случае  не  пытайся
вмешиваться.
     - Я понимаю, - сказал я.
     Я запустил руки в видение, двигая ими, пока не нащупал гармонию, пока
они не стали частью Логруса.
     - Хорошо, - одобрил он, когда я наладил манипуляторы. -  Теперь  тебе
понадобится только наблюдать на всех уровнях.
     Что-то вибрировало и приближалось по  управляемым  им  манипуляторам,
прямо к валуну. К тому, что произошло после, я подготовлен не был.
     Образ  Логруса  передо  мной  почернел,   стал   извиваться   кляксой
чернильного смятения. Меня охватило ужасное ощущение разрушительной  мощи,
огромной деструктивной силы, угрожавшей  сокрушить  меня,  унести  меня  к
блаженному  ничто  окончательного  расстройства.  Какая-то   часть   меня,
кажется, желала этого, в то время, как  другая  часть  кричала  без  слов,
умоляя прекратить. Однако Сухэй сохранил контроль над этим явлением,  и  я
увидел, как он это делает, точно так же, как увидел теперь, как он  вообще
добился его возникновения.
     Валун слился со смятением в одно целое, соединился с ним и пропал. Не
было никакого взрыва, только ощущение холодного ветра и звуков  какофонии.
Затем дядя медленно развел руки в стороны, и  линии  извивающейся  черноты
последовали за ним, растекаясь в обоих направлениях из того участка Хаоса,
что был валуном, прокладывая  длинную  темную  траншею,  в  коей  я  узрел
парадокс.
     Затем он постоял, не двигаясь, останавливая картину  на  этой  точке.
Спустя несколько мгновений он заговорил:
     - Я мог бы просто высвободить ее, - заявил он, - предоставив ей уйти,
куда угодно. Или задать ей направление, а затем высвободить.
     Так как он не продолжал, я спросил:
     - И что тогда случится? Будет продолжаться,  пока  не  опустошит  это
Отражение?
     - Нет, - ответил он. - Существуют факторы ограничения. По мере  того,
как она станет распространяться, сопротивление Порядка Хаосу будет  расти.
И достигнет точки сдерживания.
     - А если ты останешься там, где стоишь, и будешь продолжать  вызывать
все больше и больше?
     - Возникнут большие разрушения.
     - А если мы объединим усилия?
     - Еще более обширные разрушения. Но я замыслил не такой урок.  Теперь
я буду оставаться пассивным, пока ты управляешь ею...
     И я взял на себя Знак Логруса и провел линию разрушения по громадному
кругу, пока не замкнул на саму себя, окружив нас словно темным рвом.
     - А теперь отошли его, - велел он, и я отослал.
     И тем не менее, ветры и звуки продолжали бушевать, и я ничего не  мог
разглядеть за темной стеной, кажется, медленно наступавшей на нас со  всех
сторон.
     - Фактор ограничения еще явно не достигнут, - заметил я.
     - Ты прав, - хохотнул он. - Хотя  ты  и  остановился,  но  все  равно
перешел  определенный  критический  предел,  и  поэтому   теперь   процесс
бесконтролен.
     - О, - проговорил я, - сколько же это  может  продолжаться,  пока  не
сработает та упомянутая тобой система естественного ограничения?
     - Это произойдет уже  после  того,  как  она  полностью  аннигилирует
участок, где стоим мы, - ответил он.
     - Она расходится во всех направлениях так же, как  и  направляется  в
эту сторону?
     - Да.
     - Интересно. Но КАКОВА же критическая масса?
     - Мне придется показать тебе. Но сначала нам  лучше  подыскать  новое
место. Это исчезает. Возьми меня за руку.
     Я сжал его ладонь, и он провел меня в другое Отражение. На этот раз я
вызвал Логруса и произвел операцию,  в  то  время,  как  он  ограничивался
наблюдением. На этот раз я не дал бы процессу стать бесконтрольным.
     Когда все было закончено и я стоял, дрожа, глядя  на  созданный  мною
небольшой кратер, он положил мне руку на плечо и сказал:
     - Как тебе известно в теории, это и есть конечная  мощь,  стоящая  за
всеми твоими заклинаниями. Сам Хаос. Но работать с  ним  напрямую  опасно.
Однако, как видишь, возможно. Теперь, узнав это, ты обучен полностью.
