- Отчаяние, - подсказал я.
     - И тонкий расчет. Предвидение того, что все бросятся к Бранду. Почти
вдохновение.
     - Может быть, это кто-то из стражников еще в  камере?  -  предположил
Джулиан.
     - Нет, - откликнулся Жерар. - Ни один из них не подходил к  нему  так
близко.
     - Хороший баланс. Этот кинжал можно метать, - вставила свое замечание
Дейдра.
     - Ты права, - согласился Рэндом, держа кинжал на кончиках пальцев.  -
Но ни у кого из них не было такой возможности. Я все время находился между
Брандом и стражниками, в этом я уверен.
     Возвратилась Льювилла и принесла  поднос,  на  котором  лежали  куски
мяса, полкаравая хлеба, бутыль вина и кубок. Я освободил маленький  столик
и придвинул  его  к  креслу  Жерара.  Ставя  поднос  на  столик,  Льювилла
спросила:
     - Но почему? Выходит, кто-то из нас? Зачем это?
     Я вздохнул:
     - А как ты думаешь, кто его засадил в тюрьму?
     - Кто-то из нас?
     - Ну, а кто же еще? Если ему известно что-то мешающее  кому-то...  по
той же причине его и держали в тюрьме.
     Она нахмурилась:
     - Но это же бессмысленно. Почему его просто не убили?
     Я в недоумении пожал плечами:
     - Вероятно, для чего-то он  был  еще  нужен.  На  этот  вопрос  может
ответить лишь один человек. Найдешь его - спросишь.
     - Его или ее, - поправил Джулиан. - Сестра, с  чего  ты  стала  вдруг
такой наивной?
     Льювилла в упор посмотрела  ему  в  глаза.  ЕЕ  глаза  были  как  два
айсберга, отражающие ледяную бесконечность.
     - Насколько я помню, - заметила она, - когда они оказались в комнате,
ты встал с кресла, повернул налево, обогнул стол и  оказался  чуть  правее
Жерара. Ты наклонился далеко вперед. Кажется, твои руки были опущены и  их
никто не видел.
     - Насколько я помню, - парировал Джулиан, - ты сама стояла  слева  от
Жерара, совсем рядом. И также наклонилась вперед.
     - Тогда я должна была нанести удар левой рукой, а я правша.
     - Может быть, поэтому он еще жив.
     - Джулиан, почему ты так  стремишься  доказать,  что  виновен  кто-то
другой?
     -  Ну,  хватит!  -  прикрикнул  я  на  них.  -  Довольно!   Все   это
бессмысленно! Виновен только один из нас, и так  его  на  чистую  воду  не
выведешь!
     - Его или ее, - настаивал Джулиан.
     Жерар встал, навис над всеми и свирепо уставился на нас.
     - Прекратите  беспокоить  больного!  -  зарычал  он.  -  Рэндом,  мне
показалось, что ты хотел разжечь огонь!
     - Минутку, - ответил Рэндом и направился к камину.
     - Перейдем в нижнюю гостиницу, - предложил я. - Жерар, я  поставлю  у
дверей двух солдат.
     - Нет уж! - возразил сердито Жерар. - Пускай уж тот,  кому  захочется
попробовать, войдет сюда. Утром я принесу вам его голову.
     Я кивнул.
     - Ну что ж, если тебе что-нибудь понадобится, позвонишь или  вызовешь
нас по Картам. Утром расскажем тебе все, что нам удастся выяснить.
     Жерар уселся, что-то пробурчал и принялся за еду. Рэндом разжег огонь
и потушил часть свечей. Одеяло Бранда вздымалось и  опадало  медленно,  но
регулярно.  Мы  тихо  вышли  из  комнаты,  оставив  их  наедине  с  огнем,
потрескиванием дров, пробирками и склянками.



