ить  гражданской
войны и поддержит всякого, кто сумеет сохранить целостность государства. И
поэтому, когда я скину Эрика с трона, он согласится стать  моим  союзником
ради прекращения междоусобиц. Но до тех пор Бенедикт останется моим врагом
и,  если  узнает   о   моих   планах,   сделает   все   возможное,   чтобы
воспрепятствовать их осуществлению.
     - Именно это я и хотел услышать,  -  сказал  Ганелон.  -  А  если  вы
победите, он не возненавидит вас на всю жизнь?
     - Вряд ли. Политика политикой, а  с  Бенедиктом  мы  вместе  росли  и
воспитывались. К тому же мы всегда лучше  относились  друг  к  другу,  чем
каждый из нас к Эрику.
     - Понятно. Я ведь спросил не из простого  любопытства.  На  войну  мы
идем вместе, а Авалоном правит ваш брат. Вот я и подумал, как он отнесется
к тому, что когда-нибудь я захочу вернуться  и  остаться  здесь  навсегда.
Вдруг он захочет мне отомстить?
     - Очень в этом сомневаюсь. Бенедикт - человек благородный.
     - Тогда у меня еще один вопрос. Не  хочу  хвастаться,  но  я  опытный
военный, и, если мы захватим Эмбер, ваш  брат  в  этом  убедится.  Как  вы
думаете, можно попросить  его  назначить  меня  начальником  гарнизона?  Я
прекрасно знаю эти места. Я готов показать ему поле колючек  и  объяснить,
как выиграл битву. Черт побери! Я буду служить Бенедикту так же верно, как
вам! - он покраснел и засмеялся. - Простите. Но я его не подведу.
     Я усмехнулся и пригубил виски.
     - Идея, конечно, неплоха. Боюсь только, что ты всегда будешь  у  него
на подозрении. Он наверняка поймет, что я приставил к нему шпиона.
     - К черту политику! Я не это имел в виду! Я простой  солдат  и  люблю
Авалон всем сердцем!
     - Я тебе верю. Поверит ли Бенедикт?
     - Зачем ему отказываться от хорошего генерала? Ведь он  калека,  и  я
мог бы...
     Я невольно рассмеялся и тут же зажал себе рот ладонью - звуки  далеко
разносятся ночью. К тому же мне не хотелось обижать Ганелона.
     - Прости меня, - сказал я. - Прости, пожалуйста. Ты не понимаешь.  Ты
действительно не понимаешь, с кем мы разговаривали той ночью в палатке. Он
мог показаться тебе простым смертным, да еще  и  без  руки.  Это  не  так.
Поверь, я боюсь Бенедикта. Второго такого, как он,  не  существует  ни  на
отражениях, ни в реальном мире. Бенедикт - военный инструктор  Эмбера.  Ты
способен представить себе, что такое тысячелетие?  Несколько  тысячелетий?
Ты способен понять человека, который каждый день  своей  жизни  в  течение
всех этих лет часть времени уделяет оружию, тактике, стратегии? Ты жестоко
ошибаешься, если видишь в нем правителя  крохотного  государства,  который
стоит во главе небольшого  гарнизона,  а  в  свободное  время  подстригает
деревья в саду. О военной науке Бенедикт знает все. Он часто путешествовал
с отражения на отражение, наблюдая вариацию за вариацией одной  и  той  же
битвы только для  того,  чтобы  проверить  свои  теории  на  практике.  Он
командовал армиями настолько грандиозными, что солдаты  маршировали  перед
ним много дней подряд, и не было конца их колоннам. Потеря  руки  причинит
ему некоторое неудобство, но лично я не хотел  бы  драться  с  ним  ни  на
дуэли, ни в рукопашную. Это просто счастье, что Бенедикт не претендует  на
власть, потому что в противном случае он сидел бы сейчас на троне  Эмбера.
И можешь мне поверить, я тут же оставил бы все свои планы и первый признал
бы его законным  монархом.  Я  боюсь  Бенедикта  и  не  стесняюсь  в  этом
признаться.
     В горле у меня пересохло, и я выпил виски.  Ганелон  молчал  довольно
долго, потом вздохнул.
     - Всего этого я, конечно, не знал. Я буду  счастлив,  если  ваш  брат
разрешит мне хотя бы вернуться на родину и прожить здесь остаток дней.
     - Он не будет возражать. Я знаю.
     - Дара сказала, что Бенедикт прислал  письмо.  Он  пишет,  что  решил
сократить пребывание в лагере и скорее всего приедет домой завтра.
     - Проклятье! - воскликнул я, вскакивая со скамейки. -  Надо  спешить.
