Алан Дин Фостер.
    Чародей с гитарой 1-8

    Чародей с гитарой
    ЧАРОДЕЙ С ГИТАРОЙ II: ЧАС ВОРОТ
    ЧАРОДЕЙ С ГИТАРОЙ III: ДЕНЬ ДИССОНАНСА
    ЧАРОДЕЙ С ГИТАРОЙ IV: МОМЕНТ ВОЛШЕБСТВА
    ЧАРОДЕЙ С ГИТАРОЙ V: В ПЛЕНУ ПЕРТУРБАЦИЙ
    ЧАРОДЕЙ С ГИТАРОЙ VI: ВРЕМЯ ПЕРЕХОДА
    ЧАРОДЕЙ С ГИТАРОЙ VII: Сын чародея с гитарой
    ЧАРОДЕЙ С ГИТАРОЙ VIII: ИНФЕРНАЛЬНАЯ МУЗЫКА



    Алан Дин Фостер.
    Чародей с гитарой


 OCR, spellechecking by Wesha the Leopard


                            (Spellsinger)


                                                      Ричарду Корбену,
                                                             Вон Боуд,
                                                       Джими Хендриксу
                                                         и Китти-киске



Пролог

   Взволновались звезды, и явлены были в небесах знамения.
   В день  четвертый  Элурии,  следующий  за  Пиршеством  Единокровия,
огромная комета осветила ночное небо. С востока на запад  проследовала
она над Древом и видна была всю седмицу. А когда исчезла, черный  шрам
остался на плоти сущего, горячий и неизгладимый.
   Со временем из шрама стали выглядывать хари. Немногие способны были
их лицезреть, и совсем никто не знал, зачем и откуда явились они. Хари
плясали,  насмешничали,  издевались  над   невинными   очевидцами.   С
негодованием или просто в ужасе отворачивались редкие зрители  или  же
начинали придумывать всему какое-нибудь успокоительное объяснение.
   Лишь один поступил по-другому. Он просто не мог  иначе:  эти  морды
мучили его во сне и  не  давали  покоя  днем.  Он  пропускал  слова  в
формулах, путал простейшие заклинания, запинался, читая, и ошибался  в
рифмах.
   Великое зло проникло в мир. Дважды за свою долгую жизнь сталкивался
с ним волшебник, но никогда еще прежде  не  сочеталось  оно  со  столь
неотступным предчувствием грядущей гибели и всеобщего  разрушения.  Он
не мог дотянуться до сердцевины этого зла,  в  ней  гнездилось  такое,
чего он не мог понять; неизвестное нечто грозило  разметать  в  клочья
все каноны привычной магии. Гнусное, чуждое, не знающее,  не  ведающее
ни чувства, ни смысла. Вот это более всего и ужасало.
   Только в одном маг был уверен.  На  этот  раз  потребуется  помощь.
Природу зла может понять лишь тот, кто способен видеть и слышать  его.
Не волшебник - некто другой  должен  спасти  мир  от  жути,  силящейся
поглотить все вокруг.
   Тому, кто познал тайные пути, изведал пересечения  вселенных,  ходы
между реальностями, пройти  ими  ничуть  не  труднее,  чем  преодолеть
простейший барьер, разделяющий  две  личности.  Однако  переход  между
вселенными совершается редко: мало кто  способен  повторить  удавшуюся
формулу.
   И все же... настало время для риска.
   А потому, пыхтя  и  напрягаясь,  волшебник  выразил  свою  просьбу,
прочной связью скрепив ее с собственным сознанием. И послал по  волнам
пространства - подгоняя всей мощью, увы,  стареющего  разума.  Просьба
эта сама искала того, кто  способен  постичь  суть  новой  тьмы,  ныне
грозящей его миру. Отступали в сторону измерения,  раздвигались  перед
ищущей мыслью, пропускали ее.
