на нас, если все еще крутятся в траве неподалеку.
   - Но поглядеть все-таки можно! -  запротестовала  Флор.  -  Какой  же  ты
мужчина?
   - Хочешь удостовериться? - с вызовом бросил он. Она посмотрела на него  и
невольно расхохоталась. Рассмеялся  и  Джон-Том  -  отчасти  от  облегчения,
отчасти от невзыскательной шутки.
   - Ну, о'кей, - наконец остановилась Флор. - Значит, у нас  найдутся  дела
поважнее. Si?
   - Именно, юная леди. - Клотагорб махнул в сторону  фургона.  -  Приводите
себя в порядок - и в путь.
   Но Джон-Том не стал подниматься в фургон вместе со всеми, и пока спутники
его устраняли там хаос,  устроенный  мимпа,  направился  обратно  к  полянке
посреди травы, едва не ставшей  их  братской  могилой.  Там  над  обугленной
грудой ветвей высился Фаламеезар. Он сидел на задних лапах и огромным когтем
задумчиво шевелил угли и пепел.
   - Не могу передать, как мы благодарны тебе, Фаламеезар. Но я больше  всех
остальных.
   Дракон посмотрел  на  него  невидящим  взглядом,  едва  замечая  молодого
человека, и прогромыхал с неожиданной скорбью:
   - Я так ошибся, товарищ! Я совершил такую серьезную ошибку!
   Дракон вздохнул. Все внимание его было обращено  к  обугленным  дымящимся
останкам Скачикорня.
   -  Что  тебя  встревожило?  -  спросил  Джон-Том.  Приглядевшись,  он   с
благодарностью коснулся бронированного бока.
   Голова чудища со скорбью обратилась к нему.
   - Я погубил, - простонал дракон, - идеальную коммуну...
   По-настоящему коммунистический организм.
   - Нельзя так говорить, Фаламеезар, - возразил Джон-Том.  -  Едва  ли  это
существо обладало мозгом.
   - Едва ли. - Фаламеезар медленно качнул головой, вид  его  и  голос  были
настолько унылы, насколько это вообще возможно для дракона. Из ноздрей время
от времени вырывались небольшие клубы дыма. - Я  тут  разобрался,  как  было
устроено это создание. Куст состоял из множества отдельных существ: все  они
были  переплетены,   перепутаны   и   взаимозависимы.   И   тем   не   менее
функционировали самым идеальным и гармоничным образом - без всяких хозяев.
   Джон-Том отступил от бронированного бока.
   - Прости. - Озабоченный состоянием Фаламеезара, он задумался, стараясь не
задеть дракона. - Неужели было бы лучше, если бы он постепенно сглодал нас?
   - Нет, товарищ, конечно же, нет. Но я вовремя не  понял  его  внутреннего
устройства. Следовало просто направить его мимо  вас.  А  вместо  этого  мне
пришлось  уничтожить  идеальный  пример...  Образец,   к   которому   должно
стремиться цивилизованное общество. - Дракон вздохнул.
   - Боюсь, что я заслуживаю наказания.
   Слегка обеспокоенный Джон-Том  махнул  в  сторону  бесконечных  просторов
Мечтравной степи.
   - Товарищ, здесь нас поджидает столько опасностей, не говоря уже о  самой
главной... Той чудовищной, о которой мы столько говорили.
   Дело клонилось к вечеру. Скорбные облака сулили  ночью  очередной  дождь,
заметный холодок грозил даже снегом. Здесь,  на  травяной  равнине,  запахло
настоящей зимой.
   Холодное дуновение ее со стороны заходящего солнца проникло  под  грязную
одежду Джон-Тома.
   - Фаламеезар, мы нуждаемся в тебе.
   - Извини, товарищ. Теперь у меня есть свои беды. С  будущими  несчастьями
вам придется сражаться без моей помощи. Я  испытываю  глубокое  раскаяние  в
содеянном, тем более что даже небольшое раздумье позволило бы избежать этого
скорбного результата.
   Дракон повернулся и побрел по траве в сгущающуюся  ночь,  топча  могучими
ногами мечтраву, упруго поднимавшуюся за его спиной.
   - Ты уверен, что это  необходимо?  -  Джон-Том  проводил  друга  до  края
прогалины и протянул к нему руки. - Ты в самом деле необходим нам,  товарищ.
Мы должны помогать друг другу перед лицом великой беды, грозящей  всем  нам.
Вспомни о приходе эксплуататоров.
