отношение. Указывало ли  это  на  существование
союза против меня? По крайней мере расчет был на то, что я  задумаюсь  над
этим фактом. Не по наущению ли Бенедикта Жерар решил  поразмяться  сегодня
утром? Вполне вероятно.
     В этот момент Джулиан встал, пересек комнату, что-то сказал Бенедикту
и пожал ему руку. Движение привлекло внимание Льювиллы.  Она  повернулась,
закрыв книгу и отложив ее в сторону. Потом улыбнувшись, она подошла к ним,
поздоровалась с  Бенедиктом,  кивнула  Джулиану,  что-то  сказала  Жерару.
Импровизированная конференция становилась все оживленнее. Так, так...
     Четверо против троих и двое колеблющихся...
     Я ждал, глядя на стоящих в другом  конце  комнаты.  Все  были  здесь.
Можно было начинать. И все же...
     Соблазн был так велик! Я знал, что все  мы  были  в  напряжении,  как
будто в комнате внезапно возникло два магнитных полюса.  Интересно,  каким
же образом расположатся кусочки металла?
     Флора быстро взглянула на меня. Я не был уверен в том,  что  за  ночь
она не передумала. Конечно, если ничего не случилось. Нет, я  был  уверен,
что угадал следующий ход.
     Я не ошибся. Я услышал,  как  она  буркнула  что-то  насчет  жажды  и
стакана вина, повернулась и направилась ко мне, точно  ожидая,  что  Фиона
последует за ней. Когда все остались на своих  местах,  она  заколебалась,
внезапно ощутив себя в фокусе  всеобщего  внимания,  но,  приняв  решение,
подошла ко мне.
     - Корвин, - вымолвила она, - налей мне, пожалуйста, вина.
     Не поворачивая головы и не отрывая взгляда от  живой  картины  передо
мной, я бросил через плечо:
     - Рэндом, будь добр, налей Флоре бокал вина!
     - Пожалуйста! - ответил он, и я услышал бульканье.
     Флора кивнула, не улыбнувшись, и прошла мимо меня направо. Четыре  на
четыре, моя дорогая Фиона, пылающая лучами пламени в центре комнаты.
     Она прекрасно все понимала и была в полном  восторге!  Фиона  тут  же
повернулась к зальному зеркалу в темной, покрытой изощренной резьбой раме,
висевшей между двумя стеллажами, и  начала  поправлять  выбившийся  из-под
прически локон у левого виска.
     Она сделала шаг, и среди красно-золотых узоров ковра у ее левой  ноги
что-то сверкнуло зеленью и серебром.
     Мне захотелось одновременно  выругаться  и  улыбнуться.  Вот  стерва,
опять она с нами играет! Но это  у  не  всегда  великолепно  получалось...
Ничего не изменилось. Я шагнул вперед, не улыбнувшись  и  не  выругавшись.
Этого она и ожидала.
     Но Джулиан тоже шагнул к ней, немного опередив меня.  Он  стоял  чуть
ближе и, вероятно, увидел вспышку на долю  секунды  раньше  меня.  Джулиан
осторожно нагнулся и поднял лежавшую на ковре драгоценность.
     - Твой браслет, сестричка, - любезно  произнес  он.  -  Кажется,  эта
глупая вещичка покинула твою кисть. Позволь мне.
     Она протянула руку и улыбнулась ему из-под опущенных ресниц.  Джулиан
застегнул браслет с изумрудами. Покончив с этим, он обвил ее ручку  своими
и повернулся к союзникам. Те искоса посматривали на него, притворяясь, что
заняты своими делами.
     - Мне кажется, тебя позабавит анекдот, который мы сейчас послушаем, -
улыбнулся Джулиан.
     Она улыбнулась ему еще любезней и очаровательней и  высвободили  свою
руку.
     - Благодарю тебя, Джулиан. Уверена, что когда мне  его  расскажут,  я
буду  очень  смеяться.  Боюсь,  что  как  всегда  -  последней,  -   Фиона
повернулась и взяла меня под руку и проворковала: - Но сейчас  мне  больше
всего хочется вылакать бокальчик вина.
     Я отвел ее в свой угол освежиться. Пять на четыре.
     Джулиан, который не  любил  выдавать  своих  чувств,  принял  решение
секундой позже и присоединился к нам. Он налил себе бокал, отхлебнул  вина
и  секунд  десять-пятнадцать  внимательно  смотрел  на  меня,  после  чего
произнес:
     - Кажется, мы все в сборе. Когда же ты собираешься поведать нам,  что
у тебя на уме?
