время  подходили  подкрепления.  Нападающие  были   сильны   и
многочисленны, я не знал,  располагает  ли  Эрик  резервами.  Если  же  он
окажется побежденным, мне  придется  отвоевывать  Эмбер,  который  лишится
большинства своих защитников.
     Я ни секунды не сомневался, что  небольшая  армия  может  практически
мгновенно уничтожить как драконов, так и прочих тварей. Достаточно послать
(с помощью карты) по небольшому отряду каждому из моих братьев,  и  темным
силам придется несладко. Они ведь наверняка не предполагали, что их  будут
расстреливать в упор из огнестрельного оружия.
     Я вновь посмотрел на поле боя и вновь убедился, что дела у Эмберийцев
идут хуже некуда. Итак, что произойдет в результате  моего  вмешательства?
Эрик не посмеет что-либо со мной сделать, и не только потому, что я  спасу
его от поражения, но и  потому,  что  многие  испытывали  ко  мне  чувство
симпатии, памятуя о выжженных глазах. Он, конечно, обрадуется  победе,  но
положению его не позавидуешь. Я окажусь в Эмбере,  окруженный  непобедимой
личной  охраной.  Общественное  мнение  будет  целиком  на  моей  стороне.
Интригующая мысль. И куда более гладкий путь к достижению цели,  чем  тот,
который я избрал и который неизбежно привел  бы  меня  к  убийству  принца
Эмбера.
     Да будет так.
     Я почувствовал, что улыбаюсь. Скоро я стану героем.
     Должен, однако, сказать хоть несколько слов в свою  защиту.  Если  бы
мне  предстоял  выбор  между  Эмбером,  где   правит   Эрик,   и   Эмбером
уничтоженным, я, не колеблясь, принял бы точно такое же решение: атаковать
врага, напавшего на государство. Я никогда не смог бы ненавидеть тебя  так
сильно, Эрик, если бы не любил Эмбер еще сильнее.
     Мохнатые существа отдыхали, а Ганелон стоял поодаль и  что-то  кричал
невесть откуда появившемуся всаднику.
     Когда я направился к ним, лошадь, которую я  сразу  узнал,  повинуясь
твердой руке, пошла мне навстречу.
     - Какого черта ты здесь делаешь?! - вскричал я.
     Дара спешилась и посмотрела на меня, улыбаясь.
     - Мне необходимо в Эмбер, - ответила она.
     - Как ты сюда попала?
     - Вслед за дедом. По отражениям  куда  труднее  идти  самой,  чем  за
кем-то. Я это поняла.
     - Бенедикт здесь?
     Она кивнула.
     - Там, в долине. Он командует войсками. С ним Джулиан.
     Ганелон подошел и остановился рядом.
     - Она говорит, что следовала за нами несколько дней, - крикнул он.
     - Это правда? - спросил я.
     - Да. - Она вновь кивнула, продолжая улыбаться.
     - Но зачем?
     - Я должна пройти Лабиринт! Ведь ты идешь в Эмбер?
     - Естественно. К  сожалению,  по  дороге  мне  встретилось  небольшое
препятствие, которое называется война!
     - Что ты собираешься делать?
     - Выиграть ее!
     - Вот и прекрасно. Я подожду.
     Несколько долгих секунд я ругался всеми известными  мне  нецензурными
словами, одновременно обдумывая сложившуюся ситуацию. Затем спросил:
     - Где ты была, когда Бенедикт вернулся?
     Она перестала улыбаться.
     - Сама не знаю. После того как ты уехал,  я  отправилась  прогуляться
верхом и вернулась поздно вечером.  На  следующий  день  я  опять  поехала
кататься и, когда стемнело,  решила  переночевать  в  лесу.  Я  часто  так
делала. Утром, возвращаясь домой, я  увидела  с  вершины  холма,  что  дед
проезжает внизу. Я поскакала следом и почти сразу поняла, что мы двигаемся
по отражениям. Мне трудно сказать, сколько времени это заняло, потому  что
ночь сменялась днем, а утро вечером, и в голове у меня  все  перепуталось.
Затем дед встретился с Джулианом в лесу, изображение которого я видела  на
одной из карт, и они вместе отправились на север, где сейчас идет битва. -
она махнула рукой в сторону долины. - Вспомнив твои слова,  я  не  посмела
самостоятельно вернуться домой по отражениям и несколько дней жила в лесу,
не зная, что мне делать. Затем я увидела твой отряд, поднимавшийся в гору.
Я сразу тебя узнала, но побоялась  подойти  -  ведь  до  Эмбера  было  еще
далеко, и ты мог отправить меня обратно в Авалон, а я этого не хотела.
