смягчился,  когда  я
расположился там, где надо.
     - В любом случае, - продолжал я, - я собираюсь скорее поверить в того
тебя, чем в этого, потому что есть нечто, чего бы я никогда не сделал  для
иного тебя.
     - Что?
     - Это!
     Я схватил Камень, сделав размашистое движение вверх и сорвал  цепь  с
его шеи. Затем, резко повернувшись, я помчался через дверь из  комнаты.  Я
рванул дверь, захлопнув ее за собой, и она  со  щелчком  закрылась.  Я  не
видел никакого способа заложить ее снаружи, так  что  побежал  дальше,  по
знакомому пути  через  пещеру,  по  которому  я  в  ту  ночь  следовал  за
Дворкиным. Позади я услышал ожидаемый рев.
     Я следовал поворотам. Споткнулся я только раз. Запах Винсера все  еще
висел в его логове. Я понесся дальше и последний поворот  принес  мне  вид
дневного света впереди. Я помчался к нему, перекинув через голову  цепь  с
Камнем. Я почувствовал, как он упал мне на  грудь,  мысленно  потянулся  в
него. Позади меня в пещере гремело эхо.
     ВЫБРАЛСЯ!!!!
     Я припустил к Лабиринту,  чувствуя  через  Камень,  превращая  его  в
добавочное  чувство.  Я  был  единственным  человеком,  помимо  отца   или
Дворкина, настроенным на него. Дворкин сообщил мне, что  ремонт  Лабиринта
может быть полностью осуществлен человеком, прошедшим Большой  Лабиринт  в
таком состоянии настройки, выжигающим пятно при  каждом  пересечении  его,
заменяя его запасом из носимого им в себе образа Лабиринта, стирая по ходу
дела Черную Дорогу. Так лучше уж я, чем отец.
     Я все еще чувствовал,  что  Черная  Дорога  несколько  обязана  своей
окончательной формой силой, приданной ей моим  проклятьем  Эмберу.  Это  я
тоже хотел стереть. В любом случае, отец лучше справится с улаживанием дел
после войны, чем когда-нибудь смогу я. Я понял в этот миг, что я больше не
хотел трона. Даже если бы он был свободен, перспектива управлять  все  эти
скучные века королевством, что могла меня ждать,  была  угнетающей.  Может
быть я ищу легкого выхода, если умру в  этих  условиях.  Эрик  умер,  и  я
больше не ненавижу его. Другое обстоятельство, толкавшее меня на  действия
- трон - казалось теперь являющимся желанным только потому, что  я  думал,
будто он так хотел его. Я отрекся и от того и от другого. Что осталось?  Я
посмеялся над Виалой, а потом засомневался.  Но  она  была  права.  Старый
Солдат был во мне сильнее всего. Это было делом долга. Но не одного долга.
Тут было больше...
     Я достиг края Лабиринта, быстро последовал к его началу. Я  оглянулся
на вход в пещеру. Отец, Дворкин, Фиона - никто еще  из  них  не  появился.
Хорошо. Они никогда не смогут поспеть вовремя, чтобы остановить меня. Коль
скоро я вступлю в Лабиринт, им будет  слишком  поздно  что-нибудь  делать,
кроме как смотреть и ждать. На мимолетный миг я подумал об уничтожении, но
я оттолкнул эту мысль прочь,  постарался  успокоить  свой  ум  до  уровня,
необходимого для этого предприятия, вспомнил свой бой  с  Брандом  в  этом
месте и его странное оригинальное отбытие. Вытолкнул  и  эту  мысль  тоже,
замедлил дыхание, приготовился.
     На меня нашла  определенная  летаргия.  Время  было  начинать.  Но  я
задержался на миг, пытаясь надлежащим образом сосредоточить свои мысли  на
лежащей передо мной грандиозной задачей.  Лабиринт  на  мгновение  проплыл
перед моим взором. Сейчас! Черт  побери!  Сейчас!  Хватит  предварительных
действий! Начинай! - велел я себе. - Иди!
     И все же я стоял, словно во сне, созерцая Лабиринт. Я забыл о себе на
долгие минуты, пока рассматривал  его.  Лабиринт,  с  его  длинным  черным
пятном, которое надо удалить...
     Больше не казалось важным, что это может убить меня. Мои мысли лениво
текли, обдумывая его красоту...
     Я услышал звук. Это, должно быть, бегут  отец,  Дворкин  и  Фиона.  Я
должен что-то сделать, прежде чем они доберутся до меня. Я должен войти  в
него через мгновение...