                                    6

     Не раз я просыпался, иногда дрожа,  но  всегда  в  ужасе,  когда  мне
снилось, что я вновь в своей старой камере в подземельях  Эмбера  и  снова
слепой. Не то, чтобы мне раньше не  приходилось  сидеть  в  тюрьмах.  Меня
сажали не раз и на разные  сроки.  Но  одиночество  плюс  слепота  и  плюс
никаких надежд - все это оставило глубокий след  в  моем  мозгу.  Когда  я
бодрствую, то мне обычно удается загнать  эти  воспоминания  подальше,  но
ночью они изредка  вырываются  на  свободу  и  начинают  свою  вакханалию:
раз-два-три, раз-два-три... Вид Бранда в его  камере  снова  пробудил  их,
меня била дрожь, хотя ночь была теплая, и на этот раз  воспоминания  нашли
себе постоянную квартиру в моем черепе.  Теперь,  когда  мои  родственники
сидели в гостиной, стены которой были  увешаны  щитами,  я  никак  не  мог
избавиться от мысли, что один или несколько из них расправились с  Брандом
точно так же, как Эрик расправился со мной. Хотя в  этом  не  было  ничего
удивительного, мне становилось не по себе при мысли о том, что  преступник
находится в одной комнате со мной, а я не имею ни малейшего  понятия,  кто
он. Единственным утешением  мне  служило  то,  что  по  моим  наблюдениям,
остальным тоже приходилось несладко. Включая  и  виновника.  Теорема  была
доказана. Я понял, что всех их до сих пор не покидала надежда, что виновен
во всем кто-то другой, не  из  семьи.  Теперь  эта  надежда  исчезла,  как
утренний туман. С одной стороны, сейчас мне придется быть  еще  осторожнее
со словами. С другой - было подходящее  время  для  того,  чтобы  выкачать
новую информацию, пока все они были не в своей тарелке. Их желание  помочь
устранить угрозу могло оказаться весьма полезным. Даже виновнику  придется
вести себя так же, как  остальным.  Кто  знает,  не  оступится  ли  он  от
напряжения.
     - Ну, что еще  интересного  у  тебя  на  сегодня?  -  поинтересовался
Джулиан, сцепив руки за спиной и растянувшись на моем любимом кресле.
     - Пока ничего, - ответил я.
     - Жаль, - произнес Джулиан. - А я-то надеялся, что ты предложишь  тем
же способом поискать отца. А вдруг нам повезет? Найдем и его. И кто-нибудь
наверняка его уберет. А после этого поиграем  в  "русскую  рулетку"  твоим
новым способом. Победитель получает все.
     - Ты плохо обдумал свои слова, - заметил я.
     - Ничего подобного, я обдумал каждое слово, - заявил он. - мы  тратим
так много времени на то, чтобы забить друг другу баки,  что  я  решил  для
развлечения высказать то, что думаю. Может быть, кто-нибудь это заметит.
     - Теперь  ты  знаешь,  что  мы  заметили.  И  еще  мы  заметили,  что
теперешний Джулиан ничуть не лучше прежнего.
     - Выбирай, кто тебе  больше  нравится.  Нам  обоим  очень  интересно,
знаешь ли ты, что делать дальше.
     - Знаю. В настоящее время я  намерен  получить  ответы  на  некоторые
вопросы: они имеют отношение к тому, что мучает нас. Начнем с Бранда и его
судьбы, - повернувшись к Бенедикту, который сидел, пристально  уставившись
в огонь, я сказал: - Бенедикт, ты как-то в Авалоне упомянул, что Бранд был
среди тех, кто искал меня после моего исчезновения.
     - Это правда, - не стал возражать Бенедикт.
     - Мы все искали тебя, - добавил Джулиан.
     - Это было потом, - проронил я.  -  Вначале  этим  занимались  Бранд,
Жерар и ты сам, Бенедикт. Ты ведь так мне говорил?
     - Да, но позже и остальные пытались тебя найти. Это я тоже говорил.
     Я кивнул.
     - Бранд в это время ни о чем необычном не упоминал?
     - Необычном? Что ты имеешь в виду?
     - Не знаю. Я ищу какую-нибудь связь с тем, что произошло с ним  и  со
мной.
     - Тогда ты ищешь не там, где надо. Он вернулся и сказал,  что  никого
не нашел. После этого он много веков жил в Эмбере и никто его не трогал.
     - Это я знаю. Но из рассказа Рэндома я  понял,  что  он  окончательно
исчез где-то за месяц до моего выздоровления и возвращения.  Здесь  что-то
не то. Скажи, может быть, он говорил о  чем-то  странном  не  сразу  после
возвращения, а перед своим  исчезновением?  Или  между?  Хотя  бы  что-то.
Говорите, если что-нибудь знаете!
     А, между тем, наступило молчание. Все переглянулись. Во взглядах было
не столько беспокойство или подозрительность, сколько любопытство.
     Наконец, высказалась Льювилла:
     - Я не знаю... вероятно, это не имеет значения...
     Все взоры устремились на нее. Она заговорила,  медленно  завязывая  и
развязывая концы пояса.
     - Это произошло между возвращением Бранда и его исчезновением. Мне  и
вправду это показалось странным. Когда-то давно Бранд приехал в Рембу...
     - Когда это "давно"? - спросил я.
     Она сморщила лоб.