Надеюсь, у Дойла все готово. Я не хочу встречаться с Бенедиктом!
     - Камушки у вас?
     - Да.
     - Можно взглянуть?
     Я протянул ему кошелек. Ганелон вынул несколько алмазов,  положил  на
ладонь левой руки и принялся рассматривать.
     - И вовсе они не такие красивые, - сказал он. -  Может,  света  мало?
Подождите-ка, что-то сверкнуло! Хотя нет...
     - Они ведь не отшлифованы. У тебя в руках целое состояние...
     - Удивительно. - Он бросил алмазы в кошелек. - Удивительно, как легко
вам это досталось.
     - Не так уж легко.
     - Все равно несправедливо. Вы ведь разбогатели за один день.
     Он протянул мне кошелек.
     - Когда мы расстанемся, я оставлю тебе не меньшее состояние.  И  если
Бенедикт откажется от твоих услуг, ты по крайней мере ни в чем  не  будешь
нуждаться.
     - После того как вы мне о нем рассказали,  я  больше  чем  когда-либо
хочу служить под его началом.
     - Посмотрим. Может я что-нибудь придумаю.
     - Спасибо, Корвин. Когда мы уезжаем?
     - Завтра утром. День завтра будет тяжелый, так что  ложись  спать,  а
через несколько часов я тебя разбужу. Возьмем у Бенедикта телегу,  впряжем
в нее чемпиона и огнедышащего  -  несладко  им  придется,  беднягам,  -  и
отправимся в город.  Затем  навестим  Дойла,  заберем  товар  и  незаметно
исчезнем. Чем больше мы выиграем  времени,  тем  труднее  Бенедикту  будет
выследить нас на отражениях. Если мне удастся  опередить  его  на  полдня,
голову даю на отсечение, он нас не найдет.
     - С чего вы взяли, что он будет нас выслеживать?
     - Бенедикт мне не доверяет и правильно делает. Он прекрасно понимает,
что я появился в Авалоне не  случайно  и  что  осуществление  моих  планов
грозит благополучию Эмбера. Естественно, он должен узнать, что  мне  здесь
нужно. Как только Бенедикт обнаружит, что мы уехали,  -  значит,  добились
того, чего хотели, - он немедленно кинется в погоню.
     Ганелон зевнул, потянулся, выпил виски.
     - Ладно, давайте спать. Вы мне столько наговорили о Бенедикте, что  я
уже ничему не удивляюсь. Даже тому неприятному происшествию, о  котором  я
чуть было не забыл вам сообщить.
     - Что ты имеешь в виду?
     Ганелон встал и взял со скамейки бутылку.
     - Эта тропинка, - он мотнул головой, - ведет  к  забору.  За  забором
начинается лес, а шагов через двести - слева в низинке -  стоит  небольшая
роща. Среди  молодых  деревьев,  закиданная  землей,  ветвями  и  листьями
находится свежевырытая могила. Я наткнулся на  нее  вечером,  когда  вышел
прогуляться и остановился по нужде.
     - С чего ты взял, что это могила?
     - Когда в яме лежат трупы, ее принято называть  могилой.  Кстати  она
неглубокая. Я немного поковырял землю палкой и увидел четырех покойников -
троих мужчин и одну женщину.
     - Давно они там лежат?
     - Не очень. Думаю, несколько дней.
     - Ты все оставил как есть? Ничего не трогал?
     - Я не круглый дурак, Корвин.
     - Прости. Твое известие меня встревожило. Ничего не понимаю.
     - А по-моему все ясно. Они недооценили Бенедикта.
     - Может быть. А как они выглядят? А как их убили?
     - Люди как люди, средних лет. Одного прикончили ударом ножа в  живот,
остальным перерезали горла.
     - Странно. Только этого нам и  не  хватало.  Хорошо,  что  мы  завтра
уезжаем.
     - Согласен. Пойдемте спать.
     - Ты иди, а я немного посижу.
     - Лучше бы вы легли. Сами сказали, что день завтра будет  тяжелый.  И
не волнуйтесь понапрасну.
     - Ладно.
     - Спокойной ночи.
     - Я тебя разбужу.
     Я смотрел, как Ганелон идет к дому  по  тропинке.  Он,  конечно,  был
прав, но я не последовал его совету.  Тщательно  обдумывая  детали  своего
плана, я пытался найти какие-нибудь просчеты. Их не было. Я  допил  виски,
поставил стакан на скамейку, встал и подошел к забору, оставляя  за  собой
шлейф из табачного дыма. В спину мне светила луна, до рассвета  оставалось
несколько часов. Я твердо решил не возвращаться в дом Бенедикта  и  теперь
решил найти укромное место и немного вздремнуть.
