ец, пусть даже олух, нельзя быть уверенным ни в чем.
   Посему, когда вы сбежали из Гнилых Горшков и мои  рабы  потеряли  след  в
лесах, я сам решил отправиться на поиски. Вынужден признать,  меня  сбило  с
толку дерзкое и неожиданное бегство в торфяники. Сбило, но ненадолго. Вскоре
я  сумел  догнать  вас  на  берегу  Глиттергейста  и  осуществить  маленький
розыгрыш. Я рассчитывал  управиться  быстро,  но,  как  оказалось,  удача  и
неудача идут за вами, куда бы вас ни понесло - через океан  на  шлюпе  и  на
корабле этой родственной души, даже в страну воинственных эльфов.  Когда  же
вы ухитрились выторговать у них не только свободу, но и помощь в виде карты,
я решил раньше вас добраться до магазина "То, не знаю  что"  и  скупить  все
лекарство.
   И снова вы меня удивили - не умом и проницательностью, а  слепой  удачей.
Поэтому мы с Корробоком двинулись параллельными путями по этой  до  нелепого
огромной  барахолке.  Он  летел  поверху,  время  от  времени  уточняя  ваше
местонахождение, а я шел по проходу, и наконец  вы  любезно  обнаружили  для
меня объект наших поисков, коим я теперь  с  удовольствием  завладею.  -  Он
посмотрел на Снут. - Не думаю, что у нее найдется под лапой  устройство  или
снадобье, способное защитить ее от быстродействующего яда хрут.  Как  только
эта склянка будет у меня, я избавлю вас от оружия  и  отдам  под  заботливую
опеку моего терпеливого друга. Наверное, ему наскучат ваши вопли прежде, чем
вы умрете.
   Острым, точно бритва, мечом Корробок аккуратно подравнивал перья.
   Глаза Цанкресты затянула мечтательная поволока.
   - Ах, подумать только: не за горами тот  день,  когда  я  буду  стоять  у
смертного одра старой черепахи, держать перед ней драгоценное, так  отчаянно
необходимое ей снадобье, и она, протягивая слабые лапки, усладит мое  сердце
униженными мольбами! Воистину это будет день великого триумфа!
   - Что ты сделал с Глупостью?
   Цанкреста отвлекся от розовых грез:
   - Ты спрашиваешь о моей вьючной лошади и заложнице? Чаропевец, я  никогда
тебя  не  боялся,  но  твои  таланты  своенравны   и   зачастую   совершенно
непредсказуемы. Противостоять невероятному бывает нелегко.
   К  тому  же  приходилось  учитывать  пылкую  натуру  кое-кого  из   твоих
спутников. Так  вот,  помня  о  вашем  несдержанном  и  низменном  нраве,  я
постарался хорошенько  обуздать  девчонку,  дабы  удержать  от  напрасной  и
рискованной попытки спасти вас.
   - Ты ее загипнотизировал?
   - Мне знаком этот термин. Да, если ты имеешь в виду, что я  затуманил  ее
простенький разум с целью добиться послушания. Но теперь она не нужна  -  ни
как грубая рабочая сила, ни как гарантия вашего благоразумия. - Хорек указал
вдаль по проходу. - Эти стеллажи тянутся до самого центра горы, а  она,  как
вы могли заметить, вулканического происхождения. Можно предположить, что все
проходы заканчиваются в весьма  горячем  местечке.  Вероятно,  там  хранятся
товары, требующие постоянного тепла. Я и сам сделан не изо  льда,  а  потому
отпустил девчонку, позволив ей брести до конца прохода. На  судне  Корробока
она приобрела темный окрас. Осмелюсь предположить,  что  в  центре  горы  он
сразу сменится на пунцовый.
   Джон-Том отступил на шаг, и Цанкреста поднял необычный самострел.
   - Пусть идет. Она - ничто.
   За спиной Розарык блеснуло золото. Снова Цанкреста вскинул оружие, но  на
его лапу легло пернатое крыло.