   - Джон-Том, у тебя есть другие товарищи, они помогут  тебе,  -  отозвался
дракон из-за волн зеленого моря. - А у меня нет никого.
   - Но ты же один из нас!
   Дракон покачал головой.
   - Нет, не сейчас. Какое-то время я надеялся на  это.  Но  я  сплоховал...
Следовало освободить вас, обойдясь без убийства.
   - Но как? Времени ведь уже не оставалось!
   Юноша едва видел темный силуэт дракона.
   - Прощай.
   - Прощай, Фаламеезар. - Джон-Том подождал, пока дракон не исчез вдали,  и
разочарованно поглядел на землю.
   - Черт! - бросил он с досадой.
   Он вернулся к фургону. Зажгли фонари. В их знакомом мирном  свете  Каз  с
Маджем проверяли состояние ящериц.  Флор,  Клотагорб  и  Талея  приводили  в
порядок припасы. Очки чародея пребывали на должном месте.
   Выглянув наружу, он посмотрел на Джон-Тома, приближавшегося, засунув руки
в карманы, к фургону.
   - Что случилось, мой мальчик?
   Джон-Том оторвал взгляд от земли, кивнул на юг.
   -  Фаламеезар  покинул  нас.  Расстроился  оттого,  что   убил   поганого
Скачикорня. Я пытался отговорить его, но он уже все твердо решил.
   - Молодец, что попробовал, - утешил его Клотагорб. - Мало у  кого  хватит
храбрости оспорить решение дракона. Они очень упрямы. Ну, ничего.  Справимся
и без него.
   - Среди нас он был самым сильным, - разочарованно пробормотал Джон-Том. -
За полминуты он управился с мимпа и Скачикорнем. Разве мы, даже все  вместе,
способны на это? Что вспоминать о том, от  скольких  неприятностей  избавило
нас одно только его присутствие.
   - Верно, грубой силы его нам будет не хватать, -  согласился  чародей,  -
однако мудрость и интеллект сильнее любой физической мощи.
   - Возможно. - Джон-Том запрыгнул в фургон. - Однако хотелось бы иметь эту
самую грубую силу.
   - Не следует оплакивать  потери,  -  продолжал  Клотагорб.  -  Надо  идти
вперед. Во всяком случае,  мимпа  потревожат  нас  не  скоро,  им  сразу  не
остановиться. - И он хихикнул совершенно неподобающим для чародея образом.
   - Значит, немедленно отправляемся дальше?
   - Куда-нибудь недалеко. Надо же отъехать от этого места. А потом выставим
стражу - на всякий случай - и завтра утром продолжим путь.
   Неприятная погодка, как бы не сбиться с дороги. Кстати, не знаю, как  вы,
молодежь, но мое усталое тело под этим панцирем жаждет сна.
   Джон-Тому нечего было возразить. Есть  Фаламеезар  или  нет  Фаламеезара,
есть вокруг мимпа или их нет, но он ощущал смертельную  усталость.  Впрочем,
еще недавно, ожидая смерти, он и надеяться не мог на подобное счастье.
   Назавтра обошлось без непогоды. Через день  -  тоже,  впрочем,  по  ночам
Мечтравную степь поливал  обязательный  ровный  дождик.  Была  очередь  Флор
править фургоном. Уже вечерело, пора было останавливаться на ночлег.
   На востоке из-за слоистых облаков вставала полная луна, оранжевый шар  ее
висел над горизонтом. Поднявшись над кисеей дождевых облаков,  она  осветила
неярким светом темнеющую степь. Словно на снежных хлопьях, искрились огоньки
на каплях, оставленных последним дождем.
   Упряжка из четырех терпеливых ящеров, тяжело топая с шелестом  раздвигала
мокрую траву. Из фургона  доносились  отголоски  веселой  беседы  и  смешки,
перемежаемые присвистом  Маджа.  Из  норок  и  травы  выглядывали  маленькие
зверюшки, чтобы посмотреть  на  неторопливо  двигающуюся  вперед  деревянную
тварь, и поспешно ныряли обратно.
   Раздвинув брезентовый полог, Джон-Том уселся на кучерском  сиденье  возле
Флор. Она непринужденно, словно была рождена для этого дела, держала поводья
в руке. Флор глянула на него, свободная рука ее лежала  на  колене.  Длинные
волосы, темней, чем сама ночь, куском гладкого стекла чернели  во  мраке.  В
огромных глазах играли отблески лунного света.
