'кей. Пойду с тобой. Там ведь хватит места, чтобы идти, не касаясь
его, да?
     - Да.
     Я открыл дверь до конца, подпер плечом и пристально посмотрел внутрь.
Да, это был он. Я  увидел,  что  наша  светящаяся  тропинка  обрывается  в
нескольких дюймах за порогом.
     Сделав глубокий вдох, на выдохе я выругался.
     - Что такое? - спросил Юрт, пытаясь разглядеть что-нибудь из-за  моей
спины.
     - Я ожидал другого, - ответил я.
     Посторонившись, я дал ему посмотреть.
     Несколько секунд он не отрываясь смотрел, потом сказал:
     - Не понимаю.
     - У меня тоже никакой уверенности, -  сказал  я,  -  но  я  собираюсь
кое-что выяснить.
     Я вошел в пещеру,  Юрт  последовал  за  мной.  Это  оказался  не  тот
Лабиринт, который был мне знаком. Или, точнее, он был  тот  -  и  не  тот.
Общие очертания  были  такими  же,  как  у  эмберского  Лабиринта,  только
сломанными. Линии в нескольких местах  были  стерты,  разрушены,  каким-то
образом смещены. А может, они  с  самого  начала  оказались  не  на  своих
местах. Промежутки между линиями,  в  норме  темные,  оказались  светлыми,
бело-голубыми, а сами линии - черными. Словно чертеж  с  фоном  поменялись
местами. Я смотрел на освещенную  зону,  и  мне  показалось,  что  по  ней
медленно прошла рябь.
     Но самым главным отличием было не это: в центре эмберского  лабиринта
нет огненного кольца и женщины в нем - то ли мертвой, то ли в обмороке, то
ли во власти заклятия.
     И конечно же, эта женщина должна была оказаться Корал.  Я  понял  это
сразу же, хотя пришлось ждать больше минуты, чтобы  сквозь  языки  пламени
разглядеть ее лицо.
     Пока я стоял и смотрел, массивная дверь  позади  нас  закрылась.  Юрт
тоже долго стоял, не двигаясь, и только потом заговорил.
     - Смотри-ка, твой Камень при деле! Сейчас от него столько света,  что
видно твое лицо!
     Опустив  глаза,  я  заметил,  что  самоцвет  вспыхивал  ржаво-красным
светом. Из-за пронизывающего  Лабиринт  бело-голубого  сияния  и  мерцания
огненного круга я не заметил, как Камень вдруг подал признаки жизни.
     Я приблизился на шаг, ощутив такую же волну холода, как  от  ожившего
Козыря. Должно быть, это и был один из тех Сломанных Лабиринтов, о которых
рассказывала Ясра - один из тех Путей, посвященными  которых  были  они  с
Джулией. Значит, я находился в одном из отражений неподалеку от настоящего
Эмбера. Мысли замелькали у меня в голове с ужасающей быстротой.
     Я только недавно осознал,  что  Лабиринт,  возможно,  на  самом  деле
способен  чувствовать.  Естественное   следствие   этого   -   способность
чувствовать  Логруса  -  тоже  выглядело  правдоподобным.  На   разумность
Лабиринта  мне  было  указано,  когда  Корал,  успешно  пройдя   Лабиринт,
попросила его отправить ее туда, куда должно. Что он и сделал  -  отправил
ее сюда, а связаться с ней через Козыри не удавалось из-за  ее  состояния.
Она исчезла, и я тут же обратился к  Лабиринту.  Он  -  как  мне  казалось
теперь, чуть ли не играя со мной - переместил меня из одного  конца  своей
пещеры в другой, явно, чтобы рассеять сомнения по поводу  его  способности
чувствовать.