   Волшебник сотрясался от напряжения, разумные ветры  завывали  около
Древа,  тянулись  к  тонкой  ниточке  жизни.  Он  знал  -  все  должно
свершиться быстро, иначе ищущая нить распадется,  так  и  не  встретив
союзника. А он даже не смел надеяться на то, что  получит  возможность
повторить попытку.
   Но пустота никого  не  явила.  Щупальце  заклинания  дотянулось  до
разума... ощутило несколько мыслей... личность. Неуверенно,  обессилев
от напряжения, отшельник погрузился  в  глубины  ее.  Ум  оказался  на
удивление  открытым  и  гибким,  восприимчивым  и  к  вторжению,  и  к
выражению. Он чуть  ли  не  рад  был  соприкосновению,  покоряясь,  не
протестуя   и   не   сопротивляясь;   невольно   ужаснувшийся   такому
безразличию,  волшебник  тем  не  менее  испытывал  благодарность.  Ум
оторвался, поплыл. Доставить его к себе будет уже нетрудно.
   Нетрудно... кому угодно, только не стареющему чародею.  Ухватившись
покрепче, он повлек этот ум за собой, потянул со всей силой, что  была
в нем, отдавая ее до  последней  унции.  Разум  не  сопротивлялся,  но
материализация  не  прошла  гладко.  Связь  разорвалась  в   последний
момент.
   Нет, нет и!.. Но силы иссякли.  Подобралась  и  навалилась  гостья,
пусть и нечастая, - дряхлость, сном обволакивала великий и  истощенный
разум... Ну а пока спал он, зло строило  козни,  творило  планы,  гной
растекался, и тень поползла на невинные души.
   Обитатели Плющей смеялись над незваными гостями. Жутких  обитателей
Зеленых Всхолмий они  не  боялись,  хотя  и  жили  к  ним  ближе  всех
цивилизованных народов. Город был обнесен стенами, выраставшими  прямо
из обрыва. Подойти к нему можно было по одной только  узкой  тропинке.
Утверждали, что от врага город обороняли пять бабок с внучатами.
   Так  что,  когда  предводитель  смехотворно  малочисленного  отряда
налетчиков потребовал капитуляции,  горожане  покатились  со  смеху  и
принялись  швырять  в  него  мусором  и  поливать  содержимым   ночных
горшков.
   - Ступайте домой! - кричали они. -  Возвращайтесь  в  свои  вонючие
хижины, идите назад - кормить своих матерей пометом, пока мы не залили
камни вашей кровью!
   Как ни странно, предводитель не рассердился. Некоторые горожане это
заметили и встревожились, но все вокруг хохотали.
   Вождь вернулся назад к шатрам своего войска, не умалив достоинства.
Он знал, что последует дальше.
   Наконец перед ним оказался  шатер  выше  и  чернее  остальных.  Тут
отвага отказала ему: разговор с  обитателями  шатра  не  сулил  ничего
приятного. Тем не менее войти было нужно. Так он и поступил.
   Внутри шатра царила ночь, хотя снаружи еще было  утро...  Черная  и
зловонная ночь, пропахшая всякими мерзостями, ночь, от которой  разило
близостью смерти.
   В глубине над слугами возвышался волшебник. А за ним чернела Купель
Зла.
   -  Прости  меня,  господин,  -  начал  предводитель   солдат   свое
повествование  о  пренебрежительном  приеме,  оказанном  ему  жителями
Плющей.
   И как только закончил он, сгорбленный силуэт проскрипел:
   - Возвращайся к отряду, доблестный капитан, и жди.
   Предводитель поспешно вышел. Он был рад оставить нечистое  место  и
вновь оказаться  среди  своих  солдат.  Но  беспомощно  ожидать  перед
неприступной  скалой,  пусть  даже  покоряясь  приказу,   было   делом
нелегким, а горожане дразнили  сердитых  солдат,  смеялись  над  ними,
поворачивались к ним задами.
