тку испортил!
   - Погоди! - Джон-Том вгляделся в дым. - Кажется, она идет.
   Но вернулась  не  тигрица.  Существо  рысило  на  четырех  ногах,  и  его
золотистая шкура поблескивала даже в полумраке. На спине единорога, обхватив
его шею, ехала девушка - красная, как вареный омар.
   Весь в поту и мыле, Дром остановился возле Джон-Тома и Маджа.
   - Жарко, - сказал он, хоть это было ясно и так. - Чуть не испекся.
   Глупость сползла на руки юноше. Она была без сознания.
   - Шагала, как лунатик, прямиком к жерлу. Едва успел перехватить.
   - Джон-Том...
   Он держал ее осторожно - этого требовал обширнейший ожог первой степени.
   - Я... не понимала, что происходит, что я делаю. Яльвар...  Он  такое  со
мной сотворил... Я больше не могла думать сама... - Ее голова упала на грудь
Джон-Тома. - В то утро, когда он меня разбудил и велел идти за ним, я хотела
закричать, предупредить вас, но ничего не вышло. Он меня увел,  но  то  была
уже не я, нет! Как будто я попала в плен к  собственному  телу  и  не  могла
выбраться. - Девушка захныкала, по щекам побежали слезы. Затем она изумленно
подняла глаза:
   - Плачу? А ведь я думала, что разучилась плакать.
   - Ты была под гипнозом. - Недоумение в ее глазах не рассеялось,  и  тогда
Джон-Том пояснил:
   - Это разновидность волшебства. Ты не владела собой.
   Он прижал ее к себе и, услышав стон, поспешил успокоить:
   - Мы найдем что-нибудь от ожога.  Наверное,  Снут  поможет.  У  меня  еще
осталось три золотых - те,  что  Мадж  не  растранжирил  в  Снаркене.  Купим
лекарство и для тебя.
   - Ничего, - прошептала Глупость, - уже все в порядке. - Она повернулась к
Дрому. - Но если бы не он, все было бы по-другому.  Я  не  знала,  о  чем  и
думать, когда увидела, как он  несется  ко  мне  по  коридору.  А  потом  он
объяснил, кто он такой. Что он ваш друг и  что  вы  все  тоже  внутри  горы,
сражаетесь с Яльваром-Цанкрестой. - Она подбежала к единорогу  и  благодарно
обняла его за шею.
   Чуточку потерпев, Дром попятился и высвободился.
   - Мадам, я рад, что оказался вам полезен, но просил бы избавить  меня  от
бурных эмоций.
   - Но я думала... -  Глупость  явно  обиделась,  и  Джон-Том  поспешил  ее
успокоить:
   - Дром вовсе не злой, Глупость. Просто он такой, какой есть. Я тебе потом
объясню. - Он взглянул на единорога. - Ты здорово рисковал, Дром.
   - Я старался. - Единорог оглядел коридор. - А где же большая самка?
   И злюка-хорек? Вы одолели его в мое отсутствие?
   - Нет. - Джон-Том с улыбкой посмотрел  на  пересмешника.  -  Это  Черрок.
Сообразив, что самому ему меня не переколдовать, Цанкреста позвал на подмогу
другого чаропевца. Мы с Черроком устроили тут настоящий музыкальный  ураган,
прежде чем поняли, что гармония  лучше  диссонанса.  А  Цанкрестой  занялась
Розарык.
   - Что ж, остается только пожалеть хорька.
   - Твоя правда, кореш, - сказал Мадж. - Розарык - бабенка лютая. Эх,  будь
она разочка в четыре поменьше...
   - Мадж, когда же ты научишься мыслить масштабно? - Джон-Том  посерьезнел.
- Цанкреста не только сметлив, но и шустер. Может удрать.
   - Чувак, да куда он денется? -  возразил  Мадж;  -  Ставлю  на  кон  свой
причиндал, из этой норы только один выход. Я бы сказал так:  чем  суетиться,
давайте лучше разыщем ее хозяйку, долговязую крысу.
   Лекарство было у нее в лапе, когда заварилась каша, и я готов побожиться,
что оно по-прежнему там.