     К тому же он не просто умеет чувствовать, решил  я,  поднимая  Камень
Правосудия и неотрывно глядя в его глубины. Лабиринт умен. Образы в  Камне
показали,  что  именно  от  меня  требуется  -  такое,  что   при   других
обстоятельствах я бы делать не пожелал. Когда, наконец, тот странный край,
по которому меня провели в рыцарском странствии, остался позади, для того,
чтобы выбраться отсюда мне стоило лишь пролистать Колоду, вытащить  Козырь
и кого-нибудь вызвать - я вызвал бы даже образ Логруса и позволил бы им  с
Лабиринтом выяснять отношения в поединке, а сам тем временем ускользнул бы
прочь из Отражения. Но в самом сердце  Сломанного  Лабиринта,  в  огненном
кольце, спала Корал... Вот чем Лабиринт  удерживал  меня  на  самом  деле.
Должно быть, он что-то понял, еще когда Корал проходила его, составил план
и в нужный момент вызвал меня.
     Ему хотелось, чтобы я починил  именно  это  его  подобие,  прошел  по
Сломанному Лабиринту, имея при себе Камень Правосудия и исправил изъяны  -
подобно тому, как  Оберон  исправил  повреждение  в  настоящем  Лабиринте.
Результат для Оберона, конечно, был весьма печален - он погиб...
     С другой стороны, Король имел дело с подлинным Лабиринтом,  а  это  -
всего лишь одно из его подобий. Кроме того, отец заделал царапину в  своем
собственном эрзац-Лабиринте и выжил.
     Почему я? Интересно. Потому ли, что я - сын того  человека,  которому
удалось создать еще один Лабиринт? Из-за того ли, что  во  мне  существует
образ не только Лабиринта, но и Логруса? Просто потому, что я оказался под
рукой и меня можно было принудить к этому?  Все  вышеперечисленное  разом?
Что-то совсем иное?
     - Как насчет этого? - крикнул я. - Есть у тебя ответ?
     Пещера завертелась, замедлилась, замерла, а я ощутил мгновенную  боль
в желудке, охваченный волной головокружения. На другой стороне  Лабиринта,
спиной к массивной двери, виднелся Юрт.
     - Как ты это сделал? - крикнул он.
     - Это не я, - откликнулся я.
     - Ах, так...
     Он медленно двинулся в правую сторону и шел, пока не уперся в  стену.
Держась за нее, он принялся пробираться по окраине  Лабиринта,  как  будто
боялся подойти к нему ближе, чем нужно, или оторвать от него взгляд.
     Отсюда Корал за огненной изгородью была видна немного лучше. Забавно.
Сильных эмоций это не вызывало. Мы не были любовниками, мы не  стали  даже
близкими друзьями. Мы познакомились всего за день до этого,  долго  гуляли
по окрестностям города  и  под  Дворцом,  вместе  поели,  выпили  по  паре
бокалов, немного посмеялись. Познакомься мы получше, возможно,  выяснилось
бы, что мы не выносим друг друга. И все-таки общаться с ней мне  нравилось
и стало ясно, что я не прочь иметь побольше времени,  чтобы  узнать  Корал
получше. Еще я чувствовал себя отчасти виноватым в ее теперешнем состоянии
- не будь  я  тогда  столь  беспечен  и  неосторожен...  Другими  словами,
Лабиринт поймал меня на крючок. Хочешь освободить ее - придется чинить.
     Языки пламени кивнули в мою сторону.
     - Грязный трюк, - вслух сказал я.
     Языки пламени опять кивнули.
     Я продолжал изучать Сломанный  Лабиринт.  Почти  все,  что  мне  было
известно об этом явлении,  я  почерпнул  из  разговора  с  Ясрой.  Но  мне
вспомнилось, что она сказала: посвященные Сломанного  Лабиринта  ходят  по
промежуткам между линиями, а образы в Камне приказывали  идти  по  линиям,
как в настоящем Лабиринте. Я припомнил рассказ отца и понял,  что  это  не
лишено смысла. Так можно проложить среди изъянов правильный путь. Мне ведь
нужно было не дурацкое посвящение с прогулками между линий.
