ая то, что делает.
     - Мандор, - сказал я, - знаешь, это мать послала ти'га заботиться обо
мне.
     - Да, - отозвался он, - когда ты выходил из комнаты,  она  рассказала
мне об этом. Заклятие, кроме всего прочего, не позволяло ей  признаться  в
этом.
     - Она торчала тут просто, чтобы оберегать меня, или  заодно  шпионила
за мной?
     - Кто знает. Такой вопрос у нас не всплывал. Но,  похоже,  ее  страхи
были небеспочвенны. Тебе грозила опасность.
     - Думаешь, Дара знала про Люка с Ясрой?
     Он хотел было пожать плечами, поморщился и задумался.
     - И опять - кто знает? Если так, то на следующий вопрос - откуда  она
про них узнала? - я тоже не отвечу. Лады?
     - Лады.
     Закончив разговаривать, Рэндом закрыл Козырь. Потом  он  обернулся  и
некоторое время не отрываясь смотрел на  Виалу.  Вид  у  него  был  такой,
словно собравшись  что-то  сказать,  он  подумал  получше  и  посмотрел  в
сторону. На меня. Тут я услышал, как стонет  Корал  и,  поднимаясь,  отвел
глаза.
     - Минутку, Мерлин, - сказал Рэндом. - Потом удерешь.
     Я встретил его взгляд. Трудно сказать, был ли он гневным  или  просто
любопытным - нахмуренные брови  и  сузившиеся  глаза  могли  означать  что
угодно.
     - Сэр? - сказал я.
     Он подошел, взял меня за локоть и развернул спиной к кровати, уводя к
двери в соседнюю комнату.
     - Виала, я займу на несколько минут твою мастерскую, - сказал Рэндом.
     - Конечно, - отозвалась она.
     Он впустил меня и затворил двери.  У  противоположной  стены  упал  и
разбился бюст Жерара. Рабочую площадку в дальнем конце мастерской занимало
многоногое морское животное, каких я никогда не видел - весьма вероятно ее
новая работа.
     Неожиданно Рэндом повернулся ко мне, обшаривая глазами мое лицо.
     - Ты следил за положением дел между Кашерой и Бегмой?
     - Более или менее, - ответил я. - Вчера  вечером  Билл  вкратце  ввел
меня в курс дела. Эрегнор и все такое.
     - А он сказал тебе, что мы собираемся принять Кашеру в Золотой Круг и
решить проблему Эрегнора, признав право  Кашеры  на  эту  часть  настоящих
земель?
     Мне не  понравилось,  как  был  задан  этот  вопрос,  и  не  хотелось
впутывать Билла в неприятности. Похоже, на момент нашего с  ним  разговора
это все еще было тайной. Поэтому я сказал.
     - Боюсь, всех подробностей я не помню.
     - Да, мы намеревались поступить именно так, - сказал Рэндом. - Обычно
мы  не  даем  подобных  обязательств  -  таких,  которые  дают  одной   из
заключивших договор сторон преимущества за счет другой. Но Арканс,  герцог
Шадбернский,  застал  нас...  ну,  врасплох,  что  ли.   Он,   как   глава
государства, лучше отвечал нашим целям и теперь, когда  мы  избавились  от
этой рыжей стервы, я уже готовил ему путь на трон.  Все-таки,  раз  уж  он
воспользовался случаем взойти на трон после того, как  право  наследования
было нарушено дважды, то знал, что отчасти может  на  меня  положиться,  и
потребовал Эрегнор, ну, я и отдал ему его.
     - Понятно, - сказал я, - все, кроме того, как это влияет на меня.
     Он повернул голову, изучая меня левым глазом.
     -  Коронация  должна  была  состояться  сегодня.  Я,  честно  говоря,
собирался чуть позже переодеться и козырнуть туда...
     - Вы употребляете прошедшее  время,  -  заметил  я,  чтобы  заполнить
молчание, в котором он меня оставил.
     - Вот именно. Вот именно, -  пробормотал  он,  отворачиваясь,  сделал
несколько  шагов,  поставил  ногу  на  обломок  разбитой  статуи  и  снова
обернулся. - Милейший герцог теперь или мертв, или в плену.
     - И коронации не будет? - спросил я.
     - Напротив, - сказал Рэндом, продолжая разглядывать меня.
     - Сдаюсь, - сказал я. - Скажите, что происходит?
     - Сегодня на рассвете была предпринята удачная атака.
     - На Дворец?
     - Может быть, и на Дворец тоже. Но атаку подкрепили воинскими  силами
извне.
