уется моей оплошностью и  нанесет
прямой удар в сердце.
     Я не ошибся. Мне до сих пор не хочется вспоминать, как близок  я  был
тогда к смерти.
     И вновь я начал отступать, выбираясь  на  открытое  место.  Я  только
защищался, не проводя ни одной  атаки,  делая  вид,  что  ничего  не  могу
придумать.
     Затем я опять открылся точно как  же,  как  в  первый  раз,  и  опять
остановил Бенедикта в самый последний момент, а он  стал  теснить  меня  с
удвоенной силой, прижимая к обочине Черной Дороги.
     Тут я наконец перестал отступать, уперся ногами в землю и  постепенно
стал менять положение тела, стремясь очутиться именно  там,  где  задумал.
Мне придется сдерживать его атаки несколько мгновений, чтобы он встал...
     Это были очень неприятные мгновения, но я  бился  отчаянно,  так  как
терять мне было нечего.
     Затем я опять открылся.
     Я знал, что меня ждет все тот же прямой  укол  в  сердце,  и  поэтому
приготовился заранее. Не дожидаясь конца атаки, я  слегка  ударил  по  его
шпаге, отбивая ее в сторону, спружинил ноги и прыгнул назад, оказавшись на
Черной Дороге. В ту же секунду я вытянул Грейсвандир во  всю  длину  руки,
почти касаясь плеча Бенедикта.
     Он сделал то, на что я надеялся. Пренебрежительно отбив мою шпагу, он
шагнул вперед...
     ...И вступил на полянку черной травы, которую я перепрыгнул.
     Сначала я даже не осмелился поглядеть вниз.  Я  стоял  и  дрался,  не
отступая  ни  на  шаг,  предоставив  флоре  возможность  осуществить  свой
замысел.
     Прошло не меньше  минуты,  прежде  чем  Бенедикт  понял,  что  с  ним
произошло нечто непонятное. Он попытался передвинуть ноги, и на  лице  его
появилось сначала изумление, потом беспокойное выражение. Трава  выполнила
свою миссию.
     Правда, я сомневался, что ей  удастся  долго  удержать  Бенедикта,  и
поэтому я отбежал в сторону  и  снова  через  нее  перепрыгнул,  теперь  в
обратном направлении. Бенедикт попытался повернуться, но ноги его до самых
колен были как в тисках, и он покачнулся, с трудом удержав равновесие.
     Я остановился за его  спиной.  Один  выпад  -  и  мой  брат  стал  бы
покойником, но, естественно, сейчас в этом не было необходимости.
     Он  перекинул  руку  со  шпагой  через  плечо  и   постепенно   начал
высвобождать левую ногу, напряженно следя за каждым моим движением.
     Я сделал шаг вправо и ударил его клинком Грейсвандир плашмя по шее.
     Бенедикт застыл на месте, слегка оглушенный, и тогда я подошел к нему
вплотную и стукнул костяшками пальцев по почке,  а  когда  он  согнулся  -
снова по шее, на этот раз кулаком. Бенедикт  упал  как  подкошенный,  а  я
вытащил шпагу из его руки и отбросил далеко в  сторону.  Кровь  продолжала
течь из мочки уха моего потерявшего сознание брата,  создавая  впечатление
какой-то экзотической серьги.
     Я отложил Грейсвандир, схватил  Бенедикта  под  мышки  и  оттащил  от
Черной Дороги. Трава сопротивлялась изо всех сил, но я  напряг  мускулы  и
одержал верх.
     Очнувшийся Ганелон, хромая, подошел ко мне и уставился на Бенедикта.
     - Это - воин! - воскликнул он. - Да, это - воин! Что вы собираетесь с
ним делать?
     Я поднял Бенедикта на руки.
     - Отнести к фургону. А ты подбери, пожалуйста, наши шпаги.
     - Хорошо.
     Я пошел  по  дороге  и,  поравнявшись  с  фургоном,  бережно  положил
Бенедикта под высокое дерево, росшее на обочине. Слава богу, он так  и  не
пришел в в сознание и тем избавил меня от лишних хлопот.
     Когда Ганелон вернулся, я вложил шпаги в ножны, а потом попросил  его
развязать  несколько  коробок  и  принести  мне  веревки.  Он   отправился
выполнять мое поручение, а я быстро обыскал  Бенедикта  и  нашел  то,  что
искал.
     Мы крепко привязали Бенедикта к  стволу  дерева,  стреножили  черного
коня у ближайшего куста и повесили на  тот  же  куст  шпагу,  напоминавшую
косу.
     Затем я забрался на козлы, а Ганелон сел рядом.
