я хлопья  снега  или  ледяные  градины,  ветер  монотонно  и  тоскливо
завывал.
     - Поганый климат, - проворчал Юрт, стуча зубами.
     - Вот уж не думал, что призраки восприимчивы к мирскому, - сказал я.
     - Призрак, черт возьми! - заметил он. - Я чувствую себя так  же,  как
всегда. Ты бы подумал о том, что,  если  нечто  отправило  меня  в  полном
облачении сюда перебегать тебе дорогу, оно  могло  бы,  по  крайней  мере,
учесть и такую возможность.
     - И потом, это место не настолько уж мирское,  -  добавил  он.  -  Им
хочется, чтобы мы куда-то пришли  -  по-моему,  они  могли  бы  обеспечить
короткую  дорогу.  А  при  таком  раскладе  мы,  пока  доберемся   дотуда,
превратимся в попорченный товар.
     - На само деле я не думаю, что Лабиринт или Логрус имеют здесь  такую
уж большую власть, - ответил я. - Вот что я тебе скажу: с тем  же  успехом
они могла бы и вовсе убраться с нашего пути.
     Тропинка вышла на поблескивающую равнину - такую плоскую и блестящую,
что я начал опасаться, как бы она не  оказалась  из  чистого  льда.  И  не
ошибся.
     - На вид скользко, - сказал  Юрт.  -  Изменю-ка  я  ступни,  надо  их
сделать пошире.
     - Ты безвозвратно загубишь сапоги, и ноги будут мерзнуть, - сказал я.
- Почему бы просто не перенести часть своего веса вниз? Так снизишь  центр
тяжести.
     - У тебя на все готов ответ, - мрачно начал он, потом закончил:
     - Но на этот раз ты прав.
     Мы постояли несколько минут, пока он делался ниже и коренастее.
     - А сам ты не собираешься меняться? - спросил Юрт.
     - Рискну сохранить центр тяжести на месте - так я смогу идти быстрее.
     - И еще - шлепнуться на задницу.
     - Посмотрим.
     Мы тронулись в путь, держа равновесие. Чем  дальше  от  стены,  вдоль
которой мы спустились, тем сильнее становился ветер. И все же наша ледяная
дорога не была такой скользкой,  какой  казалась  издалека.  На  ней  были
крошечные ребрышки и какая-то  рябь,  этого  оказалось  достаточно,  чтобы
обеспечить некоторое сцепление. Воздух жег легкие, проникая в них, снежные
хлопья сбивались в энергично крутящиеся столбики,  которые,  как  странные
волчки, перелетали через  дорогу.  Дорога  испускала  голубоватое  сияние,
окрашивая те хлопья, которые попадали  в  него.  Мы  прошагали,  наверное,
четверть мили, а  потом  пошли  новые  серии  призрачных  образов.  Первый
представлял меня самого, распростертого на куче доспехов в часовне, второй
- Дейдру под фонарем, глядевшую на часы.
     - Что? - спросил Юрт, а они в  мгновение  ока  появились  и  умчались
прочь.
     - В первый раз, когда я их увидел, то не знал - да и сейчас не  знаю,
ответил я, - хотя, когда мы только начинали свою гонку, счел тебя одним из
них... Они приходят и уходят, казалось бы,  беспорядочно,  наугад,  и  нет
никаких особых причин...
     В другой раз появилось что-то вроде столовой, на столе стояла ваза  с
цветами. В комнате ничего не было. Вот оно - появилось, исчезло...
     Нет. Не совсем. Видение исчезло, но цветы остались. Здесь, на ледяной
поверхности. Я остановился, потом направился к ним.
     - МЕРЛЬ, Я НЕ ЗНАЮ, МОЖНО ЛИ СХОДИТЬ С ДОРОГИ...
     - О, ЧЕРТ, - ответил я, двигаясь к глыбе льда, которая  напоминала  о
Стоунхенджской зоне, из которой я пришел.  У  ее  основания,  беспорядочно
вспыхивая, играли краски.