   - Не надо, - прорычал Корробок.  -  Пускай  рогатый  идет.  С  ним  я  не
ссорился. Все равно он не успеет спасти девчонку. А  мне  эта  троица  нужна
живьем и в полном сознании. - Он направился к лестнице, одним  крылом  держа
меч, а другую протягивая к Снут. - Лекарство, ведьма!
   Если, конечно, не возражаешь.
   - Как вам угодно.
   - Нет! - воскликнул Джон-Том. - Не отдавайте.
   - Я не участвую в вашей междоусобице, - твердо ответила кенгуриха.
   - Разбирайтесь сами. - Снут бросила драгоценный контейнер. - Вот, ловите.
   Корробок не успел схватить маленький пластиковый цилиндр. Он ударился  об
пол и тотчас выплюнул густую тучу черного дыма.
   Джон-Том бросился в сторону и вниз. Тренькнула тетива, и он  ощутил  удар
по голенищу сапога. Остальные стрелы, не  причиняя  вреда,  забарабанили  по
спине, прикрытой толстой накидкой из ящеричьей кожи.
   Он не услышал криков боли и молил Бога,  чтобы  от  оружия  Цанкресты  не
пострадали его друзья. Поднимаясь, юноша изготовил посох к бою, но в  ту  же
секунду решил, что против Корробока мечи Розарык и лук Маджа сгодятся лучше,
а ему надо взять на себя волшебника. Поэтому он отбросил посох  и  ухватился
за дуару. На память пришла старая мелодия "Муди Блюз", вполне подходящая для
борьбы со злом.
   Он заиграл и запел.
   Это сразу  возымело  желаемое  действие.  Едва  начал  рассеиваться  дым,
Джон-Том услышал стоны хорька, а вскоре увидел, как тот пятится,  шатаясь  и
держась за голову.
   Но Цанкреста был не из тех, кто легко сдается. Собравшись  с  силами,  он
метнул в Джон-Тома пылающий взгляд и продекламировал:

   Все, конец тебе, юнец,
   Не спасет меч-кладенец,
   Ломай, круши, дави, герпетологический борец!

   Пальцы чародея удлинились,  обернулись  могучими  удавами  и,  корчась  и
извиваясь, потянулись к Джон-Тому. Юноша не мог с  уверенностью  сказать,  в
чем тут причина - в страхе за Глупость или за себя,  а  может,  в  неистовой
ярости, - но музыка звучала в самой его душе, и он, не  пропуская  ни  ноты,
перешел  на  скользящую  мелодию  "Джефферсон  Эаплейн".  Змеи   сморщились,
съежились и превратились в пальцы хорька.
   Но Цанкреста не стушевался и вновь протянул к Джон-Тому лапы.

   Ксилема, целлюлоза, древесина сдавленная!
   Зародыш твердейшего дерева, срок твой настал!
   Хлорофиллическая трансформация, яви себя!
   Дай мне оружие длинное, ровное, острое
   И крепкое, словно камень!

   Деревянный рожон, возникший из воздуха и метнувшийся в  грудь  Джон-Тома,
был толщиной  с  небольшое  дерево.  Из  его  заостренного  конца  вырвалось
несколько ветвей. Он разрастался на лету, выпуская корни и листья.  Джон-Том
едва успел переключиться на "Пироманию" "Деф Лепард".
   Огромное растущее копье взорвалось, превратилось в огненный шар.
   Силой взрыва Цанкресту опрокинуло  навзничь.  Джон-Тому  это  дало  время
выяснить, как идут дела у его друзей. Они остались невредимы, хотя на полу в
проходе  крови  было  немало.  Вся  она  проистекала  из  одного  источника,
утыканного зелеными и синими перьями. В сторонке лежал клювастый череп,  еще
дальше - нога, на полупустом стеллаже - пара крыльев. Морда и когти  Розарык
тоже были в крови в отличие от обоих клинков, так  и  не  покинувших  ножен.
Тигрица прекрасно обошлась без них, расчленив Корробока  столь  же  ловко  и
аккуратно, как Джон-Том делил на части жареных цыплят.