     Я повысил голос и сказал, глядя в другой конец комнаты:
     - Время пришло. Устраивайтесь поудобнее!
     Все подошли поближе, подтащили кресла, уселись и подлили  себе  вина.
Через минуту все приготовились слушать.
     - Спасибо, - промолвил я, когда все успокоились. - Я хотел бы  многое
рассказать вам и, может быть, кое-что даже расскажу. Что  именно,  зависит
от того, что будет сказано вначале, поэтому начнем. Рэндом, расскажи  всем
то, что вчера рассказал мне.
     - Согласен, - проронил он.
     Я сел за стол, а  Рэндом  занял  мое  место,  откинувшись  на  спинку
кресла. Я вновь услышал историю о том, как Бранд связался  с  Рэндомом,  и
как  Рэндом  попытался  его  выручить.  Это  была  краткая   версия,   без
размышлений и выводов, но со вчерашнего дня они  не  вылезали  у  меня  из
головы. И несмотря на пропуски в рассказе, я знал, что остальные  мысленно
дополняют их. Именно поэтому я  и  хотел,  чтобы  первым  говорил  Рэндом.
Решение было принято мной накануне.  Попытайся  я  просто  высказать  свои
подозрения, все почти наверняка решат, что  это  уловка  и  что  я  просто
отвлекаю от себя внимание. После этого они немедленно захлопнут  для  меня
створки своих раковин. Я почти наяву чувствовал металлические щелчки, один
за другим, ожидая их щелканье. А там, сколько бы они не думали, что Рэндом
скажет им только то, что я захочу, но они  его  выслушают,  хоть  и  будут
прикидывать без конца - врет он или нет. Они будут играть идеями,  пытаясь
прежде всего понять, зачем я их собрал. На какое-то время  они  примут  на
веру рассказ Рэндома при условии, что позже он  будет  подтвержден  новыми
фактами. И они будут ждать, где мы возьмем  эти  факты.  Меня  самого  это
чрезвычайно интересовало.
     Ожидая и размышляя, я наблюдал за  ними.  Бесплодное,  но  неизбежное
занятие. Не только подозрительность - простое любопытство требовало, чтобы
я искал на лицах улики, выражения, знаки. Для меня не было более  знакомых
лиц. По крайней мере, я считал, что знаю их лучше любых других. И  конечно
же, эти лица мне ничего не сказали. Может быть, правда,  что  лучше  всего
судить о человеке по первому впечатлению. Что только тогда и  смотришь  на
него по-настоящему, а потом уже мысленно просто проигрываешь  внутри  себя
кассету с записями своего первого впечатления. Мой мозг достаточно  ленив,
чтобы в это можно было поверить. Он при первой же  возможности  использует
свои способности к абстрактному мышлению, чтобы  избежать  лишней  работы.
Поэтому он притворяется, что ничего нового никогда не происходит.  На  сей
раз я заставил его работать, но и это не помогло. Джулиан сохранял обычное
выражение лица: слегка  скучающее,  слегка  довольное.  Жерар  казался  то
удивленным,  то  разгневанным,  то  задумчивым.  Бенедикт  был  мрачен   и
подозрителен. Льювилла -  как  всегда,  печальна  и  непроницаема.  Дейдра
выглядела встревоженной. Лицо Флоры выражало молчаливое согласие, а  Фиона
изучала прочих, не исключая и меня. Составляла  свой  собственный  каталог
реакций.
     Единственное, что можно было сказать  -  рассказ  Рэндома  производил
впечатление. Никто не выдавал  себя,  но  я  видел,  как  исчезала  скука,
улеглись старые  подозрения  и  появились  новые.  Мои  родственники  были
заинтересованны, почти зачарованы. Сначала одиночные, потом настоящий град
вопросов возник почти у каждого. - Подождите, - наконец, прервал я  их,  -
дайте Рэндому закончить. Пусть расскажет  все.  На  некоторые  вопросы  он
ответит сам, а остальные задавайте потом.
     Кивки, недовольное ворчание, и Рэндом  довел  рассказ  до  конца.  То
есть, до нашего сражения со звероподобными людьми в доме Флоры. Он заявил,
что Каина убили их собратья, что подтвердила и Флора.
     Затем, когда снова посыпались вопросы, я внимательно следил за  ними.
Если они касались сути  истории  Рэндома  -  бога  ради!  Но  я  не  желал
размышлений на тему о возможности того, что за всем этим стоит  кто-то  из
нас. Как только все это выплывет наружу, тут же начнутся разговоры обо мне
и наведение тени на ясный день. Это может привести к обмену  резкостями  и
тогда встреча примет  нежелательный  характер.  Лучше  сначала  попытаться
найти доказательства и, избежав  взаимных  упреков  и  обвинений,  загнать
виновного в угол, заодно укрепив свои позиции.
