сящегося ко  мне  и  Даре.  Мне  также  крайне
любопытно узнать насчет этой руки, которая ведет  себя  так,  словно  была
создана для меня. Я никогда не слышал о  физическом  предмете,  добытом  в
городе на небе.
     Он сжал кулак, разжал его, повращал запястьем, вытянул  руку,  поднял
ее и плавно опустил на колено.
     - Рэндом продемонстрировал очень эффективный образчик хирургии.  Тебе
не кажется?
     - Кажется, - согласился я.
     - Так ты расскажешь мне эту историю?
     Я кивнул и отхлебнул вина.
     - Произошло это во дворце на небе, - начал я. - Место было  заполнено
чернильными, сменяющимися  тенями.  Я  почувствовал  побуждение  навестить
тронный зал. Я так и сделал.  Когда  тени  раздвинулись,  я  увидел  тебя,
стоявшего справа от трона, с этой рукой. Когда стало еще яснее,  я  увидел
сияющую на троне Дару. Я подошел и коснулся  ее  Грейсвандиром,  сделавшим
меня видимым для нее. Она объявила меня умершим еще несколько веков  назад
и предложила мне возвратиться в свою могилу.  Когда  я  потребовал  у  нее
родословную, она заявила, что происходит от тебя и адской девы Линтры.
     Бенедикт сделал глубокий вздох, но промолчал. Я продолжал:
     - Она сказала, что время текло с несколько иной  скоростью  в  месте,
где она родилась и что там прошло несколько поколений. Она была первой  из
них, обладающей положенными человеку атрибутами. Она снова предложила  мне
убираться. Ты в это время изучал Грейсвандир. Затем ты нанес  удар,  чтобы
избавить ее от опасности, и мы схватились в смертельной схватке.  Мой  меч
мог добраться до тебя, а твоя рука могла добраться до меня. Вот и  все.  В
остальном это было столкновение призраков. Когда начало восходить солнце и
город стал таять, ты вцепился в меня этой рукой. Я ударил по ней,  отделив
руку, и скрылся. Она вернулась со мной, потому что все еще стискивала  мое
плечо.
     -  Любопытно,  -  произнес  Бенедикт.  -  Я  знал,  что   это   место
воспроизводит ложные пророчества, скорее старые страхи и  скрытые  желания
наведавшегося туда, чем  истинную  картину  того,  что  должно  быть.  Но,
впрочем, оно часто  также  раскрывает  неизвестные  истины.  И,  как  и  в
большинстве случаев, трудно отделить истинное от ложного.  Как  ты  прочел
это?
     -  Бенедикт,  -  произнес  я.  -  Я   склонен   верить   истории   ее
происхождения. Ты ее никогда не видел, но  я-то  видел.  она  в  некоторых
отношениях похожа на тебя, что же до остального - тут все, несомненно, как
ты утверждаешь - то, что осталось после отделения истины.
     Он медленно кивнул, и я догадался, что он не был убежден, но не желал
углубляться в эту тему. Он не хуже меня знал, что подразумевало остальное.
Если он предъявит свои претензии на трон и преуспеет в достижении его,  то
было возможно, что в один прекрасный день он  сможет  уступить  его  своей
единственной дочери.
     - А что ты собираешься делать? - спросил я его.
     - Делать? - переспросил он. - А что теперь делает Рэндом относительно
Мартина? Я буду искать ее, найду, услышу эту  историю  из  ее  собственных
уст, а потом решу  сам,  что  делать  дальше.  С  этим,  однако,  придется
обождать, пока не будет разрешена проблема черной дороги. Это -  еще  одно
дело, которое я желаю с тобой обсудить.
     - Да?
     - Если время в их твердыне движется настолько иначе,  то  у  них  его
было больше, чем нужно на организацию новой атаки. Я  не  хочу  продолжать
ждать и встречаться с ними в ничего не решающих схватках и  столкновениях.
Я намерен проследовать по черной дороге до ее источника и атаковать их  на
их же родной земле. Я хотел бы сделать это с твоего согласия.
     - Бенедикт, ты когда-нибудь смотрел на Двор Хаоса? - спросил я вместо
ответа.
     Он поднял голову и уставился на белую стену шатра.
     - Много веков назад, когда я был молод, я  проехал  по  Отражениям  в
такую даль, до которой мог только добраться,  до  конца  всего.  Там,  под
разделенным небом, я  смотрел  на  ужасную  бездну.  Я  не  знаю,  там  ли
находится это место, не тянется ли столь далеко черная дорога, но я  готов
снова проделать этот путь, если это так.