     Через двести шагов я, естественно, увидел слева в  низинке  невысокую
рощу. Тщательный осмотр подтвердил, что тут недавно  копали  землю,  но  у
меня не возникло желания вытаскивать тела и изучать их при лунном свете, -
я предпочел поверить Ганелону на слово. Я и сам не  знал,  что  меня  сюда
привело. Болезненное любопытство, должно быть, ведь спать рядом с  трупами
я не собирался.
     Я вернулся в сад, свернул с тропинки  и  сразу  же  увидел  небольшую
полянку, окруженную густым кустарником. Я расстелил плащ на высокой мягкой
траве, вдыхая ее аромат, уселся поудобнее, стащил сапоги,  поставил  босые
ноги на землю и с облегчением вздохнул.
     Недолго мне осталось ждать, подумал я. Отражения - алмазы -  ружья  -
Эмбер. Я иду. Всего год назад я  заживо  гнил  в  подземелье,  тысячи  раз
пересекая ту грань, которая отделяет безумие от отчаяния,  а  сумасшествие
от здравого смысла. Теперь же я был свободен, крепок  духом,  имел  четкие
планы на будущее. Я стал силой, с которой нельзя было не считаться, силой,
куда более грозной, чем пять лет назад. И на этот раз мне не с кем  делить
ни успех, ни горечь поражения.
     Эта мысль была мне приятна. Радуясь ощущению мягкой травы под ногами,
теплоте, разливающейся по телу после нескольких добрых  глотков  виски,  я
выколотил трубку, почистил  ее,  положил  в  кисет,  потянулся,  зевнул  и
приготовился ко сну.
     Внезапно я заметил какое-то  движение  вдалеке  и,  приподнявшись  на
локте, стал напряженно вглядываться  в  темноту.  Мне  не  пришлось  долго
ждать. По тропинке, часто останавливаясь, медленно шел человек.  Он  исчез
за деревом, под которым мы с Ганелоном  сидели  на  скамейке,  и  довольно
долго не появлялся, затем вышел  из-за  ствола,  сделал  несколько  шагов,
замер на месте и решительно направился в мою  сторону,  продираясь  сквозь
кустарник. В лунном свете отчетливо были видны знакомые мне черты лица.
     - Насколько я понимаю, твои апартаменты тебя  не  устраивают,  милорд
Корвин, - сказала Дара.
     - Ошибаешься.  На  дворе  стоит  такая  прекрасная  ночь,  что  я  не
удержался от соблазна и решил поспать на природе.
     - А что соблазнило тебя прошлой ночью? Помнится, дождь хлестал как из
ведра. - Она села на краешек плаща. - Ты тоже здесь спал?
     - Прошлой ночью я вообще не спал. Меня не было в Авалоне.
     - А где ты был?
     - Просеивал песок на морском берегу.
     - Какая скука!
     - Не спорю.
     - После того, как мы побывали на другом отражении, я все время  думаю
о том, что ты рассказал.
     - Неудивительно.
     - И тоже почти не сплю. Я видела, как ты  вернулся,  подслушала  твой
разговор с Ганелоном и знала, что ты остался один.
     - Ты не ошиблась.
     - Я должна попасть в Эмбер. И пройти Лабиринт.
     - Бесспорно.
     - Сейчас, Корвин! Сейчас!
     - Ты еще молода, Дара. У тебя все впереди.
     - К черту, Корвин! Я ждала всю жизнь сама не знаю чего! Неужели ты не
можешь мне помочь?
     - Нет.
     - Почему? Проведи меня по отражениям в Эмбер, покажи Лабиринт...
     - Если повезет, нас убьют не сразу, а для  начала  посадят  в  сугубо
смежные камеры.
     - Глупости! Ты принц и волен поступать, как тебе заблагорассудится!
     Я рассмеялся.
     - Я преступник, объявленный вне закона, моя дорогая. Если я вернусь в
Эмбер, в лучшем случае меня немедленно казнят. О худшем  я  даже  не  хочу
думать. Скорее всего, Эрик не повторит ошибки и покончит со мной сразу же.
А заодно с любым моим спутником или спутницей.
     - Оберон никогда так не поступил бы.
     - Если бы его спровоцировали, он сделал бы то же самое. Но я не  буду
спорить. В  Эмбере  правит  не  Оберон,  а  Эрик,  который  называет  себя
монархом.
     - С каких это пор?
     - Он короновал себя пять лет назад по времени Эмбера.
     - А почему Эрик хочет тебя убить?
     - Потому что он не хочет, чтобы я убил его.
     - А ты его убьешь?