   Времени на обратный марш-бросок ушло немало, и Джон-Томово  предположение
насчет быстроногости хорька полностью оправдалось. Когда они  сворачивали  в
последний коридор, Цанкреста был уже там.
   - Не заметила, как он  улизнул  в  боковой  пхоход,  -  гневно  прорычала
тигрица, присоединившись к ним чуть позже. - Но тепехь-то не уйдет!
   Тяжело дыша, Цанкреста стоял перед выходом. От его наряда остались жалкие
лохмотья, и вообще хорек уже очень мало походил на волшебника.
   Он оглянулся и увидел быстро приближающихся мучителей. Впрочем, никто  не
мешал ему выбежать из магазина и устроить им снаружи  какую-нибудь  пакость.
Никто, кроме старой самки кенгуру.
   - Прочь с дороги, ведьма! Мое время драгоценно, и я не желаю тратить  его
на споры.
   - А я здесь не для того, чтобы спорить с тобой, - спокойно ответила Снут,
покачивая трубкой. Ее правая лапа была вытянута ладонью вперед.
   - Ты должен заплатить.
   -  Заплатить?  За  что?  -  нетерпеливо  прорычал  Цанкреста.  Его  враги
припустили во весь дух, впереди неслась Разъяренная тигрица. Да, он  не  мог
тратить время впустую.
   - За ущерб, причиненный товарам и инвентарю.
   - Я пытался спастись от обезумевшей кошки, которая гонится за  мной  даже
сейчас. Я не виноват ни в каком ущербе!
   - Ты виноват  во  всем,  -  мрачно  отрезала  Снут.  -  Ты  спровоцировал
конфликт. Ты сорвал сделку. Все это я готова простить, но прямые  убытки  ты
возместишь. Здесь не  филантропическая  организация.  Здесь  бизнес.  -  Она
пощелкала пальцами. - Я жду.
   - Дура! Я же сказал: не желаю  тратить  время  на  споры!  Согласен,  эта
лавчонка смотрится впечатляюще. Но я - Цанкреста из Гнилых Горшков - видал и
поинтереснее. Даю тебе последнюю возможность убраться с дороги!
   Снут не шевельнулась.  Лапа  волшебника  нырнула  в  уцелевший  карман  и
бросила в хозяйку магазина  чем-то  маленьким  и  круглым,  а  лапы  кенгуру
дернулись к животу. Раздался хлопок - взорвавшись,  шарик  заполнил  дверной
проем едким красным дымом. Джон-Том предостерегающе крикнул - и опоздал.
   - Вот так-то, ведьма! Теперь я перешагну через твой труп.
   Но в дверях происходило нечто совершенно непредвиденное Цанкрестой.
   Из сумки кенгуру, в которой, как  показалось  недавно  Джон-Тому,  кто-то
шевелился, вдруг полезло что-то невероятно быстро растущее.  В  тот  же  миг
стало  ясно:  никакой  это  не   детеныш.   На   глазах   у   остановившихся
преследователей хорька оно достигло роста Джон-Тома.
   Цанкреста медленно попятился от привидения. Оно вымахало на сорок  футов,
до самого потолка,  но  и  этим  не  удовлетворилось.  Вскоре  ему  пришлось
сгорбиться под каменным сводом.
   Призрак имел форму красного кенгуру, но его  морда  ничем  не  напоминала
добрых вегетарианцев вроде Снут.  С  умопомрачительно  огромных  заостренных
ушей свисали толстые золотые кольца.
   Продолговатая пасть изобиловала  серповидными  зубами,  крошечные  черные
зрачки в обрамлении серо-желтых белков смотрели вниз. В клубах серого  дыма,
лениво сочащегося из сумки Снут, пряталась достойная бегемота талия. Горильи
руки доставали до пола, вывернутые в суставах пальцы упирались в камень.
   На лбу призрака ярко алела лента  со  светящимися  символами,  безусловно
принадлежащими  иному,   древнему   миру.   Неощутимый   ветер   трепал   на
скалоподобной груди тонкий шелк фуфайки.
