рядом появился Бармаглот...
     - Ш-ш-ш, - предостерег Кот. - Он должен  быть  где-то  на  фреске  и,
вероятно, прислушивается. Не будите его!  Он  может  вылететь  из  чащобы,
пылая огнем! Помните, он свиреп и дик! Не напрашивайтесь на непри... - Кот
бросил  быстрый  взгляд  в  сторону  стены  и  быстренько  несколько   раз
последовательно пропал и появился.
     Не обращая на это внимания, Люк заметил:
     - Я как раз подумал об иллюстрациях Тенниэла.
     Кот материализовался у противоположного конца  стойки,  отдал  кружку
Болванщику и сказал:
     - Я слышу кулдыканье, и огненные глаза перемещаются влево.
     Я взглянул на фреску и тоже увидел горящие глаза и  услышал  странный
звук.
     - Это может быть кто угодно из живых существ, - заметил Люк.
     Кот двинулся к полкам за стойкой и потянул лапу вверх, где  на  стене
висело странное оружие, переливаясь и смещаясь в тени. Он снял эту штуку и
толкнул ее по стойке. Она скользнула по поверхности,  остановившись  перед
Люком.
     - В такой момент в руке хорошо иметь Булатный Меч - вот  что  я  могу
сказать.
     Люк  рассмеялся,  но  я  завороженно  уставился  на  это  устройство,
выглядевшее так, словно его сделали  из  крыльев  мотыльков  и  свернутого
спиралью лунного света.
     И тут я снова услышал кулдыканье.
     - Не стой тут просто, глубоких полон дум! - бросил Кот, осушая стакан
Шалтая и снова исчезнув.
     По-прежнему усмехаясь, Люк протянул свою кружку наполнить по новой. А
я стоял, глубоких полон дум. Примененный мною для уничтожения  Брандашмыга
метод заклинания изменил ход моих мыслей. В последовавший за ним  недолгий
миг у меня в голове, кажется, начало проясняться.  Я  отнес  это  на  счет
недолго виденного мною образа Логруса. И поэтому снова вызвал его.
     Знак возник передо мной, паря в воздухе. Я задержал его,  смотрел  на
него. Казалось, в моей голове снова задул холодный ветер.  Осколки  памяти
притягивались  друг  к  другу,  собираясь  в  цельную  ткань,   наделенную
пониманием. Ну, конечно...
     Кулдыканье  стало  громче,  и  я  увидел  плывущую  среди  отдаленных
деревьев тень Бармаглота, с глазами,  похожими  на  посадочные  огни  и  с
множеством острых граней, предназначенных для кусания и хватания.
     И это не имело  ни  малейшего  значения.  Ибо  я  понял  теперь,  что
происходит, кто в ответе, как и почему.
     Я согнулся,  наклонившись  пониже,  так  что  чуть  задел  костяшками
пальцев носок правого сапога.
     - Люк, - обратился я. - У нас есть одна проблема.
     Он отвернулся от стойки и взглянул на меня.
     - В чем дело? - спросил он.
     Те, в чьих жилах течет кровь Эмбера, способны на потрясающие  силовые
аттракционы.  Поэтому  среди  своих  это  качество  взаимно  аннулируется.
Следовательно, к таким делам нужен исключительно правильный  подход,  если
ты вообще намерен прибегать к ним...
     Я взметнул свой кулак от самого пола со всей  силой,  которую  только
мог в него вложить, и нанес Люку такой удар в  челюсть,  что  моего  друга
приподняло над полом, перевернуло и отправило на рухнувший от этого  стол,
но не остановило. Люк продолжал скользить на спине в  другой  конец  бара,
где он и остановился наконец,  весь  помятый,  у  ног  тихого  джентльмена
викторианского вида, который выронил кисть и быстро отшатнулся в  сторону,
когда Люк затормозил в его ногах. Я поднял левой рукой кружку и  вылил  ее
содержимое на правый кулак, в котором из  всех  ощущений  осталось  только
такое, будто я врезал им по горе. Как только я все проделал, свет померк и
наступил миг полнейшей тишины.
     Затем я бухнул кружкой по стойке.
     Помещение выбрало именно этот момент, чтобы  содрогнуться,  словно  в
преддверии землетрясения. С полки упали  две  бутылки,  закачалась  лампа,
кулдыканье стало слабее. Я взглянул  налево  и  увидел,  что  жуткая  тень
Бармаглота отступила несколько в глущобу. Больше того, нарисованная  часть
перспективы теперь протянулась гораздо дальше в нормальное пространство и,
похоже, продолжала наступать  в  этом  направлении,  превращая  трехмерное
пространство в плоскостную неподвижность. Судя по звукам, Бармаглот теперь
удалялся налево, спеша обогнать продвижение плоскости.  Труляля,  Траляля,
Додо и Лягушонок принялись упаковывать свои инструменты.