     Такая концовка была очень впечатляющая. К тому же она ужасала. И  для
подавляющего числа ситуаций, которые я мог представить, это  скорее  можно
было сравнить с применением ядерного оружия для стрельбы по воробьям.  Так
вот сразу я не мог  вообразить  никаких  обстоятельств,  при  которых  мне
захотелось бы прибегнуть к такой технике, до тех пор, пока  Виктор  Мелман
действительно не разозлил меня.
     Мощь  продолжает  интересовать  меня  во  всех   своих   проявлениях,
масштабах и стилях. Она была частью моей жизни столь долгий  срок,  что  я
считаю, что хорошо знаком с нею, но сомневаюсь, что когда-нибудь полностью
ее пойму.



                                    10

     - Самое время, - сказал я тому, кто таился во тьме.
     Последовавший за этим звук издал не человек. Это было тихое  рычание.
Я гадал, на что похож этот зверь, но был уверен, что нападение не заставит
себя ждать. Однако, нападения не было. Вместо этого рык стих,  и  то,  что
таилось в темноте, заговорило вновь:
     - Почувствуй страх, - донесся шепот.
     - Почувствуй сам, посоветовал я ему, - пока еще можешь.
     Судя по звукам, дыхание его было  тяжелым.  За  моей  спиной  плясали
языки пламени.  Дым  ретировался  как  можно  дальше  из  поля  зрения  на
противоположную сторону лагеря, насколько ему позволяла длина веревки.
     - Я мог бы убить тебя, пока ты спал, - медленно произнес он.
     - Ну и дурак, что не сделал этого, - отозвался я. - Это  тебе  дорого
встанет.
     - Я хочу посмотреть на тебя, Мерлин, - заявил он. -  Я  хочу  увидеть
тебя озадаченным. Я хочу увидеть твой страх.  Я  хочу  увидеть  твои  муки
прежде, чем увижу твою кровь.
     - Тогда, как я понимаю, это дело личное, чем профессиональное?
     Донесся странный звук, и лишь через несколько минут я понял, что  это
нечеловеческое горло пытается издать смешок.
     - Давай условимся, что это так, маг, - ответил  затем  он.  -  Вызови
свой Знак, и твоя сосредоточенность поколеблется. Я узнаю его и  растерзаю
тебя прежде, чем ты сможешь применить его.
     - Очень любезно с твоей стороны, что ты предупредил меня.
     - Я просто хотел исключить этот  вариант  из  твоих  поисков.  Штука,
обвивающая твою левую руку, на этот раз тебе тоже не поможет.
     - У тебя хорошее зрение.
     - В таких делах - да.
     - Теперь ты, наверное, желаешь обсудить со мной философию мести?
     - Я  жду,  когда  ты  сорвешься  и  сделаешь  какую-нибудь  глупость,
доставив несказанную радость моему тщеславию. Я ограничил твои действия до
чисто физических возможностей, и поэтому ты обречен.
     - Тогда жди дальше, - насмешливо дозволил я.
     В кустах раздался  шум  движения,  когда  нечто  подкралось  поближе.
Однако, я по-прежнему не видел его. Тогда я шагнул влево, чтобы дать свету
от костра  добраться  до  этого  затемненного  участка.  И  в  кустах  что
сверкнуло невысоко над землей.  Свет  костра  отразился  от  единственного
горящего глаза.
     Я чуть опустил клинок,  направив  его  на  глаз.  Какого  черта!  Все
известные мне твари стараются защитить глаза.
     - Банзай! - закричал я, стремительно бросившись  в  атаку.  Разговор,
кажется, застыл на мертвой точке, и мне  не  терпелось  перейти  к  другим
делам.
     Он  мгновенно  поднялся  и  с  огромной  энергией  ринулся  на  меня,
уклонившись от выпада мечом. Это оказался большой черный  карноухий  волк,
он ускользнул от ужасного рубящего удара, который я попытался  нанести,  и
кинулся прямо мне на горло.
     Левое предлокотье моей руки автоматически взлетело на перехват,  и  я
сунул его в разверзстую пасть. В  то  же  время  я  размахнулся  и  ударил
рукояткой меча ему  по  голове  сбоку.  После  этого  сила  захвата  зубов
ослабла, даже когда меня  бросило  на  спину,  но  челюсти  не  разжались,
прокусив куртку и кожу на руке. Я же постарался развернуться  и  протащить
его, прежде чем упасть на землю, подмять его, заранее  зная,  что  так  не
получится.