   И еще был голос. Не мягкий  и  скромный,  как  у  владелицы  магазина,  а
пугающий глубиной и широтой  звучания.  Слова  привидения  обращали  гору  в
трепет:
   - ОСТАНОВИСЬ, ГНУСНЫЙ БЕС, ВО МРАКЕ КОПОШАЩИЙСЯ, БЕЗДАРНЫЙ НЕУДАЧНИК. Я -
ГАРУН АЛЬ-РУДЖИНН, ВЛАСТЕЛИН ВСЕХ ДУХОВ ВРЕМЕН МИНУВШИХ И  ВРЕМЕН  ГРЯДУЩИХ,
ВСЕХ ПРИЗРАКОВ МИРА, КОИМ ПРАВЯТ  МАРСУПИАЛЫ,  ВЛАДЫКА  ВСЕХ  ПРОЧИХ,  КРОМЕ
ЖАЛКИХ СУЕТЛИВЫХ ТВАРЕЙ, ОБРЕЧЕННЫХ ТАИТЬСЯ В ТРЕЩИНАХ СКАЛ И СЛУЖИТЬ  ПИЩЕЮ
ЧЕРВЯМ. ОСТАНОВИСЬ И УСТРАШИСЬ! -  К  Цанкресте  потянулась  рука  длиною  с
мачту, годную для плавания по Глиттергейсту.
   Волшебник отпрянул и прижался спиной к стеллажу в напрасной попытке найти
укрытие.  Его  морда  исказилась  гримасой  отчаяния.  Упав  на  колени,  он
взмолился:
   - Пощади меня, пощади! Я не знал!
   - НЕВЕДЕНИЕ - ДОВОД НАДМЕННЫХ! - загрохотал призрак. - ОТВЕРГАЮЩИЙ ЗНАНИЕ
РЕДКО ПРОСИТ НРАВОУЧЕНИЙ. ПОПИРАЮЩИЙ ОБЫЧАИ ЖАЛОСТИ НЕ ДОСТОИН.
   НЕ ОТДАЮЩИЙ ДОЛГОВ ЗАСЛУЖИВАЕТ НАКАЗАНИЯ.
   - Прости! - завопил, обезумев от страха,  Цанкреста.  -  Я  был  ослеплен
гневом!
   - ТЫ БЫЛ ОСЛЕПЛЕН СВОИМ ЭГО, А ЭТО ГОРАЗДО ХУЖЕ.
   - Пойми,  ужасно  быть  вторым!  Я  не  мог  этого  вынести.  Я  поддался
неодолимому желанию вернуть себе  доброе  имя,  славу  величайшего  практика
мистических искусств. Да, порой я поступал  нехорошо,  но  исключительно  из
любви к профессии! - Он простерся ниц, раскинув лапы.
   - Отдаюсь на твою милость!
   - ЧЕРВЬ, ТЫ ЛЮБИШЬ ТОЛЬКО СЕБЯ. МИЛОСТЬ? ДА РАДИ НЕСКОЛЬКИХ  МОНЕТ,  РАДИ
ДЕМОНСТРАЦИИ СВОЕГО ПРЕВОСХОДСТВА ТЫ ГОТОВ БЫЛ УБИТЬ МОЮ СМЕРТНУЮ.  МИЛОСТЬ?
ТАК И БЫТЬ, Я СНИЗОЙДУ ДО МИЛОСТИ.
   Хорек приподнял голову, в его затравленном взгляде появилась надежда.
   - ВОТ ТЕБЕ МОЯ МИЛОСТЬ: ВМЕСТО МЕДЛЕННОЙ СМЕРТИ - БЫСТРАЯ!
   Цанкреста заверещал и метнулся влево, но не успел увернуться от  огромной
лапы. Пальцы сжались один-единственный раз, и  визг  больше  не  повторился.
Лишь хруст костей кратким эхом разнесся под сводами пещеры.
   Джон-Том и его спутники стояли, утратив дар речи.
   Кулачище  разжался  и  выронил  кровавый  сгусток,  только   что   бывший
Яльваром-Цанкрестой, колдуном Гнилых Горшков.