     Цветов было много - розы разных сортов. Нагнувшись, я подобрал  одну,
почти серебряную...
     - Что ты тут делаешь, мальчуган? - услышал я знакомый голос.
     Я немедленно выпрямился и увидел, что появившаяся из-за ледяной глыбы
высокая темная фигура обращается  не  ко  мне.  И  кивки,  и  улыбка  были
адресованы Юрту.
     - Мартышкин труд, я уверен, - ответил Юрт.
     - А вот и мартышка, - отозвался его собеседник,  -  схватила  цветок,
будь он проклят: Серебряная роза Эмбера - по-моему, лорда Корвина? Привет,
Мерлин. Ищешь отца?
     Я вынул одну  из  запасных  булавок,  которые  держал  приколотыми  с
изнанки плаща. Ею я воспользовался, чтобы приколоть розу слева  на  грудь.
Говорил лорд Борель, герцог королевского дома Савалла, и по  слухам,  один
из давних любовников моей матери. Кроме того, он считался одним  из  самых
беспощадных людей при Дворе, владеющих мечем. Долгие годы  его  навязчивой
идеей было  убить  моего  отца,  Бенедикта  или  Эрика.  К  несчастью,  он
встретился с Корвином, как раз когда папа спешил, и они так и не скрестили
мечи. Вместо этого папа одурачил его и убил в поединке, который, по-моему,
строго говоря нельзя было считать честным. Но тут все  о'кей.  Он  никогда
особенно не нравился мне.
     - Борель, ты мертв. Знаешь ты это?  -  сказал  я  ему.  -  Ты  только
призрак человека, которым был в тот день, когда прошел Логрус. В  реальном
мире лорда Бореля больше нет. Хочешь знать,  почему?  Потому  что  в  день
Битвы за Падение Лабиринта Корвин убил тебя.
     - Врешь, маленький засранец! - сказал он.
     - Э-э, нет, - вмешался Юрт. - Ты умер, будь спокоен.  Как  я  слышал,
тебя проткнули. Хотя я не знал, что это сделал Корвин.
     - Корвин, - сказал я.
     Он отвел глаза и стало заметно, как мышцы на его челюсти вздуваются и
расслабляются.
     - А здесь что, загробный мир? - спросил он погодя, все еще  не  глядя
на нас.
     - По-моему, можно и так сказать, - откликнулся я.
     - А тут можно еще раз умереть?
     - Наверное, - сказал я.
     - А это что? - он вдруг опустил глаза и я проследил, куда он смотрит.
Возле нас на льду что-то лежало. Я шагнул туда.
     - Рука, - ответил я. - Похоже, человеческая.
     - Что она тут делает? - спросил Юрт, который подошел и пнул ее.
     То, как рука шевельнулась, показало, что  она  не  просто  лежит,  а,
скорее, высовывается изо льда. Фактически, она дернулась,  и  после  того,
как Юрт лягнул ее, еще несколько секунд  продолжала  судорожно  сгибаться.
Потом чуть поодаль я заметил еще что-то, похожее на ногу дальше - плечо  с
предплечьем, кисть руки...
     - Какой-то каннибальский морозильник, - предположил я.
     Юрт хихикнул.
     - Тогда и вы мертвые, - заявил Борель.
     - Не-а, - ответил я. - Я настоящий. Просто иду  мимо,  направляясь  в
местечко получше этого.
     - А Юрт?
     - Юрт и  физически,  и  теологически  представляет  собой  интересную
проблему, - объяснил я. - Он наслаждается тем, что находится в двух местах
одновременно.
     - Не сказал бы, что наслаждаюсь этим, - заметил Юрт. - Но,  учитывая,
какова альтернатива, наверное, я рад, что я здесь.
     - Вот пример оптимистического мышления, которое за многие  годы  дало
Двору столько чудес, - объявил я.
     Юрт снова хихикнул.