     Я направился через бар к распростертому телу Люка. Гусеница разбирала
кальян и я заметил, что ее  гриб  наклонился  под  странным  углом.  Белый
Кролик удрал в нору под стойкой и я слышал, как бормотал проклятья Шалтай,
качаясь на табуретке, куда только-только сумел вскарабкаться.
     Я помахал джентльмену с палитрой и приблизился к нему.
     - Извините за беспокойство,  -  сказал  я,  -  но,  поверьте,  это  к
лучшему.
     Я поднял обмякшее тело Люка  и  перекинул  его  через  плечо.  В  мою
сторону устремилась стая игральных карт. Я отпрянул, чтобы  не  мешать  их
стремительному полету.
     - Господи Боже!  Это  напугало  Бармаглота!  -  заметил  позади  меня
джентльмен с палитрой.
     - Что? - переспросил я, не  уверенный,  действительно  ли  желаю  это
знать.
     - Это, - ответил он, показывая в сторону передней части бара.
     Я  посмотрел  и  понял,  что  Бармаглот  проявил   не   трусость,   а
благоразумие.
     В  бар   только   что   вошел   двенадцатифутовый   Огненный   Ангел,
красновато-коричневого цвета, с крыльями,  словно  окна  матового  стекла.
Наряду с намеками на смертоносность, это напоминало мне богомола. На шее у
него был шипованный ошейник, а  из  короткого  меха  при  каждом  движении
высовывались многочисленные, похожие на  тернии,  когти.  Один  из  когтей
зацепил и сорвал с петель  шатающуюся  дверь,  когда  существо  втиснулось
внутрь. Это был зверь Хаоса - редкий, смертельный и высокоразумный. Я  уже
много лет не видел ни одного такого и не желал бы видеть сейчас.  Я  также
нисколько не сомневался, что находится он здесь из-за меня. В какой-то миг
я  пожалел,  что  потратил  заклинание  остановки  сердца  на  всего  лишь
заурядного Брандашмыга. Пока не  вспомнил,  что  у  Огненных  Ангелов  три
сердца. Я оглядывался, когда он заметил меня, издал короткий охотничий вой
и устремился в мою сторону.
     - Мне хотелось бы иметь достаточно времени, чтобы поговорить с  вами,
- сказал я художнику. - Мне нравится ваша работа. К несчастью...
     - Я понимаю.
     - Желаю удачи.
     Я  шагнул  в  кроличью  нору  и  побежал,  низко  пригнувшись   из-за
нависающего потолка. Люк порядком затруднял мне продвижение,  особенно  на
поворотах. Позади послышался скребущий звук и  охотничий  вой  повторился.
Однако, меня немного утешала мысль, что для того, чтобы пройти,  Огненному
Ангелу потребуется увеличить некоторые участки туннеля. А  плохая  новость
заключалась в том, что он был способен это проделать. Эти твари невероятно
сильные и практически неуничтожаемые.
     Я бежал до тех пор, пока пол не провалился у меня под ногами. Я  стал
падать. Протянув свободную руку, я попытался ухватиться за что-нибудь,  но
держаться было не за что. Дна  все  не  было.  Хорошо,  именно  на  это  я
надеялся и наполовину ожидал, что так произойдет. Люк  издал  единственный
тихий стон, но не шевельнулся.
     Мы падали. Вниз, вниз, вниз, как сказал тот человек. Это был колодец,
и он либо был очень глубоким,  либо  мы  падали  очень  медленно.  Сумерки
окружали и я не мог различить  стен  шахты.  В  голове  моей  еще  немного
прояснилось и я понял, что падение будет продолжаться до тех пор,  пока  я
сохраняю контроль над  одной  переменной  -  Люком.  Высоко  вверху  снова
раздался охотничий вой. За ним сразу же  последовал  странный  кулдыкающий
звук. Фракир опять тихо запульсировал  на  моем  запястье,  не  сообщив  в
общем-то ничего такого, о чем  бы  я  не  знал.  Поэтому  я  заставил  его
замолчать.
