.
     - Я только что вернулся. Ты все время был здесь.  Кто  сейчас  больше
других ненавидит меня?
     - Нескромный вопрос, Корвин, - заявил Рэндом. - Каждый что-то  против
тебя имеет. Я бы выбрал Джулиана, но тут это отпадает.
     - Почему?
     - Они с Каином много лет были в прекрасных  отношениях.  Жаль  ты  не
видел их вместе. Друг без друга шагу ступить не  могли,  всюду  вместе.  А
если и по отдельности, то ненадолго. Водой не разольешь. Джулиан ничуть не
изменился, такой же холодный, мелочный и злобный. Но  если  он  кого-то  и
любил, то это Каина. Нет, он не пожертвовал бы им, даже чтобы добраться до
тебя. В конце концов, если уж ему  стало  невтерпеж,  он  мог  найти  кучу
других способов.
     Я вздохнул.
     - Кто следующий?
     - Не знаю, честное слово, не знаю.
     - Хорошо. И что теперь будет, как ты думаешь?
     - Ты попался, Корвин. Что бы ты ни утверждал, все подумают,  что  это
сделал ты.
     Я кивнул в сторону трупа. Рэндом отрицательно покачал головой.
     - Подумаешь, вытащил из Тени какого-то болвана, чтобы все свалить  на
него.
     - Понимаю, - промолвил я. - Странно, что  я  возвратился  в  Эмбер  в
самое выгодное для себя время.
     - Это точно, лучше не придумаешь, - согласился Рэндом. -  Даже  Эрика
убивать не пришлось. Тут тебе повезло.
     - Да. И все-таки: ни для кого не секрет, зачем я сюда  явился.  Очень
скоро  на  моих  солдат  начнут   посматривать   косо.   Чужаки.   Странно
вооруженные, да еще и расквартированы в самом городе! Пока меня  избавляла
от неприятностей внешняя угроза! Да кроме того, меня подозревают в грязных
делишках, совершенных до возвращения, например, в убийстве слуг Бенедикта.
А теперь еще и это...
     - Да, - вздохнул Рэндом. - Все это я  понимаю.  Когда  вы  с  Блейзом
несколько лет назад атаковали Эмбер, Жерар развернул  часть  своего  флота
так, чтобы не оказаться у вас на пути. А Каин со своими кораблями напал на
вас и разбил. Я думаю, что после его смерти всем флотом будет  командовать
Жерар.
     - А кто же еще? Кто еще с этим справится?
     - И тем не менее...
     - Согласен. И тем не менее. Если бы для укрепления своих позиций  мне
понадобилось отправить на тот свет кого-нибудь, то по логике вещей это был
бы Каин. Это чистая правда, черт бы ее побрал!
     - Ну и что ты собираешься делать?
     - Рассказать всем, что случилось и попытаться  узнать,  кто  за  этим
стоит. Можешь предложить что-нибудь получше?
     - Я думал, как бы тебе обеспечить алиби, но что-то не получается.
     Я покачал головой.
     - Ты слишком близок ко мне. Как бы ты ни старался, эффект будет прямо
противоположным.
     - А может, признать, что это твоя работа?
     - Я думал об этом. Но о самозащите тут говорить не приходится. Глотки
перерезают из-за угла. Пришлось бы сколачивать доказательства того, что он
замышлял какую-то гадость и объявить, что я сделал это  на  благо  Эмбера.
Мне это глубоко противно. На таких условиях  я  категорически  отказываюсь
признать вину за то, чего я не совершал. Да и все равно, запашок  от  меня
останется препротивный.
     - Да и репутация опасного противника тоже.
     - Такая репутация мне как  раз  и  не  нужна.  Я  не  собираюсь  этим
заниматься. Нет, это исключено.
     - Тогда мы закруглились. Почти...
     - Что значит почти?
     Прищурив глаза, Рэндом тщательно изучал ноготь большого пальца  своей
левой руки.
     - Как тебе сказать... мне сейчас пришло в голову, если  ты  не  прочь
убрать со сцены еще кого-нибудь, то самое время вспомнить о том, что  вину
можно переложить на чужие плечи.
     Я поразмышлял об этом, докурил сигарету и произнес:
     - Неплохо. Но в данный момент у меня больше нет лишних братьев.  Даже
Джулиан не лишний. Да его и не подставишь.
     - Необязательно брать кого-нибудь  из  семьи,  -  ответил  Рэндом.  -
Вокруг полно  эмберских  дворян,  у  которых  есть  мотив.  Например,  сэр
Реджинальд.
     - Хватит, Рэндом! Это тоже исключено.
