страдания.
     Контроль его начал слабеть, и мое давление усилилось.  Я  сгибал  его
волю, и постепенно он отступал.
     - Дьявол! Ты дьявол! - вскричал он в самом конце и накрыл  мою  карту
ладонью.
     Контакт был прерван и я стоял, весь дрожа.
     Я этого добился. Я победил  его  в  состязании  воли.  Больше  я  уже
никогда не буду бояться своего брата-тирана, в каком бы  поединке  нам  не
пришлось участвовать. Я был сильнее его.
     Вокруг вовсю шло сражение. По палубам текла кровь. Вплотную к  нашему
борту стоял корабль, зацепившись абордажными крюками,  и  на  наши  палубы
хлынули войска Каина. Другой корабль  пытался  пришвартоваться  с  правого
борта. Над головой просвистела стрела из арбалета.
     Я вытащил меч и кинулся в гущу событий.
     Не знаю, скольких я  убил  в  тот  день.  Я  потерял  им  счет  после
двенадцати или тринадцати, но их было минимум в два раза  больше  в  самой
первой стычке. Та сила, которой естествен  но  обладает  принц  Эмбера,  и
которая позволяла мне поднять мерседес, сослужила мне в тот  день  хорошую
службу, когда я убивал одного противника мечом и  одновременно  выбрасывал
второго рукой через борт.
     Мы убили всех на  борту  обоих  пришвартованных  к  нашему  кораблей,
открыли  кингстоны  и  отправили  их  в  Рембу,   где   Рэндом   наверняка
поразвлекается, глядя на их останки.  В  этой  битве  я  потерял  половину
команды, а у меня самого было множество ушибов и царапин, но  страшного  -
ничего. Мы пошли на помощь другому нашему  кораблю  и  потопили  еще  один
рейдер Каина.
     Остатки команды спасенного корабля пополнили мою.
     - Крови! - вскричал я. - Крови и мщения в этот день, мои воины, и вас
вечно будут помнить в Эмбере!
     И как один они подняли свои шпаги и заорали:
     - Крови!
     И галлоны, нет... реки крови пролились в тот день. Мы уничтожили  еще
два рейдера  Каина,  пополняя  свою  команду  остатками  команд  спасенных
кораблей. Когда мы направлялись к шестому судну противника, я забрался  на
мачту и огляделся вокруг.
     Силы Каина превосходили нас примерно втрое. От моего  флота  осталось
около пятидесяти судов. Мы потопили  шестой  рейдер,  и  нам  не  пришлось
гнаться за следующим. Они сами шли к  нам.  Их  мы  тоже  потопили,  но  я
несколько раз был ранен в этом сражении,  которое  опять  унесло  половину
моей команды. У меня были ранены левое плечо и правое бедро,  правая  нога
болела от глубокого пореза.
     Когда мы послали и этих на дно, к нам двинулись следующие два.
     Мы отступили и соединились с одним из моих кораблей,  который  только
что вышел победителем из своей битвы. И вновь мы  объединили  команды,  на
сей раз перейдя на другой корабль, который получил меньше повреждений, чем
мой флагман, который уже начинал крениться и черпать воду.
     Но передохнуть мы не успели. Почти сразу же к нам  подплыл  очередной
рейдер и солдаты попытались взобраться на наши палубы.
     Люди мои устали, да и я был не в лучшей  форме.  К  счастью,  солдаты
Каина тоже достаточно вымотались. Прежде, чем второй рейдер успел прийти к
ним на помощь, мы перешли на него,  убили  всю  команду  и  остались  там,
потому что рейдер этот был в прекрасном состоянии.
     Мы потопили следующий  корабль,  и  у  меня  осталось  сорок  человек
команды, прекрасный рейдер, а сам я задыхался.
     Теперь в поле зрения не было никого, кто смог  бы  прийти  к  нам  на
помощь. Каждый мой корабль вел бой по меньшей мере с одним кораблем Каина.
К нам стал приближаться еще один рейдер, от него мы просто сбежали.
     Таким образом, мы выиграли примерно двадцать минут. Я попытался  уйти
в Отражение, но так близко от Эмбера это очень  трудно  и  занимает  массу
времени. Куда легче подойти к Эмберу, чем уйти оттуда,  потому  что  город
этот является центром всего. Но если бы у меня было еще минут  десять,  то
мне бы это удалось.
     Но этих минут у меня не было. Когда  корабль  подплыл  еще  ближе,  я
увидел вдалеке еще один, идущий в нашем направлении. На  мачте  развевался
черно-голубой флаг, внизу были цвета Эрика и белый  единорог.  Каин  лично
решил принять участие в нашем уничтожении.
