злое,  темное  и
дурное могло идти по этой тропе. Это и был источник тех чудовищ, о которых
говорил Рейн, чудовищ, не дававших покоя Эрику. Хорошо  -  в  определенном
смысле, конечно - если эта борьба отвлечет его  от  всего  остального.  Но
когда я опустил подзорную трубу, я никак не мог избавиться от чувства, что
сделал что-то очень плохое. Ведь тогда я еще  не  знал,  что  когда-нибудь
снова увижу солнечный свет. Но сейчас, когда зрение вернулось ко мне, и  я
вновь был на свободе, я понял, что  выпустил  из  бутылки  такого  джинна,
которого очень тяжело будет загнать обратно. Даже без трубы я  видел,  как
странные формы ворочались в выжженном лесу. Я  сделал  то,  чего  никто  и
никогда не решался сделать со времен правления Оберона: открыл новый  путь
в Эмбер. И открыл его только для плохого. Придет день, когда король Эмбера
кто бы он ни был - встанет лицом к лицу  с  проблемой,  как  закрыть  этот
путь. Я предчувствовал все это, глядя туда, вдаль, все понимая, потому что
это было моим созданием, творением моей  боли,  гнева  и  ненависти.  Если
когда-нибудь я выиграю битву за Эмбер, то мне придется разбираться с делом
рук своих, а это всегда нелегко. Я вздохнул.
     Ну что ж, пусть будет так. А тем временем Эрику  будет  чем  развеять
скуку.
     Я быстро перекусил, снарядил "Бабочку", поднял парус, оттолкнулся  от
берега и сел за руль. Жупен обычно вставал в этот час, но может  быть,  он
тоже не любитель долгих прощаний.
     Я направил лодку к ближайшей земле,  такой  же  сияющей,  как  Эмбер,
месту почти бессмертному, но которое больше практически не существует. Его
пожрал Хаос много веков назад, но где-то  от  него  должно  было  остаться
Отражение. Мне оставалось только найти его, узнать и опять сделать  своим,
как это было в давние-давние времена. Затем, когда за  мной  будут  стоять
преданные мне войска, я сделаю еще одну вещь, которой не знал Эмбер. Я еще
не знал, как это будет, но я обещал себе, что в день моего  возвращения  в
бессмертный город повсюду будут громыхать пушки.
     Когда я отплыл в Отражение, на самой границе реальности, белая  птица
моей судьбы прилетела и  опустилась  мне  на  плечо.  Я  написал  записку,
привязал ее к ноге птицы и послал в путь.
     В записке было написано:
     - Я иду!
     И стояла моя подпись.
     Я не успокоюсь, пока не отомщу, пока троне не станет моим,  и  тогда,
милый принц, прощайте все те, кто встал между мной и моей целью.
     Солнце висело низко над левым плечом, ветры надували паруса  и  несли
меня вперед.
     Я был свободен! Я бежал. Пока что мне удалось все! И у меня  появился
шанс, тот шанс, о котором я мечтал всегда.
     Черная птица моей судьбы прилетела и уселась мне на плечо. Я  написал
записку, привязал ее к ноге птицы. В путь, на запад!
     В записке было написано:
     - Эрик, я вернусь!
     И стояла моя подпись:
     "Корвин, Повелитель Эмбера".
     Демон-ветер уносил меня на восток от солнца.




                              Роджер ЖЕЛЯЗНЫ

                              РУЖЬЯ  АВАЛОНА




                                    1

     Сойдя на берег, я сказал:
     - Прощай, "Бабочка".
     Парусник медленно развернулся и поплыл в глубину вод. Я знал, что  он
вернется  в  бухточку  Кабры,  потому  что  маяк  находился  недалеко   от
отражения, на котором я высадился.
     Обернувшись, я посмотрел на темную линию деревьев, понимая,  что  мне
предстоит долгий путь. Я  пошел  вперед,  производя  нужные  изменения.  В
молчаливом лесу царил предрассветный холодок, и это было здорово.
     Я еще не добрал в весе фунтов пятьдесят,  изредка  у  меня  рябило  в
глазах, но постепенно я обретал прежнюю форму. Сумасшедший  Дворкин  помог
мне бежать из темницы Эмбера, пьянчужка Жупен окончательно  поставил  меня
на ноги, и теперь я хотел найти  подобие  отражения,  которого  больше  не
существовало. Избрав тропинку, я продолжал идти вперед.