     Я упал на левый бок, попытался перекатиться и нанес  добавочный  удар
концом рукоятки по черепу зверя.  Тут  мне,  для  разнообразия  улыбнулось
счастье, так как я сообразил, что мы упали неподалеку от костра и все  еще
развернуты в удобном направлении. Я бросил оружие и нащупал  правой  рукой
его горло. Горло защищали  крепкие  мускулы,  и  не  существовало  никакой
возможности во-время надавить на его сонную артерию. Но я стремился  не  к
этому.
     Моя рука  поднялась  повыше,  обвила  шею  и  сомкнулась  под  нижней
челюстью, где я и нажал изо всех сил. Я  засучил  ногами,  пока  не  нашел
точку опоры, а затем оттолкнулся как ногами,  так  и  руками.  Продвижение
было ничтожным, однако его оказалось достаточно, чтобы толкнуть его голову
в костер.
     Какое-то  мгновение  ничего  не  происходило,  только  струйка  крови
прокладывала дорогу по моему запястью в его рот, а  оттуда  опять  наружу.
Челюсти его держали по-прежнему крепко и больно.
     Несколько секунд спустя моя рука освободилась, когда  шерсть  на  его
спине и загривке охватило пламя, и он попытался  отползти  от  огня.  Меня
толкнуло в сторону, когда он поднялся и вырвался, издав пронзительный вой.
Я перекатился на колени и поднял руки, но он больше не нападал, а бросился
мимо меня в лес, в направлении противоположном тому, откуда появился.
     Я схватил меч и бросился за ним. Некогда было натягивать сапоги, но я
видоизменил свои подошвы, сделав их более задубелыми для защиты от веток и
неровностей земли в лесу. Мой противник все еще оставался в  поле  зрения,
так как шерсть на его голове продолжала тлеть, хотя я мог преследовать его
по одному лишь вою, не прекращавшемуся ни на минуту. И, странное дело, тон
и характер воя изменились, становились  все  более  и  более  похожими  на
человеческие крики, и все менее и менее  на  скулеж  волка.  И,  не  менее
странное  дело,  зверь  бежал  теперь  с  несколько  меньшей  скоростью  и
легкостью, чем я ожидал от существа его породы. Я слышал, как  он  ломился
сквозь кустарник и налетал на деревья. В один из таких  моментов  он  даже
издал звук, напоминающий отдаленно человеческое  ругательство.  Поэтому  я
решил держаться ближе к нему, и даже почти настиг его.
     Затем я вдруг понял, куда он направляется. Я снова увидел  замеченный
мною ранее бледный  свет,  ставший  теперь  ярче,  так  как  его  источник
увеличился, потому что мы  двигались  в  его  направлении.  Приблизительно
прямоугольной формы, он был по моим подсчетам восьми-девяти футов в высоту
и, наверное,  футов  пяти  в  ширину.  Я  забыл  о  преследуемом  волке  и
направился к источнику света. Волк явно тоже стремился к нему, и  я  хотел
поспеть первым.
     Я побежал. Волк несся  впереди  и  слева  от  меня.  Шерсть  его  уже
перестала тлеть, хотя он все еще рычал и повизгивал на  бегу.  Свет  перед
нами стал еще ярче, и я сумел заглянуть в него и в  первый  раз  различить
нечто. Я увидел, поначалу как в тумане, но с каждым шагом все  отчетливее,
склон холма, стоящее перед ним невысокое каменное здание, к которому  вела
вымощенная плитами дорожка и каменная лестница. Эта картина была  помещена
внутри прямоугольника. Там  явно  стоял  облачный  полдень,  и  эта  штука
находилась теперь примерно метрах в двенадцати от меня, посередине поляны.
     Увидев, как зверь вырвался на поляну, я понял, что не  смогу  вовремя
поспеть к этой штуке и схватить предмет, который, как  я  знал,  находился
поблизости... Все же мне подумалось, что у  меня  есть  шанс  настичь  эту
тварь и помешать ей уйти.
     Но как только волк выскочил на поляну, он прибавил скорости. Я увидел
картину, к которой он бежал, куда четче, чем  все  окружающее.  Я  кинулся
резко в сторону, стремясь отвлечь его, но эта  уловка  не  сработала.  Мой
последний рывок оказался явно недостаточным. Затем  я  разглядел  то,  что
искал, на земле, рядом с порогом. Слишком поздно. Прямо у меня  на  глазах
зверь опустил голову и  схватил  зубами  плоский  прямоугольник,  даже  не
сбавляя бега.