   Юноша оторвал взгляд от этих любопытствующих глаз  и  уставился  на  свои
руки, лежащие на коленях: они  дергались  и  ерзали,  словно  пытаясь  найти
укрытие... Крохотные пятиногие создания, которые некуда спрятать.
   - По-моему, у нас есть проблема.
   - И только-то? - Флор ухмыльнулась, обратив все  внимание  на  Джон-Тома.
Про вожжи можно было забыть: ящерицы, не  встречая  помех,  будут  топать  и
топать вперед.
   - Вот и вся жизнь... Одни  проблемы,  так  ведь?  Ну  а  если  они  такие
разнообразные и увлекательные, как  здесь...  -  Блеснув  длинными  ногтями,
девушка взмахнула рукой, обозначив тем самым  два  мира  и  пространственный
переход между ними. - Жизнь становится еще интереснее.
   - Я не о том, Флор. Я о личном. На лице ее отразилась забота.
   - Я могу чем-нибудь помочь?
   - Не исключено. - Он вновь поглядел на девушку. - Кажется, я  влюбился  в
тебя. Впрочем, я и так всегда любил тебя. Я...
   - Довольно. - Она жестом остановила юношу и мягко, но строго сказала:
   - Во-первых, всегда ты меня любить не мог. Мы же не всегда были  знакомы.
Но, отставив метафизику, скажу тебе, Джон-Том: едва ли ты достаточно  знаешь
меня. А во-вторых, по-моему, ты любишь не меня, а тот  образ,  представление
обо мне, которое сложилось в твоей голове, is verdad, amigo <Правильно, друг
(исп.).>? Проще говоря, ты любишь мое лицо  и  тело.  Я  не  против,  ты  не
виноват в этом. Твои страсти и желания - продукт воспитания.
   На подобный ответ Джон-Том не рассчитывал, а потому смущенно возразил:
   - Но ты же, Флор, меня тоже не знаешь.
   - Не знаю. - Тон его не задел девушку. - Хочу спросить, какой ты "видишь"
меня, Джон-Том? Какой "знаешь" меня? Короткая юбка, свитер в обтяжку, всегда
с улыбкой, всегда аккуратная, волосы по ветру...
   Помпоны летят, так?
   - С чего это ты решила заняться наставлениями?
   - Черт, я не наставляю тебя! Думай  головой,  hombre  <Мужчина  (исп.).>.
Возможно, я кажусь тебе куколкой, но я не такая. Как ты можешь говорить, что
любишь меня, если не знаешь, какая я?
   - Ну че, зачем драчка? - Мадж выставил мохнатую физиономию из-за  полога.
- Ночка - во, зачем ссориться-то?
   - Исчезни, Мадж, - коротко отреагировал Джон-Том на вторжение. - Не  твое
дело.
   - Тока смотри, друг, чтоб от крика кишки горлом не полезли. -  Глянув  на
обоих, выдр ретировался.
   - Что отрицать, Флор, физически ты тоже привлекаешь меня.
   - Конечно, привлекаю, иначе какой из тебя мужчина.  -  Она  поглядела  на
бесконечную черную равнину, расцвеченную под луной оранжевыми  огоньками.  -
Начиная с двенадцатилетнего возраста все встречные мужчины иначе на  меня  и
не реагировали. Все это для меня не новость. - Девушка поглядела на него.  -
Дело в том, что ты не знаешь меня, истинной Флорес  Кинтера.  А  значит,  не
можешь и любить. Я польщена, но  если  нам  действительно  суждено  завязать
отношения, лучше начать здесь и сразу - на этом месте. Без всяких предвзятых
представлений о том, какая я, какой ты хочешь меня видеть, и о  том,  что  я
для тебя значу. Comprende <Понял (исп.).>?
   - Флор, а тебе не кажется, что последние недели я видел тебя истинную?
   При всем своем старании Джон-Том не мог избавиться от извиняющейся  нотки
в голосе.
   - Видел, да. Но этого мало. Кроме того, как узнать  действительно  ли  ты
видел меня или очередную грань моей быстро меняющейся натуры?
   - Подожди-ка, - с надеждой прервал  ее  юноша.  -  Ты  сказала,  "суждено
завязать отношения". Значит, ты считаешь, что это возможно?
   - Не знаю. - Она одобрительно смотрела на него. - Ты интересный  мужчина,
Джон-Том. Очень здорово, что здесь ты можешь чародействовать своей  музыкой,
это так здорово. Я не способна на это. Но я знаю тебя не лучше, чем ты меня.