     Юрт добрался до дальнего конца Лабиринта,  повернул  и  пошел  в  мою
сторону. Когда он оказался на уровне разлома во внешнем контуре,  из  того
на пол  хлынул  свет.  Свет  коснулся  ног  Юрта,  и  лицо  его  сделалось
мертвенно-бледным и страшным. Он завизжал и стал таять.
     - Прекрати! - крикнул я. - Или ищи другого ремонтника для  Лабиринта!
Восстанови его и оставь в покое, или я ничего не буду делать!  Слышишь,  я
не шучу!
     Оплывающие ноги Юрта снова удлинились.  Бело-голубое  сияние  накала,
распространявшееся вверх по его телу, исчезло, как  только  свет  отхлынул
прочь. С лица Юрта сошло выражение боли.
     - Я знаю, что он - логрусов призрак, - сказал я, - и скопирован он  с
моего самого нелюбимого родственничка, но ты,  сукин  сын,  оставь  его  в
покое, а то я по тебе не пойду! Сиди сломанный и держи Корал!
     Свет уплыл обратно в пролом и  все  стало  таким  же,  как  несколько
мгновений назад.
     - Я хочу, чтобы ты пообещал мне это, - сказал я.
     Из Сломанного Лабиринта к своду  пещеры  поднялась  гигантская  стена
пламени, потом опала.
     - Подтверждаешь, да? - спросил я.
     Языки пламени кивнули.
     - Спасибо, - донесся шепот Юрта.



                                    8

     Итак,  я  тронулся  в  путь.  Черные  линии  ощущались  не  так,  как
светящиеся контуры под Эмбером. Ноги опускались, будто на мертвую землю, а
отрывались от нее с усилием, что сопровождалось потрескиванием.
     - Мерлин! - позвал Юрт. - Что мне делать?
     - В каком смысле? - закричал я в ответ.
     - Как мне выбраться отсюда?
     - Выйди в дверь и начни перемещать  отражения,  -  сказал  я,  -  или
пройди вслед за мной этот Лабиринт, пусть он отправит тебя, куда захочешь.
     - Сдается мне, в такой близости от Эмбера  ты  не  можешь  перемещать
отражения, верно?
     - Может статься, мы слишком близко.  Поэтому  сперва  уберись  отсюда
физически, а уж потом занимайся этим.
     Я не останавливался. Стоило мне теперь оторвать ногу  от  земли,  как
раздавалось тихое потрескивание.
     - Я заблужусь в пещерах, если рискну.
     - Тогда иди за мной.
     - Лабиринт уничтожит меня.
     - Он обещал не делать этого.
     Юрт хрипло захохотал.
     - И ты поверил?
     - Если он хочет, чтобы работа была сделана как следует, выбора у него
нет.
     Я добрался до первого разрыва. Быстрый  взгляд  на  Камень,  и  стало
ясно, где должна проходить линия. С некоторым трепетом я сделал первый шаг
за видимый контур. Потом еще  один.  И  еще.  Когда  я,  наконец,  пересек
провал, то хотел оглянуться. Но вместо  того  дождался,  чтобы  обзор  мне
обеспечил естественный изгиб пути. Тогда стало видно, что  вся  линия,  по
которой я прошел, засветилась как в настоящем  Лабиринте.  Она,  казалось,
поглощала разлитое там сияние, так, что промежуток возле нее  делался  все
темнее. Юрт уже был у ее начала.
     Он поймал мой взгляд.
     - Не знаю, Мерлин. - сказал он. - Просто не знаю.
     - У того Юрта, которого я знал, никогда бы не хватило духу  рискнуть,
сообщил я ему.
     - У меня тоже.
     - Ты сам сказал, что наша мать прошла  Лабиринт.  Ты  унаследовал  ее
гены, вот в чем твое преимущество. Что за черт! Если я ошибаюсь,  с  тобой
будет покончено раньше, чем ты узнаешь об этом.