   Мадж прошел вперед и вскинул лук, чтобы всадить стрелу в Цанкресту.
   Подняв лапу, волшебник небрежно пробормотал  одно-единственное  слово,  и
стрела обратилась в труху еще до того, как раскрошилась о  бедро  хорька.  А
тем временем Джон-Том с тревогой думал  о  Глупости.  Если  Дром  не  успеет
настичь ее прежде, чем...
   Заметив, что самый опасный противник  отвлекся,  Цанкреста  взмахнул  над
головой  лапой  и  зычно  произнес  заклинание.  Между  ним   и   чаропевцем
образовалась черная тучка. Зловеще раскатился гром.
   Джон-Том едва успел выкрикнуть нужные слова из  песни  Прокола  Харума  и
заслониться дуарой от молнии, выскочившей из тучи. Дуара  поглотила  разряд,
однако удар был столь силен, что Джон-Том с трудом устоял на ногах.
   Впервые в глазах Цанкресты мелькнул страх. Страх, но не отчаяние.
   Еще не отчаяние. Хорек злобно взирал на недруга, не пытаясь запахнуть  на
себе гнилые лохмотья.
   - Значит, это не случайно, - пробормотал он. - Не в одной удаче  дело.  Я
этого опасался, но не принимал слишком близко к сердцу.
   Выходит, напрасно. Думаешь, ты победил, да? Думаешь, сломил  меня?  -  Он
поглядел вверх, на лестницу, где стояла Снут с настоящим лекарством в лапах.
Цанкреста так бдительно следил за Джон-Томом, что не  заметил,  как  хозяйка
магазина подменила лекарство  дымовой  шашкой.  -  Все  вы  думаете,  что  я
раздавлен. Так вот, знайте: вы жестоко ошибаетесь!
   Меня, Цанкресту, вам не одолеть, ибо я  учел  все,  вплоть  до  последней
мелочи, какой бы мизерной и невероятной она ни казалась.  Я  даже  допустил,
что этот желторотый чаропевец может обладать ничтожной толикой таланта.
   - Ну, так давай, сделай  меня!  -  Джон-Том  казался  себе  десятифутовым
великаном. В нем  бурлила  энергия,  из  него  рвалась  музыка.  Пальцы  его
звенели, дуара казалась третьей рукой. Он вознесся на высоту звезд, что поют
перед тысячами слушателей в огромных концертных залах и на аренах. Он только
что не левитировал. -  Давай,  Цанкреста,  -  подзуживал  он  волшебника.  -
Покажи, на что ты способен. Выплесни всю свою мерзость. На любой твой трюк у
меня найдется песенка, и когда ты выдохнешься... - В его голове  уже  звучал
мотивчик,  которым  он  собирался  закончить   поединок.   -   ...когда   ты
выдохнешься, Яльвар-Цанкреста, я спою тебе отходную.
   Хорек пожевал губами и грустно покачал головой.
   - Бедный, простенький эмигрант поневоле! Неужели ты всерьез веришь, что я
так жалок? Да я знаю сотню мощнейших заклинаний, я помню тысячу  страшнейших
проклятий. Но ты прав. Я понимаю, против твоей музыки они бессильны.
   Что-то не так, подумал Джон-Том. Цанкреста должен молить о пощаде,  а  он
по-прежнему хладнокровен.
   - Да, твоя музыка могущественна, чаропевец. Но ты - слаб. Вот тут.
   - Хорек постучал себя по голове. - А я, да будет тебе  известно,  заранее
приготовился ко всему. - Он посмотрел направо. - Черрок, ты мне нужен.
   Из ниши на полупустом стеллаже появилась новая  фигура.  Джон-Том  принял
защитную стойку: пальцы на дуаре, в голове - обойма контрпесен.
   Однако новый персонаж не вызвал у него никакого страха. Хотя  бы  потому,
что был совершенно невзрачен. Рост пересмешника едва достигал трех  футов  -
еще меньше, чем  у  Корробока.  Носил  он  очень  неброский  черный  килт  с
желто-бежевым узором, ладно пригнанную к фигуре желтую жилетку без рисунка и
желтое кепи.