     Итак, я наблюдал и ждал. Почувствовав, что решающий момент близок,  я
остановил часы.
     - Если бы мы знали все, то не понадобились  бы  споры  и  домыслы,  -
заявил я. - Возможно, мы сможем получить  ответы  на  свои  вопросы  прямо
сейчас. Поэтому я и собрал вас.
     Прямо в точку. Они были  у  меня  в  руках:  внимательные  и  готовые
действовать. Может, даже стремящиеся что-то сделать.
     - Я предлагаю попытаться найти Бранда и доставить  его  домой,  прямо
сейчас.
     - Каким образом? - поинтересовался Бенедикт.
     - Через Карты.
     - Это уже было, - вспомнил Джулиан. - Так до него не добраться. Он не
отвечает.
     - Я не о том. Я просил вас  принести  с  собой  полные  Колоды  Карт.
Надеюсь, они с вами?
     Все дружно заворочали головами в знак согласия.
     - Отлично, - продолжал я.  -  Давайте  вынем  Карты  и  найдем  Карту
Бранда. Я предлагаю одновременно попытаться связаться с ним нам всем.
     - Любопытная мысль, - произнес Джулиан.
     - Да, - согласился Бенедикт, доставая свою Колоду и тасуя Карты. - По
крайней мере стоит попробовать. Может, энергия и возрастет.
     Я нашел Карту Бранда и подождал, пока другие сделают тоже самое.
     - Давайте действовать согласованно. Все готовы? - спросил я.
     Восемь утвердительных ответов.
     - Тогда начали! Раз, два, три! Я вгляделся в свою  Карту.  Бранд  был
похож лицом на меня, но меньше  ростом  и  изящнее.  Волосы  у  него  были
огненные, как у Фионы. Он был одет в зеленый костюм для  верховой  езды  и
скакал на белом коне. Когда это было?  -  подумал  я.  Мечтатель,  мистик,
поэт,  всегда  печальный  или  восторженный,  циничный   или   безгранично
доверчивый, Бранд, казалось, не знал умеренности в чувствах. Не то,  чтобы
он был психопатом, нет, слишком сложным был его характер,  и  все  же,  со
множеством оговорок, это слово объясняло, к чему он шел. Должен  признать,
что иногда Бранд был так очарователен, тактичен и предан, что я ставил его
выше всех своих сородичей. Но временами он  бывал  так  злобен  и  жесток,
едок, что я старался избегать его, опасаясь, что сорвусь и  искалечу  его.
Последний раз, когда я видел Бранда, незадолго до нашей ссоры с  Эриком  и
моей ссылки, он был именно в подобном настроении.
     ...Таковы были мои мысли и  чувства,  когда  я  вглядывался  в  Карту
Бранда,  мысленно  искал  его,   напрягал   свою   волю,   чтобы   открыть
пространство, которое Бранд должен был заполнить.  Остальные  были  заняты
тем же, перебирая свои воспоминания.
     Карта медленно изменялась, появилась иллюзия глубины. Я почувствовал,
что все стало расплываться: знакомое  ощущение,  указывающее  на  то,  что
контакт установлен. Карта в моих руках  стала  холодной,  все  поплыло.  И
внезапно, изображение стало четким, устойчивым, живым.
     Бранд, похоже, находился в  камере.  Позади  него  высилась  каменная
стена, на полу валялась солома. Он был закован в цепь,  пропущенную  через
огромный болт с кольцом, вбитым в стену над его головой. Цепь была длинная
и позволяла ему передвигаться. Сейчас Бранд,  используя  эту  возможность,
лежал в углу, растянувшись на куче тряпья и соломы. Его  волосы  и  борода
очень отросли, и я никогда не видел его таким  худым.  Бранд  был  одет  в
грязные лохмотья. Казалось, он спал. Я вспомнил свою тюрьму - вонь, холод,
отвратительную еду, сырость, одиночество,  безумие,  которое  приходило  и
снова покидало меня. По крайней мере, его глаза были целы, потому что  они
засверкали, когда несколько голосов  произнесли  его  имя.  Я  увидел  их:
зеленые, пустые, ничего не выражающие.
     Наркотики? Или он считает, что у него галлюцинация?
     Но внезапно Бранд воспрянул духом. Он вскочил и протянул руку.
     - Братья! - воскликнул он. - Сестры!
     - Я иду к тебе!
     Крик потряс комнату.