     Мы потопили первый корабль и даже не успели  открыть  его  кингстоны,
как Каин уже набросился на нас. Я стоял на  окровавленной  палубе,  вокруг
меня собралось человек двенадцать,  а  Каин  забрался  на  нос  корабля  и
крикнул мне, чтобы я сдавался.
     - Сохранишь ли ты жизнь моим людям, если я это сделаю?
     - Да, - ответил он. -  Я  сам  потеряю  несколько  человек,  если  не
соглашусь на твое предложение, а в этом нет нужды.
     - Даешь слово принца? - спросил я.
     Минуту он раздумывал, затем кивнул головой.
     - Хорошо, - сказал он. - Прикажи своим людям сложить оружие и перейти
на мой корабль, когда мы подойдем.
     Я засунул свой меч в ножны и кивнул людям, окружавшим меня:
     - Вы бились хорошо и заслужили мою любовь. Но мы проиграли.
     Пока я говорил, я тщательно помахал перед ними окровавленными руками,
потом осторожно вытер их о плащ, как бы нехотя.
     - Сложите оружие,  и  знайте,  что  подвиги  этого  дня,  которые  вы
совершили, никогда не будут забыты. И когда-нибудь  я  возвеличу  вас  при
дворе Эмбера.
     Мои люди - девять высоких краснокожих и трое  маленьких  волосатых  -
плакали, складывая оружие.
     - Не думайте, что все потеряно в борьбе за город, - сказал  я.  -  Мы
проиграли только одну битву, а сражения разыгрываются  повсюду.  Мой  брат
Блейз пробивает себе дорогу в Эмбер в эту самую минуту. Каин сдержит  свое
слово и пощадит ваши жизни, когда увидит что я ушел к  Блейзу.  Мне  жаль,
что я не могу взять вас с собой.
     И с этими словами я вытащил карту Блейза  из  колоды,  держа  ее  как
можно ниже перед собой, чтобы не было видно с подплывавшего корабля.
     Борт  Каина  ударился  о  нас,  когда  холодная  фигура  потеплела  и
зашевелилась.
     - Кто?
     - Корвин. Как у тебя?
     - Мы  выиграли  сражение,  но  потеряли  очень  много  людей.  Сейчас
отдыхаем перед следующим переходом. А как ты?
     - Думаю, мы уничтожили больше половины флота Каина,  но  выиграл  он.
Сейчас он как раз захватывает мой корабль. Помоги мне  уйти.  Он  протянул
руку, я дотронулся до нее и очутился рядом.
     - Кажется, это уже начинает входить в привычку, -  пробормотал  я,  а
затем увидел, что он тоже был ранен, в голову, а на левой  руке  его  была
повязка.
     - Схватился за другой конец сабли, пояснил  он,  заметив  направление
моего взгляда. - Сейчас немного щиплет.
     Я перевел дыхание, и мы пошли к его палатке, где он открыл  бутыль  с
вином, дал мне хлеба, сыра и немного сушеного мяса. У  него  все  еще  был
приличный запас сигарет и я с удовольствием выкурил  одну,  пока  походный
врач перевязывал мои раны.
     В его армии все еще было примерно восемьдесят тысяч человек. Когда  я
стоял на вершине холма и вечер  только  начал  опускаться  на  землю,  мне
почудилось, что я смотрю на все  лагеря,  которые  когда-либо  представали
перед моим взором, простертые  на  мили  и  века  вокруг.  Слезы  внезапно
застлали мне глаза, когда я подумал о простых людях, не похожих на принцев
Эмбера, с короткой жизнью, превращенной в пыль в огромном количестве войн,
ведущихся в самых разнообразных мирах.
     Я вернулся в палатку Блейза, и мы допили вино.



                                    7

     В эту ночь начался  ураган.  Он  не  кончился  с  наступлением  зари,
которая посеребрила ладони мира, продолжался весь тяжелый походный день.
     Это очень расхолаживает - маршировать  в  дождь,  сдобренный  ледяным
ветром. Лично я всегда ненавидел грязь, и почему-то всегда получалось так,
что мне приходилось чуть ли не века идти именно по грязи.
     Мы попытались найти отражения, в которых не было бы дождя, но не  тут
то было. Мы могли дойти до  Эмбера,  но  дойдем  мы  до  него  в  насквозь
промокшей одежде, под грохот грома и сверкание молний за спинами.