     - А я не верю, что ты говоришь мне всю правду. -  Я  посмотрел  ей  в
глаза. - Но у меня нет времени тобой заниматься. Мы сейчас  уходим,  а  ты
останешься здесь. Так безопаснее. Я приставлю к тебе двух телохранителей!
     - Они мне не нужны!
     - Я не спрашиваю, что тебе нужно, а что нет. Будет так, как я сказал.
Я пошлю за тобой, когда сражение закончится.
     Я резко повернулся, подозвал  двух  солдат  и  приказал  им  остаться
охранять Дару. Лица их не озарились радостью.
     - Чем это вооружены твои люди? - спросила она.
     - Оставим разговоры на потом. Я занят.
     Отдав необходимые распоряжения, я построил отряды в колонны.
     - Немного же у тебя солдат, - заметила Дара.
     - Вполне достаточно. Увидимся позже.
     Мы пошли вперед - тем путем, который  я  только  что  разведал.  Гром
прекратился, наступила тишина - тревожная, неприятная. Сумерки сгустились,
плотный туман укутывал, как сырое одеяло, дышать было нечем.
     По моему  знаку  отряд  остановился,  а  мы  с  Ганелоном  преодолели
небольшой подъем и забрались на мой старый наблюдательный пункт.
     Всадники на драконах покрыли весь склон горы  и  теснили  Эмберийцев,
прижимая  их  к  пропасти.  Я  поискал  глазами  Эрика,  но  ни  его,   ни
пульсирующего света драгоценного камня правосудия  видно  не  было.  Жерар
тоже куда-то исчез.
     - Кто из них враг? - спросил Ганелон.
     - Всадники на драконах. Веди сюда отряд. - Я поднял ружье к плечу.  -
Скажи, чтобы убивали и наездников, и зверей.
     Ганелон удалился, а я прицелился в снижающегося дракона и  выстрелил.
Он вспыхнул, камнем рухнул вниз и, ударившись о землю, покатился по склону
холма, теряя перья. Скоро я зажег уже  три  костра,  а  затем  продвинулся
немного вперед, занял удобную позицию и открыл стрельбу.
     Хитрые  твари  быстро  смекнули,  что  их  уничтожают  с   тыла,   и,
развернувшись, побежали в  мою  сторону.  Скорость  их  бега  была  просто
фантастической. Я расстрелял все патроны, вставил новую обойму,  и  в  это
время подоспел мой первый стрелковый батальон. Мы устроили самый настоящий
заградительный огонь и кинулись в атаку.
     Поняв, что у них  нет  ни  одного  шанса  на  успех,  драконы  начали
улепетывать со всех ног, но не могли взлететь без хорошего разбега,  и  мы
расстреливали их в упор. Горели они красиво.
     Скала, окутанная  туманом,  возвышалась  слева  от  нас,  вершину  ее
скрывали облака. Создавалось впечатление, что  мы  стоим  перед  сказочным
замком с огромной башней. Легкий бриз рассеивал дым; склон горы  покраснел
от крови.
     Мы продолжали наступать, стреляя,  и  Эмберийцы,  сообразив,  что  им
пришли на помощь, тоже перешли в наступление, шаг  за  шагом  удаляясь  от
пропасти, к которой их теснил враг. В  первых  рядах  сражался  мой  брат,
Каин. На мгновение глаза наши встретились, и он очертя голову  бросился  в
атаку, увлекая за собой остальных.
     Честно говоря, они нам здорово помешали, потому что в  результате  их
действий угол обстрела сильно  уменьшился.  К  сожалению,  с  этим  ничего
нельзя было сделать. Мы подошли ближе, не тратя даром ни одного патрона, и
противник обратился в бегство.
     Я начал спускаться к подножию горы, по направлению к  большой  группе
людей - Видимо, личной охране Эрика. Наверное, его тяжело ранили  -  иначе
невозможно было объяснить, почему прекратилась гроза.
     Краешком глаза я увидел, как сзади на меня надвигается огромная тень.
Отпрыгнув в сторону, я перекатился по земле и  поднял  ружье.  Однако  мой
палец не нажал на курок. Дара пронеслась мимо  меня  на  галопе,  а  затем
повернула голову и засмеялась.
     - Черт тебя побери! - закричал я. - Немедленно вернись! Ты погибнешь!
     - Увидимся в Эмбере! -  крикнула  она  в  ответ  и,  пришпорив  коня,
поскакала по тропинке.
     Я был в бешенстве, но помешать ей не  мог.  От  души  выругавшись,  я
встал, отряхнулся и продолжал свой путь.