   Цанкреста царственным жестом указал на Джон-Тома.
   - Вот тот, о ком я говорил. Сделай то, за что тебе заплачено.
   Пересмешник тщательно отряхнулся, упер в бедра  гибкие  кончики  крыльев,
свесил голову и покосился на Джон-Тома.
   - Я слыхал от Цанкресты, будто ты - лучший.
   - Лучший - в чем?
   Пересмешник потянулся крылом за плечо.  Розарык  и  Мадж  напряглись,  но
птица достала не стрелу и не дротик, а плоскую деревянную  коробку  с  тремя
рядами струн на верхней планке.
   - Сайхид, - прошептала Розарык.
   Черрок угнездил под крылом удивительный инструмент,  а  на  другом  крыле
согнул жесткие перья.
   - Сейчас узнаем, кто из нас лучший.
   - Чтоб меня прищучили за мамашу мэра, - прохрипел ошарашенный Мадж.
   - Этот чертов ублюдок тоже чаропевец!

Глава 16

   - Это, - с гордостью ответил пересмешник, - я самый и есть.
   - Послушай, дружище, - произнес Джон-Том, как только  дуара  успокаивающе
прижалась к его ребрам, - я с тобою незнаком и не вижу  причины  для  драки.
Если ты не глухой, то наверняка разобрался, в  чем  тут  дело,  кто  из  нас
хороший, а кто - на стороне зла.
   - Зла-шизла, - хмыкнул пересмешник. - Я простой деревенский чаропевец. Не
мое это ремесло - рассуждать о нравственности. Я, знай себе, играю музыку, а
всем  остальным  пускай  занимаются  солиситоры  и  судьи.  -  Перья  рывком
опустились к рядам струн. - Приступим, человече.
   Голос из пернатого горла звучал нежно и сладостно, тогда как Джон-Томов -
грубо и хрипло, и пересмешник без особых усилий достигал  октав,  о  которых
человек мог только мечтать.
   Ну-ну, мрачно подумал Джон-Том, видя, как хорек  расплывается  в  улыбке,
ничего, мы еще поглядим, кто из нас лиричнее, изобретательнее и  виртуознее.
На  крайний  случай  у  него  оставались  энтузиазм  и  самая   обыкновенная
громкость.
   Гора погромыхивала, стеллажи содрогались. Пол под ногами ходил ходуном, с
потолка сыпалась каменная пыль, а  двое  чаропевцев  швыряли  друг  в  друга
убийственными фразами и сокрушительными ритмами. Черрок пел о злых языках  и
разбитых сердцах, о духовных муках и  неверии  в  себя.  Джон-Том  парировал
схожими по содержанию куплетами "Куин", "Стоунз",  Пэт  Бенатар  и  "Флитвуд
Мэк". Лязгающие аккорды пересмешника разбивались об  аккорды  "Клэш".  Птице
даже пришлось звать на подмогу  разбитое  воинство  Броненосного  народа,  и
Джон-Том вынужден  был  очень  шустро  пошевелить  мозгами,  чтобы  отбиться
тяжеловесной "Новой волной"
   Адама Анта.
   Пока чаропевцы сражались, Мадж норовил воткнуть стрелу в Цанкресту.
   Но хорек, знавший мастерское обращение выдра с  длинным  луком,  всячески
старался не стать удобной мишенью.
   В конце концов Джон-Том почувствовал:  какими  бы  ни  были  последствия,
необходим  перерыв.  У  него  перехватывало  дыхание,  а  пальцы  онемели  и
кровоточили от  непрестанного  щипания  струн.  И,  что  хуже  всего,  горло
саднило, словно разодранное наждаком, и все настойчивее грозило  пожизненной
хрипотой.
   Но и противнику в этой суровой дуэли приходилось несладко. Черрок уже  не
оправлял горделиво перья после каждой песни, да и самоуверенностью  от  него
больше не веяло.