   И вдруг тьма пришла, и небо сделалось медным. Бухнул гром, хотя  не
было облаков. Великая стена вокруг Плющей исчезла,  распалась  в  пыль
вместе со  многими  ничего  не  понявшими  защитниками.  На  мгновение
оцепенели даже нападавшие, но вспыхнула в них жажда крови, и  ринулись
они на беззащитный город, предвкушая немалое удовольствие.
   Началось избиение, и живых в городе не осталось. Не любивший мяса с
наслаждением припадал к лужам крови, вытекавшей из тел умирающих.
   Потом поспорили, стоит ли  сохранить  жизнь  детям,  захваченным  в
городе, оставлять их на племя.  Подумав,  предводитель  воспротивился.
Зачем это ему гнать пискливую стаю  похабных  щенков  в  свой  Куглух.
Кроме того, солдаты заслужили награду, стойко выдержав град  словесных
и физических оскорблений, нанесенных им жителями уничтоженного города.
Так что он велел перебить и весь молодняк.
   В ту ночь горели Плющи, а дети пошли на ужин  солдатам.  Деревянные
дома и соломенные крыши пылали всю ночь, до самого утра.
   Капитан наблюдал, как  догорали  последние  огни,  и  с  одобрением
закивал, когда должным образом упакованное  мясо  начали  грузить  для
отправки домой. Высасывая мозг из  тоненькой  ручки,  он  обратился  к
летуну:
   - Вестник, используй самые быстрые воздушные токи, -  наставлял  он
своего крылатого воина. - Лети скорее в  столицу,  извести  каждого  о
том,  что  сгинули  высокомерные  и  насмешливые  Плющи,  тысячу   лет
досаждавшие нам. Передай двору и народу,  что  этот  малый  успех  был
полным и что  скоро  вся  мякоть  теплых  земель  станет  нашей...  Мы
захватим запад и все миры, что лежат за ним.
   Отдав честь, летун взвился в горный воздух. Капитан посмотрел,  как
обитатели  темного  шатра  пакуют  свои  пакости.   Колдун   как   раз
приглядывал  за   погрузкой   жуткого   предмета,   помощью   которого
воспользовался для разрушения Плющей. Поежившись, капитан отвернулся.
   Сила этого зла,  познания  колдуна  принесут  им  власть  над  всею
Вселенной... если только  можно  верить  самому  чародею.  И  все-таки
предводитель предпочитал держаться подальше от этой жути.
   Новые  орудия  смертоубийства  он  обожал,   но   такое,   которому
подвластны миры...


Глава 1

   Одного только роста и наряда хватило б, чтобы обратить внимание его
на гигантскую  выдру,  даже  не  споткнись  она  о  ноги   Меривезера.
Ткнувшееся носом и усами в траву создание было  всего  на  фут  короче
самого молодого человека - это с его-то шестью футами и двумя дюймами!
   Джон Том Меривезер еще не видел выдр  такого  размера.  Правда,  он
изучал историю, а не биологию, однако сейчас мог с кем угодно  держать
пари: выдра длиной пять с половиной футов  -  явление  необычайное.  И
хотя в голове его, несомненно, помутилось, он ни на йоту не  усомнился
в том, что выдра и  впрямь  может  разгуливать  в  зеленой  тирольской
фетровой шляпе,  жилете  из  змеиной  кожи  и  темно-бордовых  штанах,
приспущенных на лодыжках. Джон очень осторожно поднялся,  поглядел  на
окурок, еще дымящийся в правой руке, и с негодованием отбросил его.  В
данный момент его в основном  занимал  не  вопрос  о  реальности  сего
невероятного существа, а то, чего же  это  дружище  Шелли  подмешал  в
травку.
   Тем не менее Джон не мог отвести глаз от выдры, тем более  что  она
как раз уселась на задницу. Бархатные штаны навели его на мысль,  едва
ли вообще приходившую  кому-нибудь  в  голову:  у  выдр,  оказывается,
слишком низкая талия.