     - Пятьдесят, может быть, шестьдесят или семьдесят лет назад. Точно не
помню...
     Я  постарался   вспомнить   примерный   коэффициент   преобразования,
выведенный мною в дни долгого заключения. День в Эмбере длится чуть больше
двух с половиной дней теневой Земли, где я жил в ссылке.  Когда  это  было
возможно, я подгонял эмберское время под свое собственное, на случай, если
выявится какое-нибудь интересное совпадение. Итак, Бранд приезжал в Рембу,
когда для меня шел девятнадцатый век.
     - Как бы  это  ни  было,  -  продолжала  Льювилла,  -  Бранд  приехал
навестить меня. Пробыл несколько недель, - она взглянула на Рэндома. -  Он
расспрашивал о Мартине.
     Рэндом прищурился и наклонил голову:
     - Он не говорил, зачем?
     - Специально не говорил, но намекал, что где-то встретил Мартина, и у
меня сложилось впечатление, что он  не  прочь  снова  встретиться  с  ним.
Только после его исчезновения до меня дошло, что  приезжал  он  только  за
тем,  чтобы  разузнать  о  Мартине.  Сами  знаете,  как  Бранд  умел   все
выпытывать, не подавая виду, что это ему  важно.  Только  потом,  когда  я
переговорила с другими, у которых он также побывал, я поняла, что к  чему.
Но зачем это ему понадобилось - так и не знаю.
     - В высшей степени интересно, - протянул Рэндом, - мне пришло  на  ум
кое-что,  чему  я  никогда  не  придавал  значения.   Однажды   он   долго
расспрашивал меня о моем сыне. Вполне вероятно, что это было в тоже  самое
время. Но он никогда не говорил, что встречал  его  или  хотел  бы  с  ним
увидеться. Он начал прохаживаться насчет бастардов.  Когда  я  оскорбился,
Бранд извинился и засыпал меня более приличными вопросами  о  мальчике.  Я
подумал, что он делает это из вежливости, чтобы загладить обиду.  Но,  как
сказала Льювилла, он умел вытягивать из людей признания. Почему ты никогда
не рассказывала мне об этом?
     Она мило улыбнулась:
     - А зачем мне это?
     Рэндом медленно кивнул, его лицо оставалось бесстрастным.
     - Мне кажется, что после отъезда Бранд знал не больше, когда приехал.
     -  Странно,  -  сказал  я.  -  Бранд  разговаривал  о  Матине  еще  с
кем-нибудь?
     - Не припоминаю, - промолвил Джулиан.
     - Я тоже, - произнес Бенедикт.
     Остальные отрицательно покачали головами.
     - Оставим пока это, но возьмем на заметку,  -  проговорил  я.  -  Мне
необходимо знать еще  кое-сто.  Джулиан,  насколько  мне  известно,  вы  с
Жераром как-то пытались пройти по Черной Дороге. При этом Жерар был ранен.
Кажется, после этого вы жили у Бенедикта,  пока  Жерар  не  выздоровел.  Я
хотел бы знать об этой экспедиции.
     - Сдается мне, ты уже знаешь о ней, - ответил Джулиан.  -  Ты  только
что рассказал все, что произошло.
     - Как ты узнал об этом, Корвин? - осведомился Бенедикт.
     - В Авалоне.
     - От кого?
     - От Дары.
     Он вскочил на ноги, подошел ко мне, остановился и  свирепо  уставился
на меня сверху вниз.
     - Ты все еще цепляешься за свои рассказы об этой девчонке?
     Я вздохнул.
     - Ну сколько можно еще об этом говорить? Я тебе давно рассказал  все,
что знаю об этом. Хочешь верь, хочешь не верь, но все это  рассказала  мне
она.
     - Что ж, значит ты мне не все рассказал.  Этой  части  истории  я  не
припомню!
     - Правда это или нет? Насчет Джулиана и Жерара?
     - Правда! - буркнул он.
     - Тогда забудем пока об источнике информации. Расскажи о том, что там
случилось.
     -  Согласен,  -  проронил  Бенедикт.  -   теперь   можно   поговорить
откровенно. Того, кто вынуждал нас помалкивать, больше нет среди нас. Это,
естественно, об Эрике. Он  не  знал,  где  я  как  и  все  остальные.  Все
эмберские новости я  узнавал  от  Жерара.  Возле  Авалона...  нет,  сперва
другое. Эрику все меньше и меньше нравилась Черная Дорога, и он,  наконец,
решил послать разведчиков, которые прошли бы по ней через Тень  до  самого
ее начала. Он выбрал Джулиана и Жерара. Возле Авалона на них  напал  очень
большой отряд тварей. Жерар по Карте вызвал меня  и  я  пришел  к  ним  на
помощь. Враг был уничтожен. Поскольку в битве  Жерар  сломал  руку,  да  и
Джулиана изрядно потрепали, то я забрал их к себе. В это время  я  нарушил
молчание и связался с Эриком, чтобы дать ему знать, где они и что с  ними.