     - Это именно так, - заверил я его.
     - Откуда у тебя эта уверенность?
     - Я только что вернулся из этой страны. темная цитадель царит в  ней.
Дорога ведет к ней.
     - Насколько труден был путь?
     - Вот, - я вынул Карту и передал ему. - Она принадлежала Дворкину.  Я
нашел ее среди его вещей. Я лишь просто испробовал ее. Она перенесла  меня
туда. Время убыстрилось  уже  в  той  точке.  На  меня  напал  всадник  на
дрейфующей дороге, такой, что не показана на Карте.  Контакт  через  Карту
там труден, наверное, из-за разницы во времени. Меня привел обратно Жерар.
     Он изучил Карту:
     - Это, кажется, то самое место,  которое  я  видел  в  тот  раз.  Это
разрешает наши проблемы с тыловым обеспечением. С одним из  нас  на  любом
конце связи по Карте мы сможем переправить войска напрямую, как мы сделали
в тот день с Колвира на Гарнат.
     Я кивнул:
     - Это одна из причин, по которой я показал  тебе  ее,  чтобы  указать
свою добрую волю. Может быть и другой способ,  требующий  меньшего  риска,
чем бросать наши силы в неизвестность. Я хочу, чтобы ты  подождал  с  этим
предприятием, пока я получше не исследую этот другой способ.
     - Мне в любом случае придется подождать, чтобы добыть разведданные об
этом месте. Мы ведь даже не  знаем,  будет  ли  там  функционировать  твое
автоматическое оружие, не так ли?
     - Да, у меня его не было, чтобы испытать.
     Он поджал губы:
     - Тебе действительно следовало додуматься  взять  его  и  исследовать
там.
     - Обстоятельства моего отбытия этого не позволяли.
     - Обстоятельства?
     - В другой раз я тебе все расскажу. Сейчас это не имеет значения.  Ты
говорил о следовании по черной дороге до ее источника...
     - Да?
     - Это  не  истинный  источник.  Настоящий  ее  источник  находится  в
истинном Эмбере, в дефекте на первозданном Лабиринте.
     - Да, я это понимаю. И Рэндом, и Ганелон описали мне ваше путешествие
к месту настоящего Лабиринта и обнаруженное там вами повреждение.  Я  вижу
аналогию, возможную связь...
     - Ты помнишь мое бегство из Авалона и свою погоню?
     В ответ он только чуть улыбнулся.
     - Там было место, где мы пересекали черную дорогу, - напомнил я. - Ты
помнишь это?
     Он сузил глаза:
     - Да, ты проторил тропу через нее. В том месте мир вернулся к  норме.
Я забыл.
     - Это было воздействие на нее Лабиринта, - сообщил я, - которое,  как
я считаю, можно будет применить в намного большем масштабе.
     - Насколько большем?
     - Чтобы стереть ее начисто.
     Он откинулся назад и изучил мое лицо:
     - Тогда почему же ты этим не займешься?
     - Я должен предпринять некоторые предварительные меры.
     - Сколько времени они займут?
     - Не слишком много. Возможно,  немногим  больше  нескольких  дней.  А
точнее - несколько недель.
     - Почему ты не упомянул обо всем этом раньше?
     - Я лишь недавно узнал, как подойти к этому делу.
     - И как же ты к нему подойдешь?
     - В основном это сводится к ремонту Лабиринта.
     - Ладно. Положим, ты преуспел. Враг-то все  равно  будет  там,  -  он
махнул в сторону Гарната и черной дороги. - Один раз ведь  кто-то  дал  им
проход.
     - Враг всегда был там, - отрезал я. - И это уже будет наша  задача  -
присмотреть за тем, чтобы им  снова  не  дали  прохода,  разделавшись  как
положено с теми, кто в первую очередь и обеспечил его.
     - В этом я с тобой заодно, - согласился он. - Но я  имел  в  виду  не
это. Им требуется урок, Корвин. Я хочу их научить подобающему  уважению  к
Эмберу, такому уважению, что даже если путь снова откроют, они побоятся им
воспользоваться. Вот что я имел в виду. Это необходимо.
     - Ты не знаешь, что это такое - вести бой в том месте, Бенедикт. Оно,
буквально, неописуемо.
     Он улыбнулся и встал:
     - Тогда я полагаю, мне лучше  отправиться  посмотреть  самому.  Я  на
время оставлю эту Карту, если ты не возражаешь.
     - Изволь.