     - Ну, тогда серые клеточки в моем мозгу истощились.
     - Надеюсь, те, что заведуют памятью, остались?
     - Ну что ж...
     Он вздохнул и потянулся. Затем он  встал,  перешагнул  через  тело  и
подошел к окну. Открыв портьеру, он долго смотрел вдаль.
     - Ну что ж, - повторил он, - у меня есть, что рассказать.
     И Рэндом начал вспоминать вслух:
     - Хотя секс у многих главное в жизни, но у каждого есть любимое дело,
которым он занимается в свободное время. Для меня,  Корвин,  это  игра  на
ударных, полеты и карты - в любом порядке. Ну, может быть, чуть  больше  я
люблю летать - без моторов, на воздушных шарах, планерах, но  это  уже  от
настроения зависит, сам знаешь. Спросишь меня в другой  раз,  так  я  могу
по-другому ответить. Все зависит от того, чего тебе в этот  момент  больше
всего хочется. Ну вот несколько лет назад я  был  здесь,  в  Эмбере.  Так,
ничем особо не занимался. Отец еще был здесь, и когда я  заметил,  что  он
вот-вот опять разворчится, я  решил,  что  пора  прогуляться.  Куда-нибудь
подальше. Я давно заметил, что могучая сила его обожания и  любви  ко  мне
пропорциональна  расстоянию  между  нами.  На  прощание  он  подарил   мне
изогнутую рукоятку для плетки. Наверное, чтобы его любовь крепла как можно
быстрее. Но рукоять была  прелесть  -  с  серебряной  отделкой,  прекрасно
сделанная. Мне она очень пригодилась. Я решил, что в одном укромном уголке
Тени смогу предаться всем своим маленьким удовольствиям сразу.  Ехать  мне
пришлось долго, не буду надоедать тебе деталями, потому что от Эмбера  это
достаточно далеко. На сей раз я не искал места, где бы я был  какой-нибудь
шишкой. Это быстро надоедает или утомляет - в зависимости от  того,  какую
меру ответственности взваливаешь на себя. Я хотел побыть  безответственным
ничтожеством и вволю повеселиться. Тексорами был открытый настежь портовый
город - знойные дни, долгие ночи, много  хорошей  музыки,  карточная  игра
утром, вечером и, вообще круглый день. Дуэли каждое  красивое  утро,  а  в
промежутках - драки и увечья для тех, кому невтерпеж. У меня был маленький
красный планер и я чуть не каждый день летал. Отличная  была  жизнь!  Ночь
напролет я барабанил в подвальчике у реки,  где  стены  потели  не  меньше
посетителей, и дым плавал вокруг фонарей,  словно  струи  молока.  Закончу
играть, иду развлекаться. Обычно  это  была  женщина  или  карты  на  весь
остаток ночи. Чертов Эрик! Опять вспомнил... ты знаешь, он однажды заявил,
что я передергиваю карты! Карты - это единственная вещь, где я никогда  не
мухлевал. Игра - дело серьезное. Просто я хороший игрок, да и везет мне. В
отличие от Эрика. Он был лучшим почти во всем, и  даже  сам  себе  не  мог
признаться, что кое в чем другие посильнее. Если ты все  время  побеждаешь
его, значит ты жульничаешь. Однажды вечером, он чуть в драку не  полез  по
этому поводу. Могло плохо кончиться, но Жерар и  Каин  замяли  дело.  Надо
отдать должное Каину. В тот раз он встал на мою сторону. Бедняга...  Какая
мерзкая смерть, а? Глотка... Ну ладно,  торчу  я  в  Тексорами,  занимаюсь
музыкой и девочками, выигрываю в карты и ношусь по небу. Пальмы и цветущая
по ночам желтофиоль. Добрые портовые запахи-пряности, кофе, деготь, соль и
все такое прочее... Дворяне, купцы и крестьяне - то же  самое,  что  почти
повсюду. Моряки и разнообразные  путешественники  появляются  и  исчезают.
Люди вроде меня, ни во что особенно не суются. По-настоящему. С остальными
я почти не общался. Изредка что-то вроде  поздравительных  открыток  через
Карты и все. Я почти не думал об Эмбере. Все изменилось  в  одну  ночь.  У
меня на руках был большой шлем,  и  парень  напротив  меня  никак  не  мог
решить, блефую я или нет.
     В этот момент со мной заговорил бубновый валет.