     Раздался тот похожий на вздох  металлический  звук,  который  нелегко
забыть. Я знал, что, скорее всего, не успею вытащить меч и вовремя  отбить
удар, если Борель захочет проткнуть меня сзади.  С  другой  стороны;  если
дело касалось человекоубийства,  он  соблюдал  все  мелочи  и  очень  этим
гордился. Борель всегда вел честную игру, потому  что  был  так  чертовски
хорош, что все равно никогда не проигрывал. А может,  он  стремился  иметь
хорошую репутацию. Я немедленно поднял обе  руки,  чтобы  вывести  его  из
себя, сделав вид, будто он угрожает мне с тыла.
     - ОСТАВАЙСЯ НЕВИДИМЫМ, ФРАКИР. КОГДА Я ОБЕРНУСЬ И ХЛОПНУ ПО  ЗАПЯСТЬЮ
ВПЕРЕД. ДОСТАНЕШЬ ДО НЕГО, ПРИЖМЕШЬСЯ ПОТЕСНЕЕ И ДОБЕРЕШЬСЯ  ДО  ГОРЛА.  А
ТАМ ЗНАЕШЬ, ЧТО ДЕЛАТЬ.
     - ИДЕТ, БОСС, - ответил он.
     - Мерль, обнажи меч и обернись.
     - По-моему, это  звучит  не  слишком-то  по  спортивному,  Борель,  -
ответил я.
     - Ты смеешь обвинять меня в нарушении приличий? - сказал он.
     - Пока я не знаю, что у тебя на уме, сказать трудно, - ответил я.
     - Тогда обнажи меч и обернись.
     - Оборачиваюсь, - сказал я, - но не притрагиваюсь к мечу.
     Я быстро обернулся, хлопнув себя по левому запястью, и  почувствовал,
как Фракир покидает его. При этом мои ноги скользнули вперед - от  слишком
быстрого поворота на очень гладком ледяном пятачке. Удержавшись на  ногах,
я почувствовал, как передо мной появилась тень.  Подняв  глаза,  дюймах  в
шести от своего правого глаза я увидел острие меча Бореля.
     - Медленно поднимись, - сказал он, и я повиновался.
     - Теперь вытаскивай меч, - сказал Борель.
     - А если я откажусь? - спросил я, пробуя выиграть время.
     - То докажешь, что недостоин считаться  джентльменом,  а  я  поступлю
соответственно этому.
     - То есть все равно нападешь? - спросил я.
     - Правила это разрешают.
     - Пошел ты со своими правилами, - ответил я, убирая  правую  ногу  за
левую и  отпрыгивая  назад,  потом  вытащил  меч  и  занял  оборонительную
позицию.
     Борель мигом кинулся на меня. Я  продолжал  отступать,  задним  ходом
миновав большую ледяную глыбу, из-за которой он появился. Не было никакого
желания останавливаться и обмениваться с  ним  ударами,  особенно  теперь,
когда  стало  ясно,  с  какой  скоростью  он  атакует.  Пока  я  отступал,
парировать удары было куда легче. Но с моим мечем что-то  не  так.  Быстро
осмотрев его, я понял, в чем дело. Меч был НЕ МОЙ.
     В сверкающем свете, исходящем от дорожки и отражающемся ото льда,  на
клинке виднелась инкрустированная спираль.  Мне  был  известен  лишь  один
такой меч, и совсем недавно я видел его в руках того,  кто  мог  оказаться
моим отцом. Передо мной мелькал Грейсвандир. Я почувствовал, что  улыбаюсь
иронии ситуации. Настоящего лорда Бореля убили именно эти мечом.
     - Улыбаешься собственной трусости? - спросил он. - Остановись и прими
бой, ублюдок!
     Словно в ответ на его предложение я ощутил, что мое отступление в тыл
приостановилось. Бросив вниз быстрый взгляд, я не был пронзен насквозь,  а
по выражению лица нападавшего понял, что нечто подобное произошло и с ним.