     Жерар вскочил на ноги, опрокинув свое кресло, одним  прыжком  пересек
комнату и сорвал со стены огромный боевой топор. Он накинул  петлю  орудия
близкого боя на кисть руки, в которой держал  Карту.  На  мгновение  Жерар
замер, вглядываясь в нее, затем вытянул вперед свободную руку  и  внезапно
оказался там, в камере, прижимая к себе  Бранда,  который  именно  в  этот
момент потерял сознание. Изображение заколебалось, контакт прервался.
     Выругавшись, я стал  лихорадочно  ворошить  Колоду  в  поисках  Карты
Жерара. Остальные делали то же самое. Найдя ее, я сосредоточился в поисках
контакта. Все медленно растаяло, изменилось и вновь обрело форму. Есть!
     Жерар, туго натянув цепь, приложил ее к стене и рубил  топором.  Цепь
оказалась прочной  и  пока  выдерживала  его  мощнейшие  удары.  Несколько
звеньев были расплющены  и  испещрены  глубокими  зарубками.  Но  к  этому
времени прошло уже минуты две. Звон  и  удары  топора  привлекли  внимание
тюремщиков.
     Слева  донесся  шум,  скрежет,  звуки  открывающихся  засовов,  скрип
петель. Хотя все это происходило вне поля  моего  зрения,  не  приходилось
сомневаться, что дверь камеры открывается. Бранд  стоял  на  ногах.  Жерар
продолжал перерубать цепь!
     - Жерар! Дверь! - крикнул я.
     - Слышу! - воскликнул он, обернув цепь вокруг руки и  дернув  ее.  Но
цепь не поддавалась.
     Один из рогоруких воинов бросился на него  с  поднятым  мечом.  Жерар
отбросил цепь и взмахнул топором. Стражник упал, но  на  его  место  встал
другой,  третий,  четвертый  обходил  его  сбоку.  Остальные  также   были
неподалеку.
     В этот момент я увидел резкое движение, и  на  живой  картине  возник
Рэндом. Он стоял на коленях, сжимая правой рукой  руку  Бранда,  а  другой
держал перед собой кресло, словно щит. Ножки  кресла  были  направлены  на
стражников. Рэндом вскочил на ноги и ринулся на атакующих, врезаясь в них,
точно таран. Стражники отступили. Рэндом поднял кресло и размахнулся. Один
из стражников лежал мертвый на полу, другой  отползал  в  сторону,  сжимая
обрубок правой руки. Рэндом схватил кинжал  и  погрузил  его  в  ближайшее
брюхо, затем раздробил два черепа креслом и отогнал последнего  стражника.
Самое жуткое было в том, что пока шла заварушка, мертвец поднялся с пола и
стал медленно подниматься в воздух,  истекая  кровью.  Получивший  удар  в
живот, рухнул на колени, сжимая руками кинжал.
     Тем временем Жерар схвати цепь обеими руками, уперся ногой в стену  и
рванул. Его плечи напряглись,  на  спине  вздулись  мускулы,  но  цепь  не
поддавалась. Десять секунд, пятнадцать...
     Цепь со звоном лопнула. Жерар чуть не упал, но  удержался  на  ногах,
выбросив руку в сторону. Он оглянулся, очевидно  на  Рэндома,  которого  в
этот момент я не видел. Видимо, все было в порядке, потому что он нагнулся
и поднял Бранда, вновь потерявшего сознание.  Держа  его  в  руках,  Жерар
повернулся и из-под обмякшего тела  протянул  руку.  Рядом  с  ним  возник
Рэндом, уже без кресла, и тоже подал нам знак.
     Все мы потянулись к ним и через секунду они уже были с нами.
     Раздался приветственный крик и все кинулись к Бранду,  чтобы  увидеть
нашего Бранда, которого столько лет не было с нами и которого  только  что
удалось вырвать  из  лап  загадочных  тюремщиков.  Наконец-то  можно  было
надеяться, что мы получим ответы на кое-какие вопросы. Но он был так слаб,
так худ, так бледен...
     - Назад! - рявкнул Жерар. - Дайте  положить  его  на  кушетку.  Потом
будете смотреть сколько вам...
     Наступила мертвая тишина. Все подались назад и окаменели. Потому  что
Бранд был в крови, и кровь капала с ножа, торчащего  в  его  правом  боку,
ближе к спине. Несколько секунд назад ножа там не было. Кто-то только  что
попытался распороть ему почки и, вполне возможно, что за всем  этим  стоит
кто-то из нас, получило убедительное доказательство, но это  нисколько  не
обрадовало меня. В это мгновение я собрал в кулак все,  стараясь  мысленно
сфотографировать положение каждого из нас. Потом  чары  рассеялись.  Жерар
отнес Бранда на диван, все отступили, поняв не только то,  что  произошло,
но что из этого следует.