     - Да. В недалеком будущем.
     Она посмотрела мне в глаза.
     - Зачем?
     - Эрик - узурпатор. Трон Эмбера  мой  по  праву.  Эрик  подверг  меня
унижениям, оскорблениям, пыткам, посадил в тюрьму. Он и  представить  себе
не мог, что я выйду на свободу и вновь брошу ему вызов. Кстати, я тоже  на
это не надеялся. Эрик  допустил  большую  ошибку,  позволив  себе  роскошь
наслаждаться моим жалким положением. Если мне повезет, я такой  ошибки  не
сделаю.
     - Но ведь он твой брат!
     - Поверь мне, мы с ним знаем это лучше, чем кто-либо другой.
     - Когда ты... Осуществишь свои планы?
     - Я уже говорил: постарайся достать колоду карт  и  свяжись  со  мной
через три месяца. Если не сможешь, я сам тебя  найду,  как  только  завоюю
трон Эмбера. Обещаю, что ты пройдешь Лабиринт не позже, чем через год.
     - Но ведь ты можешь проиграть!
     - Тогда тебе придется набраться терпения. Ты  не  попадешь  в  Эмбер,
пока Эрик не будет твердо уверен, что ему ничто не грозит, а  Бенедикт  не
решится представить тебя  ко  двору,  тем  самым  признав  Эрика  законным
монархом. Видишь ли, Бенедикт так  долго  не  был  в  Эмбере,  что  многие
считают его погибшим. Когда он появится, ему придется занять  определенную
позицию - за или против Эрика. Если он будет за, спокойное правление Эрику
обеспечено, если против - в стране разразится гражданская война.  Бенедикт
не желает быть ответственным ни за то, ни за другое.  Становиться  королем
он тоже не  хочет.  Только  полным  невмешательством  во  внутренние  дела
государства может Бенедикт обеспечить существующее  равновесие  сил.  Если
он, не дай бог, появится с тобой в Эмбере, сохраняя строгий нейтралитет (а
Бенедикту и это сойдет с рук), Эрик найдет способ сломить его  волю.  Твое
благополучие - прекрасный способ для шантажа.
     - Значит, мне не удастся попасть в Эмбер без твоей помощи!
     - Не преувеличивай. Все,  что  я  тебе  сказал,  лишь  предположения,
основанные на догадках. Я слишком долго был оторван от  дел  и  ничего  не
могу утверждать наверняка
     - Ты должен победить! - воскликнула  она  и  тут  же  нахмурилась.  -
скажи, если ты завоюешь трон, дед тебя поддержит?
     - Сомневаюсь. Но в этом случае ситуация изменится. К тому же я не ищу
поддержки Бенедикта.  Мне  достаточно  знать,  что  он  жив  и  не  станет
вмешиваться в мои дела. А он не станет в  них  вмешиваться,  если  я  буду
действовать быстро, с умом и добьюсь успеха. Ему, конечно,  не  понравится
моя осведомленность о его семейной жизни, но он успокоится, когда  поймет,
что я не желаю тебе зла.
     - А почему ты не используешь меня в своих  интересах?  По-моему,  это
нелогично.
     - Да, - согласился я. - Но, во-первых,  ты  мне  очень  нравишься,  а
во-вторых, давай переменим тему разговора.
     Она рассмеялась
     - Я тебя приворожила.
     - Вот-вот. Кончиком рапиры.
     Внезапно лицо ее стало серьезным.
     - Твой человек, Ганелон, сказал тебе, что дед приезжает завтра?
     - Да.
     - Это может помешать твоим планам?
     - Надеюсь, Бенедикт меня не застанет.
     - Что он сделает?
     -  Перво-наперво  выскажет  все,  что  о  тебе  думает.   Можешь   не
сомневаться, неприятностей не оберешься. Затем ему захочется узнать, каким
образом тебе удалось вернуться домой и о чем мы с тобой беседовали.
     - Что мне ответить?
     - Опиши  свое  путешествие  из  деревушки,  ничего  не  скрывая.  Это
заставит его задуматься. А со мной ты была крайне осторожна и  сказала  не
больше, чем Жерару и Джулиану. Женская  интуиция  тебя  не  подвела.  Если
Бенедикт спросит, где я, скажи, что мы с Ганелоном одолжили у него фургон,
поехали в город и вернемся поздно.
     - Вы действительно поехали в город?
     - Да, ненадолго. Но мы не вернемся. Мне необходимо выиграть время  на
тот случай, если Бенедикт решит  кинуться  за  нами  в  погоню.  Следы  на
отражениях сохраняются лишь до определенного момента, затем исчезают.
