т  быстро
исчез. Солнце поднималось выше, и чарующее впечатление таяло -  словно  звук
медных тарелок в воздухе. Но оставшееся без украшений сооружение  впечатляло
немногим меньше.
   Повсюду в Паутинниках виднелись сферы, эллипсы, арки и купола.
   Джон-Том не смог заметить ни одного острого угла. Все ниши были округлыми
и  сглаженными.  И  город  казался  каким-то  мягким,  хотя  обитатели  его,
возможно, и не соответствовали этому эпитету.
   Солнце поднималось все выше и выше. Кораблик остановился возле ближайшего
свободного причала. Несколько ранних  тружеников  повернули  любопытствующие
глаза к невиданным гостям. Прядильщики не вмешивались в ход  событий  -  они
просто  глядели.  Вскоре,  следуя  исторически  сложившейся  склонности   к.
приватному препровождению времени, они вернулись к прерванным  занятиям,  не
обращая внимания на новоприбывших.
   Это обеспокоило Клотагорба: народ с  подобной  склонностью  к  Уединенным
занятиям не будет хорошим военным союзником.
   В сопровождении Анантоса они покинули лодку и отправились на пристань,  и
скоро путешественники вступили в шелковый и серебряный мир.
   - Эх, если бы только нас ожидала здесь  удача,  -  сказал  Каз,  медленно
поднимаясь. Свои широкие ступни он  ставил  весьма  осторожно:  дорога  была
сплетена из серебристых веревок. Они были прочнее стали и даже не задрожали,
когда Джон-Том для пробы попрыгал на одной из них, но  если  не  попасть  на
перемычку гигантской веревочной лестницы, легко сломать ногу.
   - С меня хватит, если мы просто  останемся  в  живых  -  шепнула  кролику
Талея.
   - Я как раз это и имею в виду, - ответил Каз. Он показал  назад:  река  и
причалы давно исчезли за изгибающимися, переплетающимися  полосами  шелка  и
сооружениями из блестящих нитей. - Потому что без посторонней помощи нам  не
удастся выбраться отсюда.
   Вокруг был не только шелк; некоторые дома украшены были  скульптурами  из
камня и дерева, другие хвастали металлической отделкой. Окна были сделаны из
тонкого стекла. Кое-что намекало, что для набивки диванов  и  прочей  мебели
используется растительность.
   Несмотря на то что прядильщики не относились к числу  крылатых  созданий,
город их начисто отрицал гравитацию. Его  можно  было  назвать  практическим
примером эстетического использования геометрии. Снизу этого видно не было.
   Каз прав, с тревогой подумал Джон-Том, без помощи самих прядильщиков  нам
не сыскать дорогу к реке.
   Путники неторопливо поднимались. И  где  бы  ни  проходили  они,  местные
жители бросали повседневные дела, чтобы  поглядеть  на  существ,  о  которых
знали только по легендам. Анантос и оба его компаньона немедленно  принимали
угрожающие позы, если кто-то из горожан тянул к гостям конечности.
   Нельзя было избавиться  лишь  от  любопытствующих  паучат,  завороженными
ордами кишевших возле ног пришельцев. Тела сих младенцев имели в поперечнике
не менее  фута.  Под  ногами  шевелился  радужный  ковер:  красные,  желтые,
оранжевые, брусничные, черные, с металлическим отливом и без него, матовые и
радужные силуэты. На них были пятна и полосы, сложные рисунки...  Попадались
даже паучата, окрашенные с ног до головы в один цвет.
   Впрочем, необычайное разнообразие красок сложно было  оценить,  поскольку
казалось, что идешь через мелкий пруд,  в  котором  всюду  дрыгаются  паучьи
ножки. Юнцы с удивительной резвостью цеплялись за  сапоги  и  проскальзывали
мимо ног, и ни разу ни одна тоненькая ножка не подвернулась  под  чью-нибудь
неловкую ступню.
   В основном паучата делили свое внимание между Талеей, Флор и  Джон-Томом.
Хапли  и  Клотагорба  они  словно  и  не  замечали.  Впрочем,   детишки   не
обнаруживали и застенчивости.
   Один ринулся вверх по боку Джон-Тома, цепляясь  за  прочную,  к  счастью,
ткань брюк и куртки, да так и уселся, словно кот, на правом  плече  молодого
человека, оживленно шелестя что-то  своим  менее  предприимчивым  приятелям.
Джон-Том изо всех сил старался представить себе, что несет на плече кошку.
   На физиономии подростка был намалеван узор из линий, бежавших от  жвал  к
глазам и далее на затылок. Косметика ничего не говорила Джон-Тому о  половой
принадлежности этого создания. Ему весьма  хотелось  отмахнуться,  но  гостю
подобает принимать обычаи гостеприимных хозяев.