   Поэтому Джон-Том отважился на совершенно иную тактику.
   - Слышь, приятель, вот эта последняя песенка, ну, про поддатого слоника с
ножичком... Славно, ей-богу. Кой-какие переходы - просто смак. Мне бы так не
суметь.
   - Пальцы, - просипела птица, - не всегда лучше перьев; - В  подтверждение
своих слов она подняла правое крыло и помахала его гибким краешком. - Да  ты
и сам не лыком шит. Как это там у тебя, про грязные дела,  что  стоят  очень
дешево?..
   - "Эй-Си Ди-Си", - устало  ответил  Джон-Том.  -  Я  рассчитывал  вызвать
нескольких убийц-берсеркеров. Черта с два.
   - И все-таки хорошая попытка, - похвалил Черрок. -  Я  почти  ощутил  нож
возле горла.
   Цанкреста шагнул вперед, заботясь о том, чтобы орудие расправы  заслоняло
его от Маджа.
   - Это еще что такое? Я плачу не за светскую беседу с  этим  человеком!  Я
плачу за убийство!
   Черрок повернулся к волшебнику. Его глаза недобро сощурились.
   - Уж потерпите минутку, господин Цанкреста. Вы мое чаропение купили, а не
душу.
   - Мне тут только экзистенциализма не хватало, мужлан чирикающий!
   Делай что тебе велено!
   Пересмешник даже бровью не повел.
   - А я и делаю. - Он кивнул в сторону Джон-Тома. - Этот  парень  чертовски
силен. Может, даже получше меня.
   - Не знаю, кто из нас лучше, да и знать не желаю, - зачастил Джон-Том,  -
но поешь ты, словно буря, а играешь, как дьявол.  Дорого  бы  я  дал,  чтобы
научиться твоей последней песенке. - Он сыграл аккорд. - Может, пяти пальцев
и маловато, но ужасно тянет попробовать.
   - Ну, не знаю... У дуара только два набора струн, а  у  моего  сайрида  -
три. Впрочем, ежели ты и пропустишь ноту-другую... - Пересмешник поднялся  и
шагнул к юноше. - Давай поглядим.
   -  Прекратить  братание  с  врагом!  -   рявкнул   Цанкреста,   удерживая
пересмешника за плечо. Черрок стряхнул его лапу.
   - Может, он вовсе не враг.
   - Конечно, не враг! - Воодушевясь, Джон-Том двинулся навстречу  птице.  -
Работа есть работа, но зачем двум профессионалам бить  друг  другу  носы?  -
Подойдя к Черроку, он по-товарищески обнял его за плечи; для этого  пришлось
нагнуться. - Певец, это не твоя война.
   Музыкантам-волшебникам нашего калибра междоусобица ни к чему.
   Наоборот, нужно  сотрудничество.  Ты  только  вообрази,  каких  чудес  мы
натворим, если объединимся! Даешь не поединок, а джем-сейшн!
   - А что, мне это нравится. - Черрок зашарил глазами по проходу. - Где тут
ягоды?
   - Да я не про обычный джем. Я имею в виду совместную  игру.  Дуэт  поющих
колдунов.
   В жилет пересмешника вцепилась когтистая пятерня.
   - Не допущу! - заорал хорек, подпрыгивая на коротких лапах. - Не позволю!
Я тебе заплатил, и хорошо заплатил! У нас договор! Слишком многое поставлено
на кон...
   - Ага, в том числе и моя репутация, - холодно перебил  Черрок  и  перевел
взгляд на Джон-Тома. - Но ведь это несложно уладить между  друзьями,  верно?
Ну, а деньги... - Он снова повернулся  к  волшебнику.  -  Деньги  ты  можешь
забрать. Кажется, мне неохота...
   - Берегись, приятель! - Выдр кинулся грудью на Цанкресту.  Еще  миг  -  и
кинжал хорька, подло спрятанный под крылом ни о чем не подозревающей  птицы,
поразил бы Джон-Тома. Двое хищников, сплетясь в клубок, покатились по полу.
