.
     ...Золотые мосты через пустоту, всю в длинных  лентах,  одна  из  них
мелькнула под нами даже сейчас. Мы летим вдоль ее  русла,  стоя  некоторое
время недвижимо, как статуя.
     ...Это продолжается, наверно,  век.  Явление,  родственное  дорожному
гипнозу проходит через мои глаза, опасно убаюкивая меня.
     Я делаю все, что могу,  чтобы  ускорить  наш  переход.  Проходит  еще
век...
     Наконец, далеко впереди, сумеречное, туманное пятно -  наша  конечная
цель, растущая, несмотря на нашу скорость, очень медленно.
     К тому времени, когда мы, наконец, добираемся до него, он  гигантский
остров в пустоте, заросший лесом из гигантских металлических деревьев...
     Я останавливаю движение, принесшее нас в такую даль, и  мы  двигаемся
вперед своими собственными силами, вступая в этот лес. Трава хрустит у нас
под ногами, словно алюминиевая  фольга,  когда  мы  проезжаем  среди  этих
деревьев. Вокруг меня висят странные плоды, бледные и сияющие. Нет никаких
явно  издаваемых  зверями  звуков.  Пробираясь  вглубь,  мы  выезжаем   на
небольшую поляну, по которой течет ручей ртути. Тут я спешиваюсь.
     - Брат Корвин, - снова раздается этот голос. - Я дожидался тебя.
     Я поворачиваюсь лицом к лесу, следя, как он выходит  из  него.  Я  не
обнажил своего оружия, так как он не обнажил своего. Я,  однако,  мысленно
коснулся Камня. После только что завершенных мной упражнений, я понял, что
смогу сделать им намного больше, чем управлять погодой. Какой бы  ни  была
мощь  Бранда,  я  чувствовал,  что  теперь  у  меня  есть  оружие,   чтобы
противодействовать ей. Камень запульсировал чаще, когда я это сделал.
     - Перемирие, - предложил Бранд. - Идет? Мы можем поговорить?
     - Я не вижу, что мы можем сказать друг другу, - ответил я ему.
     - Если ты не даешь мне шанса, то никогда не узнаешь наверняка, не так
ли?
     Он остановился в семи метрах от меня,  перекинул  свой  зеленый  плащ
через левое плечо и улыбнулся.
     - Ладно. Скажи это, чем бы это ни было, - сказал я.
     - Я пытался остановить тебя там. Ради Камня. Ты явно  знаешь  теперь,
чем он является, понимаешь, насколько он важен.
     Я ничего не сказал.
     - Отец уже использовал его, -  продолжал  он.  -  И  я  с  сожалением
вынужден сообщить, что он потерпел неудачу в том, что  он  задумал  с  ним
сделать.
     - Что? Откуда ты знаешь?
     - Я могу видеть сквозь Отражения, Корвин.  Я  бы  подумал,  что  наша
сестрица  более  основательно  посвятит  тебя  в  эти  дела.  С  небольшим
мысленным усилием я могу воспринять все, что выберу. Я,  естественно,  был
озабочен исходом этого дела. Так что я следил. Он умер, Корвин. Это усилие
было для него слишком велико. Он потерял  контроль  над  силами,  которыми
манипулировал, и был сожжен ими, пройдя немногим более половины пути через
Лабиринт.
     - Ты лжешь! - бросил я, коснувшись Камня.
     Он покачал головой.
     - Я признаю, что я не выше того, чтобы соврать ради достижения  своих
целей, но на этот раз я говорю правду. Отец умер. Я видел,  как  он  упал.
Птица принесла тогда тебе Камень, как он велел. Мы остались  во  вселенной
без Лабиринта.
     Я не хотел  ему  верить.  Но  была  возможность,  что  отец  потерпел
неудачу. Я имел заверения единственного эксперта в этих делах, Дворкина, о
том, насколько трудна такая задача.
     - Допуская на минуту, что сказанное  тобой  -  правда,  что  случится
дальше? - спросил я.
     - Все распадется, - ответил он. - Даже сейчас Хаос  хлещет  заполнять
вакуум  там,  в  Эмбере.  Возник  огромный  вихрь;  и  он  нарастает.   Он
распространяется наружу, уничтожая миры-Отражения, и  он  не  остановится,
пока не встретится с Двором Хаоса, завершив полный круг всего  мироздания,
со вновь царящим над всем Хаосом.
     Я почувствовал себя обескураженным. Неужели я боролся от Гринвуда  до
сюда, пройдя через все, чтобы все это кончилось таким  образом?  Неужто  я
увижу  все  лишенным  смысла,  формы,  содержания,  жизни,  когда  события
подтолкнули к такому завершению?