   Нахлобучив  на  уши  тирольскую  шляпу  с  пером,  выдра  принялась
собирать стрелы, высыпавшиеся из закинутого  за  спину  колчана.  Делу
мешал  короткий  меч  в  ножнах,  подвешенный  спереди  на   перевязи.
Нагибаясь, выдра всякий раз на него  натыкалась.  Быстрый  кровожадный
взгляд, время от времени обращавшийся в  сторону  Джона,  красноречиво
говорил, что зверюга  без  колебаний  пронзит  его  любой  из  футовых
стрел.
   Причин для беспокойства пока  еще  не  было.  Джон  с  наслаждением
потянулся, отдаваясь галлюцинации.  С  коноплей  у  него  так  еще  не
получалось, а от этого зелья словил кайф. Все-таки чего же  это  Шелли
натолкал в курево?
   Доказательство лукавства приятеля, подсыпавшего  чего-то  покрепче,
возилось в траве перед Томом и, недовольно ворча, собирало стрелы.
   Конечно, причиной всему - переутомление мозга долгими  занятиями  и
работой с девяти утра до трех. Но  от  работы  нельзя  отказаться.  До
конца курса осталось только семь недель, а  там  защита  курсовой.  Он
вновь    посмаковал    название:    "Прототипы    и    предшественники
демократического правления в обеих  Америках  на  примере  родственных
связей   короля-солнца   инков   в   1248-1350   гг.".    Великолепная
формулировка... Хорошее заглавие - половина успеха. Пусть работа будет
глубокой, а стиль блестящим, но, ошибись в названии, и тебя  неминуемо
ждет неудача.
   Вложив в колчан последнюю стрелу, выдра аккуратно заправила его  за
спину и, завершив сие, принялась осматривать луг. Острые черные  глаза
впитывали каждое дерево и куст. Наконец этот бодрый взгляд обратился к
сонной личности Джона Меривезера.
   Видение явно ожидало от него какой-то реакции, и студент добродушно
промолвил:
   - Чем же я могу быть полезен тебе, о порождение дневного кошмара?
   Вместо ответа зверюга вновь  посмотрела  на  луг,  поискала  что-то
взглядом  и  указала  на  отдаленную  рощицу.  Джон  лениво  глянул  в
указанном направлении.
   Под мшистым валуном, размером и  формой  напоминающим  раздавленный
слоном "Фольксваген", исчезла ярко-желтая ящерица размером с  крупного
цыпленка. До камня рептилия бежала на задних  лапах,  прутом  отставив
назад  свой  длинный  хвост.  Перед  входом  в  нору  она  обернулась,
продемонстрировав ряд розовых пятен на горле и груди, а потом  исчезла
в безопасном логове.
   Реальность происходящего начинала являть свой уродливый лик... Джон
понемногу стал воспринимать окружающее. Куда-то исчезла  его  постель,
комната с рядами  книг  на  подпертых  кирпичами  полках,  вырезки  на
стенах, старенький телевизор... Вместо всего этого  его  окружал  лес:
дубы,  сикоморы,  березы  и  сосны.  Над  густой  травой  и   клевером
возвышались чашечки цветов  вроде  тюльпанов,  только  некоторые  были
голубыми. От далеких деревьев исходил слабый перезвон, как от храма.
   Джон прижал к голове обе ладони. Игриво смеясь, рассудок убегал  от
него.  Молодой  человек  вспомнил   перенесенную   боль;   тогда   ему
показалось, что неведомая сила вот-вот вырвет мозг прямо из черепа,  а
потом он словно поплыл, но  не  как  плывет  с  курева  переработавший
труженик. В голове пульсировало.
   - Ну? - неожиданно спросила выдра тонким, но все-таки не  писклявым
голосом.
   - Что "ну"?