     Еще прояснение. Я стал вспоминать... Свое нападение на Замок  Четырех
Миров, где я обнаружил мать Люка, Ясру. Нападение оборотня. Свой  странный
визит к Винте Бейль, оказавшейся на самом деле совсем не тем,  чем  должна
была... Ужин  в  Закоулке  Смерти...  Стража,  Сан-Франциско,  хрустальная
пещера... Все яснее и яснее.
     ...И все громче и громче вой Огненного Ангела сверху. Должно быть, он
пробрался через туннель и теперь  спускается.  К  несчастью,  он  обладает
крыльями, в то время, как я могу только падать.
     Я поглядел вверх, однако не смог различить его силуэта.  Наверху  все
казалось темнее, чем внизу. Я надеялся, что уже  приближаюсь  ко  дну  или
тому, что дно заменяет, так как не мог придумать  никакого  иного  выхода.
Слишком  темно,  чтобы  разглядывать  Козырь  или   достаточно   разобрать
проносящиеся мимо детали, чтобы прибегнуть к смещению Отражения.
     Но вскоре я почувствовал, что скорее  плыву,  чем  падаю,  причем  со
скоростью, которая обеспечит сохранение целым при приземлении. К тому  же,
если на самом деле это не  так,  то  есть  средство,  еще  больше  могущее
замедлить  спуск  -  адаптация  одного  из  еще  не  использованных   мною
заклинаний. Однако, эти соображения мало чего стоили, если по дороге  вниз
нас съедят, в случае, если преследователь голоден. Правда, он также  может
просто  расчленить  нас.  Следовательно,  может  возникнуть  необходимость
прибавить  скорость,  чтобы  оторваться  от  преследующего  зверя.  А  это
приведет к тому, что мы разобьемся в лепешку, когда достигнем дна.
     Ох уж эти решения...
     Люк шевельнулся у меня на плече. Я надеялся,  что  он  не  собирается
очнуться, так как у меня не было времени возиться с заклинанием сна,  и  я
находился не в лучшем  положении,  чтобы  нокаутировать  его  вторично.  В
запасе оставался только Фракир. Но если Люк приходит в себя,  то  удушение
только поможет ему очнуться, а не приведет к потере сознания. К тому же он
требовался мне в приличной форме. Он знал многое, чего не знал я и  в  чем
сейчас нуждался.
     Теперь спуск проходил по участку, немного более  светлому,  и  мне  в
первый раз удалось различить стены шахты  и  заметить,  что  их  испещряют
надписи от руки на непонятном языке. Это напомнило  мне  странный  рассказ
Ямайки Кинкэда, но не  натолкнуло  на  соображение  по  поводу  выхода  из
создавшейся ситуации. Сразу после того, как светлый  участок  кончился,  я
разглядел далеко внизу небольшое пятно  света.  И  почти  в  этот  же  миг
услышал вой, теперь уже очень близко.
     Я поднял взгляд как раз вовремя, чтобы  увидеть  опускающегося  через
светлый участок Огненного Ангела. Невдалеке позади него виднелся и  другой
силуэт. Бармаглот тоже отправился вниз и, кажется, показывал лучшее время,
чем любой из нас. Мне сразу же пришло на  ум  соображение  по  поводу  его
цели.  Когда  преследователи  приблизились  еще,  а  пятно   света   внизу
увеличилось,  Люк  опять  шевельнулся.  Однако,  мы   получили   небольшую
отсрочку, так как Бармаглот настиг, наконец, Огненного Ангела и  напал  на
него.
     Свист, вой и кулдыканье разнеслось по шахте гулким эхом, слышались  и
другие звуки - шипение, скрежет о стенку, а иной раз и рычание. Два  зверя
сошлись и рванули друг друга, с глазами, словно умирающие солнца, когтями,
похожими на штыки, образуя адскую пляску смерти в свете, доходившем теперь
до них снизу. Их схватка не вызвала у меня оптимизма, но все же  замедлено
было их продвижение до такой  степени,  что  я  понял,  что  не  требуется
рисковать с малоподходящим  заклинанием,  чтобы  выбраться  из  туннеля  в
целости и сохранности.
     - Уф! - заметил Люк, поворачиваясь вдруг у меня в руках.
     - Согласен, - сказал я. - Но не двигайся,  ладно?  Мы  того  и  гляди
расшибемся...
     - И сгорим, - заявил он, поворачивая голову вверх,  чтобы  посмотреть
на сражающихся чудовищ, а затем вниз, когда сообразил, что мы тоже падаем.
- Что за странный путь ты избрал?
     - Плохой путь, - согласился я, затем меня осенило: именно так  оно  и
есть.