     - Нет! - отверг я. - Так не может быть.
     - Если не... - мягко добавил Бранд.
     - Если не что?
     - Если не начертать новый Лабиринт,  не  создать  новый  порядок  для
сохранения формы.
     - Ты имеешь в виду,  скакать  обратно  в  ту  заваруху  и  попытаться
завершить работу? Ты  только  что  сказал,  что  такого  места  больше  не
существует.
     - Нет. Конечно, нет. Где бы ни был Лабиринт, там  будет  и  центр.  Я
могу сделать это прямо здесь.
     - Ты думаешь, что сможешь преуспеть там, где потерпел неудачу отец?
     - Я должен попробовать. Я - единственный,  кто  достаточно  знает  об
этом и у кого хватит времени, прежде чем прибудет волна Хаоса.  Слушай,  я
признаю все, что, несомненно, рассказала  обо  мне  Фиона,  я  замыслил  и
действовал. Я заключил сделку с врагами Эмбера. Я  пролил  нашу  кровь.  Я
попытался выжечь твою память. Но мир, каким мы его знаем, уничтожен,  а  я
тоже живу здесь. Все мои планы - все - ни к  чему  не  приведут,  если  не
сохранится какая-то мера порядка.  Наверное.  я  был  одурманен  владыками
Хаоса. Мне трудно признаться в этом, но теперь я вижу  такую  возможность.
Однако, еще не слишком поздно сорвать их планы. Мы можем  построить  прямо
здесь новый бастион порядка.
     - Как?
     - Мне нужен Камень и твоя помощь. Тут будет место нового Эмбера.
     - Предположим, аргуендо <спора ради - лат.>, я дам его тебе. Будет ли
новый Лабиринт точно таким же, как старый?
     Он покачал головой.
     - Он не может быть таким. Не больше, чем  тот,  что  пытался  создать
отец,  был  бы  похож  на  дворкинский.  Никакие  два  автора   не   могут
воспроизвести одну и туже повесть на один и тот же  лад.  Нельзя  избежать
индивидуальных стилистических  различий.  Как  бы  упорно  я  не  старался
сдублировать его, моя версия все равно была бы слегка иной.
     - Как бы ты мог это сделать? - спросил я. -  Когда  ты  не  полностью
настроен на Камень? Тебе понадобится  Лабиринт,  чтобы  завершить  процесс
настройки. А Лабиринт, как ты говоришь, уничтожен. Что же это дает?
     - Я же сказал, что мне понадобится твоя помощь, - заявил он.  -  Есть
еще один способ настроить личность на Камень. Для этого  требуется  помощь
того, кто уже настроен. Тебе  придется  снова  спроецировать  себя  сквозь
Камень Правосудия, и взять с собой меня  -  в  путь  через  первоначальный
Лабиринт Дворкина, и в то, что лежит за его пределами.
     Я не удержался и спросил возбужденного Бранда:
     - И тогда?
     Он  на  секунду  запнулся,  досадливо  посмотрел  на  меня,  а  затем
продолжил:
     - Я... этого никогда не проделывал раньше. Откуда я знаю?
     - Хотел бы я знать, - произнес я, - не можешь  ли  ты  таким  образом
добиться своей собственной версии реальности? Не может ли она представлять
собой отколовшуюся новую вселенную - Эмбер и Отражения  только  для  тебя?
Может ли она отрицать нашу? Или будут  какие-то  взаимоотношения?  Как  ты
думаешь, допустив такую ситуацию?
     Он пожал плечами.
     - Я уже ответил на это. Этого раньше никогда не  проделывали.  Откуда
мне знать?
     - Но я думаю, что ты знаешь, или можешь сделать на  этот  счет  очень
хорошую догадку. Я думаю, что именно это-то ты и планируешь. Именно это ты
и хочешь попробовать - потому что это все, что  тебе  теперь  осталось.  Я
воспринимаю такие  действия  с  твоей  стороны,  как  указание,  что  отец
преуспел и что ты дошел до своей последней карты. Вот для этого тебе нужен
я и нужен Камень. Ты не сможешь получить ни того, ни другого.
     Он вздохнул.
     - Я ожидал от тебя большего. Ты неправ, но оставим это. Выслушай. Чем
потерять все, я предпочту поделить королевство с тобой.
     - Пропади ты пропадом, Бранд, - вежливо ответил ему я. - Ты лжешь!
     - Да, ясно, когда  это  тяжелое  испытание  будет  пройдено,  я  буду
настроен. Ты дашь мне Камень, я начертаю новый Лабиринт, и мы снова у дел.