   - ТЕПЕРЬ ВЫ, - произнес призрак чуть менее  оглушительно.  -  ВОТ  ТАК  И
БЫВАЕТ: СОБИРАЕШЬСЯ УЛАДИТЬ В ВЕЧНОСТИ ПУСТЯКОВОЕ ДЕЛЬЦЕ И ВДРУГ  ЗАМЕЧАЕШЬ,
ЧТО ОНА  БИТКОМ  НАБИТА  ДОЛЖНИКАМИ.  ЧТО  Ж.  -  Массивный  зубастый  череп
повернулся к Джон-Тому:
   - ПРИДЕТСЯ СЛЕГКА ЗАДЕРЖАТЬСЯ.
   - Эй, погоди-ка! - Джон-Том попятился. - Мы готовы рассчитаться. Мы вовсе
не воровать сюда пришли.
   Он оглянулся на Снут, но та беспомощно развела  лапами.  Видимо,  она  не
умела обуздывать приглашенных джиннов.
   - ТЫ МОЖЕШЬ РАСПЛАТИТЬСЯ ЗА ТОВАР, БЛЕДНЫЙ ЧЕРВЬ, НО ЧЕМ ТЫ МНЕ ЗАПЛАТИШЬ
ЗА ВЫЗОВ? ДЕНЬГИ ТВОИ  МНЕ  НИ  К  ЧЕМУ.  МОЖЕТ,  СУМЕЕШЬ  РАЗЖАЛОБИТЬ  МЕНЯ
ПЕСЕНКОЙ? - Лавка "То, не знаю что" заполнилась вулканическим хохотом.
   Джон-Том почувствовал, как его подталкивают в спину.
   - Валяй, кореш, не тушуйся, - бодро прошептал Мадж. - Попытка не пытка. В
случае чего я буду рядом.
   - Что бы я без тебя делал!
   Однако  выдр  был  прав:  необходимо  как-нибудь  умилостивить  джинна  и
выбраться  из  подземелья.  Но  Джон-Том  полностью  выдохся,  состязаясь  с
Черроком и Цанкрестой, и неважно соображал. К тому же он изрядно разозлился.
Может быть, злость - не самая надежная помощница в таких ситуациях,  но  это
его уже не беспокоило.
   - Слушай, ты, Гарпун Аль-Хурджин!
   Джинн засверкал глазами.
   - МНЕ НЕ НРАВЯТСЯ СМЕРТНЫЕ, КОВЕРКАЮЩИЕ МОЕ ИМЯ!
   - Ладно, учту, - пообещал  Джон-Том,  -  но  уж  и  ты  не  обессудь.  За
последние две недели мы чертовски вымотались. Пришлось  добираться  сюда  за
лекарством для больного друга. Если бы не вмешался этот старый  прохвост,  -
указал он на кровавую лепешку, - мы бы уже выбрались отсюда  и  пошли  своей
дорогой. Короче, мы не имеем к нему никакого отношения.
   - ВЕРНО, ВЫ БЫ УЖЕ ШЛИ СВОЕЙ  ДОРОГОЙ,  НО  ОТВЕТЬ,  МАЛЕНЬКИЙ  СМЕРТНЫЙ,
КАКАЯ ДОРОГА ВОИСТИНУ ТВОЯ?
   - Снут, лекарство все еще у вас?
   Кивнув, кенгуриха разжала пальцы и показала драгоценную пробирку.
   Тотчас опустилась ладонь величиной с автобус, заслоняя Снут от Джон-Тома.
   - ЛЕКАРСТВО ТЫ СМОЖЕШЬ ЗАБРАТЬ. ЕСЛИ СУМЕЕШЬ ПОНРАВИТЬСЯ. ТЫ  УЖЕ  ВИДЕЛ,
ЧТО БЫВАЕТ СО СМЕРТНЫМИ, КОТОРЫЕ МНЕ НЕ НРАВЯТСЯ.
   Теперь  Джон-Том  понимал,  отчего  Кранкуларн,  торгующий  всевозможными
чудесами, тем не менее пользуется весьма неважнецкой славой.