     На следующее утро температура резко упала, и весь мир оказался покрыт
грязным серым небом, с которого валили хлопья снега. При дыхании  изо  рта
вырывался пар.
     Войско было к этому  плохо  подготовлено,  если  конечно  не  считать
маленьких волосатых людей, и мы приказали им двигаться как можно  быстрее,
чтобы избежать обморожений. Высокие краснокожие солдаты страдали.  Их  мир
был очень теплым.
     В тот день на  нас  напали  тигр,  полярный  медведь  и  волк.  Тигр,
которого убил Блейз, был размером в четырнадцать футов от носа до  кончика
хвоста.
     Мы шли весь день и часть  ночи,  пока  не  началась  оттепель.  Блейз
подгонял войска, чтобы как можно скорее вывести их из холодного Отражения.
Карта с изображением Эмбера указывала, что там была теплая сухая осень,  а
мы все ближе и ближе подходили к реальной Земле.
     К полуночи вторых суток нашего похода мы уже испытали  снежную  бурю,
холодный дождь, теплый дождь и нормальную сухую погоду.
     Был отдан приказ устроить лагерь и выставить  тройные  караулы.  Если
учесть, что наши солдаты вымотались до предела, то можно понять, что мы не
могли идти дальше.
     Нападение произошло несколькими часами позже, и во  главе  его  стоял
Джулиан, насколько я понял потом по описанию тех, кто уцелел.
     Удар последовал по самой уязвимой нашей позиции - периферии основного
лагеря. Знай я, что это будет Джулиан, я бы подавил его с  помощью  карты,
но дело было сделано.
     Казалось,  наши  войска  начали  терять  присутствие  духа,  но   они
подчинились нашему приказу идти вперед.
     Мы потеряли примерно две тысячи  человек,  когда  внезапно  наступила
зима, и я пока еще не знал, скольких уничтожил Джулиан.
     На следующий день мы попадали в  засаду  за  засадой.  Такое  крупное
войско, как наше, не могло противопоставить ничего серьезного тем коротким
рейдам, которые Джулиан устраивал на наши фланги. Нам  удалось  уничтожить
несколько его солдат, но совсем немного, примерно одного на десять наших.
     В полдень мы пересекали долину, идущую параллельно  морскому  берегу.
Лес Ардена был от нас к  северу  и  слева.  Эмбер  точно  впереди.  Легкий
прохладный бриз был напоен сладкими запахами земли и растений.  Изредка  с
деревьев падали листья. Эмбер лежал от нас в восьмидесяти милях и виднелся
лишь как небольшое сверкание над горизонтом.
     В это утро стали собираться облака, пошел дождь, молнии засверкали  с
неба. Затем шторм прекратился так же  быстро,  как  и  начался,  и  солнце
высушило все вокруг.
     Через некоторое время мы почувствовали запах дыма.
     Скоро мы увидели его - он поднимался вверх повсюду вокруг нас.
     Затем вверх и вниз стали стрелять языки пламени. Они двигались к нам,
как  будто  подкрадывались,  и  чем  ближе  они  подступали,   тем   жарче
становилось, и где-то в задних рядах уже началась паника. Раздались крики,
колонны сломали строй и кинулись вперед.
     Мы побежали.
     Хлопья пепла падали на нас со всех сторон, а дым становился все гуще.
Мы неслись вперед, и огонь подступал все ближе  и  ближе.  Целые  простыни
пламени застилали небо, непрерывно  доносились  раскаты  грома,  и  жаркие
волны нахлынули на нас, омывая со всех сторон. Деревья,  мимо  которых  мы
бежали, почернели, листья скрючились,  а  кустарник  задымился.  Насколько
хватал глаз впереди, нас не ожидало ничего, кроме аллей огня.
     Мы побежали быстрее, не сомневаясь, что скоро будет еще хуже.
     И мы не ошиблись.
     Жара стала удушающей, дышать тяжело. Олени,  волки,  лисы  и  кролики
неслись вместе с нами, не обращая внимания на своих  естественных  врагов.
Воздух над клубами дыма казалось, был напоен  криками  птиц.  Они  пачкали
прямо на нас, но мы этого уже не замечали.
     Поджечь этот старинный лес, такой же легко уязвимый,  как  Арденский,
казалось мне святотатством. Но Эрик был принцем Эмбера и скоро  будет  его
королем. Может быть, будь я на его месте, я тоже...
     Волосы и брови мои были подпалены, в горле пересохло. Скольких  людей
нам все это будет стоить?