     Да, с этого все и началось. Я и так был как  пьяный.  Мы  только  что
сыграли парочку горяченьких партий и я еще не  остыл.  Да  и  физически  я
очень устал: весь день летал, ночью не выспался. Потом я решил, что  из-за
нашего семейного карточного фокуса такое могло  происходить,  если  кто-то
вызывал меня, а у меня в руках были любые карты, даже  обычные  игральные.
Само собой, обычно мы обходились без помощи  Карт,  если  только  сами  не
вызываем кого-нибудь. Должно быть, мое подсознание, которое  в  это  время
вырвалось у меня на свободу, ухватилось за привычный реквизит, хотя  позже
у меня появились причины сомневаться, не знаю уж, что там  было  на  самом
деле.
     Валет сказал: "Рэндом". Потом его лицо  затуманилось  и  он  добавил:
"Помоги мне". К этому времени я начал смутно догадываться, кто это.  Связь
была очень слабой. Затем лицо возникло снова и я понял, что не ошибся. Это
был Бранд. Выглядел он просто ужасно. Мне показалось, что он был к чему-то
прикован или привязан. "Помоги мне", - вновь произнес он. -  Я  слушаю,  -
ответил я. - Что случилось?
     - ...в плену, - сказал он и еще что-то добавил. Я не  смог  разобрать
что.
     - Где? - спросил я.
     Он покачал головой.
     - Не могу помочь тебе. Нет Карт, да и я слишком слаб.  Тебе  придется
идти в обход, длинным путем.
     Я не спросил, как он смог меня вызвать без  моей  Карты.  Важно  было
узнать, где он. Я спросил, как его найти.
     - Смотри внимательно, - ответил он. - Запоминай каждую мелочь. Скорее
всего, я смогу показать тебе лишь один раз. И прихвати оружие.
     И тут я увидел пейзаж за его плечами. Через окно или парапет - я  так
и не понял. Это было далеко от Эмбера. И Тени сходили с ума. Не хотел бы я
забраться туда. Что-то резкое, с изменяющимися цветами. Огненное. День, но
солнца в небе не  было.  Скалы,  скользившие  по  земле,  словно  парусные
корабли.  Бранд  был  в  какой-то  башне,   которая   казалась   крохотной
неподвижной точкой в этом беспрерывно меняющемся пейзаже. Я запомнил,  что
вокруг основания башни обвилось что-то  сверкающее,  словно  состоящее  из
призм. Я решил. что это сторож. Существо блестело так, что невозможно было
определить его форму, его настоящие размеры. И тут все погасло. Мгновенно.
И я опять смотрел на валета бубен, и парень напротив меня не знал,  то  ли
обозлиться на меня за длинную паузу, то ли решить,  что  мне  вдруг  стало
плохо.
     Я сорвал банк и пошел домой. Растянувшись в постели, я курил и думал.
Когда я отбыл из Эмбера, Бранд был еще там. Но когда я справлялся  о  нем,
то никто понятия не имел, где его черти носят. На него  накатил  очередной
приступ меланхолии и однажды он сорвался с места и уехал. И все. И никаких
вестей ни от него, ни для него.  Он  не  выходил  на  связь  и  никому  не
отвечал. Я постарался обдумать положение со  всех  сторон.  Он  был  умен.
Чертовски умен. Может быть, даже умнее всех в семье. Он  попал  в  беду  и
вызвал меня. Наши герои, Эрик и Жерар, возможно, с радостью  пустились  бы
на поиски приключений. Каин мог бы пойти из  любопытства,  Джулиан,  чтобы
показать отцу, что он лучше всех нас. Да,  Бранд  мог  бы  вызвать  самого
отца. Это было бы проще всего. Уж  отец  бы  что-нибудь  придумал.  Но  он
вызвал меня. Почему?
     Мне пришло в голову, что кто-нибудь  из  нас  мог  подстроить  нашему
Бранду ловушку. Скажем, если отец стал  выделять  его...  ну,  дальше  сам
понимаешь. Устранить  угрозу...  А  свяжись  он  с  отцом,  выглядеть  ему
слабаком.
     Поэтому я решил не звать никого  на  помощь,  хотя  в  первый  момент
подумал об этом. Он вызвал меня, вполне возможно, что если я дам  об  этом
знать кому-нибудь в Эмбере, то тем самым перережу ему глотку. А какая  мне
от всего этого выгода?
     Если дело касалось трона, и Бранд на самом деле попал в фавор к отцу,
то совсем не помешает оставить у него приятные впечатления от себя. А если
нет... Всякое может случиться... Да и  любопытно  мне  было,  как  это  он
попытался связаться со мной и ухитрился обойтись без Карт. Можно  сказать,
что я попытался спасти его в одиночку именно из любопытства.