     - Вы решили оставить его здесь? - спросил он.
     - Временно.
     Я встряхнул вожжами, и мы  плавно  покатили  по  дороге.  Ганелон  не
утерпел и оглянулся.
     - Ваш брат все еще без сознания, - сообщил он и, помолчав добавил:  -
никто не мог так запросто меня бросить. Одной левой.
     - Именно поэтому я приказал тебе ждать меня у фургона, а не  лезть  в
драку.
     - А что с ним теперь будет?
     - Я позабочусь о Бенедикте.
     - Значит, за него можно не беспокоиться?
     Я кивнул.
     - Это хорошо.
     Примерно через две мили я остановил лошадей и спрыгнул на землю.
     - Не удивляйся, что бы  ни  случилось,  -  сказал  я  Ганелону.  -  Я
постараюсь, чтобы Бенедикту оказали помощь.
     Я сошел с дороги, встал  в  тени  деревьев  и  вытащил  колоду  карт,
которую, естественно, Бенедикт всегда носил с собой. Быстро просмотрев ее,
я выбрал карту Жерара, а остальные положил обратно в деревянный  ящичек  с
инкрустацией слоновой костью на крышке и обитый изнутри  шелком.  Бенедикт
бережно относился к вещам.
     Я держал перед собой карту Жерара и смотрел на нее.
     Через  некоторое  время  она  стала  теплой  на  ощупь,   изображение
зашевелилось. Я почувствовал присутствие Жерара. Он был в Эмбере и шел  по
одной из улиц, которую я сразу узнал. Он был очень на меня  похож,  только
подбородок чуть  больше  выдавался  вперед,  а  тело  казалось  необычайно
мощным. Я заметил, что Жерар отпустил бороду.
     Он резко остановился и уставился на меня.
     - Корвин!
     - Да, Жерар. Ты прекрасно выглядишь.
     - Твои глаза! Ты видишь!
     - Да, я вижу.
     - Где ты?
     - Приходи в гости, узнаешь.
     Он прищурился.
     - Никак не могу, Корвин. Извини, но сегодня я занят.
     - Речь идет о Бенедикте. Насколько  я  знаю,  только  ты  можешь  ему
помочь.
     - Бенедикту?! У него что-нибудь случилось?
     - Да.
     - Тогда почему он сам ко мне не обратился?
     - У него нет такой возможности.
     - Что ты имеешь в виду?
     - Слишком долго объяснять. Поверь, Бенедикту необходима твоя помощь.
     Он закусил нижнюю губу.
     - А сам ты не можешь ее оказать?
     - Нет.
     - А я могу?
     - Безусловно.
     Он взялся за эфес шпаги.
     - Мне бы не хотелось думать, что ты решил заманить  меня  в  ловушку,
Корвин.
     - Я говорю правду. Если б я  хотел  тебя  обмануть,  то  придумал  бы
историю куда более убедительную.
     Он тяжело вздохнул.
     - Хорошо.
     - Жду тебя, - сказал я и протянул руку.
     Он кивнул. Сделал шаг вперед. Хлопнул меня по плечу. Улыбнулся.
     - Корвин. Я рад, что у тебя есть глаза.
     Я отвернулся.
     - Спасибо.
     - Кто это в фургоне?
     - Друг. Его зовут Ганелон.
     - А где Бенедикт? Что случилось?
     Я махнул рукой.
     - Примерно в двух милях отсюда, у самой обочины. Он крепко привязан к
дереву.
     - Тогда почему ты здесь?
     - Скрываюсь от погони.
     - Кто за тобой гонится?
     - Бенедикт. Это я связал Бенедикта, а его коня стреножил рядом.
     Жерар нахмурился.
     - Не понимаю.
     Я покачал головой.
     -  Произошло  какое-то  недоразумение.  Бенедикт  не   пожелал   меня
выслушать, и мы скрестили шпаги. Мне удалось оглушить его  и  привязать  к
дереву. Я не мог поступить иначе, потому что, придя в сознание, он тут  же
накинулся бы на меня еще раз. Но в беспомощном состоянии его  тоже  нельзя
оставить, поэтому я позвал тебя. Пожалуйста, освободи Бенедикта  и  отведи
его домой.
     - А ты что собираешься делать?
     - Убраться отсюда как можно  скорее  и  скрыться  на  отражениях.  Ты
окажешь нам обоим большую  услугу,  если  уговоришь  Бенедикта  прекратить
преследование. Я не хочу с ним драться.
     - Понятно. Может, все-таки расскажешь мне, что случилось?