   И Джон-Том оставил паучонка в покое, решительно не  обращая  внимания  на
случайные движения ядовитых клыков.
   Паучонок сидел прочно и помахивал футовыми конечностями не одобрявшим его
подвига взрослым и завидующим друзьям.
   - Откуда ты? Ты теплый, а не холодный. Как добыча или лесные твари.
   Ты очень высокий и тонкий... и у тебя волосы только на  голове,  но  зато
очень густые. - Брюшком, частично свободным от одежды, паучок несколько  раз
потерся о затылок Джон-Тома. Тот истолковал  прикосновение  как  дружелюбный
жест. Пушок на брюшке был мягким - как шерсть Маджа.
   - Ой, какой забавный рот! Все клыки внутри. Покажи мне.
   Джон-Том терпеливо открыл рот и оскалился, чтобы показать зубы.
   Паучок в тревоге отпрянул, но потом осторожно приблизился.
   - Как много, и все белые -  не  черные,  не  бурые,  не  золотые.  И  все
плоские, кроме двух. А как ты ими высасываешь жидкость?
   - Мои клыки, мои зубы не для того, чтобы высасывать, - пояснил  Джон-Том.
- Те жидкости, которые мы употребляем, я просто глотаю. В основном я питаюсь
твердой пищей и этими зубами измельчаю еду.
   Юнец поежился.
   - Фу,  какая  пакость.  Неужели  ты  действительно  ешь  только  твердую,
нерастворенную  пищу?  Твои  клыки  непригодны  для  этого,  по-моему,   они
сломаются. Ух-ух.
   - Попадаются и жесткие кусочки, - признал Джон-Том,  вспоминая  кое-какие
из неудобоваримых блюд, с которыми приходилось иметь дело.  -  Но  мои  зубы
прочнее твоих. Они не полые.
   -   Интересно,   -   продолжил   паучок   с   обескураживающей    детской
откровенностью, - а на вкус ты хорош?
   - Надеюсь. Но так не хочется, прожив  столько  лет  на  свете,  испортить
пищеварение своему другу. Должно  быть,  насквозь  пропитался  кока-колой  и
пиццей.
   - Не знаю, что это за колапица. - Дитя обнажило крошечные клыки. - Может,
дашь куснуть? Старшие отвернулись.
   В голосе его слышалось ожидание.
   - Был бы счастлив, - нервно  заторопился  с  ответом  Джон-Том,  -  но  я
сегодня ничего не ел и боюсь, как бы тебя не стошнило. Понял?
   - Ничего. - Предприимчивый младенец не был  разочарован.  -  Я  бы  тоже,
наверно, не захотел, чтобы ты высосал одну из моих ног.  -  Паучок  поежился
при этой мысли. - Ты хорошая личность, теплоземелец. Ты мне понравился. -  И
Джон-Том вновь испытал ласковое прикосновение брюшка.
   Паучок же соскочил вниз, затерявшись в толпе однолеток. - Удачи тебе.
   - И  тебе,  дитя,  тоже,  -  поспешно  откликнулся  Джон-Том.  Анантос  и
несколько взрослых прядильщиков наконец принялись разгонять молодежь.
   Те махали конечностями и взволнованно пришепетывали, прощаясь.
   Что-то тяжело навалилось на его левую руку,  и  юноша  тревожно  повернул
голову. Впрочем, это оказался не очередной бестактный паучок.
   Посеревшая Флор привалилась к нему. Он торопливо  обнял  ее  за  плечи  и
постарался поддержать.
   - Что случилось, Флор? На тебе лица нет!
   - Что случилось? - Негодование возвратило некоторые краски  на  пепельное
лицо. - Меня ощупывали, оглаживали... По  мне  бегали.  Целая  дюжина  самых
мерзких и отвратительных созданий, которых...
   Джон-Том замахал руками.
   - Господи Иисусе! Флор, можно потише? Это же наши хозяева.
   - Знаю, но чтоб меня так трогали... - Девушка не могла сдержать дрожь.  -
Aranas <Пауки (исп.).>... Ик-к-к! Ненавижу их. Даже маленьких - с ноготь,  -
хотя мама всегда хвалила их за то, что ловят тараканов.
   Теперь понимаешь, как я себя чувствую? Уже на лодке мне стало худо. - Она
неуверенно высвободилась из его рук. - Не  знаю,  Джон-Том,  сколько  я  еще
смогу продержаться. - И Флор показала на Анантоса, шествовавшего впереди.