     Я стряхнул пыль со своих Карт и  снова  попытался  вызвать  его.  Сам
понимаешь, ответа не было. Я хорошенько выспался, а утром  попробовал  еще
один раз. Опять ничего. Ну и ладно, дальше ждать нет смысла.
     Я почистил меч, хорошенько поел и получше  оделся.  Еще  я  прихватил
черные очки-поляроиды. Я не знал, как они там будут действовать, но  страж
был чрезвычайно яркий. Излишняя предосторожность никогда не  повредит.  На
всякий случай я взял и пистолет. У меня было предчувствие,  что  толку  от
него там не будет. Так оно и вышло. Но пока не попробуешь, не узнаешь.
     Попрощался я лишь с другим ударником,  да  и  то  потому,  что  перед
отъездом отдал ему свою установку. Я знал, что у него она будет  в  полном
порядке.
     Затем я направился в ангар, подготовил свой планер, взлетел и  поймал
подходящий поток. Мне нравился этот способ путешествия.
     Не знаю, летал ли ты когда-нибудь через Тень? Ну ладно, я  летел  над
морем до тех пор, пока земля не превратилась в тонкую полоску  на  севере.
Потом воды подо мной стали кобальтово-синими, вздыбились и  начали  трясти
сверкающими бородами. Я повернул. Я несся в темнеющем  небе  к  земле  над
самыми волнами. Когда я вернулся к устью реки, Тексорами исчез, и  на  его
месте тянулись обширные болота. Я летел вдоль реки, пересекая все новые ее
излучины. Пристани, дороги, транспорт - все исчезло.  Деревья  были  очень
высокими. На западе собрались розовато-жемчужные с желтым тучи. Солнце  из
оранжевого  стало  красным,  почти  желтым.  Качаешь  головой?  Солнцем  я
расплачивался за города. Когда я тороплюсь, то избегаю  людей,  иду  путем
стихий. На такой высоте все искусственное отвлекает.  Оттенки  и  свойства
становятся для меня всем. Это я и имел в виду, когда  говорил,  что  летел
через Тень - совсем не то, что путешествовать по земле.
     Так вот, я мчался на запад до тех пор, пока леса не перешли в  степи.
Их  зелень  быстро  потускнела,  покрылась  бурыми,  рыжеватыми,   желтыми
пятнами, потом стала светлой и какой-то рыхлой. Ценой этого была гроза.  Я
летел до тех пор, пока рядом со мной не стали бить молнии, а порывы  ветра
не стали слишком сильными для маленького  планера.  Тут  я  быстро  сбавил
скорость, но в результате подо мной появилась зелень.  Я  вновь  превратил
землю внизу в пустыню, застывшую и холмистую. И все же, когда  я  вырвался
из грозы, желтое солнце светило мне прямо в спину. Затем солнце съежилось,
облачные пряди проносились по его диску,  постепенно  стирая  его.  Прямой
путь завел меня слишком далеко от Эмбера. Давненько я сюда не забирался.
     Солнце исчезло, но было светло, как и прежде. Светло и жутко,  словно
все стороны света исчезли. Глаза обманывали меня, искажая  перспективу.  Я
спустился ниже, ограничив поле зрения. Вскоре показались большие скалы,  и
я принялся искать знакомые очертания. Постепенно они появились.
     Сделать так, чтобы все текло и перемешивалось,  тут  было  легче,  но
физически  очень  неприятно.  Управлять  планером  стало  еще  сложнее.  Я
спустился ниже, чем хотел  и  чуть  не  врезался  в  скалу.  Наконец,  все
окуталось дымом и пламя заплясало почти так, как я помнил  -  беспорядочно
появляясь  тут  и  там  из  расщелин,  ям,  зияющих  пещер.  Цвета   стали
необычными. Это я тоже запомнил. Затем и  скалы  пришли  в  движение.  Они
плыли, словно лодки, без руля там, откуда появляются радуги.
     К этому времени воздушные потоки посходили с ума:  один  восходил  за
другим, словно фонтаны. Я боролся с ними, как мог, но  было  ясно,  что  в
этой Тени на такой высоте мне долго  не  удержаться.  Я  поднялся  немного
выше, забыв на время обо всем, и попытался выпрямить планер. Когда я снова
посмотрел вниз, мне показалось, что я на гонках  черных  айсбергов.  Скалы
мчались, сталкиваясь, пятились, снова ударялись друг о друга, вертелись на
месте, закладывали виражи,  проскальзывали  одна  мимо  другой.  Тут  меня
начало швырять вниз и вверх, и я увидел, что распорка не  выдержала.  Я  в
последний раз подтолкнул Тени и снова взглянул  вниз.  Вдалеке  показалась
башня. У ее основания что-то сверкало ярче льда и алюминия.