   - ДОЛГО РАЗМЫШЛЯЕШЬ, СМЕРТНЫЙ. НЕ НАДЕЙСЯ ПОЙМАТЬ  МЕНЯ  НА  КАКОЙ-НИБУДЬ
ДУРАЦКИЙ ТРЮК, Я НЕ СОГЛАШУСЬ УМЕНЬШИТЬСЯ И ЗАЛЕЗТЬ В БУТЫЛКУ.  -  Над  ними
простерлась широченная длань, и Глупость съежилась. -  ЧТОБЫ  ПОКАЗАТЬ  СВОЕ
МОГУЩЕСТВО, МНЕ ВОВСЕ НИК ЧЕМУ СОКРАЩАТЬСЯ В РАЗМЕРАХ.  ДОСТАТОЧНО  ОПУСТИТЬ
ПАЛЕЦ ТЕБЕ НА ГОЛОВУ.
   - Покупатель всегда прав, - огрызнулся Джон-Том.
   - ЧТО ЕЩЕ ЗА ЧУШЬ СМЕРТНАЯ?
   - Старое доброе купеческое правило.
   - СМЕРТНЫЙ С ДЕЛОВОЙ ХВАТКОЙ. - Похоже, джинн заинтересовался.  -  ЛАДНО,
ТАК И БЫТЬ. МОЖЕШЬ РАСПЛАТИТЬСЯ НАТУРОЙ. ЕСЛИ СУМЕЕШЬ, ТЕБЕ И ТВОИМ ДРУЗЬЯМ,
ВОЗМОЖНО, УДАСТСЯ УЙТИ ОТСЮДА С ЦЕЛЫМИ КОСТЯМИ. ТЫ  -  ЧАРОПЕВЕЦ.  Я  СЛУШАЛ
МНОГИХ ЧАРОПЕВЦЕВ, И НИ ОДИН  ИЗ  НИХ  МНЕ  НЕ  ПОНРАВИЛСЯ.  КАЖЕТСЯ,  ТВОИХ
ЗЕМЛЯКОВ СРЕДИ НИХ НЕ БЫЛО. УСЛАДИ МЕНЯ  ЧАРОПЕСНЬЮ  ТВОЕГО  МИРА,  ПОСМЕШИ,
ЗАИНТРИГУЙ. СПОЙ ЧТО-НИБУДЬ НЕОБЫЧНОЕ. ТОГДА  И  ТОЛЬКО  ТОГДА  ТЫ  ПОЛУЧИШЬ
ЛЕКАРСТВО И УЙДЕШЬ! - Джинн сложил на груди лапы с толстенными, как  вековые
дубы, мускулами.
   - ПОСТАРАЙСЯ НЕ ОШИБИТЬСЯ В ВЫБОРЕ ПЕСНИ. Я УЖАСНО  ВСПЫЛЬЧИВ  И  ВТОРОГО
ШАНСА ТЕБЕ НЕ ДАМ.
   Джон-Том потел, лихорадочно соображая, чем же можно  купить  расположение
этого волшебного отродья, имеющего доступ к сокровищам  тысяч  миров.  Какая
мелодия, какие стихи не покажутся джинну пресными и скучными?
   Слева, пристально глядя на юношу, стояла Розарык. Мадж невнятно  бормотал
- похоже, молился. За спиной у Джон-Тома беспокойно переминалась с  ноги  на
ногу Глупость. Дром бил копытом о пол и мечтал  оказаться  снаружи,  где  по
крайней мере был шанс улепетнуть.
   Шею Джон-Тома пощекотали перья.
   - Коллега, ты справишься. - Черрок ободряюще улыбнулся.
   Мистика. Песня должна быть насыщена  мистикой,  но  не  настолько,  чтобы
джинн заподозрил подвох. Что тут может подойти? Худо, что в  прошлом,  кроме
юриспруденции, Джон-Том  отдавал  себя  исключительно  хард-року,  разучивал
только шлягеры, платиновые хиты.