   Они повернули на другую, более широкую паутинную дорогу.
   - Дело не в том, какие они снаружи, - строго проговорил Джон-Том, -  а  в
том, что кроется за их обличьем. В данном случае это  разум.  Нам  нужна  их
помощь, иначе Клотагорб не привел бы нас сюда. - И  он  строго  поглядел  на
девицу.
   - Можешь идти сама?
   Девушка глубоко дышала. На лицо ее возвращались краски.
   - Надеюсь, compadre. Но если они полезут на меня опять... -  Она  коротко
вздрогнула... - Мне так... гадко.
   - Гадко - это состояние ума, а не тела.
   - Тебе легко говорить.
   - Посмотри, им ведь тоже не нравится наш вид. Я это знаю.
   - Что мне с того, что они думают,  -  взорвалась  Флор.  -  Санта  Мария,
скорей бы покончить с этим делом.
   - Не знаю, - Джон-Том поглядел в ту сторону, где за миллионами  тросов  и
сооружений из шелка паутинными кружевами играло солнце, яркое еще,  невзирая
на собирающиеся облака. - А мне кажется, здесь красиво.
   - Комплимент пауку от мухи, - буркнула она.
   - Да, но мухи предлагают паукам помощь.
   - Будем надеяться, что они поймут это.
   - Ах, какая  ты  нервная.  -  И  он  страстно  коснулся  ее  спины.  Флор
улыбнулась в ответ, благодаря за моральную поддержку.
   Джон-Том посмотрел вперед и, к  собственному  удивлению,  обнаружил,  что
глядит прямо в глаза Талеи. Встретившись  с  ним  взглядом,  она  немедленно
отвернулась.
   Он решил, что взгляд, наверно, предназначался не ему. Быть  может,  Талея
пыталась запомнить дорогу на случай бегства. Подозрительность и осторожность
в крови у рыженькой. Ему и в голову не  пришло,  что  взгляд  выражал  нечто
совсем другое.
   К  полудню  они  успели  подняться  на  несколько  тысяч  футов.  Впереди
громоздилось колоссальное сооружение. Сколько же пауков, думал  Джон-Том,  и
сколько лет  терпеливо  пряли,  чтобы  соорудить  эти  могучие  бастионы  из
прочного шелка, обвивающего камни.
   Королевский дворец в Паутинниках построен  был  в  основном  из  тесаного
камня, скрепленного не глиной, не бетоном, не клеем - слоями паучьего шелка.
В самых неожиданных местах  поднимались  серебристые  башенки.  Колоссальное
здание крепилось к нависающей сверху скале канатами в  ярд  толщиной.  Такие
могли бы выдержать целую гору. Здесь, наверху, у  склона  ветер  дул  вовсю,
однако дворец не шевелился. Он был словно вырезан из камня.
   Они вступили  в  округлый,  покрытый  шелком  тоннель,  ведущий  к  новым
коридорам и залам. Внутри  понемногу  становилось  темнее.  Прозрачный  шелк
поглощал не так  уж  много  света,  однако  чтобы  осветить  самые  глубины,
требовались факелы и фонари.
   Перед ними оказался портал, который с обеих сторон охраняли самые крупные
пауки, каких только доводилось видеть  Джон-Тому.  Тело  каждого  длиной  не
уступало росту Джон-Тома, а ноги, толщиной с доброе бревно,  занимали  футов
восемнадцать в поперечнике.
   Пауки окрашены были в густой бурый цвет без  каких-либо  узоров  и  ярких
пятен.
   Черные сложные глаза были малы по сравнению с внушительным телом.
   Потрясающие розовые и оранжевые шелка окутывали тела и ноги. Целый  набор
белых шарфов был накручен на две передние ноги  и  предполагаемую  шею.  Меж
могучих ног покоились огромные алебарды с резными древками.
   Стражи не шевельнулись, однако Джон-Том понимал, что они  внимательнейшим
образом изучают странных  гостей,  и  почувствовал  страх  -  впервые  после
прибытия в Паутинники. Память о дружелюбных паучатах испарилась сама  собой.
Крохотное утешение принесла мысль о том, что столь грозных стражей поставили
здесь специально, чтобы вселять трепет в посетителей.
   Анантос повернулся к путникам.
   - Вам придется  подождать  здесь.  -  И,  коротко  переговорив  с  обоими
огромными тарантулами, он исчез в круглом проходе вместе с двумя друзьями.
   Ожидая,   гости   развлекали   себя   созерцанием   сделавшихся    теперь
безразличными стражей и поблескивающих шелковых стенок.