   "Я вот-вот проснусь на собственной постели,  -  постарался  уверить
себя Джон, - и  нужно  будет  еще  прикончить  "Историю  всех  римских
императоров" Мексии". Нет, не гашиш, решил  он.  Что-нибудь  покрепче.
Боже, голова!
   - Ты предложил свою помощь, - выдра снова быстро  махнула  лапой  в
сторону валуна на опушке. - Я чего, раз я споткнулся  о  твои  чертовы
ножищи и упустил затайца, ступай теперь и выкапывай его из-под хренова
валуна.
   - Зачем? Чтоб ты его съел?
   - Зачем? - В голосе выдра слышался чистейший сарказм. -  Захотелось
вот повязать на шею за  обе  ноги,  да  так  и  носить,  как  клепаный
галстук. - Усы  выдра  затряслись  от  ярости.  -  Ты  мне  умника  не
изображай, деловой! Думаешь, раз длинный, значит, все можно?
   Небрежно закинув за спину лук, зверюга извлекла свой короткий меч и
начала подступать к  Джону,  и  не  подумавшему  отойти.  Разве  можно
попятиться в глубоком сне?
   - А я знаю, что сейчас случится. - Переступив на месте,  Джон  чуть
не упал. - Ты убьешь меня, и я проснусь. Пора бы... Ведь  почти  целую
книгу надо прочитать.
   - Рехнулся! - Выдр опасливо склонил голову набок, поскреб  мохнатой
лапой щеку. - Ей-богу рехнулся. - Он огляделся. -  И  не  знаю,  какие
силы тута бродют, только мне это стоило затайца. Ухожу. Извинился  бы,
что ль?
   - Это за то, что ты споткнулся? - рассудил Джон. - Но я не виноват.
Я ведь сплю, сам знаешь...
   - Парень, ты не спишь... ты хуже, чем спишь. Это ты от затайца  так
очумел, а словил бы его, так и потроха разбросал бы от радости. Что за
везение, надо ж было вляпаться вот в такое, как ты.  Ох,  смотри  мне,
увяжешься за мною, раскрою от хлебала до задницы, чтобы ускорить дело.
Можешь оставаться при своих поганых извинениях, только прими-ка  тогда
подарочек на прощание.
   И с этими словами  сновидение  ткнуло  мечом  прямо  в  Джона.  Меч
прорезал рубашку как раз над  поясом,  поддерживающим  джинсы.  Острая
боль ожгла бок, вечернее курево лишь в малой степени смягчило ее.  Рот
сам собой округлился в удивленное "о". Руки немедленно сжали ребра.
   Выдр отвел меч - кончик его побагровел - и брякнул клинок в  ножны,
предварительно обтерев о высокую траву. И направился прочь  от  Джона,
бурча себе под нос непристойности. Джон следил, как, раздвигая  траву,
выдр идет к деревьям.
   Боль становилась сильнее, на голубой тенниске  проступило  кровавое
пятно.  Теплая  влага  намочила  белье,  струйкой  потекла  по   ноге.
Поверхностные раны - пустяк, они всегда  обильно  кровоточат,  объявил
себе Джон. Только больно же, в отчаянии подумал он.
   Боже, только бы поскорее проснуться!
   Но если он все-таки спит, для сновидения боль эта слишком  реальна,
она куда реальнее и деревьев, и выдры. Оставляя на  траве  алые  капли
крови, Меривезер захромал за обидчиком.
   - Эй, минуточку... Подожди,  пожалуйста!  -  Слова  едва  лезли  из
пересохшей глотки... Он  ощущал  волчий  голод.  Зажимая  левой  рукой
раненый бок и размахивая правой, Джон ковылял за  выдрой.  Под  ногами
его пригибался благоуханный клевер, летучая мелочь выпрыгивала  из-под
сандалий, чтобы поскорее нырнуть обратно в зелень.
   Ярко  светило  солнце.  На  лугу  птицы  пели  странные  песни.  На
тюльпанах восседали бабочки с прозрачными яркими крылышками.