   Значит, есть всего одна возможность,  всего  один  путь.  Нужны  туманные
намеки вместо  прямых  обвинений,  нужен  загадочный,  местами  непостижимый
текст. Песня, которая заставит джинна задуматься.
   Он позволил пальцам пробежаться по струнам дуары. В горле  пересохло,  но
хрипота уже исчезла.
   - Поосторожнее, приятель, - предостерег Мадж.
   К своему удивлению, Джон-Том сумел улыбнуться выдру.
   - Мадж, не потей.
   - Что ты можешь дать из того, шеф, чего у него еще  нет  -  Мадж  взмахом
лапы указал на бесконечные ряды стеллажей с товарами неведомых измерений.  -
Какое сокровище?
   - Другое настроение, - тихо ответил Джон-Том и запел.
   Само собой,  он  понимал,  что  дуара  не  предназначена  для  извлечения
загробных звуков,  но  это  его  и  не  беспокоило.  Бесконечно  отзывчивый,
поразительно разноголосый инструмент с потрясающей точностью копировал ноты,
которые Джон-Том добывал из своей памяти, и  усиливал  их,  оглашая  высокие
своды необыкновенным  вибрирующим  стоном  -  что-то  среднее  между  плачем
инфернальной басовой  скрипки  двенадцатирукого  маэстро  и  храпом  спящего
бронтозавра. Лишь одному человеку удавалось  такое  прежде,  и  Джон-Том  не
жалел пальцев и губ, подражая ему.
   - О, если б ты, собравшись с духом, - проникновенно взывал он к джинну, -
пришла ко мне, мы вместе любовались бы восходом с морского дна...
   Тигрице слова и музыка казались  бессмыслицей,  однако  она  заметила  их
необычность. Пещера вокруг нее озарилась обломочками и осколочками  света  -
то  гничии,  предвестники  волшебства,  во  всей  своей  неописуемой   красе
зароились вокруг Джон-Тома.
   Действует! Воодушевясь,  он  повысил  голос.  Гарун  Аль-Руджинн  подался
вперед, но протест (или вопрос) застыл у него на устах.  В  свирепых  желтых
белках мелькнула неуверенность. Джон-Том не умолкал:
   - Ответь, бывало ли такое, скажи, случалось ли с тобой?
   Джинн качнулся и подался назад на несуществующих пятках. Огромные горящие
глаза слегка заблестели, словно по ним провели вощеной бумагой.
   - А вот со мною - да, - прошептал Джон-Том. Аккорды отскакивали от стен и
звенели в ушах джинна, а тот, казалось, погрузился в сладостную прострацию.
   Джон-Том и сам ощущал головокружение, вспоминая слова и ноты.
   Миновала недолгая вечность. Из транса его вывел Мадж.
   - Готово, приятель, - прошептал он, крепко встряхнув Джон-Тома. -  Пошли.
Нечего тут торчать.
   Но  пальцы  Джон-Тома  все   еще   перебирали   струны,   а   лицо   было
вдохновенно-прекрасным. Перед ним огромным ржаво-красным студнем расплывался
джинн: лапы сложены на груди, огромные когти сцеплены.
   - Прекрасно... Прекрасно... Прекрасно... - лепетал он.
   - Парень, пойдем! - Мадж повернулся к  тигрице,  медленно  покачивающейся
под музыку. Глаза ее потускнели, из пасти стекала тоненькая  струйка  слюны.
Выдр хотел пнуть ее в зад, но не сумел поднять  лапу  так  высоко.  Пришлось
шлепнуть Глупость.
   - А? В чем дело? - Девушка недоуменно заморгала. - Прекрати драться! - Ее
взгляд остановился на балдеющем джинне. - Что это с ним?
   Он на себя не похож.
   - Кабы он один, - буркнул Мадж. - Помоги разбудить остальных.
   Им удалось привести в чувство  Дрома,  Черрока  и  Розарык,  но  Джон-Том
упорно не желал возвращаться в реальность. Он успел так  глубоко  вжиться  в
апатичный, томящийся образ героя песни, что сам стал ее жертвой.