   - Дехжи его, сахахный! - Розарык спешила Маджу на  подмогу,  демонстрируя
готовность сковырнуть голову колдуна с такой  же  легкостью,  как  пробку  с
бутылки.
   Но хорек уже  с  трудом  поднимался  на  задние  лапы,  оставив  на  полу
окровавленного Маджа. Продемонстрировав невероятное проворство,  он  избежал
молниеносного прыжка Розарык и вскарабкался на ближайший стеллаж. Посыпались
коробки и ящики;  раздраженно  отбивая  импровизированные  снаряды,  тигрица
выискивала  свою  добычу.  Затем  полезла  следом  за  ней  -  медленно,  но
неотвратимо.
   А Джон-Том склонился над  Маджем,  обеими  лапами  зажимающим  кинжальную
рану.
   - Вот и все, шеф, - еле слышно  произнес  выдр,  глядя  на  друга  сквозь
полусмеженные веки. - Кранты, помираю.  А  ведь  я  знал:  когда-нибудь  это
случится. Да тока не ожидал,  что  так  рано,  да  еще  в  какой-то  поганой
лавчонке на полпути к краю света. Я в том смысле, что собирался дать дуба  в
своей постели. - Прозрачные коричневые глаза были полны тоски и скорби. -  А
ведь славно мы с тобой погуляли, а, кореш? Случалось  нам  и  похохотать  до
упаду, и поиграть со смертью. Да, парень, будет тебе о чем спеть...  -  Веки
сомкнулись, затем слабо приоткрылись. - Жалко, что все так кончилось.  Ежели
у тебя осталась еще одна песенка, посвяти ее  старине  Маджу.  И  пусть  это
будет песенка про золото, чаропевец. Не суждено мне помереть в своей  койке,
так может, я найду покой  под  грудой  золота,  а?  Закопай  меня  под  этим
мусором, и я свалю отсюда счастливым...
   Джон-Том опустился на колени рядом с неподвижным выдром, приподнял  одной
рукой его голову и спокойно заявил:
   - Мадж, кинжал вошел от силы на полдюйма, и кровь почти не идет.
   Если хочешь вытрясти из меня золотишко, изобрети что-нибудь получше.
   - Золотишко? - жалобно спросил выдр. - Да что ты,  кореш!  Неужто  решил,
будто я в такое время способен ловчить, выманивая у  волшебника  золото?  За
кого ты меня держишь?
   Джон-Том не ответил.
   Мадж развел лапами, и его глаза округлились от изумления.
   - Ну, надо же! Да ты тока посмотри! Заживает, приятель! А  все  благодаря
твоей магии. Спасибо, шеф, спасибо! Никогда этого не забуду.
   - В этом я не сомневаюсь,  -  брезгливо  сказал  Джон-Том.  Он  встал,  и
затылок Маджа стукнулся о пол.
   - Ай! Ах  ты,  чертов  хитрожопый,  долговязый,  безголосый  всезнайка  и
сукин...
   Не дослушав до конца, Джон-Том повернулся и посмотрел в глубину  прохода.
Но в колдовском дыму и в пыли, опустившейся со  свода,  было  совершенно  не
видать Цанкресты и кровожадной тигрицы. Битва переместилась в другой проход,
на другой ряд стеллажей. Исчезла и  Снут,  и  это  было  понятно:  владелица
магазина предпочла дожидаться исхода битвы в безопасном укрытии.  Точно  так
же, наверное, поступил бы и  Джон-Том,  случись  ему  поменяться  местами  с
кенгуру.
   - Вставай, Мадж, - нетерпеливо велел он. - Надо помочь Розарык.
   Все еще зажимая лапой легкую рану, выдр поднялся.
   - Да брось ты, чувак, зачем этой горной гряде  наша  помощь.  Конечно,  я
пособлю ее искать, но даю башку на отсечение, что она раньше  нас  доберется
до этого хмыря Цанкресты.  -  Мадж  поморщился,  рассматривая  рану.  -  Вот
паскудник! Такую жиле