     Меня окликали по имени, головы поворачивались в моем  направлении.  Я
ни на кого не обращал внимания. Люди расступились, давая мне пройти.
     Я думаю, мы с Жераром увидели друг друга  одновременно.  Он  стоял  в
середине толпы на коленях и, когда я приблизился, молча поднялся на  ноги.
Лицо его осталось бесстрастным.
     Мои догадки подтвердились. На земле лежал Эрик.
     Я подошел к ним  вплотную,  кивнул  Жерару  и  наклонился,  испытывая
какое-то странное волнение. Из глубоких ран на груди  Эрика  текла  кровь,
заливая драгоценный камень правосудия, висевший на цепочке и  продолжавший
пульсировать мягким светом. Глаза Эрика были закрыты, дыхание затруднено.
     Я опустился на колени, не в силах оторвать взгляда от пепельно-серого
лица, и попытался забыть о  своей  ненависти,  чтобы  хоть  как-то  понять
человека, который был моим  братом  и  которому  осталось  жить  считанные
минуты. Я познал чувство жалости, когда подумал, чего он лишается вместе с
жизнью, и захотел сказать  что-нибудь  хорошее;  но  в  голову  ничего  не
приходило, кроме дурацкой фразы: "Он погиб, сражаясь за Эмбер". Все лучше,
чем ничего.
     Веки его задрожали, глаза открылись. Он смотрел на меня отсутствующим
взглядом, и в первую секунду я решил, что Эрик меня на видит. Я ошибся.
     - Корвин, - прошептал он, тяжело дыша. - Я знал, что это  будешь  ты.
Они избавили тебя от ненужных хлопот, верно?
     Я промолчал. Он заранее знал мой ответ.
     - Когда-нибудь наступит твой черед, -  продолжал  Эрик.  -  Тогда  мы
окажемся в равных условиях. - Он усмехнулся шутке, и, видимо, зря,  потому
что сразу же зашелся кровавым кашлем. Когда приступ закончился,  он  вновь
поглядел на меня. - Я чувствовал твое проклятье каждый день,  каждый  час,
каждую минуту. Тебе даже не пришлось умереть,  чтобы  оно  сбылось.  -  Он
умолк и, словно прочитав мои мысли, слабо усмехнулся. -  Не  бойся.  Я  не
потрачу на тебя своего предсмертного проклятья. Я приберег его для  врагов
Эмбера.
     И когда Эрик прошептал свое проклятье, я задрожал,  услышав,  что  он
шепчет.
     И вновь мой умирающий брат посмотрел на меня и дотронулся до  цепочки
на шее.
     - Камень... - с трудом произнес он. - Возьми его в  центр  Лабиринта,
поднеси к одному глазу. Сконцентрируйся... и смотри в него, как в  окно...
Попытайся... спроецировать себя... внутрь. Ты не исчезнешь, но  поймешь...
как им пользоваться.
     - Как?... - невольно вырвалось у меня, но я тут же прикусил язык.  Он
ведь уже объяснил, что надо сделать. Зачем же лишать человека  драгоценных
секунд жизни, задавая дурацкие вопросы.
     Но Эрик понял, что я имел в виду.
     - Записки Дворкина... под камином... в моей...
     Он зашелся во втором приступе кашля, и кровь хлынула у него из носа и
ушей. Внезапно он сел, набрав полную грудь воздуха,  и  глаза  его  бешено
засверкали.
     - Попробуй найти себе оправдание, как это  удалось  мне,  ублюдок!  -
вскричал он и, бездыханный, упал мне на руки.
     Несколько секунд я держал его тело, затем бережно опустил на землю. Я
закрыл ему глаза,  почти  машинально  сложил  его  руки  на  груди  поверх
потухшего камня правосудия, который мне не хотелось сейчас забирать. Потом
я встал и накрыл Эрика плащом.
     Повернувшись, я понял, что взгляды всех присутствующих  устремлены  в
мою сторону. Я  увидел  множество  знакомых  и  незнакомых  лиц...  Людей,
которые смотрели, как однажды вечером меня, закованного в цепи, привели  и
усадили за праздничный стол.
     Нет. Сейчас на время вспоминать прошлое. Надо выкинуть  эту  дурь  из
головы...  Стрельба  прекратилась,  и  Ганелон  сыпал  приказами,  пытаясь
навести в отряде хоть какой-то боевой порядок.
     Я пошел вперед.
     Мимо Эмберийцев, живых и мертвых, мимо Ганелона и мохнатых существ. Я
взобрался на вершину г