   - Пхоснись! - теребила  его  Розарык.  Джон-Том  повернул  голову  и,  не
отрывая пальцев от струн, широко улыбнулся.
   - Проснуться? Зачем? Все так прекрасно. - Он смотрел сквозь тигрицу. -  Я
тебе еще не рассказывал, как ты прекрасна?
   Это ошеломило Розарык, но лишь на мгновение.
   - После хасскажешь, сахахный. -  Она  перекинула  чаропевца  через  левое
плечо и двинулась к выходу, сторожко поглядывая на окаменевшего джинна.
   - Одну секундочку. - Дром задержался, чтобы  выхватить  из  пальцев  Снут
контейнер с лекарством.
   - Эй, сынок, а как насчет платы?
   - Уже заплачено, мадам. - Жеребец указал рогом на Гарун  Аль-Руджинна.  -
Стребуйте с него.
   С этими словами Дром рысью кинулся вон из магазина следом за друзьями.
   Уперев лапы в бедра, Снут проводила его мрачным взглядом.
   - Ох уж мне эти туристы! Всякий раз убеждаюсь, что хлопот с ними  больше,
чем прибыли. - Она выскочила на крыльцо и успела  заметить,  как  посетители
исчезают в зарослях. Затем вернулась, нашла  нужную  табличку,  повесила  на
дверь и закрылась изнутри. Надпись на табличке читалась довольно легко:

   "УШЛА ОБЕДАТЬ.
   БУДУ ЧЕРЕЗ ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ ЛЕТ"

   Джон-Том трясся на могучем плече Розарык. Рядом  вприпрыжку  бежал  Мадж,
Глупость скакала на недовольном, но мягкосердечном Дроме.
   Постепенно Джон-Том выплывал из ментальной пучины, куда погрузился заодно
с Гарун Аль-Руджинном. Пальцы уже еле водили по струнам, голос опустился  до
шепота. Глаза моргали.
   - Очухивается, - заключил Мадж.
   - Да и пора уже, - сказала Глупость. - Что он с собой сделал?
   - Заколдовал, - пробормотал  Дром.  -  Никогда  такого  не  видел.  Какое
могущественное чужеземное волшебство!
   Мадж фыркнул и сказал с ухмылкой:
   - Верно, чувак. От этого волшебства чудище вырубилось начисто,  только  и
сам шеф малость перебрал.
   Джон-Том схватился за темя.
   - О-о-о!
   - Что, кореш, похмелюга?
   -  Нет.  Нет,  ничего.  -  Он  резко  оглянулся  на  курящуюся  гору.   -
Аль-Руджинн? Он на самом деле был?
   - Был, да сплыл. Как всегда, ты оказался на высоте.
   - Это все песня, - заторможенно  прошептал  Джон-Том.  -  Хорошая  песня.
Особая. Лучшая у Джими. Я сразу понял: ни  от  чего  другого  джинн  так  не
приторчит, как от нее. Розарык, можешь меня опустить.
   Тигрица бережно поставила его наземь.
   - Айда, приятель. Пока твои чары не  выветрились,  надо  убраться  отсюда
подальше.
   - Думаю, все будет в порядке. -  Джон-Том  посмотрел  назад,  где  сквозь
зелень виднелась гора. - Эта песенка не из тех, что удерживают на месте. Она
счастливая расслабляющая. Мне этот Аль-Руджинн  не  показался  счастливым  и
расслабленным. Похоже, теперь он маленько размяк.
   Шествуя  по   извилистой   тропке,   они   обнаружили   город-призрак   с
медлительными   туманными   обитателями.   Недобро   ухмыляясь   чужеземцам,
привидения уплывали из реальности и появлялись вновь.
   - Он здесь, но кое-кто его не видит, - сказал Дром,  и  Джон-Том  наконец
понял. Настоящий Кранкуларн был не вещественней дыма, не осязаемей сна.
   Оставляя город позади, странники едва одолели искушение пуститься со всех
ног. Впереди лежали знакомые леса, а далеко за океаном - Линчбени. Справа то
и дело доносился треск "Хонды", н