     Жерар уложил Бранда на  кушетку  лицом  вниз  и  сорвал  его  грязную
рубашку.
     - Принесите чистой  воды,  его  надо  обмыть!  -  приказал  он.  -  И
полотенца. Быстро! Физиологический раствор, глюкозу, что-нибудь,  из  чего
можно соорудить капельницу. Тащите всю аптечку!
     Дейдра и Флора бросились к двери.
     - Мои комнаты ближе всего, - подсказал им Рэндом. - Там есть аптечка.
А установка для внутривенного вливания  стоит  в  лаборатории  на  третьем
этаже. Я помогу вам.
     Они вышли.
     Любой из нас какое-то время изучал международную медицину и в  Эмбере
и в Тени. Но то, что знали в  Тени,  не  всегда  было  годно  для  Эмбера.
Например,  большинство  антибиотиков  из  теневых  миров   в   Эмбере   не
действовали. С другой стороны, иммунологические процессы у  нас  протекали
не так, как у людей,  которых  мы  изучали:  для  нас  было  очень  сложно
чем-нибудь заразиться, и даже если  это  и  случалось,  мы  справлялись  с
болезнями намного быстрее. К тому же, мы обладаем мощными регенерационными
способностями.
     Все это понятно. Оригинал всегда  лучше  своей  тени.  Мы,  эмбериты,
знали об этом с раннего возраста, поэтому каждый из  нас  изучал  медицину
еще в молодости. И что бы там не говорили о  том,  что  человек  сам  себе
лучший врач, все это восходит к нашему недоверию во  всем  и  ко  всем,  а
особенно к тем, кто может держать  нашу  жизнь  в  своих  руках.  Не  могу
утверждать, что это недоверие не имеет оснований. Все это частично поможет
понять, почему я не бросился на помощь к Бранду,  оттолкнув  Жерара,  хотя
всего пару поколений назад окончил медицинский колледж на  теневой  Земле.
Кроме того, Жерар теперь не подпускал к Бранду  никого.  Джулиан  и  Фиона
шагнули было вперед, очевидно подумав об одном и том  же,  но  левая  рука
Жерара преградила им путь, словно шлагбаум на железнодорожном переезде.
     - Нет уж, - заявил он. - Я уверен, что это не моих  рук  дело,  а  об
других я так не думаю. Кто бы это ни был, второй попытки он не получит.
     Если бы такую рану получил любой здоровый член нашей семьи, я мог  бы
с уверенностью сказать,  что  он  обязательно  выживет,  если  продержится
первых полчаса. Но Бранд находился в таком состоянии... ни за что ручаться
нельзя.
     Когда Рэндом и девочки вернулись с  лекарствами  и  приборами,  Жерар
вымыл Бранда, зашил  рану  и  перевязал  его.  Он  подключил  аппарат  для
внутривенного вливания.  Рэндом  отыскал  молоток  и  зубило.  Жерар  сбил
наручники, укрыл Бранда простыней и одеялом и вновь пощупал пульс.
     - Как там? - поинтересовался я.
     - Пульс слабый, - ответил он, пододвинул кресло к дивану и уселся.  -
Принесите  мне  меч  и  бокальчик  вина.  Я  еще  ничего  не  пил,  да   и
проголодался. Не осталось ли там чего-нибудь?
     Льювилла направилась к буфету, а Рэндом  притащил  меч,  висевший  на
вешалке за дверью.
     - Ты что, собрался переселиться сюда? -  спросил  Рэндом,  протягивая
Жерару оружие.
     - Совершенно верно.
     - Может, перенести Бранда в другую постель, поудобнее?
     - Ему и здесь хорошо. Я сам решу, когда его можно будет переложить. А
пока разожгите-ка огонь в камине. И погасите свечи.
     Рэндом кивнул.
     - Сейчас, - ответил он и взял кинжал, вытащенный  из  тела  Бранда  -
тонкий стилет, диной в семь дюймов. Рэндом положил  оружие  на  ладонь:  -
Кому-нибудь это знакомо?
     - Нет, - ответил Бенедикт.
     - Нет, - сказал Джулиан.
     - Нет, - ответил я.
     Женщины покачали головами.
     Рэндом внимательно рассматривал кинжал.
     - Его легко спрятать в рукаве, сапоге или в корсете... да, для  этого
нужна недюжинная смелость.