     - А что в это время делал Бенедикт?
     - Вчера, как раз перед тем, как самому вернуться  домой,  я  приказал
ему отвести  войска.  Положение  казалось  стабильным,  и  мы  сочли,  что
нехорошо, если во время коронации там будут находиться войска Эмбера.
     - Верно, - сказал я. - И вот, стоило Бенедикту убраться,  как  кто-то
вторгся туда и разделался с человеком, который должен был стать королем, а
тамошней полиции даже не пришло в голову, что это некрасиво?
     Рэндом медленно кивнул.
     - Примерно так, - сказал он. - Ну так как по-твоему, почему это могло
случиться?
     - Возможно, там были не так уж недовольны новым положением дел.
     Рэндом улыбнулся и щелкнул пальцами.
     - Гений, - сказал он. - Можно подумать, ты знал, что делается.
     - И ошибиться, - сказал я.
     - Сегодня   твой  бывший   одноклассник   Люкас  Рейнард   становится
Ринальдо_I, королем Кашеры.
     - Будь я проклят, - сказал я. - Понятия не  имел,  что  он  и  впрямь
хочет этим заниматься. Что вы намерены делать по этому поводу?
     - Думаю пропустить коронацию.
     - Я заглядываю чуть дальше.
     Рэндом взглянул и, пинками отшвыривая обломки, повернул прочь.
     - То есть не собираюсь ли я послать Бенедикта назад  чтобы  свергнуть
Ринальдо?
     - Коротко говоря, да.
     - Это выставит нас в очень скверном свете. Только что сделанное Люком
не выходит за рамки политики Грауштаркиана, которая там в большой чести. В
свое время мы вторглись в Кашеру и помогли исправить  ситуацию,  уж  очень
быстро она превращалась в политическую бойню. Можно было  бы  вернуться  и
проделать это еще раз, если бы речь шла о каком-нибудь идиотском нападении
полоумного генерала или нобля, одержимого  манией  величия.  Но  претензии
Люка законны и действительно имеют  под  собой  больше  оснований,  чем  у
Шэдберна.  К  тому  же  Люк  популярен.  Он  молод  и  производит  хорошее
впечатление. Вернись мы туда, у нас будет куда меньше  оправданий,  чем  в
первый раз. Даже при нынешнем  положении  дел  мне  чуть  ли  не  хотелось
рискнуть  быть  названным  агрессором,  только   бы   спихнуть   с   трона
самоубийцу-сынка этой стервы. Потом мои люди в  Кашере  доносят,  что  его
защищает Виала, и я спросил  ее  об  этом.  Она  говорит:  это  правда,  и
добавляет, что, когда это случилось, ты был там. Виала  сказала,  что  все
мне расскажет, когда Дворкин закончит  делать  операцию,  потому  что  ему
могут понадобиться ее способности. Но  я  не  могу  ждать.  Расскажи,  что
случилось.
     - Сначала скажите мне еще вот что.
     - Что?
     - Какие военные силы привели Люка к власти?
     - Наемники.
     - Наемники Далта?
     - Да.
     - Добро. Со своей вендеттой против Дома Эмбера Люк покончил, - сказал
я. - И сделал это лишь позавчера ночью, по своей воле, поговорив с Виалой.
Тогда она и дала ему кольцо.  Тогда  я  думал,  что  оно  должно  помешать
Джулиану пытаться убить его, пока мы не доберемся до Ардена.
     - В ответ на так называемый  ультиматум  Далта  относительно  Люка  и
Ясры?
     - Правильно. У меня и мысли не было, что кто-то мог задумать  заранее
свести Люка с Далтом, чтобы они сумели сбежать и нанести удар. Это значит,
даже драка была подстроена... теперь мне приходит в  голову,  что  у  Люка
была возможность переговорить с Далтом до нее.
     Рэндом поднял руку.
     - Погоди, - сказал он. - Расскажи-ка мне все с самого начала.
     - Идет.
     Что я и сделал. К тому времени,  как  я  закончил,  мы  оба  измерили
мастерскую шагами несчетное число раз.
     - Знаешь, - сказал он потом, - сдается мне, Ясра подстроила  все  это
до того, как начала свою карьеру в качестве предмета обстановки.
     - Я думаю об этом, - сказал я,  надеясь,  что  Рэндом  не  собирается
особо заострять внимание на том, где она сейчас. И  чем  больше  я  думал,
припоминая ее реакцию на известия о Люке после нашего рейда в  Замок,  тем
сильнее чувствовал, что Ясра не только сознавала, что  творится,  но  даже
общалась с Люком уже после меня.