     Отверстие теперь стало  еще  больше,  так  как  еще  приблизилось,  а
скорость  замедлилась,   что   даст   возможность   сносно   приземлиться.
Заклинание, названное мною "Оплеуха Великана", вероятно, замедлит  нас  до
полной остановки или даже может вознести обратно. Лучше получить несколько
синяков, чем в данный момент стать препятствием на пути борющихся чудовищ.
     И впрямь, плохой путь.  Я  думал  о  словах  Рэндома,  когда  мы  под
безумным углом прошли сквозь отверстие, ударились оземь и покатились.
     Спуск наш закончился в пещере, неподалеку от входа в нее.  Направо  и
налево шли туннели. Вход в пещеру оказался за моей  спиной.  Один  быстрый
взгляд показал, что он ведет в солнечную и зеленую  долину,  плохо  сейчас
видимую. Люк неподвижно растянулся рядом со мной. Я сразу поднялся на ноги
и схватил его под мышки. И поволок,  отступая  от  темного  отверстия,  из
которого мы недавно появились. Звуки схватки  чудовищ  раздавались  теперь
очень недалеко.
     Хорошо, что Люк снова оказался без сознания. Если моя догадка  верна,
его состояние достаточно плохое для любого эмберита.  Но  для  эмберита  с
колдовскими  способностями   оно   представляет   собой   крайне   опасную
разновидность магического сна, которого я никогда  ранее  не  встречал.  И
совсем не знал, как именно следует с ним обращаться.
     Я поволок его к  туннелю  справа,  так  как  он  был  уже  других  и,
теоретически, защищаться в нем будет  легче.  Не  успели  мы  укрыться  за
поворотом, как два зверя вывалились сквозь отверстие,  терзая  и  разрывая
друг друга. Они катались по полу пещеры, щелкали когтями, издавали шипение
и свист при особенно удачных ударах. Казалось, они совершенно  забыли  про
нас, и я воспользовался этим и  продолжил  отступление  по  туннелю,  пока
основательно не углубился.
     Я мог только считать, что догадка Рэндома верна. В конце  концов,  он
ведь музыкант и играл во всех Отражениях. К тому же, сам я ничего  лучшего
предложить не мог.
     Я вызвал Знак Логруса. Когда я добился его четкости и зацепил им свои
руки, то мог бы применить  для  удара  по  дерущимся  зверям.  Но  они  не
обращали на меня ни  малейшего  внимания,  а  я  не  желал  привлекать  их
взгляды. К тому же я не был уверен, что удар, эквивалентный  удару  брусом
два на четыре дюйма толщиной, сильно подействует на них. Кроме того, заказ
мой был готов, а пользоваться им надлежало сейчас.
     Поэтому я протянул руку к Логрусу.
     Потребовалось бесконечно долгое время. Пришлось пройти крайне широкий
район Отражений, прежде чем я нашел то,  что  искал.  Затем  мне  пришлось
проделать это вновь. И  еще  раз.  Вещей  требовалось  много,  и  все  они
находились неблизко.
     В то же время сражавшиеся звери не показывали ни  малейших  признаков
ослабления, их когти высекали искры из  стен  пещеры.  Они  поранили  друг
друга в бессчетных количествах мест и тела их покрывала  темная  кровь.  К
тому же очнулся Люк, приподнялся и завороженно уставился на схватку. Я  не
мог сказать, сколь долго она будет приковывать к себе  его  внимание.  Мне
теперь важно, чтобы он пребывал в сознании, и я только радовался,  что  он
не начал думать о других делах.
     Я, кстати, болел за Бармаглота. Тот был просто скверным зверем  и  не
обязательно нацеливался на меня,  когда  его  отвлекло  появление  в  баре
Ангела. А Огненный Ангел играл  совершенно  иную  роль.  Огненному  Ангелу
совсем не полагалось находиться на таком удалении от  Хаоса,  если  только
его не послали. Их дьявольски  трудно  изловить,  еще  труднее  обучить  и
опасно укрощать. Поэтому они подразумевают немалые расходы и  риск.  Никто
не тратит сил на Огненного Ангела за здорово живешь. Главная цель их жизни
- убивать, и, насколько я знал, никто и никогда не применял их в  качестве
слуг, кроме как  при  Дворах  Хаоса.  Они  обладают  огромным  количеством
чувств,  некоторые  из   этих   чувств   явно   паранормальны,   и   могут
использоваться в качестве гончих, преследующих дичь по Отражениям - уж это
я знал. Перемещающегося по Отражениям можно выследить, а Огненные  Ангелы,
кажется, способны взять очень холодный след, коль скоро  в  них  впечатана
неповторимая личность жертвы. Так вот, я попал по Козырю в тот сумасшедший
бар и не знал, могут ли они проникнуть вслед. Но мне приходила мысль,  что
тот, кто обнаружил меня, переправил эту тварь поближе и  выпустил  сделать
свое дело. Чьих бы рук это дело ни было, здесь  все  равно  заметный  след
Хаоса. Отсюда и быстрое превращение в болельщика Бармаглота.