     - Хорошо.  Тогда  ты  займись  своим  делом  относительно  Лабиринта,
Корвин, а я займусь своим. Оно тоже займет у меня некоторое время.  Теперь
я должен пойти отдать приказы командирам на время моего отсутствия.  Давай
согласимся, что никто из нас не начнет ничего решающего, не  связавшись  с
другим.
     - Согласен.
     Мы прикончили вино и я сказал:
     - Я сам очень скоро тронусь в путь, поэтому - удачи тебе!
     - И  тебе  тоже,  -  он  снова  улыбнулся  и  заметил:  -  Обстановка
становится лучше.
     Он сжал мне плечо, когда проходил к выходу.
     Мы последовали за ним.
     - Приведи коня Бенедикта, - приказал Ганелон стоявшему под  ближайшим
деревом ординарцу, как только вышел из шатра.
     Повернувшись, он подал руку Бенедикту, сказав:
     - Я тоже хочу пожелать вам удачи.
     Бенедикт кивнул и пожал ему руку.
     - Спасибо тебе, Ганелон, за многое, - Бенедикт вынул свои Карты. -  Я
могу ввести Жерара в курс дела, прежде чем прибудет мой конь.
     Он стасовал Карты, вытащил одну из них и изучил ее.
     - Как ты приступишь к ремонту Лабиринта? - поинтересовался Ганелон.
     - Я должен снова заполучить Камень Правосудия. С ним  я  смогу  вновь
начертить поврежденный участок.
     - Это опасно?
     - Да.
     - А где Камень?
     - Там, на Отражении Земля, где я его оставил.
     - Зачем же ты его бросил?
     - Я опасался, что он убьет меня.
     Черты его лица исказились в почти невозможной гримасе:
     - Не нравится мне, как это звучит, Корвин. Должен быть другой способ.
     - Если бы я знал лучший способ, я бы им воспользовался.
     - А что, если ты просто последуешь плану Бенедикта и возьмешь с собой
всех? Ты сам сказал,  что  он  может  поднять  в  Отражениях  бесчисленные
легионы. Ты также утверждал, что он самый лучший воин из всех вас.
     - И все же повреждение Лабиринта останется, и  заполнить  его  явится
что-нибудь  другое.  Всегда.  Видимый  враг  не  так  страшен,  как   наша
собственная внутренняя  слабость.  Если  это  не  исправить,  мы  потерпим
поражение, хотя никакой иноземный завоеватель и не  расположится  в  наших
стенах.
     Ганелон отвернулся:
     - Я не могу с тобой спорить. Ты знаешь свое королевство. Он сдался: -
     Но я все же чувствую, что ты, может быть, совершаешь  тяжкую  ошибку,
рискуя собой там, где может  нет  необходимости,  когда  ты  очень  сильно
нужен.
     Я рассмеялся, потому что  это  были  слова  Виалы,  и  я  не  захотел
признать их верными, когда она их произнесла.
     - Это мой долг, - твердо произнес я.
     Ганелон не ответил.
     Бенедикт в дюжине шагов от меня связался с  Жераром,  потому  что  он
сказал что-то, затем замолк и слушал. Мы стояли, ожидая, когда он закончит
свой разговор, для того, чтобы мы могли проводить его.
     - Да, он  сейчас  здесь,  -  услышал  я.  -  Нет,  я  в  этом  сильно
сомневаюсь, но...
     Бенедикт несколько раз взглянул на меня и покачал головой:
     - Нет, я этого не думаю, - затем он добавил: - Ладно, проходи.
     Он протянул свою новую руку, и появился схватившийся за нее Жерар. Он
повернул голову, увидел меня и немедленно  двинулся  в  моем  направлении.
Жерар пробежал глазами по моей персоне, словно что-то ища.
     - Что случилось? - осведомился я.
     - Бранд, - ответил он, - его больше нет в покоях.  По  крайней  мере,
большей части его нет.  Он  оставил  после  себя  много  крови.  Помещение
достаточно разгромлено, чтобы видеть, что там произошла схватка.
     Я взглянул на свои рубашку и брюки.
     - Ты высматриваешь пятна крови? Как видишь, на мне надето то же,  что
и раньше. Оно, может быть, грязное и мятое, но это и все, как видишь.
     - Это по-настоящему ничего не доказывает, - заявил Жерар.
     - Высматривать было твоей идеей,  а  не  моей.  Что  заставляет  тебя
думать, будто я...
     - Ты был последним, кто его видел.
     - За исключением лица, с которым он сражался, если  он  действительно
это делал.
     - Что ты хочешь этим сказать?