     - Сделано все было очень гладко, - заметил  Рэндом.  -  Далт,  должно
быть, действовал по старым приказам. Точно не зная, как добраться до  Люка
или узнать, где Ясра, и получить свежие инструкции,  он  решился  на  этот
маневр, чтобы отвлечь внимание  Эмбера.  Бенедикт  мог  еще  раз  выкинуть
Далта, с прежним мастерством и куда успешнее.
     - Верно. Догадываюсь, что, как только дело дошло до серьезных  вещей,
вам пришлось отдать должное противнику. Еще это значит, что  Люку,  должно
быть, не один раз приходилось  поспешно  вырабатывать  план  -  вот  он  и
придумал ту драку, когда недолго общался с Далтом  в  Ардене.  Значит,  на
самом деле Люк управлял ситуацией, а нас заставлял думать, что он пленник,
и это мешало оценить, какой угрозой для Кашеры он был на самом деле - если
вам угодно взглянуть на это так.
     - А как еще можно на это смотреть?
     - Ну, вы же сами сказали, его претензии не совсем незаконны.  Что  вы
намерены предпринять?
     Рэндом потер виски.
     - Отправиться вслед за ним и помешать коронации значило бы вызвать  у
всех крайнее неодобрение, - сказал он. - Хотя  любопытство  у  меня  берет
верх над прочими чувствами. Ты  сказал,  что  этот  парень  умеет  здорово
усадить в лужу. Ты был там. Он что же, заморочил Виале голову и она  взяла
его под свою защиту?
     - Нет, - сказал я. - Он,  похоже,  был  удивлен  подобным  жестом  не
меньше меня. Люк прекратил вендетту вот  почему:  он  чувствовал,  что  их
честь отмщена, что мать просто использует его, и из-за нашей дружбы. Никто
не заставлял его делать это. Я  по-прежнему  думаю,  что  Виала  дала  ему
кольцо, чтобы вендетта прекратилась и никто из нас не охотился бы на  него
с оружием.
     - Очень на нее похоже, - сказал Рэндом. - Думай я, что он  использует
ее в своих целях, я сам бы добрался  до  него.  Тогда  неловкость  с  моей
стороны оказалась бы непреднамеренной и не мешала бы мне жить спокойно.  Я
готовил на трон Арканса, но в последнюю  минуту  его  отпихнул  в  сторону
человек, которому покровительствует моя жена. Еще немного  -  и  создастся
впечатление, что в самом центре  существуют  некоторые  разногласия,  а  я
терпеть этого не могу.
     -  Подозреваю,  что  Люк  окажется  отличным  посредником   в   делах
примирения. Мы достаточно хорошо знакомы и я знаю, что Люк  учитывает  все
тонкости. По-моему, Эмберу будет очень легко иметь с  ним  дело  на  любом
уровне.
     - Бьюсь об заклад, это так. Почему бы нет?
     - Причин никаких, - сказал я. - Что же теперь будет с договором?
     Рэндом улыбнулся.
     - Я ПАС.  Условия  Эрегнорского  договора  никогда  не  казались  мне
правильными. Теперь же, если договор перестанет существовать, мы  вернемся
к нему аб иницио. Я вовсе не уверен, нужен ли нам вообще какой-то договор.
Черт с ним.
     - Держу пари, Рэндом, Арканс все еще жив.
     - Думаешь, Люк держит его заложником, чтобы тот не  получил  от  меня
положения в Золотом Кругу?
     Я пожал плечами.
     - Насколько вы близки с Аркансом?
     - Ну, уговорил-то его на это я... чувствую, я в долгу перед ним. Хотя
и не в таком уж большом.
     - Понятно.
     -  В  такой  момент  для  Эмбера  станет  потерей  лица  даже  начало
переговоров со столь незначительной державой, как Кашера.
     - Не спорю, - сказал я, - и,  кстати,  официально  Люк  еще  не  стал
главой государства.
     - Но если бы не я, Арканс продолжал бы наслаждаться жизнью  на  своей
вилле, а Люк, кажется, и впрямь твой друг... себе на уме, но друг.
     - Вам хотелось бы, чтобы я упомянул об этом на предстоящем обсуждении
атомной скульптуры Тони Прайса?
     Он кивнул.
     - Чувствую, очень скоро ты сможешь обсуждать  искусство.  А  в  самом
деле, тебе не мешало бы посетить коронацию  своего  приятеля.  В  качестве
частного лица. Тут будет очень кстати твое двойное право  наследования,  а
Люку так и так будет оказана честь.