Ничего не разваливается, все держится, жизнь продолжается.
     - А что насчет Хаоса?
     - Новый Лабиринт будет неиспорченным. У них больше не  будет  дороги,
дающей им доступ к Эмберу.
     - Раз отец умер, как будет управляться Эмбер?
     Он криво улыбнулся.
     - Мне полагается кое-что получить за свои муки, не так ли? Я  буду  в
этом рисковать своей жизнью, а шансы не так уж и хороши.
     Я улыбнулся ему в ответ.
     - Учитывая куш, что помешает мне сыграть самому? - осведомился я.
     - То же самое, что помешало преуспеть отцу  -  все  силы  Хаоса.  Они
созываются своего рода космическим рефлексом, когда начинается такой  акт.
У меня было больше опыта с ними, чем у тебя. У тебя не  будет  ни  единого
шанса, а у меня может быть.
     - А теперь давай допустим, что ты мне лжешь, Бранд. Или  давай  будем
добрыми и допустим, что ты видел сквозь всю  эту  сумятицу  нечетко.  Что,
если отец преуспел? Что, если новый Лабиринт существует прямо сейчас?  Что
произойдет, если ты сделаешь еще один, здесь, сейчас?
     - Ты боишься, - заявил  он.  -  Боишься  меня.  Я  не  виню  тебя  за
нежелание доверять мне. Но ты совершаешь ошибку. Я сейчас нужен тебе.
     - Тем не менее, я свой выбор сделал.
     Он сделал шаг ко мне. Еще один...
     - Все, что ты хочешь, Корвин. Я дам  тебе  все,  что  ты  потрудишься
назвать.
     - Я был с Бенедиктом в  Тир-на  Ног-те,  -  сказал  я.  -  Глядя  его
глазами, слушая его ушами, когда  ты  сделал  ему  такое  же  предложение.
Подавись им, Бранд. Я собираюсь продолжить  свой  путь  и  выполнить  свою
задачу, Если ты думаешь, что сможешь меня остановить, то сейчас  такое  же
подходящее время, как и любое другое.
     Я начал идти к нему. Я знал, что убью его, если доберусь до  него.  Я
также чувствовал, что не доберусь до него.
     Он повторил:
     - Ты совершаешь большую ошибку, Корвин.
     Я ответил ему:
     - Подумаю. По-моему, я делаю именно то, что надо.
     - Я не буду с тобой драться, - поспешно заявил он. - Не здесь. Не над
бездной. Ты, однако, имел  свой  шанс.  Когда  мы  встретимся  с  тобой  в
следующий раз, я отниму у тебя Камень.
     - Какая тебе от него польза, ненастроенному?
     - Может, есть еще способ для меня суметь это сделать. Более  трудный,
но возможный. Ты имел свой шанс. Прощай.
     Он отступил в лес. Я последовал за ним, но он исчез.
     Я покинул это место и поскакал дальше, по дороге над  ничем.  Мне  не
нравилось думать о возможности того, что Бранд мог говорить  правду.  Или,
по крайней мере, часть ее.  Но  сказанное  им  продолжало  возвращаться  и
досаждать  мне.  Что,  если  отец  потерпел  неудачу?  Тогда  я  занимался
бесполезным делом. Все уже было кончено, и это было просто делом  времени.
Я не любил оглядываться назад, просто на случай, что меня кто-то догоняет.
Я перешел на умеренную скорость скачки через Отражения. Я хотел попасть  к
остальным, прежде чем волны Хаоса доберутся до такой  дали,  просто  чтобы
дать им знать, что я сохранил веру, и дать им  увидеть,  что,  в  конечном
итоге, я попытался сделать все, что в моих силах.
     Тут я задумался, как там шла настоящая битва. Или началась ли  она  в
пределах тех временных рамок?
     Я пронесся по мосту, который теперь расширялся под светлеющим  небом.
Когда он принял аспект золотистой равнины, я  подумал  об  угрозе  Бранда.
Сказал ли он,  что  сказал,  просто  для  того,  чтобы  вызвать  сомнения,
увеличить мою неуютность и повредить моей эффективности? Возможно.  И  все
же, если ему требовался Камень, он должен был устроить  мне  засаду.  А  я
питал уважение к той странной власти, что  он  приобрел  над  Отражениями.