     Я сделал еще шаг. Юрт невесело рассмеялся.
     Потом он сказал:
     - Какого дьявола, - и ступил на Лабиринт.
     - Эй, я все еще жив, - позвал он меня. - Что теперь?
     - Иди, иди, - сказал я. - Следуй за  мной.  Не  останавливайся  и  не
сходи с линии - или все ставки будут проиграны.
     Тут дорога опять свернула, я тоже, и Юрт  исчез  из  вида.  Продолжая
идти, я почувствовал боль в правой лодыжке  -  должно  быть,  из-за  того,
сколько пришлось прошагать и какой подъем преодолеть. С каждым шагом  боль
делалась все сильнее. Пекло здорово, скоро терпеть станет очень трудно. Не
порвал ли я ненароком связку? Или...
     Конечно. Теперь я учуял запах горящей кожи.
     Я сунул руку в голенище сапога и вытащил хаосский кинжал. От него шел
жар. Сказывалась близость Лабиринта. Больше нельзя было  держать  его  при
себе.
     Размахнувшись, я швырнул клинок через весь  Лабиринт  в  ту  сторону,
куда смотрел, к двери.  Машинально  я  проследил  за  ним.  Там,  куда  он
полетел, в тени что-то шевельнулось. Наблюдая  за  мной,  на  той  стороне
Лабиринта, стоял какой-то человек. Кинжал ударился в стену и упал на  пол.
Раздался смешок. Он сделал внезапное движение - и, описывая  дугу,  кинжал
полетел над Лабиринтом обратно ко мне.
     Он упал справа от меня. Только он коснулся Лабиринта, как его, плюясь
и шипя, поглотил фонтан голубого пламени, поднявшийся чуть ли не выше моей
головы. Я увернулся  и,  хотя  знал,  что  надолго  кинжал  мне  вреда  не
причинит, замедлил шаг, но не остановился. Передо мной  очутилась  длинная
фронтальная арка и идти стало трудно.
     - Не сходи с линии, - заорал я Юрту. - Пусть  такие  штучки  тебя  не
тревожат.
     - Понятно, - сказал он. - Что это за тип?
     - Будь я проклят, если знаю.
     Я с трудом проталкивался вперед. Теперь огненное кольцо было  не  так
далеко. Интересно, что бы подумала ти'га о моем  нынешнем  затруднительном
положении.  За  очередным  поворотом  мне  открылся   значительный   кусок
пройденного пути. Он равномерно светился, по нему энергично вышагивал Юрт,
двигаясь так же, как я; языки пламени были ему уже по  щиколотку,  мне  же
они доходили до колен. Краешком глаза  я  заметил  движение  в  той  части
пещеры, где стоял незнакомец.
     Этот  человек  покинул  свою  тенистую  нишу,  медленно  и  осторожно
проплывая вдоль дальней стены. Он, по крайней мере, не был заинтересован в
том, чтобы пройти Лабиринт.  И  добрался  до  места,  которое  было  точно
напротив начала.
     Выбора у меня не было - только продолжать свой  путь,  а  тот  уводил
меня изгибами и поворотами, скрыв от моих глаз этого человека. Я дошел  до
следующего изъяна  в  Лабиринте  и,  пересекая  его,  ощутил,  что  разлом
заделан. При этом, кажется,  послышалась  очень  тихая  музыка.  Сияние  в
освещенной зоне как будто тоже усиливалось по мере того, как перетекало  в
линии, оставляя позади меня отчетливый яркий след. Отставшему на несколько
переходов Юрту я прокричал еще один совет,  хотя  Юрт,  следуя  по  своему
пути, иногда оказывался от меня на расстоянии вытянутой руки - можно  было
бы дотронуться до него, будь у меня на то причины.