     Через некоторое время я остановился  у  высокого  дерева,  которое  и
должно было стоять на этом самом месте,  засунул  руку  в  большое  дупло,
вытащил свою серебряную шпагу  и  пристегнул  ее  к  поясу.  То,  что  она
осталась в Эмбере, не имело ровным счетом никакого  значения.  Сейчас  она
была здесь, потому что лес находился на отражении.
     Я шел в течении нескольких часов, оставляя невидимое солнце за  левым
плечом, затем немного передохнул и снова пустился в путь. Мне было приятно
смотреть на опавшие листья, камни, пни, зеленеющие деревья, траву,  темную
землю.  Я  с  наслаждением  впитывал  в  себя  маленькие   запахи   жизни,
прислушивался к жужжащим, звенящим и чирикающим звукам вокруг. Боже! Как я
восторгался своими глазами! Чувства, которые я испытывал после четырех лет
полной тьмы, невозможно было передать словами. А ощущать свободу...
     Полы моего  старенького  рваного  плаща  раздувались  и  хлопали  под
порывами ветра. Должно быть, я выглядел сейчас лет  на  пятьдесят:  худой,
если не тощий и с морщинистым лицом. Разве кто-нибудь сможет меня узнать?
     Я шел, меняя отражение за отражением, но так и не попал  куда  хотел.
Наверное я стал излишне сентиментален. Вот что произошло...
     На обочине дороги я  увидел  семь  человек:  одного  живого  и  шесть
мертвых. Трупы лежали в самых разнообразных  позах,  и  из  многочисленных
отсеченных конечностей кровь давно  перестала  течь.  Оставшийся  в  живых
находился в полусидячем  положении  и  опирался  на  покрытый  мхом  ствол
гигантского дуба, держа шпагу поперек колен. Его серые глаза были  открыты
и подернуты поволокой, костлявые пальцы судорожно сжаты,  глубокая  рваная
рана в боку сильно кровоточила. Доспехов на нем, в  отличие  от  некоторых
мертвецов, не было. Дышал  он  медленно  и,  насупив  мохнатые  брови,  не
отрывал взгляда от ворон,  которые  выклевывали  глаза  трупам.  Меня  он,
казалось, не заметил.
     Я поднял капюшон плаща и опустил голову,  пряча  лицо.  Потом  сделал
несколько  шагов  вперед.  Когда-то  я  знал  этого  человека,  а   может,
такого-же, как он, хотя с тех пор прошло много лет.
     Когда я приблизился, он чуть поднял  шпагу,  направив  острие  мне  в
грудь.
     - Я - друг, - сказал я. - Хотите глоток воды?
     Какое-то мгновение он колебался, затем кивнул.
     - Да.
     Я  протянул  ему  открытую  фляжку;  он  выпил,  закашлялся  и  снова
приложился к горлышку.
     - Благодарю вас, сэр, - произнес он, отдышавшись. - Жаль, у  вас  нет
ничего покрепче. Черт бы побрал эту царапину!
     - Есть и покрепче. А вам можно?
     Вместо ответа он протянул руку и  я  дал  ему  другую  фляжку.  После
первого  глотка  водки,  которую  пьет  Жупен,  он  закашлялся  секунд  на
двадцать, не меньше, а затем улыбнулся левой стороной рта  и  доверительно
мне подмигнул.
     - Сразу полегчало. Не возражаете, если я смочу этой штукой свой  бок?
Жаль, конечно, хорошего напитка, но...
     - Забирайте все, если надо. Но ведь  у  вас  трясутся  руки.  Хотите,
помогу?
     Он кивнул, и я расстегнул его кожаную куртку, не обращая внимания  на
многочисленные царапины на руках, груди и плечах, а затем срезал  кинжалом
рубашку, прилипшую к ране. Рана выглядела достаточно неприятно и  тянулась
по всему животу, доходя до верхней части бедра. Стянув ее края  руками,  я
вытер кровь шейным платком.
     - Начали, - сказал я. - Сожмите зубы и отвернитесь.
     Когда я начал  лить  водку  на  открытую  рану,  тело  его  судорожно
дернулось, потом задрожало мелкой дрожью. Но он так и не вскрикнул. Я  был
уверен, что он смолчит. Сложив платок в несколько раз, я  положил  его  на
рану и туго перевязал полосой, которую оторвал от полы плаща.
     - Хотите еще выпить? - спросил я.
     - Воды. И мне необходимо хоть немного поспать.
     Он сделал несколько глотков и  голова  его  склонилась  на  грудь.  Я
соорудил ему некоторое подобие  подушки,  накрыл  плащами  мертвецов,  сел
рядом и стал наблюдать за красивыми черными птичками.