     Я оторвал взгляд от Лабиринта и  оглянулся  на  вход  в  пещеру.  Они
появились, прошли часть пути по склону и остановились. Почему? Почему  они
остановились?
     Какое это имеет значение? У меня было нужное для начинания  время.  Я
начал поднимать ногу, делая шаг вперед.
     Я едва мог двигаться. Огромным усилием воли я  едва  дюйм  за  дюймом
продвигал ногу вперед. Сделать этот первый миг оказалось тяжелей, чем идти
по самому Лабиринту, ближе к концу. Но я,  казалось,  боролся  не  столько
против  внешнего  сопротивления,  сколько  против  медлительности   своего
собственного тела. Все выглядело почти так, будто я был парализован.
     Затем у меня возник образ  Бенедикта  рядом  с  Лабиринтом  в  Тир-на
Ног-те, приближается насмехающийся Бранд. Камень горит у него на груди.
     Уже прежде, чем опустить взор, я  знал,  что  увижу.  Красный  Камень
пульсировал в ритме с моим сердцем.
     Черт их побери! Либо отец, либо Дворкин - или они  оба  -  дотянулись
через него в этот миг, парализуя меня. Я не сомневался, что любой  из  них
мог сделать это и один. И все же, на таком расстоянии не стоило  сдаваться
без боя.
     Я продолжал толкать  ногу  вперед,  медленно  передвигая  ее  к  краю
Лабиринта. Коль скоро я сумею до него добраться, я не  видел,  как  они...
Дремота... Я почувствовал,  что  начинаю  падать.  На  миг  я  уснул.  Это
случилось вновь.
     Когда я открыл глаза, то увидел часть  Лабиринта.  Когда  я  повернул
голову, то увидел ноги. Когда я поднял голову, то увидел, что отец  держит
Камень.
     - Убирайтесь, - сказал он Дворкину и Фионе, не поворачивая головы.
     Они убрались, пока он надевал Камень себе на шею. Затем он нагнулся и
протянул руку. Я взял ее и он поднял меня на ноги.
     - Это была чертовски глупая попытка, - сказал он.
     - Мне она почти удалась.
     Он кивнул.
     - Конечно, ты погубил бы себя и ничего не добился бы, - уточнил он. -
Но, тем не менее,  это  было  чертовски  здорово  проделано.  Пошли  давай
прогуляемся.
     Он взял меня за локоть и мы двинулись вдоль  периферии  Лабиринта.  Я
смотрел, когда мы шли, на странное - без горизонта - небо-море вокруг нас.
Я гадал,  что  произошло  бы,  сумей  я  начать  проходить  Лабиринт,  что
происходило бы в данный момент.
     -  Ты  изменился,  -  сказал,  наконец,  он.  -  Или  же  я   никогда
по-настоящему не знал тебя.
     Я пожал плечами.
     - Что-то и от того, и от другого, наверное. Я собирался сказать то же
самое о тебе, не скажешь мне кое-что?
     - Что?
     - Насколько это было трудно для тебя, быть Ганелоном?
     Он хохотнул.
     - Совсем не трудно. Ты, может, увидел на миг настоящего меня.
     - Он мне нравился, или, скорее, ты, бывший им. Хотел бы я знать,  что
стало с настоящим Ганелоном?
     - Давно умер, Корвин. Я встретил его после того, как ты изгнал его из
Авалона, давным-давно. Он был неплохим парнем, но я не доверился бы ему ни
на грамм. Но, впрочем, я никогда никому не доверял, если был выбор.
     - Это в семье наследственное.
     - Я сожалел, что пришлось убить его. Не то, чтоб он  предоставил  мне
большой выбор. Все это было очень давно, но я четко помню его, так что он,
должно быть, произвел на меня впечатление.
     - А Лорена?
     - Страна? Хорошая работа, по-моему. Я поработал с нужным  Отражением.
Оно набрало силу от моего присутствия, как и всякое, если один из нас  там
надолго задерживался. Как было с тобой в Авалоне, а  позже  в  том  другом
месте. А я позаботился о том, чтобы пробыть там долго, направляя свою волю
на течение ее времени.
     - Я и не знал, что это можно сделать.
     - Ты постепенно  наращиваешь  силы,  начиная  со  своей  инициации  в
Лабиринте. Есть еще многое, что тебе придется узнать. Да, я усилил  Лорену
и сделал ее особо уязвимой для растущей силы Черной Дороги. Я  позаботился
о том, чтобы она лежала у тебя на пути, куда бы ты не пошел. После  твоего
побега все дороги вели в Лорену.
     - Почему?