   Шелк в этом коридоре был окрашен в  красный,  оранжевый  и  белый  цвета,
ткань влажно поблескивала  в  свете  ламп.  Джон-Том  попытался  сообразить,
насколько далеко от входа они отошли.
   Мадж неторопливо приблизился к нему.
   - Не знаю, че ты там себе думаешь, друг, но, по-моему, наших  восьминогих
друзей нету давным-давно.
   Джон-Том  постарался,  чтобы  в  голосе   его   звучали   уверенность   и
спокойствие.
   - К правителю могущественного  народа  так  просто  не  войдешь.  Следует
соблюдать все дипломатические условности. Так свидетельствует история.
   - Это ты  изучал,  да?  Ну,  может,  действительно  требуется  время.  Не
приводилось еще встречать чиновника, чтоб двигался быстрей упокойника.
   Они все такие, вне зависимости от числа ног, - и думают  не  торопясь,  и
шевелятся не быстро.
   - Вот они, - встрепенулся Джон-Том.
   Но из отверстия  появился  высокий  крайне  тонконогий  паук  деликатного
сложения. Глаза его выступали высоко надо лбом. Передние ноги были  перевиты
голубыми шелковыми лентами, на задних им соответствовали пурпурные.
   Нога-проволочка указала на Каза, стоявшего возле дверей.
   Из-за спины кролика невесть откуда  появилось  множество  пауков  разного
цвета и размера.
   - Иммобилизовать и отнести вниз.
   - Эй, минуточку!
   Джон-Том не успел даже  замахнуться  посохом,  как  был  схвачен  дюжиной
крючковатых конечностей. Остальные тыкали копьями и ножами в его живот.
   - Это ошибка! - Клотагорб, поваленный навзничь, уже исчезал за углом.
   - Отпустите, не то отрежу ваши вонючие головы! -  Шипящую  в  беспомощном
гневе Талею несли вслед за волшебником.
   Потом Джон-Том ощутил, что его самого повалили на спину и потащили дюжины
волосатых лап; ни протесты, ни попытки высвободиться не помогли.
   Они удалялись вниз - во тьму. Далеко ли унесли их, трудно  было  сказать,
но  достаточно  скоро  всех  запихнули  в  шелково-каменную  камеру  -   под
бдительный надзор тощего паука.
   Помещение покрывал старый и грязный шелк. Окон  не  было,  свет  масляных
ламп проникал только из коридора. Взяв себя в руки,  Джон-Том  отправился  к
двери, чтобы рассмотреть перекрывающую выход сетку.
   Она оказалась не липкой, но непроницаемой. Припав к паутинной решетке, он
закричал в спины удалявшимся:
   - Вы не имеете права! Мы здесь с дипломатическим  поручением.  Нам  нужно
встретиться с Великой Госпожой Тенет и...
   - Не перенапрягайся, мой друг.  -  Каз,  стоя  в  переднем  углу  камеры,
разглядывал шелковые ступени. - Они ушли.
   - Дерьмо! - Джон-Том пнул какой-то не правильной формы  плоский  обломок,
поначалу показавшийся ему черепком. Стукнувшись о  камень  в  углу,  он  при
ближайшем рассмотрении оказался куском хитина.
   - Черт побери этого лукавца Анантоса. Завел  нас  сюда...  А  еще  другом
прикидывался.
   - Он ни разу не назвал себя нашим другом. - Хапли опустился возле  стены,
уперев голову в колени. - Он же сказал, что выполняет  свой  долг.  Доставит
сюда, а там дело за нами. Вот его  слова.  -  Лодочник-лягушка  хихикнул.  -
Наверняка ничем не нарушил обычаев, чтобы помочь нам.
   Талея, хмурясь, нюхала воздух.
   - Не знаю, заметили вы или нет, но...
   Послышался испуганный вопль. Джон-Том поглядел  налево,  где  только  что
стояла Флор. Она упала лицом вниз и сильно ушиблась. Одна нога ее исчезла  в
стене. Тело медленно ползло в ту же сторону.

Глава 10

   Они  не  заметили  этого  прохода,  когда  их  заталкивали  в  камеру,  и
определить, куда он ведет или куда уволакивают Флор, было невозможно.
   Она пыталась уцепиться за пол - так, что из-под ногтей выступила кровь.
   Джон-Том первым оказался возле нее  и,  не  размышляя,  ударил  увесистым
булыжником рядом с ее ногой. Из-за угла  дуновением  донеслось  восклицание,
соединяющее в себе изумление и боль. Тело девушки остановилось.
   Каз с  Маджем  перенесли,  а  точнее,  переволокли  обессилевшую  Флор  в
противоположный угол. Нога ее, к счастью, оказалась целой и  невредимой,  но
невидимый агрессор аккуратно проткнул сапог как раз над пяткой.