     Несколько торчавших изо льда рук ухватили нас  за  лодыжки  и  крепко
держали на одном месте. Теперь настала очередь  Бореля  улыбаться,  потому
что, хотя он и не мог сделать выпад, отступать я больше не мог.
     Его клинок мелькнул передо мной, как молния, я парировал "ин  кварте"
и атаковал "ин сиксте". Он отбил удар и сделал  отвлекающий  выпад.  Потом
снова "ин кварте" и новая атака. Ответный удар. Он  отбил  "ин  сиксте"...
Нет, это было обманное движение. Еще одно. Удар...
     Что-то белое и твердое вылетело у него из-за плеча и ударило  меня  в
лоб. Я отлетел назад, хотя цеплявшиеся руки не дали упасть. На самом  деле
отклонился я удачно, иначе Борель, сделав выпад, проткнул бы  мне  печень.
Когда колени у меня подогнулись, я непроизвольно выбросил руку вперед, - а
может, это волшебство, обитающее, по слухам  в  Грейсвандире,  дернуло  ее
туда. Даже не глядя в ту сторону, я почувствовал,  что  клинок  во  что-то
попал и  услышал,  как  Борель  удивленно  замычал,  а  потом  пробормотал
ругательство. Тогда стало слышно, что и Юрт выругался. Его я не видел.
     Потом, только я  согнул  ноги,  восстанавливая  равновесие,  и  начал
подниматься, держась за рану в  голове,  что-то  яркое  вспыхнуло.  Тут  я
увидел, что сумел отрубить Борелю руку, и из раны фонтаном бьет пламя. Его
тело засветилось, а контуры снизу начали размываться.
     - Ты превзошел меня мастерством! - выкрикнул он.
     Я пожал плечами.
     - Но это ведь не зимние Олимпийские Игры, - сказал я.
     Он  перехватил  меч,  швырнул  в  меня,   и   тут   же   растворился,
превратившись в столб искорок, унесся наверх и там исчез.
     Я отбил меч, тот прошел слева от меня, воткнулся в лед и торчал  там,
дрожа, как какая-то скандинавская версия легенд об Артуре. Юрт рванулся ко
мне, пинками отбросил державшие меня за щиколотки руки,  и  глядя  на  мой
лоб, прищурился.
     Я почувствовал, как на меня что-то упало.
     - ИЗВИНИ, БОСС. Я ПОПАЛ ЕМУ В КОЛЕНО. К ТОМУ ВРЕМЕНИ, КАК Я  ДОБРАЛСЯ
ДО ГОРЛА, ОН УЖЕ ГОРЕЛ, - сказал Фракир.
     - ВСЕ ХОРОШО, ЧТО ХОРОШО КОНЧАЕТСЯ, - ответил я.  -  ТЫ  НЕ  ОБЖЕГСЯ,
НЕТ?
     - Я ДАЖЕ НЕ ПОЧУВСТВОВАЛ ЖАРА.
     - Я попал в тебя куском льда, извини, - сказал Юрт.  -  Я  целился  в
Бореля.
     Я пошел прочь от  усеянной  руками  равнины,  держа  путь  обратно  к
тропинке.
     - Косвенно это помогло, - сказал я, но благодарности  не  чувствовал.
Как знать, в кого он целил на самом деле? Я еще раз  оглянулся:  несколько
рук - тех, что получили от Юрта пинки, - показывали нам палец.
     Как у  меня  оказался  Грейсвандир?  Повлияло  бы  другое  оружие  на
логрусов призрак также? Тогда что же,  сюда  меня  действительно  притащил
отец? Может, он решил, что нужны дополнительные преимущества и его  клинок
сможет их обеспечить? Хотелось думать именно так,  верить,  что  он  -  не
просто призрак Лабиринта. А если так, непонятно, какова его роль.  Что  он
может знать обо всем этом? И на чьей он может быть стороне?
     Пока мы шли по тропинке, ветер утих, а изо льда торчали только  руки,
державшие факелы, которые далеко освещали нам путь, так,  что  видно  было
подножие крутой насыпи.  Мы  пересекли  этот  застывший  край,  но  ничего
плохого не случилось.