     - Сам не пойму. Он назвал меня убийцей. Даю тебе честное  слово,  что
за все время пребывания в Авалоне я никого не убивал. Пожалуйста,  передай
это Бенедикту. У меня нет причин тебе  лгать,  и  я  клянусь,  что  говорю
правду.  Есть  еще  одно  обстоятельство,  из-за  которого  он  мог   меня
возненавидеть. Если Бенедикт упомянет о  нем,  скажи,  чтобы  он  серьезно
поговорил с Дарой. Она все ему объяснит.
     - Что именно?
     Я пожал плечами.
     - Если Бенедикт заведет этот разговор,  ты  все  узнаешь.  Если  нет,
позабудь о том, что я тебе рассказал.
     - Значит, с Дарой?
     - Да.
     - Хорошо, я выполню твою просьбу... Послушай, как тебе удалось бежать
из Эмбера?
     Я улыбнулся.
     - Праздное любопытство? Или ты готовишься к худшему?
     Он ухмыльнулся.
     - Хотелось бы знать, на всякий случай.
     - Увы, брат мой! Мир не подготовлен к этому знанию.  Если  б  я  кому
сказал, то только тебе, но  ты  ничего  не  выиграешь,  а  мне  оно  может
пригодиться в будущем.
     - Иными словами, ты нашел способ появляться в Эмбере  и  исчезать  из
него, когда тебе вздумается. Что ты намерен предпринять, Корвин?
     - А ты как думаешь?
     - Ответ,  естественно,  напрашивается  сам  собой.  Не  знаю,  что  и
сказать. Я в растерянности.
     - Почему?
     Он указал в сторону Черной Дороги.
     - Она доходит уже до подножья Колвира. Разнообразные твари используют
ее для нападения на Эмбер.  Мы  защищаемся  и  всегда  побеждаем,  но  они
атакуют все чаще, все яростнее. Сейчас не время думать о троне, Корвин.
     - Наоборот. Самое время о нем подумать.
     - Ты говоришь о себе, а я - о благополучии Эмбера.
     - Эрик справляется со своими обязанностями?
     - Безусловно. Я же сказал, что мы всегда побеждаем.
     - Я не о  том.  Он  пытался  выяснить  причину  возникновения  Черной
Дороги?
     - Я и сам прошел по ней довольно большое расстояние.
     - И?...
     - Мне не удалось дойти до конца. Ты ведь знаешь, что  чем  дальше  от
Эмбера, тем непонятнее становятся отражения?
     - Да.
     - ...А потом ты теряешь над ними контроль и постепенно сходишь с ума?
     - Да.
     - ...За этими отражениями лежит царство хаоса. Я убежден, что  дорога
ведет туда, Корвин.
     - Значит, мои опасения подтверждаются, - сказал я.
     - Вот почему, независимо от того, склоняюсь я  на  твою  сторону  или
нет, мне хочется,  чтобы  ты  отказался  от  осуществления  своих  планов.
Безопасность государства - прежде всего.
     - Понятно. Будем считать, что наш разговор закончен.
     - Какое решение ты принял?
     - Ты ведь не знал моих планов, поэтому нет смысла говорить,  что  они
остались неизменными. И тем не менее они остались неизменными.
     - Я не уверен, что хочу пожелать тебе удачи, но счастья желаю от всей
души. Я рад, что ты снова видишь. - Он крепко пожал мне руку. -  А  теперь
пойду к Бенедикту. Я правильно тебя понял? С ним все в порядке?
     - Безусловно. Я лишь оглушил  его.  Не  забудь  передать  то,  о  чем
просил.
     - Не забуду.
     - И отведи его в Авалон.
     - Постараюсь.
     - Что ж, до свидания, Жерар.
     - До свидания, Корвин.
     Он повернулся и пошел по дороге. Я смотрел  ему  вслед,  пока  он  не
скрылся за поворотом, затем положил его карту в колоду, забрался на  козлы
и вновь поехал по дороге, ведущей в Антверпен.



                                    8

     Я стоял на вершине холма, поросшего кустарником, и  смотрел  на  дом.
Настроение у меня было скверное.
     Я и сам не знал, что ожидал увидеть.  Пожарище?  Машину  у  подъезда?
Счастливое  семейство,  отдыхающее  на  веранде,   меблированной   красным
деревом? Вооруженную охрану?
     Крыша дома прохудилась  в  нескольких  местах  и  требовала  срочного
ремонта. Лужайка заросла. Странно еще, что в доме было выбито  всего  одно
окно, да и то сзади.
     Итак, на первый взгляд, дом выглядел брошенным. Я задумался.
     Расстелив на земле куртку, я уселся на ее  и  закурил.  Других  домов
поблизости не было.