     Семьдесят миль покрытой лесом долины лежало между мною и  Эмбером,  и
примерно тридцать из них мы уже прошли.
     - Блейз! - хрипло выкрикнул я. - Через  две-три  мили  отсюда  дорога
приведет нас к реке Ойзен, которая  впадает  в  море.  Я  думаю,  это  наш
единственный шанс. Вся Гарнатская долина будет выжжена. Наше  единственное
спасение - вовремя достичь воды.
     Он кивнул.
     Мы понеслись вперед с удвоенной силой, но огонь опережал нас.
     Мы, однако, добрались до развилки, сбивая пламя  с  дымящихся  одежд,
вытирая копоть с глаз, выплевывая пепел из пересохших ртов, проводя руками
по волосам, где тлели маленькие угольки.
     - Еще с четверть мили, не больше, сказал я.
     Несколько раз меня  ударяли  падающие  ветви.  Лицо  и  все  открытые
участки кожи пульсировали от лихорадочной боли, да и  все  остальное  тело
было не лучше. Мы неслись по горящей траве вниз по склону холма, и  увидев
у его подножия воду, побежали еще быстрее, хотя раньше  считали,  что  это
невозможно. Мы бросились в реку с разбега, и ее холодная  прохлада  обняла
нас.
     Мы с Блейзом старались плыть как можно ближе друг к другу, а  течение
подхватило нас и несло по извилистому руслу  Ойзена.  Ветви  деревьев  над
нашими головами были похожи на огненные лучи в соборе. Когда они с треском
ломались и падали, нам приходилось либо  уворачиваться,  либо  нырять  как
можно глубже, чтобы избежать ненужных ожогов. Воды вокруг нас  шипели,  по
ним плыли обугленные деревяшки, а  головы  уцелевших  воинов,  плывших  за
нами, были похожи на кокосовые орехи.
     Темные воды были прохладны, наши ожоги начали болеть,  мы  дрожали  и
стучали зубами.
     Горящий лес мы оставили за собой через несколько миль, и  перед  нами
расстилалась плоская низкая равнина, ведущая к морю.  Это  было  идеальным
местом для засады лучников Джулиана, решил я. Я сказал об этом  Блейзу,  и
он согласился, но заметил, что не знает, чем тут можно помочь. Я  вынужден
был признать его правоту.
     Лес все еще горел, и мы плыли по течению.
     Казалось, прошли долгие часы, хотя на самом деле это конечно было  не
так, прежде чем мои страхи не превратились в  действительность  и  на  нас
посыпалась туча стрел. Я нырнул и долго плыл под водой. Так как плыл я  по
течению, то мне удалось преодолеть большое расстояние прежде, чем я  снова
вынырнул. Но когда это произошло, в меня опять посыпались стрелы.
     Один Бог знает, какая из этих стрел могла стать для  меня  последней,
но я не стал ждать, а опять набрал полную грудь воздуха и нырнул.
     Цепляясь руками за дно, я наощупь пробирался среди  подводных  камней
так долго, как только мог,  затем  выплыл  у  правого  берега,  постепенно
выдыхая воздух по мере того, как приближался к поверхности.
     Я вынырнул, судорожно вздохнул и снова погрузился, даже не посмотрев,
в каком месте реки я нахожусь.
     Я плыл до тех пор, пока мои легкие, казалось, не начали  разрываться,
потом опять вынырнул.
     На этот раз мне не повезло. Одна из стрел  вонзилась  в  бицепс.  Мне
удалось вновь нырнуть и сломать ее у  наконечника,  когда  я  достиг  дна.
Потом я вытащил острие, продолжая плыть наподобие лягушки, извиваясь  всем
телом и помогая себе одной правой рукой. Когда я в следующий раз  вынырну,
то буду отличной мишенью для стрелков, это-то я понимал.
     Поэтому я заставлял себя плыть все дальше и дальше, до красных искр в
глазах и полного помрачения сознания.  Наверное,  я  оставался  под  водой
минимум три минуты.
     Когда я вынырнул на этот  раз,  ничего,  однако  не  произошло,  и  я
перевел дух, жадно дыша.
     Добравшись до  левого  берега,  я  уцепился  за  прибрежные  корни  и
огляделся. Деревьев здесь почти не было и огонь сюда не дошел. Оба  берега
казались пустынными, но и на реке никого не было видно. Могло ли быть так,
что  я  оказался  единственным  пережившим  весь  этот  ад?  Это  казалось
маловероятным. В конце концов нас было слишком много,  когда  мы  начинали
этот поход.