     - Я постараюсь его задержать - ради тебя. Скажи, неужели ты уехал бы,
не попрощавшись?
     - Кто знал, что тебе не спится? Я хотел поговорить с тобой утром.
     - Хорошо, что я никак не могла заснуть. Как ты собираешься  завоевать
Эмбер?
     Я покачал головой.
     - Нет, дорогая моя Дара.  Все  принцы,  которые  составляют  коварные
планы, должны держать их в тайне. Не обессудь.
     - У меня такое ощущение, что в Эмбере все интригуют и никто никому не
верит. Как странно.
     - Почему? Мир держится на конфликтах. Они существуют повсюду,  потому
что все отражения созданы по образу и подобию Эмбера.
     - Это трудно понять...
     - Когда-нибудь поймешь. Потерпи.
     - Хорошо. Тогда ответь мне на другой вопрос. Раз уж я  умею  изменять
отражения, несмотря на  то  что  не  прошла  Лабиринт,  объясни,  как  мне
научиться четко управлять ими? Я хочу потренироваться.
     - Нет! Вселенная - не игрушка! Даже для  тех,  кто  прошел  лабиринт,
отражения опасны, а непосвященным они сулят верную гибель.  Тебе  повезло,
но не вздумай повторить свою попытку. И скажи спасибо, что я  ничего  тебе
не объяснил.
     - Что ж... прости. Видно придется мне подождать.
     - Придется. Не обиделась?
     - Нет, что ты... - она засмеялась. - Нельзя так нельзя. Тебе  виднее.
Я очень рада, что ты обо мне заботишься.
     Я хмыкнул, а Дара протянула руку и провела пальцами по моей  щеке.  Я
удивленно поднял голову и увидел, как лицо ее медленно  приближается.  Она
больше не улыбалась, губы ее были чуть раздвинуты, а глаза полузакрыты. Мы
поцеловались, и я почувствовал,  как  ее  руки  скользнули  по  моей  шее,
обхватили за плечи, мои руки сомкнулись  вокруг  ее  талии...  И  тут  мое
удивление  потонуло  в  сладостном  ощущении  теплоты  и  вполне  понятном
возбуждении.
     Если Бенедикт когда-нибудь узнает, он будет не просто зол.



                                    7

     Фургон медленно  скрипел;  солнце,  обжигающее  раскаленными  лучами,
клонилось к западу. Сзади среди ящиков  храпел  Ганелон.  Я  искренне  ему
завидовал, потому что третий день не знал ни сна, ни отдыха.
     Мы проехали около  пятнадцати  миль,  двигаясь  к  северо-востоку  от
Авалона. Дойл не  выполнил  моего  заказа  полностью,  и  пришлось  нам  с
Ганелоном уговорить его закрыть лавку  и  лично  проследить  за  скорейшим
выпуском продукции. Это отняло у нас несколько бесценных  часов.  Тогда  я
был слишком взвинчен, чтобы спать, а сейчас не мог отдохнуть  потому,  что
мы начали свой путь по отражениям.
     Превозмогая усталость, я  поменял  день  на  вечер  и  закрыл  солнце
легкими облачками. Мы ехали по сухой глинистой дороге с  глубокой  колеей.
Глина была уродливого желтого цвета, и комки ее, разбиваясь,  трещали  под
колесами. По обеим сторонам дороги росли невысокие  извилистые  деревья  с
толстыми мохнатыми стволами и жухлая коричневая трава.
     Я щедро заплатил Дойлу за порошок и купил у него браслет с  условием,
что он будет доставлен Даре  на  следующий  день.  Алмазы  лежали  в  моем
кошельке, пристегнутом к поясу рядом с Грейсвандир. Чемпион и  огнедышащий
шли неторопливым уверенным шагом. Я был на пути к достижению своей цели.
     Интересно, вернулся ли Бенедикт домой? Долго ли он будет в  неведении
по поводу того, куда я пропал?  Опасность  еще  не  миновала.  Я  оставлял
отчетливый след, по которому Бенедикт мог  идти  с  закрытыми  глазами.  К
сожалению, у меня не  было  другого  выхода.  На  лошадях,  запряженных  в
фургон, быстро не поедешь, да и сам я был не в том состоянии, чтобы гнать,
как на скачках. Прекрасно понимая, что усталость притупила мои чувства,  я
управлял отражениями медленно и тщательно. Мне очень  хотелось  надеяться,
что постепенно я воздвигну между собой и Бенедиктом барьер из отражений  и
расстояния, который он не сможет преодолеть.
     Через две мили я вновь поменял вечер на полдень  -  темнота  меня  не
устраивала. Жара стояла невын