     Теперь голубое пламя поднялось еще выше,  достигнув  середины  бедра,
волосы у меня встали дыбом. Не  торопясь,  я  несколько  раз  повернул.  И
спросил сквозь потрескивание и музыку:
     - КАК ДЕЛА, ФРАКИР?
     Ответа не было.
     Я сворачивал, продолжая идти через  зону  сильного  сопротивления,  и
вышел из нее, глядя на огненную стену темницы Корал в центре Лабиринта.  Я
пошел вокруг  нее  и  постепенно  моему  взору  предстала  противоположная
сторона Лабиринта.
     Незнакомец  стоял  и  ждал,  высоко  подняв  воротник  плаща.  Сквозь
падавшую ему на лицо тень  я  сумел  разглядеть,  как  он  скалит  зубы  в
ухмылке.  Он  стоял  в  самой  середине  Лабиринта,   наблюдая   за   моим
продвижением, явно поджидая меня, и это ошарашивало - но потом  мне  стало
ясно, что он  прошел  сюда  через  тот  изъян  в  контуре,  к  которому  я
направлялся, чтобы заделать.
     - Придется тебе убраться с дороги, -  крикнул  я.  -  Мне  нельзя  ни
останавливаться, ни позволить тебе остановить меня.
     Он не шелохнулся, а я  вспомнил  рассказ  отца  о  поединке,  который
произошел в настоящем Лабиринте. Я хлопнул по эфесу Грейсвандира.
     - Я иду, - сообщил я.
     Еще шаг - и языки бело-голубого пламени поднялись выше и осветили его
лицо. Это было мое собственное лицо.
     - Нет, - сказал я.
     - Да, - сказал он.
     - Ты - последний логрусов призрак, который прислан противоборствовать
мне.
     - Действительно, - ответил он.
     Я сделал еще шаг.
     - Но все-таки, - заметил я, - если ты - это  я,  каким  был,  проходя
Логрус, почему ты выступил против меня? Я еще не забыл, каким был в те дни
- "я" не взялся бы за такую работу.
     Ухмылка исчезла.
     - В этом смысле мы - разные люди, - заявил он. - Был, как я  понимаю,
один-единственный путь к тому, чтобы все произошло  должным  образом:  так
или иначе создать мою личность.
     - Значит, ты - это я после лоботомии и с приказом убить.
     - Не говори так, - ответил он. - Так получается  неправильно,  а  то,
что я делаю, правильно. У нас даже одинаковых воспоминаний полно.
     - Пропусти, поговорим  позже.  Логрус,  по-моему,  уже  затрахался  с
такими фокусами. Ты не хочешь убивать самого себя, я тоже. Вместе мы можем
выиграть эту игру, а в Отражении хватит места не только одному Мерлину.
     Я замедлил было шаги, но тут мне  пришлось  шагнуть  еще  раз.  Здесь
нельзя было позволить себе потерять темп.
     Он поджал губы так, что они превратились в тонкую  линию,  и  покачал
головой.
     - Извини, - сказал он. - Я рожден, чтобы прожить один час -  если  не
убью тебя. А сделай я это, и твою жизнь отдадут мне.
     Он обнажил меч.
     - Сконструировали тебя или нет, но я знаю тебя лучше, чем ты думаешь,
- сказал я. - Вряд ли ты сделаешь это. Более того, я мог бы отменить  твой
смертный приговор. Насчет вашего брата призраков я кой-чему выучился.
     Он взмахнул мечом, похожим на тот, что был  у  меня  давным-давно,  и
чуть не достал меня острием.
     - Извини, - повторил он.
     Я вытащил Грейсвандир, чтобы парировать удар. Дурак я был бы, если бы
не сделал этого. Как знать, что Логрус сотворил с его головой.  Мои  мысли
переключились на те фехтовальные приемы, которым я обучился с тех пор, как
стал посвященным Логруса.