   Едва Джон-Том попятился от отверстия, из него появилось несколько ног. За
ними последовало  округлое  тело  фута  в  два  шириной.  На  светло-зеленой
поверхности виднелись голубые пятна и  полосы.  Джон-Том  обратил  внимание:
лишь один черный шарфик был повязан на левой задней  ноге  этой  личности  -
возле самого верхнего сустава.
   За  незваным  гостем  последовал  второй   паук,   поменьше.   Этот   был
ярко-бордовым, на брюхе  его  располагался  серый  прямоугольник.  В  камеру
протиснулся третий паук, серо-бурый с белыми кругами на головогруди и  брюхе
и зловещими багровыми ногами. И у всех - на одной  и  той  же  лапе  -  были
повязаны одинаковые черные шарфы.
   Три паука обратили свои головы к сбившимся вместе теплоземельцам.
   - Что это еще за пакость?  -  поинтересовался  первый  голосом  настолько
высоким  и  неуловимым,  что  его  едва  было  слышно.  -  Что  вы  из  себя
представляете?
   - Наше посольство имеет дипломатическое поручение, - проинформировал  его
Клотагорб  со  всем  достоинством,  какое  он  мог  изобразить  в   подобной
обстановке.
   Маленький паук покачал головой в недоумении - Джон-Том успел уже  усвоить
этот жест.
   - Для себя самих вы - посольство, - наставительно проговорил он. - А  для
нас - харч.
   - На вид ничего, а мягкие, - проговорил большой тоном чуть более  низким,
но тем не менее не сулящим ничего хорошего. Увесистое тело его в поперечнике
имело фута три, еще по три фута с каждой  стороны  приходилось  на  ноги.  -
Дипломаты, богохульники, послы или  воры  -  нам-то  что?  -  И  он  обнажил
ярко-красные клыки. - Обед всегда обед.
   - Ты так думаешь? Попробуй тронь хоть раз кого-либо из нас,  -  отозвался
Джон-Том. - Я тебе клыки в глотку затолкну.
   Первый паук скосился.
   - Неужели, полуногий? -  последний  термин  явно  относился  к  вполовину
меньшему числу конечностей Джон-Тома. - Тогда слушай. Если  ты  способен  на
это, мы попробуем увидеть в тебе больше, чем редкое блюдо, но если нет...  -
Паук указал  ногой  на  трясущуюся  Флор.  -  Начнем  вот  с  этой  -  чтобы
распробовать.
   - А почему с нее, а не с меня?
   Паук не может ухмыляться, но тем не менее было полное впечатление, что он
сумел изобразить именно эту гримасу.
   - Я ее уже почти пробовал, пахнет жидкостью.
   Это было уже слишком для достаточно перепуганной пауконенавистницы.
   Перспектива  быть  высосанной  досуха,  словно  лимон,   заставила   Флор
торопливо отвернуться. Ее вырвало.
   -  Вот  видишь?  -  тоном  знатока  проговорил  паук.  Джон-Том   подавил
собственную  тошноту  и  не  стал  обращать  внимания  на  глухие   призывы,
послышавшиеся из-за спины:  его  предупреждали,  что  большой  красный  паук
скользнул в сторонку - подальше от компаньонов.
   - Можешь начать с меня, если хочешь, - поддразнил паук молодого человека.
   - Ты тоже, - мрачно бросил Джон-Том. - Пусть остальные не вмешиваются.
   - Хорошо, начнем.
   Паук присел  на  задние  лапы  и,  выполняя  какой-то  ритуал,  принялся,
покачиваясь,  водить  передними  перед  собой.  Затем,  опустив   их   вниз,
молниеносно бросился на Джон-Тома.
   С тех пор, когда Джон-Том увлекался карате, прошло много времени.
   Точнее сказать, четыре года. Однако, прежде чем бросить это  занятие,  он
успел достичь кое-каких успехов. Но тогда его не учили, как поступать,  если
нападает враг с восемью ногами. Конечно, если пауку удастся вонзить  в  него
свои красные клыки, количество конечностей станет  несущественно.  Возможно,
хватит  одного  только  укуса,  если  яд  данного  паукообразного   окажется
достаточно сильным.
   Атакующий явно стремился использовать как можно больше ног, чтобы отвлечь
внимание противника и укусить его.
   Впрочем, нельзя исключить, что и паук, в свой черед,  готовится  отразить
нападение. Если восемь ног врага запутывают Джон-Тома,  может,  рост  его  и
длинные ноги способны помешать пауку? Ита