     Я остановился и отвернулся, нырнув  вперед,  выронив  в  прыжке  меч,
покатившись.
     Вслед за этим я ощутил  силу  бесшумного  взрыва,  последовавшего  за
взрывом там,  и  несколько  ударных  волн.  Я  лежал,  и  нехорошие  мысли
приходили мне на ум, пока это безобразие не прекратилось. Затем я поднялся
и подобрал свое оружие.
     Свет вокруг снова стал нормальным. Свет звезд. Ветер  в  соснах.  Мне
совершенно не требовалось оборачиваться, но я обернулся, чтобы  убедиться,
что штука, к которой я стремился  всего  несколько  секунд  назад,  теперь
пропала,  не  оставив  никаких  признаков  того,   что   вообще   когда-то
существовала - яркая дверь в иное место.
     Я  побрел  обратно  к  своему  биваку  и  провел   некоторое   время,
разговаривая с Дымом,  успокаивая  его.  Затем  я  надел  сапоги  и  плащ,
забросал землей томно тлеющие угли и повел коня обратно к дороге.
     Там я забрался в седло, и мы поехали по направлению к Эмберу, проведя
в пути больше часа, прежде чем я остановил выбор на новом месте для лагеря
под белым, как кость, серпом луны.
     Остаток ночи прошел  без  тревог.  Меня  разбудили  лучи  рассвета  и
утренняя  перекличка  птиц  в  вышине.  Я  позаботился  о  Дыме,   наскоро
позавтракал остатками пищи из седельной сумки, привел себя по  возможности
в порядок и через полчаса отправился в путь.
     Утро было прохладное, далеко  слева  от  меня  стояла  гряда  кучевых
облаков и чистое небо над головой. Я не торопился. Я ехал домой, предпочтя
прогулку верхом перемещению по Карте, главным  образом  ради  того,  чтобы
узнать чуть поближе о том, на что похож этот район окрестностей Эмбера,  и
еще с целью побыть хоть немного в одиночестве  и  поразмыслить  над  ходом
некоторых дел. Коль скоро Ясра в плену,  Люк  -  на  больничной  койке,  а
Колесо-Призрак занято,  то  любые  крупные  угрозы  Эмберу  и  лично  мне,
кажется,  временно  отменялись,  и  небольшая  передышка  являлась  вполне
оправданной. Я считал, что действительно близок к  той  стадии,  где  могу
лично справиться со всем, что касается Люка и Ясры, как только  проработаю
еще ряд деталей. Я  был  уверен,  что  смогу  после  этого  разобраться  с
Призраком, так как находил наш самый последний  разговор  с  ним  довольно
ободряющим.
     Это относительно крупных дел. О мелких неувязках я мог побеспокоиться
позже. Незначительный чародей вроде Шару Гаррула досаждал, только если его
рассматривать в комплексе со всем прочим, что тревожило меня. Дуэль с  ним
не вызвала бы никаких затруднений, будь у меня хоть капля досуга. Хотя мне
пришлось  признать,  что  я  озадачен,   тем,   отчего   это   он   вообще
заинтересовался мной.
     И потом оставалось дело с существом, бывшим  какое-то  время  Винтой.
Хотя я не видел в нем  никакой  настоящей  угрозы,  безусловно  оставалась
тайна, смущавшая мой  душевный  покой  и,  в  конечном  счете,  казавшаяся
связанной с моей безопасностью. С этим делом тоже требовалось разобраться,
когда появится хоть малая толика свободного времени.
     А предложение Люка открыть после спасения Ясры  жизненно  важные  для
безопасности Эмбера сведения, меня встревожило. Потому что я верил  ему  и
верил, что он сдержит слово. У меня, однако, было предчувствие, что он  не
выдал бы тайны, если бы уже не было слишком поздно что-либо предпринимать.
Строить догадки, конечно, бесполезно, никак нельзя  узнать,  какие  именно
требовались приготовления. Не было ли само предложение, независимо от  его
подлинности,  также  и  частичкой  психологической   атаки?   Люк   всегда
оказывался хитрее, чем казался, благодаря своему  простоватому  виду.  Для
усвоения этого мне потребовалось немало времени, и теперь я уже  этого  не
забуду.