     - Ты же знаешь его характер, его настроения. У нас  возник  небольшой
спор. Он мог начать все крушить после  того,  как  я  вышел  и,  возможно,
порезался. Ему стало все отвратительно, и он ушел  Картой,  чтобы  сменить
обстановку. Погоди-ка! Его коврик! Была ли  кровь  на  маленьком  расшитом
коврике перед его дверью?
     - Я не уверен, но, по-моему, не было. А что?
     - Косвенная улика, что он сделал это сам. Он очень привязан  к  этому
коврику. Он избегает его пачкать.
     - Я этому не верю! - воскликнул Жерар.  -  И  смерть  Каина  все  еще
выглядит странной, и  слуг  Бенедикта,  которые  могли  узнать,  что  тебе
понадобился порох, а теперь Бранд...
     - Это может быть еще одной попыткой очернить меня, - предположил я. -
И мы с Бенедиктом улучшили свои отношения.
     Жерар повернулся к Бенедикту, который не сдвинулся со своего места  в
дюжине шагов от нас и глядел на нашу группу, слушая безо всякого выражения
на лице.
     - Он объяснил эти смерти? - спросил его Жерар.
     - Прямо - нет, - ответил Бенедикт, - но многое из остального рассказа
выглядит теперь в лучшем свете, настолько лучшем,  что  я  склонен  верить
всему рассказанному.
     Жерар покачал головой и вновь пронзил меня взглядом.
     - Еще ничего не улажено, - решил он. - О чем вы с Брандом спорили?
     - Жерар, это наше дело, пока мы с Брандом не решили иначе.
     - Я вернул его к жизни и наблюдал за ним, Корвин. Я сделал это не для
того, чтобы увидеть его убитым из-за грызни.
     - Пошевели мозгами, - посоветовал я ему. - Чья это была идея отыскать
его тем способом, каким мы это проделали, чтобы вернуть его?
     - Ты хотел что-то у него узнать, - не сдавался Жерар. - И ты  добился
этого. А потом он стал помехой.
     - Нет, даже если это было  бы  и  так,  неужели  ты  думаешь,  что  я
проделал бы это настолько явно? Если он был убит, то это явление  того  же
порядка, что и смерть Каина - очернить меня.
     - Ты использовал указание на ясность и с Каином  тоже.  Мне  кажется,
что это может быть своего рода хитростью, на которые ты мастак.
     - Мы уже толковали обо всем этом прежде, Жерар.
     - И ты знаешь, что я сказал тебе тогда.
     - Забыть было бы трудно.
     Жерар протянул руку и схватил меня  за  правое  плечо.  Я  немедленно
вогнал руку ему в  живот  и  отпрянул.  Тут  мне  пришло  в  голову,  что,
наверное, мне следовало бы рассказать ему, о чем мы с Брандом  беседовали,
но мне не понравилось, как он меня спрашивал. Он вновь двинулся на меня. Я
шагнул в сторону и врезал ему легким ударом левой под правый  глаз.  После
этого я продолжал делать выпады, главным образом, чтобы  держать  подальше
его голову.
     Я был никак не в форме, чтобы снова  драться  с  ним,  а  Грейсвандир
остался в шатре. Другого оружия при мне не было.
     Я продолжал кружить рядом с ним, бок мой  болел,  если  я  бил  левой
ногой.
     Один раз я попал ему по бедру правой, но  был  медлителен  и  потерял
равновесие, из-за чего не смог развить успех, но продолжал делать выпады.
     Наконец, он отпарировал мой удар левой и сумел  схватиться  рукой  за
мою грудь.
     Тут мне следовало бы вырваться, но он же был открыт. Я шагнул вперед,
нанеся тяжелый удар правой в живот, вложив  в  него  всю  свою  силу.  Это
заставило его согнуться со  вздохом,  но  он  еще  крепче  сжал  меня.  он
отпарировал мою попытку апперкота левой, продолжая свое  движение  вперед,
пока подушечка его ладони не двинула меня по груди, рванув в то  же  время
мне левую руку назад и в сторону с  такой  силой,  что  меня  швырнуло  на
землю.
     Если он желал наказать меня, то это было то, что надо.
     Жерар привстал на колено и потянулся к моему горлу...



                                    9

     Я сделал движение, пытаясь сблокировать его руку, но она остановилась
на полпути. Повернув голову, я увидел, что на  руку  Жерара  упала  другая
рука и теперь стискивала, удерживая ее.
     Я откатился. Когда я снова поднял  голову,  то  увидел,  что  Ганелон
прочно схватил его. Жерар рванул руку вперед, но не высвободил ее.