     - Судя по тому, что мне рассказал ты и что я увидел, - сказал Юрт,  -
впечатление такое, что это путешествие устроил Лабиринт, а Логрус пытается
прокомпостировать твой билет.
     И сразу лед треснул в нескольких местах. С обеих  сторон  отовсюду  к
нам побежали трещины, но, приблизившись к тропинке, сбавили скорость.  Тут
я в первый раз заметил, что она поднялась над равниной. Теперь у  нас  под
ногами было что-то вроде дамбы, а лед по обе стороны от  нее  ломался,  не
причиняя вреда.
     - Вот, например, - заметил Юрт, указывая на это. - Кстати, а  как  ты
влип в такие неприятности?
     - Все пошло с тридцатого апреля, - начал я.



                                    7

     Мы добрались до стены и начали подъем, а руки, хоть и не все, похоже,
махали нам на прощанье. Юрт показал им нос.
     - Можешь ли ты винить меня в том, что я хочу удрать отсюда? - спросил
он.
     - Ничуть, - ответил я.
     - Если переливание, которое ты мне сделал, действительно вывело  меня
из-под контроля Логруса, то я могу оставаться здесь, сколько угодно?
     - Вполне вероятно.
     - Вот поэтому ты должен понимать, что лед я кинул в Бореля,  а  не  в
тебя. Ты соображаешь лучше, чем он, и, может  быть,  сумеешь  найти  выход
отсюда, но он к тому же тоже был созданием Логруса и его пламени могло  бы
не хватить, если бы возникла нужда.
     - Мне это тоже приходило в голову, - сказал я, промолчав  о  догадках
насчет возможности выйти отсюда, чтобы сохранить независимость. -  К  чему
это ты клонишь?
     - Пытаюсь объяснить, что окажу тебе любую помощь, какая потребуется -
только не оставляй меня здесь, когда будешь уходить.  Я  знаю,  прежде  мы
никогда не ладили, но, если ты не против,  хотелось  бы  оставить  это  до
лучших времен.
     - Я всегда был за, - сказал я. - Это ты начинал все драки и постоянно
обеспечивал мне неприятности.
     Он улыбнулся.
     - Никогда я этого не делал и никогда больше не сделаю, - сообщил  он.
- Да, о'кей, ты прав. Я не любил тебя, и, может статься, не люблю  до  сих
пор. Но раз мы нужны друг другу для такого дела, я не подведу.
     - Насколько я понял, я нужен тебе куда больше, чем ты мне.
     - С этим трудно спорить, и нельзя  заставить  тебя  доверять  мне,  -
сказал он. - Хотел бы я суметь сделать это.
     Прежде, чем Юрт заговорил снова, мы преодолели еще часть подъема, и я
вообразил, что воздух уже чуть потеплел. Потом, наконец, он продолжил:
     - Посмотри-ка на положение дел вот под каким углом: я похож на твоего
брата Юрта и очень похож на того, кем он  был  когда-то  -  похож,  но  не
идентичен. Со времени нашей гонки разница между нами растет.  Ситуация,  в
которой я нахожусь, единственна в своем роде, а с тех пор, как  я  получил
самостоятельность, я не переставал размышлять. Настоящий Юрт знает то, что
мне неизвестно и обладает силами, которыми  я  не  обладаю.  Но  все,  что
хранилось в его памяти до того дня, когда он прошел  Логрус,  со  мной,  и
относительно того, что он думает, я - второй по величине специалист.  Если
сейчас он так опасен, как ты говоришь, то я тебе не помешаю,  когда  нужно
будет догадаться, что у него на уме.
     - Что-то в этом есть, - признал я. - Если только,  разумеется,  вы  с
ним не споетесь.
     Юрт покачал головой.
     - Он не станет доверять мне, - сказал он, - а я - ему. Мы оба  знаем,
что тут лучше. Дело в самоанализе, понимаешь?
     - Значит, не стоит доверять вам обоим.