     - Все равно ему нужен договор - готов держать пари.
     - Даже если бы мы намеревались дать на это согласие, мы не  могли  бы
твердо обещать ему Эрегнор.
     - Понятно.
     - А ты не уполномочен брать с нас какие-либо обязательства.
     - Это тоже понятно.
     - Тогда почему бы тебе немного не отмыться, не отправиться к  нему  и
не поговорить с ним об этом? Твоя комната - прямо за провалом. Можешь уйти
через пролом в стене и съехать вниз  -  я  тут  нашел  балку,  которая  не
пострадала.
     - Ладно, так я  и  сделаю,  -  ответил  я,  держа  курс  в  указанном
направлении. - Но сначала один вопрос - совершенно не по теме.
     - Да?
     - Возвращался ли недавно мой отец?
     - Ничего не  знаю  об  этом,  -  сказал  Рэндом,  медленно  покачивая
головой. - Все мы  отлично  умеем  маскировать  свои  приходы  и  уходы...
конечно, если есть желание. Но думаю, будь он где-нибудь здесь, он дал  бы
мне знать.
     - Вот и я так думаю, - сказал я, выходя сквозь  стену,  и  обходя  по
краю провал.



                                    11

     Нет.
     Я  повис  на  балке,  раскачался  и  отпустил  ее.  И  почти   изящно
приземлился в центре холла посередине между двух  дверей.  Правда,  первая
дверь исчезла вместе с куском стены, через которую обеспечивала вход - или
выход, смотря, с какой стороны вам случалось находиться, - не говоря уже о
моем любимом кресле и застекленной коробке, в которой я  держал  набранные
на побережьях мира морские раковины. Жаль.
     Я протер глаза и пошел  прочь,  потому  что  сейчас  даже  вид  моего
разрушенного жилища  отходил  на  второй  план.  Черт,  у  меня  и  раньше
разрушали комнаты. Обычно тридцатого апреля...
     Я медленно повернулся...
     Нет.
     Да.
     На другой стороне холла, напротив моих  комнат,  там,  где  до  этого
передо мной была пустая стена, теперь оказался коридор, уходящий на север.
Спрыгивая  с  балки,  я  мельком  увидел  его  искрящуюся   протяженность.
Изумительно.  Боги  только  что   еще   раз   ускорили   мое   музыкальное
сопровождение. Я и раньше бывал в одном  из  самых  обыкновенных  отрезков
этого коридора, на четвертом этаже, тот  шел  с  востока  на  запад  между
кладовками. Коридор Зеркал - одна из загадочных аномалий Эмберского замка.
Мало того, что в одну сторону он кажется длиннее, чем  в  другую,  он  еще
полон зеркал, которым нет числа. Нет числа в буквальном  смысле.  Попробуй
сосчитать  -  и  никогда  не  получишь  дважды   одинакового   результата.
Укрепленные высоко над головой, тонкие свечи мигают, отбрасывая бессчетное
число  теней  на  зеркала  большие  и  маленькие,  узкие  и   приземистые,
подцвеченные, искажающие, зеркала в искусно вылепленных или вырезанных  из
дерева рамах, ровные зеркала в простых рамах и зеркала вообще без рам,  на
множество  зеркал  остроугольных  геометрических  форм,   бесформенных   и
изогнутых зеркал.
     Несколько  раз  мне  случалось  проходить   Коридором   Зеркал,   где
чувствовался  запах  ароматических  свечей,   и   иногда   подсознательно,
присутствие среди отражений чего-то такого, что  при  быстром  взгляде  на
него немедленно исчезало. Я ощущал  сложное  очарование  этого  места,  но
будить его спящего гения ни разу не приходилось. Может, оно и  к  лучшему.
Как знать, чего ожидать в подобном  месте  -  по  крайней  мере,  так  мне
когда-то говорил Блейз. Откуда ему было знать точно,  выталкивают  ли  эти
зеркала в темные королевства Отражения, или очаровывают, навевая  странное
состояние дремы; переносят ли в край одних только образов, который украшен
содержанием души; ведут  ли  полную  злобы  или  безвредную  игру  умов  с
наблюдателем; или же не делают ничего из вышеперечисленного, или все,  или
только кое-что? В любом случае, Коридор был не  так  уж  безвреден  -  там
время от времени находили воров, слуг или визитеров - которые были  мертвы
или с весьма необычным выражением лица блуждали, что-то бормоча, по  этому
сверкающему пути. Как правило, перед равноденствиями и  солнцестояниями  -
впрочем, это могло произойти и в любое время года, - Коридор перемещался в
иное место,  иногда  просто  отбывал  куда-то  на  время.  К  нему  обычно
относились с подозрением, остерегались, избегали, хотя он мог и  причинить
вред, и вознаградить, мог выдать полезное знамение или помочь проникнуть в
суть вещей с такой же готовностью, как и расстроить или лишить присутствия
духа. Неуверенность вызывала трепет.