     Да. Мне вспомнилась игра Бенедикта с Борелем. С  тех  пор  я  получил
несколько уроков итальянского стиля. Он  допускает  более  размашистые,  с
виду небрежные,  ответные  удары,  зато  достаешь  противника  с  большего
расстояния. Грейсвандир  рванулся  вперед,  отбил  клинок  моего  двойника
наружу, и я сделал выпад. Он согнул запястье - французская  "четверка",  -
но я уже проскочил понизу: рука все еще вытянута,  запястье  прямое,  -  и
скользнул правой ногой вдоль линии, а край Грейсвандира тяжело ударился  о
наружный край клинка моего противника. Я немедленно  шагнул  вперед  левой
ногой, уводя его меч вниз и вбок, пока гарды  не  сцепились  так,  что  он
выпал.
     Потом левой рукой я  ухватился  за  его  левый  локоть  с  внутренней
стороны приемом, которому в колледже меня научил приятель-военный. Немного
присев, я давил вниз. Потом крутанул бедрами против часовой  стрелки.  Мой
двойник потерял равновесие и упал слева от  меня.  Но  этого  нельзя  было
допустить.  Поэтому  я  позволил  ему  упасть  еще  на  несколько  дюймов,
передернул руку с его локтя на плечо и толкнул так, что он  упал  назад  в
зону разлома.
     Тут раздался крик и мимо пронеслась пылающая фигура.
     - Нет! - завопил я, потянувшись ей вслед.
     Но было поздно. Юрт сошел с линии,  прыгнул  и  вонзил  меч  в  моего
двойника, а его собственное тело в это время извивалось и пылало. Из  раны
моего двойника тоже  хлынуло  пламя.  Он  безуспешно  попытался  встать  и
свалился обратно.
     - Не говори, что я так и не пригодился тебе, брат, -  заявил  Юрт,  и
только потом превратился в смерч, поднявшийся к своду пещеры и исчезнувший
там.
     Дотянуться и дотронуться до своего двойника я не мог,  а  несколькими
мгновениями позже  мне  уже  этого  не  хотелось  потому,  что  он  быстро
превращался в живой факел.
     Глядя вверх, он следил за живописным уходом Юрта. Потом он  посмотрел
на меня и криво улыбнулся.
     - Знаешь, он был прав, - сказал он и тоже исчез.
     Чтобы преодолеть вялость, требовалось время, но вскоре я справился  с
ней и продолжил ритуальный танец у огня. Я обошел кольцо еще  раз,  но  ни
Юрта, ни моего двойника  нигде  не  было  видно,  только  скрещенные  мечи
оставались там, где упали, поперек дороги. Проходя мимо, я  пинком  скинул
их с Лабиринта. К этому времени пламя доходило мне до пояса.
     Вокруг кольца, назад, сначала... Время  от  времени,  чтобы  избежать
неверных шагов, я заглядывал в Камень, и кусок за куском штопал  Лабиринт.
Свет переходил в линии и, не  считая  ослепительного  сияния  в  середине,
Лабиринт все больше и больше напоминал  тот,  что  мы  держали  дома,  под
фундаментом замка.
     Первая Вуаль принесла болезненные воспоминания о Дворе и об Эмбере. Я
стоял поодаль, дрожа, и видения минули. Вторая Вуаль смешала  воспоминания
о Сан-Франциско с желанием. Следя за своим дыханием, я делал вид, что я  -
только зритель. Языки пламени плясали возле моих  плеч.  Проходя  арку  за
аркой, изгиб за изгибом я подумал о том, что  они  похожи  на  бесконечные
ряды полумесяцев. Сопротивление росло, и, сражаясь с ним, я взмок от пота.
Но такое бывало и раньше. Лабиринт был не только вокруг, но и внутри  меня
тоже.
     Я шел,  и  добрался  до  места,  где  усилия  становились  все  более
тщетными,  позволяя  выиграть  все  меньшее  расстояние.   Перед   глазами
по-п