     - Что происходит? - внезапно спросил  меня  Люк  и  стены  пещеры  на
мгновение растаяли, а я услышал слабый музыкальный аккорд.
     - Сложно объяснять, -  отозвался  я.  -  Слушай,  тебе  пришло  время
принять лекарство.
     Я высыпал на ладонь пригоршню только что  принесенных  мною  таблеток
витамина Б-12 и открыл бутылку воды, тоже только  что  вызванную  мною  из
Отражения.
     - Что за лекарства? - спросил он, когда я передал таблетки ему.
     - Предписанное врачом, - ответил я. -  Быстрее  подставляй  рот,  оно
поставит тебя на ноги.
     - Ну ладно.
     Он кинул таблетки в рот и запил одним большим глотком.
     - Теперь вот эти.
     Я  открыл  бутылочку  "Торазина".  Каждая   таблетка   была   в   200
миллиграммов и я не знал, сколько ему дать, поэтому решил  дать  три.  Дал
ему также триптофана и немного фенилаламина.
     Он уставился на пилюли. Стены снова растаяли и вернулась музыка. Мимо
нас проплыло облачко голубого дыма. Внезапно в поле зрения  появился  бар,
недавно покинутый нами. Перевернутые столы поставили на место. Шалтай  все
еще качался, фреска продолжалась.
     - Это клуб! - воскликнул Люк.  -  Нам  следует  отправиться  обратно.
Похоже, вечеринка только-только разгулялась.
     - Сперва прими лекарство.
     - Для чего оно?
     - Ты подцепил какую-то дрянь. Лекарство может вывести ее.
     - Я чувствую себя неплохо. Почти отлично.
     - Прими его!
     - Ладно, ладно!
     Он заглотил все одним махом.
     Бармаглот и Огненный Ангел теперь просто таяли, и мой жест в  сторону
стойки, задевший ее, встретил некоторое сопротивление, хотя эта  штука  не
стала совсем твердой. Затем я внезапно заметил  Кота,  который,  благодаря
своей материализации, казался сейчас наиболее реальным, чем все остальное.
     - Вы появляетесь или исчезаете? - спросил он.
     Люк начал подниматься. Свет разгорелся, хотя стал рассеянным.
     - Эй, Люк, взгляни-ка, - показал я.
     - Что? - спросил он, поворачивая голову.
     Я снова врезал ему в челюсть.
     Когда он рухнул, бар начал таять. Стены пещеры снова обрели четкость.
Я услышал голос Кота.
     - Исчезаете, - произнес он.
     Звуки  борьбы  стали  слышны  в  полной  мере,  только  на  этот  раз
преобладал визгливый вой,  похожий  на  звуки  волынки.  Он  доносился  со
стороны Бармаглота, прижатого к земле и раздираемого  на  части.  Я  решил
применить четвертое заклинание - "Четвертое Июля", оставшееся  у  меня  от
нападения на цитадель. Подняв руки, я произнес магические слова. При  этом
я встал перед Люком, загородив ему таким  образом  обзор,  и,  говоря  их,
отвернулся и плотно зажмурил глаза.  Даже  сквозь  закрытые  глаза  я  мог
ощутить место, где ярко вспыхнул свет. Я услышал, как Люк сказал "Эй!", но
все другие звуки внезапно прекратились. Когда я снова  посмотрел  на  поле
битвы, то увидел, что два чудовища лежат, словно оглушенные, не  двигаясь,
у противоположной от нас стороны пещеры.
     Я схватил Люка за руку и втащил его к себе на плечо. А  затем  быстро
двинулся в пещеру, только раз  поскользнувшись  на  крови  чудовищ,  когда
пробирался вдоль ближайшей стены, направляясь ко входу в  пещеру.  Прежде,
чем я успел добраться до  отверстия,  чудовища  стали  шевелиться,  но  их
движения были скорее рефлекторными,  чем  целеустремленными.  У  выхода  я
остановился и посмотрел на огромный цветочный сад,  в  котором  цвели  все
растения без исключения. Все цветы б