Он приказал им после выздоровления вернуться в Эмбер.  Они  жили  у  меня,
пока не поправились, а после выздоровления возвратились домой.
     - И это все?
     - Все.
     Но это было не все. Дара рассказала мне, кое-что  еще.  Я  совершенно
четко помнил, что она упоминала и о  другом  посетителе.  В  тот  день,  у
ручья, когда крохотная радуга играла в тумане над водопадом, а  мельничное
колесо вращалось и вращалось, выбрасывая мечты и перемалывая их, когда  мы
фехтовали и разговаривали, и бродили в Тени, и  пройдя  через  первобытный
лес, оказались на берегу могучего потока, где  вращалось  колесо,  которое
могло бы молоть зерно из житницы богов, в день,  когда  мы  завтракали  на
траве, флиртовали, сплетничали, она говорила о многом. Несомненно, не  все
можно было брать на веру, но насчет путешествия Джулиана и Жерара  она  не
солгала. Теперь я не мог отвергнуть возможность и того, что  она  говорила
правду и в другом. Она утверждала, что Бранд посещал Бенедикта в  Авалоне.
Она даже сказала "часто".
     Так,  Бенедикт  не  скрывал,  что  не  доверяет  мне.  Это  уже  было
достаточной причиной для умолчания о том, что он считает  не  моим  делом.
Если бы я был на его месте, я поступил бы точно также, черт  меня  подери!
Но надо быть идиотом, чтобы рассказать сейчас ему о том, что мне известно.
Потому что существовали и другие варианты.
     Может быть, он собирается рассказать  мне  о  визитах  Бранда  позже,
наедине. Возможно, он не желает говорить об этом при  всех,  особенно  при
том, кто пытался прикончить Бранда.
     Или... конечно, не исключена возможность того, что за всем этим стоит
сам Бенедикт. В этом случае мне было даже страшно подумать о последствиях.
Я служил под командованием Наполеона, Ли,  Макартура,  и  научился  ценить
тактиков и стратегов. Бенедикт был и тем и другим, и я не знал никого, кто
бы мог с ним в этом сравниться. Недавняя потеря правой руки  нисколько  не
унизила его в моих глазах, да, кстати говоря, и не уменьшило его искусство
в единоборстве. Если бы мне недавно  так  здорово  не  повезло,  то  после
нашего недоразумения, он без труда превратил бы меня в отбивную. Нет,  мне
очень не хотелось, чтобы это был Бенедикт, и я не собирался вытягивать  из
него то, что в настоящий момент он  считает  нужным  скрывать.  Оставалось
только надеяться, что он просто приберегает это на потом.
     Поэтому я удовлетворился его ответом и решил перейти к другим делам.
     - Флора, - обратился я к сестре, - когда я был у тебя  в  первый  раз
после аварии, ты сказала кое-что, чего я до сих пор не мог  понять.  После
этого у меня было много времени для  воспоминаний,  я  наткнулся  на  твою
загадочную фразу и задумался. Но так ничего и не понял.  Не  объяснишь  ли
ты, что ты имела в виду, когда сказала, что в Тени столько кошмарного, что
никто из нас и представить себе не может?
     - Ты веришь, не припоминаю, чтобы я это говорила. Но,  возможно,  это
было, если врезалось тебе в память. Но ты должен понимать, что я  имела  в
виду: Эмбер воздействует на соседние Тени,  словно  магнит,  притягивая  к
себе разные существа, чем  ближе  к  Эмберу,  тем  легче  путь,  даже  для
созданий из Тени. Хотя между  самими  Тенями  тоже  происходит  обмен,  но
вблизи Эмбера этот эффект проявляется сильнее и становится  односторонним.
Мы всегда были  настороже,  чтобы  к  нам  не  проскользнули  какие-нибудь
неприятные твари. Так вот, в последние годы перед твоим выздоровлением  их
стало вблизи Эмбера больше обычного. Почти все они были опасны. Многие  из
них были из соседних теней. Их мы знали. Но через  некоторое  время  стала
появляться всякая дрянь. В конце концов обнаружились совершенно незнакомые
твари. Мы не нашли никаких  причин  этого  нашествия,  хотя  и  искали  их
повсюду. Никаких катастроф, которые могли бы  пригнать  их  сюда.  Другими
словами, происходили совершенно невероятные переходы через Тень.