     За алмазы я получил около семисот тысяч  долларов,  и  на  заключение
сделки ушло полторы недели. Из  Антверпена  мы  переехали  в  Брюссель,  и
несколько вечеров провели в Rue de Char  et  Pain,  где  и  встретились  с
нужным мне человеком.
     Выслушав  мой  заказ,  Артур  крайне  удивился.  Бывший  офицер  ВВС,
невысокий, худой, с аккуратно подстриженными усиками, он  прервал  меня  в
самом начале разговора и, поминутно качая  головой,  засыпал  вопросами  о
доставке.  Когда  речь  клиента  звучала  невразумительно,  Артур   всегда
волновался. Больше всего на  свете  его  беспокоило,  что  неприятности  с
оружием могут произойти во время или сразу после  доставки.  Он  почему-то
считал, что это подрывает его авторитет, и обычно  бывал  куда  услужливее
других, когда речь шла о транспортировке. Мои планы его взволновали по той
простой причине, что у меня их вообще не было.
     Дело в том, что для соглашений подобного рода  требуется  сертификат,
подтверждающий, что государство "Х" действительно заказало военную технику
и имеет право на экспорт из  страны-изготовителя.  Документ  этот  придает
соглашению  официальный  характер,  даже  если  всем  ясно,   что   оружие
отправится в  государство  "Y",  как  только  пересечет  границу.  Так  уж
повелось,  что  за  определенную   плату   можно   заручиться   поддержкой
представителя посольства государства "Х" - желательно того,  у  кого  есть
родственники  или  друзья  в  министерстве  обороны,   готовые   подписать
сертификат. Он стоит очень дорого, но я уверен, что Артур в  одну  секунду
назвал бы и сумму, и людей, к которым надо было обратиться.
     - И все-таки как вы собираетесь переправить груз?  -  в  который  раз
задавал он вопрос, звучавший в разных вариантах. - Как вы доставите его  к
месту назначения?
     - Пусть это вас не беспокоит. Я обо всем позабочусь.
     Артур опять покачал головой.
     - Не мелочитесь, полковник. На этом не следует экономить. - (для него
я был полковником - сам не знаю почему - со времени нашей первой  встречи,
лет двенадцать назад.) - нет, не следует. Сэкономив несколько долларов, вы
рискуете потерять все и нажить кучу неприятностей. Послушайте, что  я  вам
скажу:  есть  у  меня  на  примете   молодой   представитель   африканской
республики, который очень недорого берет...
     - Нет. Мне нужно только оружие.
     Во время нашей беседы Ганелон молча сидел и дул пиво. Рыжая борода  и
разбойничье выражение на лице моего спутника выглядели впечатляюще. Он  ни
слова не понимал по-английски,  но  строго  следовал  моим  инструкциям  и
изредка обращался ко мне на языке тари. Чистое мальчишество. Бедный старый
Артур был прекрасным лингвистом, и ему очень хотелось выяснить,  для  кого
предназначается оружие. Когда я болтал  с  Ганелоном  о  всяких  пустяках,
Артур  из  кожи  лез  вон,  пытаясь  определить,   на   каком   языке   мы
разговариваем. В конце концов он начал многозначительно кивать, как  будто
ему это удалось, а затем вытянул шею и сказал:
     - Я читаю газеты, полковник. И не сомневаюсь, что  эти  ребята  могут
дать вам гарантии. Все же...
     - Нет, - перебил я. - Поверьте, когда я получу от вас  автоматические
ружья, они просто исчезнут с лица земли.
     - Вы шутите. Даже я не знаю, где выполнят ваш заказ.
     - Это не имеет значения.
     - Хорошо, что вы уверены в себе. Но упрямство... - Он пожал  плечами.
- впрочем, дело ваше.
     Когда я объяснил,  какие  мне  нужны  патроны,  Артур  решил,  что  я
окончательно свихнулся. Он уставился  на  меня,  забыв  покачать  головой.
Прошло минут  десять,  прежде  чем  мне  удалось  уговорить  его  хотя  бы
взглянуть на расчеты. За это время он пришел в себя и  качал  головой  изо
всех сил, невнятно бормоча о серебряных пулях и невзрывающихся капсюлях.
     Наш спор разрешил самый неподкупный судья: наличные. Убедившись,  что
я непреклонен, Артур обрисовал мне ситуацию.  Заказать  и  получить  ружья
несложно, купить грузовики -  не  проблема,  но  изготовление  нужных  мне
патронов и капсюлей будет стоить бешеных денег. И вообще он не уверен, что
военный завод согласится выполнить подобный заказ.  Когда  я  сказал,  что
готов заплатить любую сумму,  он  расстроился  еще  больше.  Если  я  могу
позволить  себе  роскошь  экспериментировать  с  патронами,   которые   не
стреляют, и капсюлями, которые не детонируют, почему бы мне не  приобрести
сертификат...