     А  иногда,  говорили  мне,  он  как   будто   появлялся   в   поисках
определенного человека, принося свои сомнительные дары. В  таких  случаях,
по слухам, отвергнуть их было куда опаснее, чем принять приглашение.
     - Эй, ладно, - сказал я. - Сейчас?
     Вдоль коридора  плясали  тени,  я  уловил  опьяняющий  аромат  тонких
свечек. И пошел вперед. Сунув левую руку за угол,  я  похлопал  по  стене.
Фракир не шелохнулся.
     - Это Мерлин, - сказал я. - Сейчас я вроде как занят. Ты уверен,  что
желаешь отражать именно меня?
     Ближайший огонек на миг показался огненной рукой,  которая  манила  к
себе.
     - Черт, - прошептал я и широким шагом направился вперед.
     Когда я вошел, то не ощутил никакой перемены. Пол  покрывала  длинная
дорожка с красным  узором.  Вокруг  огоньков,  мимо  которых  я  проходил,
мельтешила моль. Я был наедине  с  самим  собой,  отраженным  под  разными
углами, мигающий свет превращал мою одежду  в  костюм  Арлекина,  пляшущие
тени меняли лицо.
     МЕРЦАНИЕ.
     На миг показалось, что с высоты, из маленького овала в  металлической
раме, на меня смотрит  суровое  лицо  Оберона  -  но,  конечно,  тень  его
последнего Величества с тем же успехом могла оказаться игрой света.
     МЕРЦАНИЕ.
     Готов  поклясться,  что  из  висящего  не   столь   высоко   ртутного
прямоугольника в керамической  раме  из  цветов  на  меня  искоса  глянуло
собственное  лицо  -  но  искаженное,  больше  похожее  на   звериное,   с
болтающимся языком. Я  живо  обернулся,  и,  дразня,  оно  тут  же  обрело
человеческие черты.
     Я все шел. Шаги были приглушенными. Дыхание несвободным. Я задумался,
не вызвать ли логрусово или даже лабиринтово зрение. Правда, ни  того,  ни
другого очень не хотелось - еще слишком свежи были  воспоминания  о  самых
гнусных чертах обеих Сил, чтобы я чувствовал себя комфортно.  Уверенность,
что со мной вот-вот что-то случится, не покидала меня.
     Остановившись, я принялся изучать зеркало  в  раме  черного  металла,
инкрустированной серебряными символами разнообразных магических  искусств,
которое счел подходящим себе по размеру. Стекло было темным, словно в  его
глубине, не заметные глазу, плавали духи. Мое лицо в нем  выглядело  более
худым, черты стали резче, а над головой то  появлялись,  то  исчезали  еле
видные  пурпурные  нимбы.  В  отражении  было  что-то  холодное  и  смутно
зловещее, но, хотя я долго разглядывал его, ничего не случилось,  не  было
ни вестей, ни озарений, ни изменений. Чем дольше я на  него  смотрел,  тем
больше все эти драматические штрихи казались игрой света.
     Я  пошел  дальше,  мимо  быстро  мелькавших  перед  глазами  неземных
пейзажей, экзотических существ, намеков на воспоминания, мимо явившихся из
подсознания умерших друзей и родственников. Из одного  омута  кто-то  даже
помахал мне кочергой.  Я  помахал  в  ответ.  В  любое  другое  время  эти
странные, а может, и угрожающие явления напугали бы меня куда сильнее,  но
я только что пришел в себя после  травмы,  нанесенной  моими  странствиями
между отражений. По-моему, я заметил  повешенного  -  он  раскачивался  на
ветру со связанными за спиной руками, а над ним  расстилалось  небо  кисти
Эль Греко.
     - Я пережил пару тяжелых дней, - сказал я вслух,  -  и  передышка  не
предвидится. Понимаешь, я, в общем, спешу...
     Что-то стукнуло меня по правой почке и  я  мигом  обернулся,  но  там
никого не было. Потом я ощутил на  своем  плече  руку,  она  разворачивала
меня. Я живо присоединился и опять никого.
     - Прошу прощения, - сказал я, - если того тр