Казалось почти невозможным подготовиться к нападению того, кто мог следить
за каждым моим ходом  и  мгновенно  перемещаться  в  место,  дававшее  ему
наибольшие преимущества. Как скоро это может произойти? Не слишком  скоро,
полагал я. Сперва он захочет потрепать мне нервы, а я и так  уже  устал  и
был более, чем малость запален. Раньше  или  позже.  Мне  было  невозможно
проскакать такое огромное расстояние в один переход, как бы я  не  ускорял
скачку через Отражения. Мимо пролетали кружась вокруг меня и заполняя  мир
розовые, оранжевые и зеленые туманы. Земля под нами звенела, как металл.
     Иногда музыкальные тона, словно звон хрусталя над головой. Мысли  мои
плясали. Воспоминания о многих мирах  приходили  и  уходили  без  порядка.
Ганелон, мой друг-враг, и мой отец, враг-друг,  сливались  и  распадались,
распадались и сливались. Где-то один из них спросил меня, имею ли я  право
на трон. Я думаю, что это  был  Ганелон,  желающий  знать  наши  различные
оправдания. Теперь я знал, что это был отец, желавший знать  мои  чувства.
Он рассудил, он принял свое решение. Я отказался.  Было  ли  тут  виновато
остановившееся развитие, желание быть свободным  от  такого  бремени,  или
дело было во внезапном просвещении, основанном на всем, что  я  испытал  в
последние годы, медленно растущем во мне, дающем мне более  зрелый  взгляд
на роль монарха помимо ее мгновенной славы, я не знаю.
     Я вспоминал свою жизнь на отражении Земля, как выполнял приказы,  как
отдавал их. Передо мной проплывали лица людей, которых я узнал за  века  -
друзей, врагов, жен, любовниц, родственников. Лорена, казалось,  подзывала
меня, Мойра смеялась,  Дейдра  плакала.  Я  снова  сражался  с  Эриком.  Я
вспоминал свой первый проход через Лабиринт, мальчишкой,  и  позже,  когда
шаг за шагом мне возвращали все мои воспоминания.
     Убийства, кражи, мошенничества, соблазнения  вернулись  потому,  что,
как говорил Мэллори, они  были  там.  Я  даже  не  способен  был  их  всех
правильно  разместить,  в  смысле  времени.  Не  было   никакого   особого
беспокойства, потому что не было никакой особой вины. Время, время  и  еще
раз время смягчило грани того, что порезче, сделало во мне свои изменения.
Я смотрел на свои прежние "Я" как на других  людей,  знакомых,  которых  я
перерос. Я дивился, как это когда-нибудь я мог  быть  кем-нибудь  из  них.
Когда   я   мчался   вперед,   сцены   из   моего   прошлого,    казалось,
материализовывались в тумане вокруг меня. Тут  нет  никакого  поэтического
преувеличения. Битвы, в которых я участвовал, принимали  осязаемую  фирму,
если не считать, конечно, полного отсутствия звука - блеск  оружия,  цвета
мундиров, знамена и кровь. И люди - большинство из них умерло -  двинулись
из моей памяти вокруг меня в немом мультфильме. Никто из них не был членом
моей семьи, но все они были людьми, некогда что-то значащими для  меня.  И
все же в этом не было никакой особой системы. Тут были благородные деяния,
равно  как  и  постыдные,  враги,  равно  как  и  друзья  -  и  никто   из
участвовавших персон не замечал моего присутствия, все  было  захвачено  в
какой-то давно прошедшей последовательности действий.
     Я тогда гадал о природе места, через которое проезжал. Не было ли оно
какой-то разбавленной версией Тир-на Ног-та, с какой-то  чувствительной  к
мысли субстанцией поблизости, что вытягивала из меня  эту  панораму.  "Вот
это и есть твоя жизнь?" Или я просто начал галлюцинировать? Я был утомлен,
обеспокоен, встревожен, расстроен  и  проезжая  по  пути,  обеспечивающему
монотонной мягкой  стимуляцией  такого  рода  чувств,  что  велит  грезить
наяву... Фактически, я  понял,  что  потерял  где-то  ранее  контроль  над
Отражениями и теперь просто продолжал следовать  прямолинейно  через  этот
ландшафт,  пойманный  этим  спектаклем  в  капкан  своего  рода  наружного
нарциссиэма...
     Тут я понял, что должен остановиться и  отдохнуть  -  вероятно,  даже
немного поспать - хотя я боялся это делать в  таком  месте.  Мне  придется
вырваться на волю  и  продолжать  путь  до  более  спокойного,  пустынного
местечка...
     Я исказил свое окружение. Я выворачивал все  кругом.  Я  вырвался  на
волю.
     Вскоре я скакал по  неровной,  гористой  местности,  а  после  быстро
добрался до пещеры, что я пожелал.