     С последним толчком я добрался до места. Только я  об  этом  подумал,
как ветры совсем сорвались с цепи. Лопнули сразу  несколько  тросов,  и  я
начал снижаться со скоростью щепки в водопаде. Я приподнял нос планера. Он
несся над самой землей, словно дикий зверь.  Я  вовремя  увидел,  куда  мы
направляемся, и в последний момент выпрыгнул. Один из  бродячих  монолитов
стер мой бедный планер в порошок. Это опечалило меня куда больше, чем  все
мои шишки, синяки и царапины вместе взятые.
     Тут мне пришлось взять ноги в руки, потому что на меня несся холм. Мы
оба свернули и к несчастью, в разные  стороны.  Я  понятия  не  имел,  что
движет скалами, и вначале не увидел в  их  суете  никакой  закономерности.
Почва под ногами была то просто теплой, то  почти  раскаленной.  Вместе  с
дымом и языками пламени из многочисленных отверстий  вырывались  зловонные
газы. Я торопился к башне, поневоле то и дело петляя.
     Я шел долго. Сколько  именно  я  не  знал.  Часов  у  меня  не  было.
Постепенно я стал замечать интересные закономерности.  Во-первых,  большие
скалы двигались быстрее, чем  маленькие.  Во-вторых,  они  вращались  одна
вокруг другой, та вокруг третьей и так далее,  без  конца.  Большие  скалы
вертелись вокруг маленьких и ни  на  секунду  не  останавливались.  Вполне
может быть, что первичным двигателем была какая-то пылинка  или  молекула.
Не знаю, где она находилась - ни времени, ни  желания  искать  центр  этой
карусели у меня не было. Но все это я намотал на ус  и  ухитрился  заранее
предсказать несколько столкновений.
     И вот к черной башне Чайльд Рэндом идет... с мечом в одной руке  и  с
пистолетом в другой. Очки болтались у  меня  на  шее.  В  этом  дыму,  при
сумасшедшем свете я не собирался надевать их до тех пор,  пока  не  станет
совсем туго.
     Не знаю почему, но скалы не приближались к башне. Издалека  казалось,
что она построена на холме, но когда я  подошел  поближе,  то  понял,  что
скалы вырыли перед ней огромный ров. С моей стороны не было  видно,  стоит
ли башня на острове или полуострове.
     Я проскочил сквозь дым и кучи камней, лавируя между языками  пламени,
вырывавшимися из трещин и ям. Наконец, я взобрался по склону. Не доходя до
вершины, я на несколько секунд  остановился,  перевел  дух  и  одел  очки.
Приготовившись, я выскочил на площадку и припал к земле.
     Да, очки действовали. И зверь ждал.
     Ох, и страшен же он был! Особенно потому, что в чем-то чудовище  было
красиво.   Змеиное   туловище   величиной   с   бочку,    голова    словно
молот-гвоздодер, сужавшаяся к морде. Светло-светло-зеленые  глаза.  И  все
прозрачное, как стекло, очень тонкие, еле заметные линии  -  что-то  вроде
чешуи. То, что текло в его венах, тоже  было  прозрачным.  Все  внутренние
органы были как  на  ладони,  матовые  или  словно  затуманенные,  мутные.
Наблюдая, что происходит у него внутри, можно было забыться. На  голове  и
вокруг шеи зверя росла густая грива из  стеклянной  щетины.  Увидев  меня,
чудовище подняло голову и скользнуло вперед, словно поток воды  -  ожившей
воды. Река без русла и берегов. Но когда я увидел, что у него в желудке, я
словно к месту прирос. Это был полупереваренный человек.
     Я поднял пистолет, прицелился зверюге в глаз и нажал на курок.
     Я уже говорил, что пистолет не сработал. Я отшвырнул его, вскочил  на
ноги и прыгнул вправо, целясь мечом ему в глаз.
     Сам  знаешь,  как  трудно  убить  любую  рептилию.  Я  тут  же  решил
попытаться ослепить чудовище и в первую очередь  отсечь  ему  язык.  После
этого,  поскольку  я  был  подвижнее,  мне  было  бы  нетрудно  хорошенько
поработать над головой, пока я не оставлю чудище без головы.  Я  надеялся,
что чудовище окажется вялым, ведь оно недавно кого-то слопало.
     Если зверь в это время был неповоротливым, то слава богу,  что  я  не
наве