     Он меня не узнал. Неудивительно. Если бы я ему открылся, он, возможно
вспомнил бы меня - ведь мы были знакомы, хотя никогда не встречались.
     Я отправился в  далекое  путешествие  на  поиски  отражения,  которое
когда-то хорошо знал. Правда, оно было уничтожено,  но  я  мог  воссоздать
его, поскольку Эмбер отбрасывает бесконечное количество отражений и  любой
человек королевской крови может управлять ими, как ему  заблагорассудится.
В моих жилах текла королевская кровь. Если  вам  больше  нравится,  можете
называть отражения параллельными мирами,  альтернативными  вселенными  или
плодом воображения расстроенного мозга. Лично я - впрочем, как и  все  мои
братья и сестры - называю их отражениями. Таким  образом,  можно  сказать,
что каждый из нас выбирает нужную ему вероятность  и  создает  собственный
мир. И хватит об этом.
     На паруснике, а затем пешком я отправился в Авалон.
     Я жил там много веков назад.  Это  долгая,  сложная,  удивительная  и
болезненно-мучительная история,  и,  может,  я  расскажу  ее  потом,  если
останусь в живых и успею закончить свое повествование.
     Я подходил все ближе и ближе к Авалону, когда увидел раненого  рыцаря
и шесть трупов. Я, конечно, мог пройти мимо и  на  другом  участке  дороги
встретится с  рыцарем,  убившим  шестерых  бандитов  и  не  получившим  не
царапины, или, наоборот, с шестью целыми и невредимыми бандитами,  которые
весело смеялись бы, стоя над трупом рыцаря. Впрочем,  многие  скажут,  что
это не имеет значения, так как я перечисляю лишь  вероятности,  каждая  из
которых существует на одном из отражений.
     Окажись на моем месте любой из  членов  нашей  семьи  -  пожалуй,  за
исключением Жерара и Бенедикта, - он прошел бы мимо, не останавливаясь, ни
на секунду не задумавшись. А я в последнее время  стал  настоящим  мямлей.
Раньше я таким не был. Возможно, пребывание на  отражении  земля  смягчило
мой характер, а может, длительное заключение в  темнице  Эмбера  заставило
по-иному относится к человеческим страданиям. Не знаю. Знаю только, что не
смог  остаться  равнодушным,  встретившись  с  тяжело  раненым  человеком,
двойник которого был когда-то моим другом. Но если бы я прошептал  ему  на
ухо свое имя, то скорее всего услышал бы в  ответ  проклятья  и  наверняка
приобрел смертельного врага.
     Что ж, долги надо отдавать. Я помогу ему, чем смогу,  а  затем  пойду
своей дорогой. Вряд ли я задержусь здесь  надолго,  и  мне  будет  приятно
оставить о себе добрую память.
     Через несколько часов он проснулся.
     - Привет, - сказал я, вынимая пробку из  фляжки  с  водой.  -  Хотите
пить?
     Он протянул руку и, напившись, облегченно вздохнул.
     - Спасибо. А теперь прошу простить меня за плохие манеры, ведь  я  не
успел представиться. Но...
     - Я вас знаю, - перебил я. - Меня зовут Кори.
     Он вопросительно поднял  бровь,  словно  на  языке  у  него  вертелся
вопрос: "Кори, кто?", Но промолчал, понимающе кивнув.
     - Очень рад, сэр Кори, - обратился  он  ко  мне,  как  к  равному.  -
Примите мою глубокую благодарность за все, что вы сделали.
     - Лучшей благодарностью для меня является то, что вам стало легче,  -
не ударил я в грязь лицом. - Хотите перекусить?
     - Да, если можно.
     - Могу предложить вяленое мясо и хлеб,  правда  черствый.  И  большую
головку сыра. Кушайте на здоровье.
     Он не заставил себя долго упрашивать.
     - А вы не составите мне компанию, сэр Кори?
     - Я пообедал, пока  вы  спали.  -  Я  многозначительно  посмотрел  на
мертвых бандитов. Он улыбнулся.  -  ...Неужели  вы  справились  с  ними  в
одиночку? - спросил я. - Он кивнул. - Великолепно! Так что же мне  с  вами
делать?
     Он попытался заглянуть мне в глаза, но у него ничего не вышло.
     - Не понимаю, что вы хотите этим сказать.
     - Куда вы идете?