     - Это был капкан, расставленный мной для тебя, а, может, испытание. Я
хотел быть с тобой, когда ты встретишься с силами Хаоса, я  так  же  хотел
какое-то время попутешествовать с тобой.
     - Испытание? Для чего ты меня испытывал? И  зачем  путешествовать  со
мной?
     - Неужели ты не догадываешься? Я много лет наблюдал за всеми вами.  Я
никогда не называл наследника. Я намеренно оставлял вопрос запутанным.  Вы
все достаточно похожи на меня, чтобы знать, что  в  тот  момент,  когда  я
провозглашу одного из вас наследником,  я  подпишу  его  или  ее  смертный
приговор. Нет, я умышленно оставил дела такими, какими они есть, до самого
конца. Теперь, однако, я решил. Им будешь ты.
     - Ты там, в Лорене, связался со мной ненадолго, в  собственном  виде.
Ты сказал мне тогда занять трон. Если ты принял свое решение в тот момент,
зачем надо было продолжать маскарад?
     - Но я тогда еще не решил. Это было средством гарантировать,  что  ты
продолжишь свое дело. Я опасался, что слишком сильно можешь  увлечься  той
девушкой и той страной. Когда ты вышел из Черного  Круга  героем,  ты  мог
решить остаться и обосноваться там. Я хотел посеять мысли,  что  заставили
бы тебя продолжать свое путешествие.
     Я долго молчал. Мы прошли приличное расстояние вокруг Лабиринта.
     - Есть кое-что, что ты должен узнать,  -  сказал  я.  -  Прежде,  чем
явиться сюда, я поговорил с Дарой, которая пытается  сейчас  очистить  для
нас свое имя.
     - Оно и ТАК чистое, - сказал он. - Я очистил его.
     Я покачал головой.
     - Я воздержался от обвинения ее кое в чем, о чем  я  некоторое  время
думал. Есть очень веская причина в том, почему я чувствую, что  ей  нельзя
доверять, несмотря на ее протесты и  твое  подтверждение.  Фактически  две
причины.
     - Я знаю, Корвин, но она не убивала слуг Бенедикта, чтобы занять свое
положение в его доме. Я сам  сделал  это,  чтобы  гарантировать,  что  она
подберется к тебе, как она подобралась как раз в нужное время.
     - Ты? Ты участвовал во всем ее заговоре? Почему?
     - Она будет тебе хорошей королевой, сынок. Я доверяю крови  Хаоса,  в
смысле силы. Настало время для  нового  вливания.  Ты  займешь  трон,  уже
обеспеченный наследником. К тому времени, когда  Мерлин  будет  готов  для
него, его уже давно отучат от полученного им воспитания.
     Мы прошли весь путь до места черного пятна. Я остановился, присел  на
корточки и изучил его.
     - Ты думаешь, эта штука убьет тебя? - спросил я, наконец.
     - Я знаю, что убьет.
     - Ты не выше убийства невинных людей ради манипулирования мной. И все
же ты пожертвуешь своей жизнью ради королевства...
     Я поднял на него взгляд и сказал:
     - Мои собственные руки чисты. И я, разумеется, не позволю себе судить
тебя.  Однако,  некоторое  время  назад,  когда  я  приготовился  войти  в
Лабиринт, я подумал о том, как изменились мои чувства к Эрику, к трону. Ты
делаешь то, что делаешь, я считаю, выполнял свой  долг.  Я  тоже  чувствую
теперь долг - перед Эмбером, перед троном. Больше чем это, на самом  деле.
Намного больше, понял я именно тогда. Но я  понял  также  и  еще  кое-что,
нечто, чего долг  от  меня  не  требует.  Я  не  знаю,  когда  и  как  это
прекратилось и я изменился, но я не хочу трона, отец. Я сожалею,  что  это
путает твои планы, но я не хочу быть королем Эмбера. Сожалею.
     Тут я отвел взгляд, снова посмотрел на пятно. Я услышал его вздох.
     Затем он сказал:
     - Я собираюсь отправить тебя сейчас домой. Седлай своего коня и  бери
провиант. Скачи  в  место  за  пределами  Эмбера  -  любое  место,  хорошо
изолированное.
     - К своей гробнице?
     Он фыркнул и тихо рассмеялся.
     -  Подойдет.  Езжай  туда  и  жди  моего  волеизъявления.  Я   должен
поразмыслить.
     Я встал. Он положил правую руку мне на плечо. Камень пульсировал.  Он
посмотрел мне в глаза.
     - Ни один человек не может иметь все, что он хочет так, как он  этого
хочет, - произнес он.