     Мы въехали в нее и я позаботился о  Звезде.  Я  поел  и  выпил  ровно
столько, чтобы притупить чувство голода. Костра я не развел. Я  завернулся
в свой плащ и в прихваченное с собой одеяло. Грейсвандир я держал в правой
руке. Я лежал во тьме у входа в пещеру.
     Я чувствовал себя немного дурно. Я знал, что Бранд лжец, но его слова
все равно беспокоили меня. Но я всегда  хорошо  умел  засыпать,  я  закрыл
глаза и отключился.



                                    5

     Меня пробудило ощущение присутствия, или, может быть, это был  шум  и
ощущение присутствия. Что бы там ни было, я проснулся и был уверен, что  я
не один. Я сжал покрепче Грейсвандир и открыл глаза.  Помимо  этого  я  не
шелохнулся.
     Мягкий свет, вроде лунного, лился через вход  в  пещеру.  Как  раз  у
входа стояла фигура, возможно, человеческая. Освещение было таким,  что  я
не мог сказать: стояла ли она лицом ко мне, или лицом наружу. Но затем она
сделала шаг ко мне.
     Я очутился на ногах и острие моего меча уперлось ему в грудь.  Фигура
остановилась.
     - Мир, - произнес мужской голос на тари. - Я просто укрылся от грозы.
Нельзя ли мне с вами разделить пещеру?
     - Какой грозы? - спросил я.
     Словно в ответ донесся раскат  грома,  за  которым  последовал  порыв
ветра, пахнущего дождем.
     - Ладно, это, во всяком случае, правда, - сказал я. -  Располагайтесь
поудобнее.
     Он сел, полностью зайдя спиной к правой стенке пещеры. Я сложил  свое
одеяло, чтобы было помягче, и уселся напротив  его.  Нас  разделяло  метра
четыре. Я нашел  свою  трубку,  набил  ее,  а  затем  попробовал  чиркнуть
спичкой, бывшей со мной с Отражения  Земля.  Она  зажглась,  сберегая  мне
массу трудов. Табак имел хороший запах, смешанный с  влажным  ветерком.  Я
прислушивался к звукам  дождя  и  разглядывал  силуэт  своего  безымянного
спутника. Я обдумывал несколько возможных опасностей, но обращался ко  мне
отнюдь не голос Бранда.
     - Это не естественная гроза, - сказал он.
     - О? Как это так?
     - Хотя бы потому, что  она  идет  с  севера.  Они  здесь  никогда  не
приходят с севера, в это время года.
     - Вот так-то и ставятся рекорды.
     - И еще потому, что  я  никогда  не  видел,  чтобы  гроза  вела  себя
подобным образом. Весь день я наблюдал за ее наступлением - просто твердая
линия,  медленно  двигающаяся,  с  фронтом,  словно  лист  стекла.  Молний
столько, что она выглядит словно чудовищное насекомое с сотней  сверкающих
ног. Крайне неестественно. А за ней все становится очень искаженным.
     - При дожде такое случается?
     - Не так, все, кажется, меняет свой облик. Плывет. Словно мир тает  -
или...
     Я содрогнулся. Я думал, что достаточно далеко опередил темные  волны,
чтобы немного отдохнуть. И все же он мог быть  неправ  и  это  могло  быть
просто необычной грозой. Но я не хотел рисковать и  повернулся  к  глубине
пещеры, свистнул. Ни ответа, ни привета. Я вошел туда и пошарил наощупь.
     - Что нибудь случилось?
     - Пропал мой конь.
     - Он не мог уйти?
     - Должно быть, ушел. Я, однако, думал, что у Звезды  больше  здравого
смысла.
     Я подошел ко входу в пещеру, но ничего не смог увидеть. За миг, что я
пробыл там, я наполовину вымок. Я вернулся на свое место у левой стены.
     - Мне это кажется достаточно заурядной грозой, - сказал я. - В  горах
они иногда бывают очень сильными.
     - Наверное, вы знаете эту местность лучше меня?
     - Нет, я просто путешествую - дело, которое мне лучше продолжить.
     Я коснулся Камня, мысленно втянулся в него, почувствовал грозу вокруг
себя   и   приказал   ей   убраться,   красными    пульсациями    энергии,
соответствующими ударам моего сердца.
     Затем я привалился спиной к стенке пещеры, нашел еще  одну  спичку  и
снова раскурил трубку. Силам, которыми я  манипулировал,  потребуется  еще
некоторое время, чтобы выполнить свою работу против грозового фронта таких
размеров.
     - Она будет дли