     Я был полумертв от усталости,  и  все  тело  болело  и  жгло.  Каждый
кусочек моей кожи был как в огне, но вода была настолько холодной,  что  я
весь дрожал и посинел от холода. Если я вообще хотел остаться в живых, мне
придется выйти из реки. Но сначала я решил на всякий случай  проплыть  под
водой еще несколько раз, прежде чем выбираться на берег.
     Не знаю как, но мне удалось нырнуть и проплыть под водой  еще  четыре
раза, и я почувствовал, что если нырну в пятый, то уже не вынырну. Поэтому
я уцепился за прибрежный булыжник, немного передохнул и выполз на сушу.
     Я перекатился на спину и  огляделся,  не  узнавая  местности.  Пожар,
однако, сюда еще не достиг. Справа от  меня  рос  густой  кустарник,  и  я
пополз к нему, свалился лицом на землю и заснул.


     Первое, что я ощутил при пробуждении - желание вообще не просыпаться.
У меня не было места, которое бы не болело, да к тому же меня  тошнило.  Я
пролежал  так  несколько  часов  в  полубессознательном  состоянии,  и   в
конце-концов с трудом дополз до реки, где с жадностью напился. Затем опять
вполз в кустарник и заснул.
     Когда я пришел в себя во второй раз, мне все еще  было  плохо,  но  я
чувствовал себя намного сильнее. Я дошел до реки и обратно,  и  с  помощью
ледяной карты Блейза обнаружил, что он жив.
     - Где ты? - спросил он, когда мы вошли в контакт.
     - Понятия не имею.  Мне  повезло,  что  я  вообще  где-то.  По-моему,
недалеко от моря. Я слышу плеск волн и узнаю запах.
     - Ты рядом с рекой?
     - Да.
     - На каком берегу?
     - Левом, если смотреть по направлению к морю. Северном.
     - Тогда оставайся на месте, -  сказал  он,  -  и  я  пошлю  за  тобой
кого-нибудь. Я сейчас собираю наше войско. Со мной уже две тысячи человек,
так что Джулиан не подойдет близко. Но каждую минуту подходит все больше и
больше народу.
     - Хорошо.
     На этом наш разговор окончился.  Я  остался  на  месте  и,  не  теряя
времени, заснул.


     Я услышал, как кто-то продирается сквозь кусты и  тут  же  притаился.
Раздвинув несколько веток, я посмотрел вперед.
     Это были три краснокожих великана. Так  что  я  выпрямился,  почистил
одежду,  пригладил  рукой  волосы,  сделал  несколько  глубоких  вдохов  и
выступил вперед.
     - Я здесь.
     Услышав мой голос, двое из них выхватили мечи и заняли оборонительную
позицию.  Но  они  быстро  оправились,  улыбнулись,  отдали  мне  честь  и
проводили в лагерь. Он был  примерно  в  двух  милях.  Я  дошел  до  него,
умудрившись не сутулиться по дороге.
     Появился Блейз и сообщил мне:
     - У нас уже более трех тысяч.
     Затем он опять позвал военного врача, чтобы тот обо мне позаботился.
     Ночь прошла спокойно, никто на нас не нападал,  и  всю  ночь  и  весь
следующий день к нам присоединялись остатки нашего войска.
     Их было уже пять тысяч. В отдалении виднелся Эмбер.
     Мы спали всю ночь и отправились в путь наутро.  К  полудню  проделали
примерно двадцать миль. Мы маршировали вдоль берега, и нигде не было видно
и признака войск Джулиана.
     Боль от ожогов начала проходить. Бедра  я  почти  не  чувствовал,  но
плечо и руки давали о себе знать,  причем  иногда  было  так  больно,  что
хотелось кричать во все горло.
     Мы продолжали идти вперед  и  вскоре  оказались  в  сорока  милях  от
Эмбера. Погода оставалась устойчиво хорошей,  а  лес  слева  от  нас  весь
выгорел и стоял черный, как  деготь.  Огонь  уничтожил  весь  кустарник  в
долине, а это было нам на руку.  Ни  Джулиан,  ни  кто-то  другой  не  мог
устроить нам засаду. Мы бы увидели их за милю. До захода солнца прошли еще
десять миль и разбили лагерь на берегу.
     На следующий день мы начали подъем. На Колвир вела огромная лестница,
позволяющая людям находиться на ней не более двух в ряд. Однако вскоре она
сузится, и мы вынуждены будем идти гусь