     Нет, ответил я, и еще раз нет. Кажется, мы уже договорились, напомнил
я ему.
     Он вздохнул и дернул себя за  ус.  Затем  кивнул.  Конечно,  конечно.
Будет так, как я решил.
     Цену он заломил баснословную. Естественно. Если я не сошел  с  ума  -
значит, мне подвернулось выгодное дельце. Хоть  его  и  заинтересовал  мой
заказ, он больше ни о чем не спрашивал, видимо, боясь  быть  замешанным  в
какую-нибудь неприглядную историю. Более  того,  как  только  ему  удалось
договориться с военным заводом (как выяснилось, в Швейцарии),  он  тут  же
свел меня с его представителем, получил комиссионные и был таков.
     Мы с Ганелоном прибыли в Швейцарию по фальшивым  паспортам.  Он  стал
немцем, а я - португальцем. Мне, собственно, было наплевать  на  запись  в
паспорте,  лишь  бы  фальшивка  не   подвела,   но   Ганелону   я   выбрал
национальность с определенной целью. Во-первых, ему легко давался немецкий
язык, а во-вторых, в Швейцарии  всегда  полным-полно  немцев-туристов.  По
моему совету Ганелон говорил, что родился и вырос в Финляндии.
     В течение трех недель я следил за тем, как выполняется мой  заказ,  и
остался доволен результатами. Серебро, кончено, стоило очень дорого.  Быть
может, я перестарался, но что там ни говори,  этот  металл  слишком  часто
оказывал мне услуги в Эмбере, а деньги никогда не были для меня проблемой.
К тому же нет лучше пули - кроме золотой -  для  короля.  И  если  я  убью
Эрика,  может,  кто   и   крикнет:   "Слава   павшему   величию!"   Будьте
снисходительны ко мне, братья.
     Убедившись, что заказ будет выполнен  в  срок,  я  отправил  Ганелона
путешествовать, благо он пустился во все тяжкие, вжившись в образ финского
туриста. Он отбыл в Италию с камерой на шее и отсутствующим выражением  на
лице, а я сел в самолет и полетел домой, в штаты.
     Домой? Да. Я сидел на холме и смотрел на  небольшой  дом,  в  котором
прожил больше десяти лет. Я возвращался в него, когда  попал  в  ту  самую
автомобильную катастрофу, после которой начались мои мытарства.
     Я затянулся сигаретой. Тогда мое жилище не было столь  запущенным.  Я
всегда тщательно за ним следил; и дом, и участок были полностью  оплачены.
Шесть комнат, гараж на две машины. Семь акров  земли  -  практически  весь
склон холма. Большую часть времени я проводил  в  одиночестве.  Мне  здесь
нравилось. Я любил возиться в  мастерской,  работать  в  уютном  кабинете.
Интересно, висит на его стене гравюра Мори или ее украли?  Она  называлась
"Лицом к лицу", и на ней была изображена смертельная схватка двух  воинов.
Хорошо бы ее  увидеть.  Впрочем,  насколько  я  знал  закон,  то,  что  не
разворовали,  должно  было  пойти  с  молотка  для  уплаты  налогов  штату
Нью-Йорк. Странно еще, что дом не продали. Я продолжал смотреть  на  него,
чтобы окончательно в этом убедиться. Спешить было некуда.
     С Жераром я связался сразу же по прибытии в Бельгию, а с Бенедиктом -
не рискнул. Я боялся, что он тут же нападет на меня, а мне не хотелось  ни
сражаться с ним на шпагах, ни мериться силой воли.
     Жерар оглядел меня с головы до ног.
     - Корвин? Да...
     - Что с Бенедиктом?
     - Я нашел его там, где ты сказал. Он кинулся было тебя  преследовать,
но мне удалось убедить его,  что  это  бессмысленно.  Пользуясь  тем,  что
Бенедикт долго был без сознания, я  сказал,  что  ты  уехал  давным-давно.
Затем мы отправились в Авалон. Я остался  на  похороны,  а  сейчас  иду  в
Эмбер.
     - Какие похороны?
     - Ты действительно не знаешь?
     - Если б я знал, черт тебя побери, я бы не спрашивал!
     - Слуг Бенедикта убили. Он говорит, это сделал ты.
     - Нет. Чушь какая-то. Зачем мне убивать его слуг?
     - Когда