     - Все это началось еще при отце?
     - Да. Как я уже сказала, за несколько лет до твоего выздоровления.
     - Понятно. Вы не задумывались над тем,  что  такое  состояние  дел  и
исчезновение отца, вероятно, связаны между собой?
     - Наверняка, - ответил Джулиан. - Я до сих пор считаю, что это и есть
причина его исчезновения.  Отец  уехал,  чтобы  выяснить,  в  чем  дело  и
поправить положение.
     - Это только догадки, - произнес Бенедикт. - Ты же  знаешь  отца.  Он
никогда   ничего   не   объяснял.   Но,   вообще-то,   это   предположение
правдоподобно. Насколько мне известно, он много раз  говорил  о  том,  что
озабочен этой... если хочешь, миграцией чудовищ.
     Я вытащил свои Карты из футляра.  С  недавних  пор  у  меня  вошло  в
привычку всегда носить колоду с собой. Я поднял Карту Жерара и  всмотрелся
в нее. Остальные молчали, наблюдая за мной. Через несколько секунд контакт
восстановился.
     Жерар все еще сидел в кресле, положив  меч  на  колени,  и  продолжал
есть. Ощутив мое присутствие, он проглотил кусок и сказал:
     - Да, Корвин. Что тебе нужно?
     - Как Бранд?
     - Спит, пульс немного сильнее, дыхание такое же ровное. Еще рано...
     - Знаю и понимаю. Я, в основном хочу  проверить  твою  память.  Перед
исчезновением отца у  тебя  не  возникло  впечатление,  что  причиной  его
отъезда  могло  быть  нашествие  на  Эмбер  теневых  тварей?  Может  быть,
какие-нибудь слова или поступки?
     - Обычно это называется наводящим вопросом, - заметил ехидно Джулиан.
     Жерар вытер рот.
     -  Может  быть,  может  быть.  Отец  казался  обеспокоенным,   чем-то
озабоченным и часто упоминал про чудовищ. Он никогда не говорил,  что  это
главная его забота или что-либо совсем другое.
     - Например?
     Жерар покачал головой.
     - Не знаю. Что угодно. Я... хотя да... да! Возможно тебе не  помешает
узнать об этом, важно это  или  нет.  Вскоре  после  исчезновения  отца  я
попытался узнать, не я ли был последним, кто видел его перед  отъездом.  В
этом я был почти уверен. Весь  вечер  я  пробыл  во  дворце  и  уже  хотел
возвращаться на флагманский корабль. Примерно за час до этого отец ушел  к
себе, а я засиделся в караульной, дулся в шашки с  капитаном  Тобеном.  На
следующее утро мы отплывали и я решил прихватить с собой книгу. Я поднялся
сюда, в библиотеку. Отец сидел за столом, вот здесь, - Жерар кивком головы
указал на это место. - Он перелистывал какие-то  старые  книги  и  еще  не
переоделся. Когда я вошел, он кивнул мне. Я сказал, что хотел  лишь  взять
книгу. Тогда ты пришел по назначению, - ответил он и продолжал  читать.  Я
подыскал книгу, пожелал ему спокойной ночи, и он  ответил:  -  Счастливого
плавания, - и я ушел. - Жерар снова опустил глаза. - Сейчас я уверен,  что
в ту ночь на нем висел Камень Правосудия. Я видел его на отце так же ясно,
как вижу его на тебе. И я уверен, что раньше, тем же вечером, Камня на нем
не было. После этого я долго считал, что он взял Самоцвет с собой, ничто в
его комнате не указывало на то, что позже он  переоделся.  Я  ни  разу  не
видел Камень до того, как вы с Блейзом были разбиты  под  Эмбером.  В  тот
день его надевал Эрик. Когда я стал  расспрашивать  его,  он  заявил,  что
нашел Самоцвет в комнате отца. У меня не было никаких доказательств  того,
что Эрик лжет, и пришлось удовлетвориться его версией. Но она  никогда  не
была мне по душе. После того, как я услышал твой вопрос и увидел  на  тебе
Камень, сомнения вновь вернулись ко мне. Вот я  и  решил,  что  ты  должен
знать об этом.
     - Спасибо, - вымолвил я. В моей голове вертелся еще один вопрос, но в
данный момент я решил не задавать его. И задал другой:
     - Как ты считаешь, не нужны ли Бранду одеяла  или  еще  что-нибудь  в
этом роде?
     Жерар по