     И был эффект удаления,  как  от  силы  Карты,  только  действующей  в
обратную сторону. Я услышал голоса,  затем  увидел  ранее  мной  покинутую
комнату. Бенедикт, Жерар, Рэндом и Дара были все еще там. Я  почувствовал,
как отец выпустил мое плечо. Затем он исчез и я снова оказался среди них.
     - Что за история?  -  осведомился  Рэндом.  -  Мы  видели,  как  отец
отправил тебя обратно, кстати, как он это сделал?
     - Не знаю, - ответил я. - Но он подтверждает  все,  что  сказала  нам
Дара. Он дал ей перстень с печатью и послание.
     - Почему? - спросил Жерар.
     - Он хотел, чтобы мы научились доверять ей.
     - Бенедикт поднялся на ноги:
     - Тогда я пойду и сделаю, что он велел.
     - Он хочет, чтобы ты атаковал, а затем отступил, -  сказала  Дара.  -
После этого нужно будет только сдерживать их.
     - Долго?
     Бенедикт выдал одну из своих редких улыбок и кивнул. Он сумел достать
футляр с Картами одной рукой, вынул колоду, достал данную ему мной  особую
Карту для Двора.
     - Удачи тебе, - пожелал Рэндом.
     - Да, - согласился Жерар.
     Я добавил свои пожелания и смотрел, как  он  растаял.  Когда  исчезла
радуга его остаточного изображения, я отвел взгляд  и  заметил,  что  Дара
молча плачет. Я никак не высказался об этом.
     - У меня тоже есть приказ - своего рода, -  сказал  я.  -  Мне  лучше
будет трогаться.
     - А я вернусь к морю, - сказал Жерар.
     - Нет, - услышал я от Дары, когда двинулся к двери.
     Я остановился.
     - Ты должен оставаться  здесь,  Жерар,  и  следить  за  безопасностью
Эмбера. Никакой атаки с моря не будет.
     - Но я думал, что во главе местной обороны Рэндом.
     Она покачала головой.
     - Рэндом должен присоединиться к Джулиану в Ардене.
     - Ты уверена? - переспросил Рэндом.
     - Убеждена.
     - Хорошо, - сказал он. - Приятно знать,  что  он,  по  крайней  мере,
подумал обо мне. Сожалею, Жерар. Ошибка вышла.
     Жерар выглядел просто озадаченным.
     - Надеюсь, он знает, что делает, -  сказал  он.  -  Мы  об  этом  уже
говорили, - сказал я ему. - До свидания.
     Я услышал за спиной шаги, когда оставил комнату. Дара догнала меня.
     - Что теперь? - спросил я ее.
     - Я думала прогуляться с тобой, куда бы ты не шел.
     - Я просто собираюсь подняться на гору и взять кое-какие  припасы.  А
потом отправлюсь в конюшню.
     - Я поеду с тобой.
     - Я поеду один.
     - Я все равно не смогу сопровождать тебя. Я еще должна  поговорить  с
вашими сестрами.
     - Они включены, да?
     - Да.
     Некоторое время мы молча шли, затем она сказала:
     - Все это дело было не таким хладнокровным, каким кажется, Корвин.
     Мы зашли в кладовую.
     - Какое дело?
     - Ты знаешь, что я хочу сказать.
     - А, это. Ну, хорошо.
     - Ты мне нравишься. Однажды это может стать чем-то большим,  если  ты
что-нибудь чувствуешь.
     Моя гордость вручила мне резкий ответ, но я проглотил  его.  За  века
кое-чему научишься. Верно, она использовала меня, но, впрочем, в то время,
кажется, она не была целиком свободной  деятельницей.  Самое  худшее,  что
можно было сказать, я полагаю, это то, что отец хотел, чтобы я  хотел  ее.
Но я не позволил своему негодованию  из-за  этого  перемешиваться  с  тем,
какими действительно были или могли стать мои чувства.
     - Ты тоже мне нравишься, - поэтому сказал я, и посмотрел на нее. Она,
кажется, в тот момент нуждалась в поцелуе,  так  что  я  поцеловал  ее.  -
Теперь мне лучше подготовиться.
     Она улыбнулась и стиснула мне руку. А затем скрылась.
     Я решил не изучать свои чувства в данный момент.
     Я взял некоторые вещи, оседлал Звезду и поехал обратно через  гребень
Колвира, пока не прибыл к своей гробнице.
     Усевшись перед ней, я закурил трубку и наблюдал за облаками.
     Я чувствовал, что день у меня был очень насыщенный, а  был  ведь  еще
ранний полдень. Предчувствия играли моралите в гротах моего ума,  ни  одно
из которых я не желал бы брать с собой на ленч.