     Я полагал,  что  могу  пока  отложить  вопрос  о  голубых  камнях,  а
вскорости, вообще собирался избавиться от всяких следов  их  влияния.  Тут
никакой проблемы, кроме узелка на память  о  дополнительной  осторожности,
просто на всякий случай - а я и так пребывал в подходящем  психологическом
настрое, причем немалое время.
     Оставалось только вписать в картину случай с волком прошлой ночью.
     Он явно был не  совсем  обычным  зверем,  и  его  намерения  казались
достаточно  очевидными.  Однако,  другие,   относящиеся   к   его   визиту
обстоятельства, казались менее, чем  неясными.  Кем  же  он  был?  Главным
действующим лицом или подосланным? И если  верно  последнее,  то  кто  его
подослал? И, наконец, почему?
     Его неуклюжесть указывала мне, поскольку в прошлом я  сам  проделывал
подобное, что  это  оборотень,  а  не  обычный  волк,  волшебным  способом
приобретший  дар  речи.  Большинство  людей,  грезящих  о  том,   как   бы
превратиться в какого-нибудь злобного зверя и кинуться  перегрызать  людям
глотки, отрывать руки и ноги, уродовать ударами лап и пожирать в  огромных
количествах, склонны мечтать об этом,  в  основном,  как  это  не  смешно,
пренебрегая практическими особенностями такой ситуации. Когда  становишься
четвероногим с совершенно иным центром тяжести  и  новым  аппаратом  ввода
данных органов чувств, какое-то  время  бывает  совсем  не  так  уж  легко
передвигаться хоть чуточку так же грациозно, как нормальному зверю.  Такой
оборотень, в общем-то, куда более уязвим, чем заставляет думать других его
внешний вид. И уж конечно, он  куда  менее  смертелен  и  эффективен,  чем
настоящий, за плечами у которого  практика  с  момента  рождения.  Нет.  Я
всегда  считал  такие  действия  скорее  террористической  тактикой,   чем
наступательной.
     Как бы там ни было, главной причиной моего беспокойства  из-за  всего
этого дела был на самом деле способ появления и исчезновения этого  зверя.
Для этого применили Козырные Врата, на что просто так не идут - или,  если
уж на то пошло, вообще не идут, если могут избежать.  Установить  козырный
контакт с каким-нибудь отдаленным местом, а потом вливать тонны энергии  в
опредмечивание таких врат,  когда  форма  обретает  на  время  независимое
существование - это,  конечно,  эффектно,  но  безвкусно.  Создание  Врат,
способных простоять даже 15 минут связано с чрезвычайным  расточительством
энергии и усилий - даже адские муки перенести  легче.  Это  может  надолго
исчерпать все ваши ресурсы.  И  все  же,  именно  это  и  произошло.  Меня
беспокоила не столько стоящая за этим причина, сколько сам факт, что такое
вообще произошло. Ибо на такой подвиг способны только истинно  посвященные
и  причастные  к  Козырям.  Это  не  мог  бы  проделать  кто-то,  случайно
заполучивший Карту в руки.
     Что существенно сужало область поиска.
     Я пытался представить себе задачу оборотня. Сначала  ему  требовалось
отыскать меня и...
     Конечно. Я вдруг вспомнил мертвых собак в роще около Лесного  Дома  и
большие следы поблизости,  похожие  на  собачьи.  Значит,  этот  оборотень
обнаружил меня несколько раньше и следил, дожидался. Когда я выехал  вчера
вечером, он последовал за мной, а когда я разбил лагерь, он  атаковал.  Он
установил сам, или ему помогли, Козырные  Врата  для  отступления,  причем
отбросили мысль о возможной погоне. А затем он явился убить меня. Я не мог
сказать, связано ли это с Шару Гаррулом, тайной Люка, голубыми камнями или
с маской меняющего тела существа. Придется этому вопросу остаться пока без
ответа, а я сосредоточусь на основном.
     Я догнал и перегнал караван фургонов, направлявшийся  в  Эмбер.  Мимо
меня проехали несколько всадников  в  разных  направлениях.  Я  никого  не
узнал, хотя некоторые приветствовали меня. Тучи на небе  слева  продолжали
громоздиться, но не складывалось ничего предрекавшего близкую грозу.  День
становился прохладным и солнечным. Дорога несколько раз шла то  на  спуск,
то опять  на  подъем,  хотя  в  общем  вела  скорее  вверх,  чем  вниз.  Я
остановился подкрепиться в большом шумном постоялом дворе, быстро и плотно
поел и не стал там задерживаться. После постоялого двора  дорога  проявила
те