     - Ага, наверное, так, - сказал он.
     - Ну так с чего это я должен верить тебе?
     - Сейчас - потому, что деваться мне некуда.  Потом  -  потому  что  я
окажусь таким до чертиков полезным.
     Мы поднимались еще несколько минут, и я сказал:
     - В тебе меня больше всего тревожит то, что Юрт прошел  Логрус  вовсе
не так давно. Будь ты одним из вариантов моего родственничка,  которого  я
терпеть не могу, только постарше  и  помягче...  Но  ты  -  совсем  свежая
модель. Что касается расхождения  с  оригиналом,  непонятно,  как  разница
могла стать такой большой за такое короткое время.
     Он пожал плечами.
     - Что я могу сказать нового? - спросил он.  -  Давай  тогда  общаться
только с позиций силы и собственных интересов.
     Я улыбнулся. Мы оба знали, как ни крути,  иначе  быть  не  могло.  Но
беседа помогла скоротать время.
     Пока мы карабкались наверх, мне в голову пришла мысль.
     - Как ты думаешь, ты можешь ходить по Отражению? - спросил я Юрта.
     - Не знаю, - ответил он, помолчав. - Последнее, что  мне  запомнилось
перед  тем,  как  я  сюда  попал,  это  что  я  прошел  Логрус  до  конца.
Догадываюсь, что тогда же завершилась и запись. Так что учил ли меня Сухэй
ходить по Отражению, пробовал ли я делать это - не помню. Мне  кажется,  я
сумею. А как по-твоему?
     Я остановился, чтобы перевести дух.
     - Вопрос такой, что, мне кажется, я не в  праве  даже  рассуждать  об
этом. Мне подумалось, может, у тебя есть готовые ответы на такие вопросы -
что-нибудь вроде сверхъестественного осознания  своих  способностей  и  их
пределов.
     - Боюсь, что нет. Конечно, если считать интуицию сверхъестественной..
     - Ну, если бы ты оказывался прав достаточно часто, я,  наверное,  так
бы и подумал.
     - Черт. Еще рано делать выводы...
     - Черт. Ты прав.
     Вскоре мы взобрались выше границы  тумана,  из  которого,  видимо,  и
падали хлопья. Еще немного - и ветер превратился в ветерок. Еще немного  -
и он совсем улегся. Тогда уже стал виден край, и вскоре  мы  добрались  до
него.
     Я обернулся и посмотрел назад, вниз. Все, что  мне  удалось  увидеть,
это слабое свечение во мгле. В другую сторону наша тропинка шла  зигзагом,
кое-где  напоминая  серии  черточек  азбуки   Морзе,   которые   постоянно
прерывались - возможно, камнями. Мы шли  по  ней,  пока  она  не  свернула
влево.
     Выискивая  на  местности  хоть  что-нибудь  знакомое,  часть   своего
внимания я сохранял для Юрта. Разговор - только слова, а он  все-таки  был
вариантом того Юрта, с которым я вместе рос. Вот я и собирался, окажись  я
по его милости в какой-нибудь ловушке, проткнуть его Грейсвандиром  сразу,
как только пойму это.
     Мерцание...
     Что-то вроде пещеры - словно в скале была дыра - открывалось по левую
руку от нас в иную реальность. По  крутой  городской  улице  ехала  машина
странной формы...
     - Что?.. - начал Юрт.
     - Смысла я по-прежнему не вижу. Хотя и раньше уже натыкался на  целую
кучу таких картин. Честно говоря, сперва я подумал, что и  ты  -  одна  из
них.
     - Выглядит это достаточно реально, чтобы войти.
     - Может, так оно и есть.
     - Вдруг мы выберемся отсюда через нее?
     - Мне почему-то кажется, что это было бы слишком легко.
     - Ну, давай рискнем.
     - Иди вперед, - сказал я.
     Мы сошли с тропинки, приблизились  к  этому  окошку  в  реальность  и
зашагали дальше. Юрт мигом очут