   Добравшись до опушки, выдр остановился под  тенистым  сикомором  и,
чуть помедлив, наполовину выдвинул меч из ножен.
   - Человек-демон, я не боюсь тебя. Только подойди, снова получишь.
   Но, несмотря на проявленную  на  словах  отвагу,  зверюга  медленно
пятилась в лес, беспокойно оглядываясь по сторонам и пытаясь  отыскать
путь к отступлению.
   - Я не собираюсь нападать на тебя.  -  Джон  шептал  наполовину  от
боли, наполовину от нежелания  испугать  зверя.  -  Мне  только  нужно
проснуться. - На глазах его выступили слезы.  -  Пожалуйста,  дай  мне
проснуться. Я хочу поскорее оставить этот сон, мне пора на работу.  И,
ей-богу, больше ни сигаретки. Больно.
   Он оглянулся, надеясь увидеть  за  спиной  привычный  беспорядок  и
грязь, потрескавшийся потолок, немытые окна. Но взгляду его  предстали
деревья, странные тюльпаны и стеклянные бабочки. Узкий ручеек протекал
как раз там, где следовало бы находиться кровати.
   Повернувшись спиной к  выдре,  Джон  шагнул  вперед,  споткнулся  о
камень и упал от нахлынувшей слабости - кровь-то  вытекала.  В  ноздри
пахнуло мятой и вереском.
   "Боже милостивый, не дай мне умереть во сне..."
   Когда он открыл глаза,  все  как  будто  было  в  порядке.  Светло.
Выходит, он уснул и проспал целую ночь, томик  Мексии  так  и  остался
неоткрытым. А в восемь часов у него урок в бразильском посольстве.
   Судя по яркости света, времени едва должно  хватить  на  то,  чтобы
кое-как очнуться, собрать книжки, конспекты и топать в кампус(*1). Еще
надо перемолвиться с Шелли: надо же предупреждать, если у  тебя  такое
крепкое зелье.
   Странно только, с чего так режет в боку.
   - Вставать надо, - неразборчиво пробормотал он.
   - Ну че, шеф, - отвечал ему голос, явно не принадлежащий Шелли,  но
тем не менее уже знакомый. -  Не  колдуется,  а?  Бухнулся,  а?  Прямо
башкой?
   Веки Джона с трудом  поползли  вверх,  как  старые  растрескавшиеся
пластиковые шторы. На него глядела  усатая  и  мохнатая  физиономия  с
бегающими черными глазками под  остроконечной  зеленой  шляпой.  Глаза
Джона  расширились,  подробности  сна  закопошились  в   его   голове.
Физиономия зверя отодвинулась.
   - А теперь вот чего я тебе скажу... Не моги даже пробовать  на  мне
твои бесовские штучки... если они у тебя имеются.
   - Я... - Джон не мог решить, чему уделить  внимание:  шишке  ли  на
голове, или боли в боку. - Я - не демон.
   Выдра издала удовлетворительный смешок.
   - Вона как! Тока я этого и не думал. С самого  начала.  А  вот  как
вышло: во-первых, демона так не подранишь, да и потом, он за тобой  на
пузе не станет ползти. Худшего левитатора, чем ты, я не видел. Значит,
я тебя переоценил, осерчал вот, потому как упустил  из-за  тебя  харч.
Пустячную царапину-то, которой я тебя  наделил,  пришлось  перевязать.
Ерунда! Выходит, что ты всего только человек, так? Значит,  без  обид,
друг?
   Джон поглядел на свое тело. Рубашка  была  задрана,  бок  закрывала
грубая  повязка   из   какого-то   волокнистого   материала,   поверху
перехваченная шнурком из змеиной шкурки. Под повязкой-то и  ныло.  Ему
казалось, что он - просто манекен для тренировок  по  оказанию  первой
помощи.
   Весьма осторожно усевшись,  Джон  вновь  обозрел  окрес