                                    3

     Контакт возник внезапно, когда я подремывал. Я мгновенно поднялся  на
ноги. Это был отец.
     - Корвин. Я принял решение и время пришло, - сказал он. - Оголи  свою
левую руку.
     Я сделал это, покуда его фигура становилась все  более  материальной,
выглядя в то же время все более и более царственно, со странной печалью на
лице, такого рода, какой я никогда не видел там раньше. Он сжал  мою  руку
своей левой рукой и вынул правой кинжал.
     Я смотрел, как он сделал надрез на моей руке, а затем вложил кинжал в
ножны. Потекла кровь. Он подставил ладонь  левой  руки  и  поймал  ее.  Он
выпустил мою руку, накрыл левую ладонь правой и отступил от  меня.  Подняв
ладони к лицу, он дыхнул на них и быстро развел их в стороны.
     Красная хохлатая птица, размером с ворона,  со  всеми  перьями  цвета
моей крови, стояла у него  на  ладони,  потом  переместилась  к  запястью,
посмотрела на меня. Даже глаза ее были красными, и был знакомый вид, когда
она, склонив голову набок, принялась рассматривАть меня.
     - Это Корвин, тот, за кем ты должен следовать, - сказал он  птице.  -
Запомни его.
     Затем он пересадил ее к себе на левое плечо,  откуда  она  продолжала
глазеть на меня, не делая никакого усилия улететь.
     - А теперь ты должен ехать, Корвин. Быстро, - сказал он. - Садись  на
своего коня и скачи на юг, как можно скорее уходя  в  Отражение.  Убирайся
отсюда как можно дальше.
     - Куда мне ехать, отец? - спросил я его.
     - Ко Двору Хаоса. Ты знаешь дорогу?
     - В теории. Я никогда не забирался на такое расстояние.
     Он медленно кивнул.
     - Тогда трогай, - сказал он. - Я хочу,  чтобы  ты  создал  как  можно
большую разницу во времени между этим местом и собой.
     - Ладно, - согласился я. - Но я не понимаю.
     - Поймешь, когда придет время.
     - Но есть же более простой путь, - запротестовал я. - Я могу  попасть
туда быстрее  и  с  намного  меньшими  хлопотами  -  просто  связавшись  с
Бенедиктом по его Карте.
     - Не пойдет, - отверг отец. - Тебе  будет  необходимо  выбрать  более
длинный маршрут, потому что ты будешь нести нечто, переправленное тебе  по
дороге.
     - Переправленное? Как?
     Он поднял руку и погладил перья красной птице.
     - Вот с этим твоим другом. Он не сможет пролететь весь путь до Двора,
вовремя, то есть.
     - Что он принесет мне?
     - Камень. Я сомневаюсь, что буду сам в состоянии совершить  передачу,
когда закончу то, что я должен с ним сделать. Его силы могут  нам  оказать
некоторую пользу в том месте.
     - Ясно, - сказал я. - Но  мне  все  равно  нет  нужды  проезжать  все
расстояние. Я могу прибыть по Карте и после того, как получу его.
     - Боюсь, что нет.  Коль  скоро  я  осуществлю  то,  что  нужно  здесь
сделать, все Карты на некоторый период времени перестанут действовать.
     - Почему?
     - Потому что будет подвергаться изменению вся ткань существования.  А
теперь трогай, черт побери! Садись на коня и скачи!
     Я встал и постоял еще с миг.
     - Отец, неужели нет другого пути?
     Он просто покачал головой и поднял руку. Он начал таять.
     - Прощай.
     Я повернулся и сел на коня. Мне было еще что  сказать,  но  было  уже
слишком поздно. Я повернул Звезду к тропе, ведущей на юг.



                                    4

     Хотя отец и умел играть с  сутью  Отражений  на  вершине  Колвира,  я
никогда этого не мог. Мне для работы  со  смещениями  требовались  большие
расстояния от Эмбера. И все же, зная, что это можно сделать, я чувствовал,
что мне следует попробовать. Поэтому, продвигаясь на юг по голому камню  и
скалистым перевалам, где выл ветер,  я  пытался  исказить  ткань  и  бытие
вокруг меня, когда направлялся к Гарнату.
     ...Кучка  голубых  цветов,  когда  я  обогнул  каменный  валун.   Это
взволновало меня, потому что они  были  скромной  частью  моей  работы.  Я
продолжал налагать волю на надвигающийся мир при каждом повороте  на  моем
пути.
     Тень  от  тре