     - Мои друзья  живут  примерно  в  пяти  лигах  к  северу.  Встреча  с
бандитами лишила меня возможности добраться до них. Сильно сомневаюсь, что
найдется на свете человек, который  смог  бы  взвалить  меня  на  спину  и
пронести пять лиг. Это и дьяволу не под силу! Если бы я выпрямился во весь
рост, вы бы поняли, что я имею в виду, сэр Кори.
     Я молча встал, вытащил шпагу и одним ударом  свалил  молодое  деревце
примерно двух дюймов толщины. Затем я срубил у него ветки  и  укоротил  до
нужной длины. Сделав то же самое со  вторым  деревцем,  я  соорудил  некое
подобие носилок, используя ремни и плащи мертвецов.
     - Удары вашей шпаги смертельны, сэр Кори. К  тому  же  она,  кажется,
серебряная.
     - Вы в состоянии совершить небольшое путешествие? - спросил я.
     Грубо говоря, пять лиг - примерно пятнадцать миль.
     - А что будет с покойниками?
     - Может, вы хотите предать их земле  согласно  христианскому  обычаю?
Черт с ними! Природа позаботится о  том,  что  ей  принадлежит.  Нам  пора
уходить. Трупы уже начали смердеть.
     - Хорошо бы их чем-нибудь прикрыть. Они честно бились  и  заслуживают
уважения.
     Я вздохнул:
     - Будь по-вашему, если это поможет вам спокойно спать. Лопаты у  меня
нет, так что придется завалить их камнями. Не обессудьте, но могила  будет
общей.
     - Конечно, - сказал он. - И спасибо вам большое.
     Я уложил шесть тел рядом, одно подле другого. Раненый  рыцарь  что-то
забормотал себе под нос - похоже молитву.
     Камней повсюду валялось великое множество, поэтому я работал  быстро,
выбирая самые большие, чтобы долго не возится. В этом  и  заключалась  моя
ошибка. Один из камней весил фунтов четыреста, и я не стал катить  его,  а
просто поднял и поставил на место.
     Я услышал изумленный возглас,  который  говорил  о  том,  что  рыцарь
прекрасно понял, сколько весит этот камень.
     Я выругался про себя. Потом - вслух!
     - Вот черт, чуть было не надорвался!
     Я стал выбирать камни поменьше и, завалив тела, выпрямился.
     - Все. Теперь вы готовы?
     - Да.
     Я поднял его на руки и положил на носилки. Когда я укладывал его,  он
изо всех сил стиснул зубы.
     - В какую сторону надо идти? - спросил я.
     - В обратную. Свернете налево и дойдете до развилки.  Потом  свернете
направо. А как же вы меня...
     Не говоря не слова я взял  носилки,  как  мать  берет  перепеленатого
ребенка, и пошел по дороге.
     - Кори? - сказал он.
     - Что?
     - Вы один из самых сильных людей, которых я  когда-либо  встречал,  и
мне кажется, я должен вас знать.
     Чуть помедлив, я небрежно заметил:
     - Стараюсь все время поддерживать  форму.  Живу  на  свежем  воздухе,
занимаюсь физическим трудом...
     - И голос ваш кажется мне знакомым...
     Он приподнялся, пытаясь рассмотреть мое лицо, и  я  решил  как  можно
скорее переменить тему разговора.
     - Куда мы идем?
     - В крепость, которая принадлежит Ганелону.
     - Этому сутяге! - воскликнул я, чуть не выронив носилки.
     - Хоть я и не понимаю значения произнесенного вами  слова,  -  заявил
он, - ваш тон говорит о том, что оно оскорбительно. Если это действительно
так, я вынужден требовать сатисфакции...
     - Минуточку, - перебил я. - У меня такое ощущение, что мы  говорим  о
двух разных людях с одинаковым именем. Приношу свои извинения.
     Сквозь  ткань  носилок   я   почувствовал,   как   напрягшееся   тело
расслабилось и обмякло.
     - Несомненно, так оно и есть.
     Я продолжал идти по дороге и вскоре свернул налево. Он  заснул,  даже
захрапел, и тогда я ускорил шаг, а потом перешел  на  бег.  В  голову  мне
пришла мысль о том, что у шестерых  бандитов,  чуть  было  не  отправивших
рыцаря на тот свет, имеются товарищи,  которые  могут  устроить  засаду  и
напасть на меня, выскочив из-за какого-нибудь куста.
     Когда мой подопечный заворочался и вздохнул, я вновь перешел  с  бега
на обычный шаг. К этому времени я уже прошел  развилку  дороги  и  свернул
направо.
     - Кажется, я спал, - заявил рыцарь.
     - ...и храпели, - добавил я.
     - Сколько мы прошли?