     - Не лезь в это дело, Ганелон, - предупредил он.
     - Езжай, Корвин! - крикнул Ганелон. - Верни Камень.
     Пока он кричал, Жерар начал подниматься. Ганелон нанес удар  левой  и
его кулак прикипел к челюсти Жерара.
     Жерар растянулся. Ганелон приблизился и хотел пнуть его по почкам, но
Жерар  поймал  его  за  стопу  и  толкнул  назад.  Я  кое-как  поднялся  в
полусогнутое положение, пошатываясь.
     Жерар  поднялся  с  земли  и  бросился  на  Ганелона,   только-только
вставшего на ноги. Когда он почти добрался до  него,  Ганелон  выдал  удар
двумя кулаками Жерару под ложечку и остановил его разгон. Кулаки  Ганелона
тут же заходили как отбойные молотки по животу Жерара. Несколько мгновений
Жерар, казалось, был слишком  ошарашен,  чтобы  защищаться,  и  когда  он,
наконец, согнулся и вытянул  руки  вперед,  Ганелон  попал  ему  правой  в
челюсть, от которого тот отшатнулся  назад.  Ганелон  немедленно  бросился
вперед, обхватив руками Жерара, когда столкнулся с ним, и, зацепив  правой
ногой за ногу Жерара. Жерар опрокинулся и Ганелон упал на него.
     Когда голова Жерара откинулась назад, Ганелон нанес удар левой.
     Бенедикт двинулся было  вмешаться,  но  Ганелон  выбрал  именно  этот
момент, чтобы подняться на ноги. Жерар лежал без сознания, кровь  текла  у
него изо рта и носа.
     Я сам, шатаясь, поднялся на ноги и отряхнулся.
     Ганелон подмигнул мне:
     - Не оставайся тут, - посоветовал он. -  Не  знаю,  как  мне  удастся
выдержать матч-реванш. Езжай и найди брелок.
     Я взглянул на Бенедикта, и он кивнул.
     Я вернулся в шатер за Грейсвандиром.
     Когда я вышел, Жерар все  еще  не  шевелился,  а  передо  мной  стоял
Бенедикт.
     - Помни, - сказал он, - у меня есть твоя Карта,  а  у  тебя  моя.  Не
делай ничего важного, не посоветовавшись со мной.
     Я кивнул и собирался спросить его,  почему  он,  кажется,  был  готов
помочь Жерару, а не мне, но меня одолели более  зрелые  размышления,  и  я
решил не портить нашей только что начавшейся дружбы.
     - Ладно.
     Я направился к лошадям. Когда я подошел к Ганелону, он  хлопнул  меня
по плечу:
     - Желаю удачи. Я бы поехал с тобой,  да  нужен  здесь,  особенно  при
Бенедикте, отправившемся Картой к Хаосу.
     - Не беспокойся, - ответил  я.  -  У  меня  не  должно  быть  никаких
неприятностей.
     Вскоре я сидел на лошади. Когда я проезжал мимо Ганелона, он  взмахом
руки отдал мне честь, я ответил тем же. Бенедикт стоял на коленях рядом  с
Жераром.
     Я направился ближайшей тропой в Арден. Море лежало у меня за  спиной,
Гарнат и черная дорога - слева, Колвир - справа.
     Я должен был набрать некоторое расстояние, прежде чем смогу  работать
с Отражениями. Как только миновало несколько подъемов и спусков, и  Гарнат
пропал из виду, день стал ясным. Я наткнулся на тропу и последовал  по  ее
извивам в лес, где влажная темень и отдаленное птичье пение напоминали мне
о долгих периодах покоя, что мы познали в старые  времена,  и  о  шелковом
сверкающем присутствии материнского Единорога.
     Боли в  моем  боку  растаяли  в  ритме  езды  и  я  снова  подумал  о
столкновении, от которого я ушел. Было  нетрудно  понять  позицию  Жерара,
поскольку он уже сказал мне о своих подозрениях и дал мне  предупреждение.
И все же сейчас было  настолько  неподходящее  время  для  того,  чтобы  с
Брандом случилось что бы то ни было, что я не мог не  видеть  в  этом  еще
одну попытку либо задержать меня, либо вообще остановить. Счастье, что под
рукой оказался Ганелон в хорошей форме  и  способный  приложить  кулаки  к
нужным местам в подходящее время.
     Хотел бы я знать, что сделал бы Бенедикт, если бы нас  присутствовало
только трое. У меня было та