     - Около двух лиг.
     - И вы не устали?
     - Немного устал, - признался я. - Но отдыха пока не требуется.
     - О боже! - воскликнул он. - Признаться, я рад,  что  мы  с  вами  не
враги. Послушайте, а вы уверены, что вы не дьявол?
     - Конечно, дьявол, - ответил я. - Разве вы не чувствуете запах  серы?
И мое левое копыто сейчас отвалится от усталости.
     Он и в самом деле несколько раз  потянул  носом  воздух,  прежде  чем
усмехнуться шутке, что меня задело.
     Вообще-то, по моим подсчетам, мы прошли уже больше четырех лиг,  и  я
надеялся,  что  он  опять  заснет,  и  все  расстояния  у  него  в  голове
перепутаются. Руки мои налились свинцовой тяжестью.
     - Почему бандиты на вас напали? - спросил я.
     - Они были хранителями Круга. Одержимыми. И давно перестали  походить
на людей. Нам надо молиться богу, сэр Кори, чтобы души их нашли покой.
     - Хранителями Круга? Какого Круга?
     - Черного Круга, места беззакония, в котором обитают мерзкие твари. -
Он глубоко вздохнул. - Источника всех несчастий на нашей земле.
     - Эта земля не кажется особенно несчастной, - заметил я.
     - У Ганелона сильное княжество, и он может дать отпор  любому  врагу.
Но Круг расширяется, и я чувствую, что недалек день решительной битвы.
     - Ваши речи возбудили мое любопытство.
     - Сэр Кори, если вы до сих пор ничего не знали,  постарайтесь  забыть
то, что я рассказал. Обойдите Черный Круг стороной и идите своей  дорогой.
И хотя я дорого бы дал, чтобы вы сражались в наших рядах, я не смею  ни  о
чем вас просить, потому что никто не  может  предугадать,  чем  закончится
битва.
     Дорога стала подниматься в гору, и внезапно сквозь просвет деревьев я
увидел знакомую мне до боли картину. От неожиданности я застыл на месте.
     -  В  чем  дело?  -   спросил   рыцарь,   повернув   голову.   Затем,
присмотревшись, он облегченно вздохнул.  -  Оказывается,  мы  шли  гораздо
быстрее, чем я думал. Это - замок Ганелона.
     Невольно я  стал  думать  о  Ганелоне,  хотя  это  не  доставило  мне
удовольствия. Он был предателем и убийцей, которого я выставил из  Авалона
и бросил на другом отражении и в другом времени - примерно так поступил со
мной брат Эрик.  Жаль,  если  Ганелон  окажется  именно  здесь.  Это  было
невероятно, но возможно. Он был обычным  смертным,  а  я  отправил  его  в
изгнание более шести веков назад, но  по  времени  этого  отражения  могло
пройти всего несколько лет. Время - одна  из  функций  отражений,  и  даже
Дворкин не знал всех его особенностей. А может, он-то как раз  и  знал,  и
знание это свело его с ума. Как бы то не было, я не верил, что речь шла  о
моем бывшем помощнике, товарище и старом недруге, потому что он никогда не
стал бы сопротивляться  беззаконию,  напротив,  творил  бы  его,  управляя
самыми мерзкими из всех тварей.
     Я подумал о человеке, которого нес на руках  и  который  тоже  жил  в
Авалоне более шестисот лет назад. Время совпадало.
     Мне совсем не хотелось встречаться с Ганелоном и  быть  узнанным.  Он
ничего не знал об отражениях и считал меня черным магом,  который  пощадил
его жизнь, но обрек на жалкое существование. И кто знает: предложи  я  ему
выбор, он мог бы предпочесть смерть изгнанию.
     Тем не менее раненый рыцарь нуждался в уходе и крыше над  головой,  и
поэтому я продолжал идти вперед.
     Все же интересно...
     Он меня вспомнил, хотя, конечно не узнал. Может, ему  пришлось  иметь
дело с моим двойником, который  правил  в  этой  стране,  так  похожей  на
Авалон? А как меня примут, когда поймут, кто я такой?
     Солнце начало заходить.  Подул  прохладный  ветерок.  Мой  подопечный
храпел вовсю, и я вновь перешел на бег. Мне вовсе не улыбалось встретиться
ночью в лесу с неизвестными тварями из какого-то Круга. Я бежал,  наступая
на удлиняющиеся тени, и старался не  думать  о  погоне,  засаде  и  прочих
ненужных вещах. Мысли в моей  голове  окончательно  перепутались,  у  меня
появилось стран