Давай начнем заново, а? Будем считать, что мы только познакомились и сегодня
у нас первое свидание. - Она показала вверх. - Вот и луна как раз.
   - Сложновато будет, - ответил юноша.  -  Я  признался  тебе  в  искренней
любви, а ты выпотрошила мое признание, как профессор головастика.
   - Извини, Джон-Том. - Флор пожала плечами. - Такая уж я есть... Тут  тебе
и помпоны, и любовь к приключениям. Научись принимать  меня  целиком,  а  не
только то, что тебе нравится. - Она  постаралась  подбодрить  его.  -  Чтобы
утешить тебя, могу признаться - я не люблю тебя, но ты мне нравишься.
   - Не очень-то утешительно.
   - И не гляди на меня побитым барбосом, -  потребовала  Флор.  -  Этим  ты
ничего не добьешься. Все, проехали. Приободрись. Ты высказал,  что  было  на
сердце, и полного отказа не получил. - Она протянула ему руку.
   - Buenas noches <Спокойной ночи (исп.).>,  Джон-Том.  Меня  зовут  Флорес
Мария Кинтера. Como stas <А тебя (исп.).>?
   Он молча поглядел на нее, потом  на  протянутую  ладонь.  И  пожал  ее  с
обреченным вздохом.
   - Джон-Том... Джон Меривезер. Рад познакомиться.
   Потом  дело  пошло  чуть  получше.  Из  проколотого  Флор  романтического
надувного шарика Джон-Тома вместе с надеждами вылетел и пыл.

Глава 5

   Река показалась Джон-Тому обычной до  банальности.  Ивы,  кипарисы,  дубы
теснились  на  ее  пологих  берегах.  В  густом  подлеске  резвились  мелкие
чешуйчатые амфибии. Там, где  не  было  сильного  течения,  поток  покрывали
водоросли.
   Противоположный берег также был заросшим.  Время  от  времени  попадались
группы людей и животных, занятых самыми обычными повседневными  делами.  Они
рыбачили, или стирали, или просто  следили  за  тем,  как  трудится  солнце,
влекущее за собой день.
   Держа путь на далекие горы, фургон свернул на восток вдоль южного  берега
Слумаз-айор-ле-Уинтли,  донося   весть   о   грядущем   вторжении   до   тех
теплоземельцев, кто желал ее слышать. Двурека была так далеко от Поластринду
и Джо-Трумовых Врат, что козни броненосных казались речным жителям сказками.
   Впрочем, все соглашались с путешественниками в одном -  их  действительно
ожидали проблемы внизу по течению реки и у Врат.
   - Э? - отозвался один старый выдр на подобный вопрос. - Вам действительно
так уж туда надо? - В отличие от Маджева, мех старика поседел - как и усы на
физиономии. Артрит согнул его тело и скрючил лапы.
   - Вы не пройдете дальше входа, а если и сумеете -  тут  же  заплутаете  в
скалах. Многие пробовали - ни один не вернулся.
   - У нас есть возможности, которыми они  не  располагали,  -  доверительно
сообщил Клотагорб, - я, например, что-то вроде опытного мага, а мой  спутник
- могущественный чаропевец.
   Он махнул в сторону долговязого молодого человека. Чтобы переговорить  со
стариком, они вышли из фургона. Ломовые ящеры с удовольствием щипали  сочную
прибрежную травку.
   Старый выдр отставил удилище и внимательно поглядел на них.
   Короткий присвист  дал  понять,  что  старик  не  слишком  высоко  ставит
молодого человека, мага-черепаху - вне зависимости от всяких там чародейских
способностей.
   - Волшебники вы или нет, но пройти через Зубы  по  реке  можно  только  в
сказке. Сказочные путешествия совершают лишь в мечтах.  Кроме  них,  от  вас
ничего не останется, если будете настаивать.  Шестьдесят  лет  прожил  я  на
берегу Слумаз-айор-ле-Уинтли. - Выдр с любовью показал на текущие воды. - Но
ни разу не слыхал, чтобы у кого-то хватило  глупости  плыть  по  реке  через
горы.
   - Убедительно говорит, а?  -  Мадж  выглянул  из  фургона  и  обрадованно
затараторил. - Вот и ладушки, решено: поворачиваем домой.
   Джон-Том глянул на мохнатую физиономию.
   - Ничего не решено.
   Мадж с надеждой пожал плечами.
   - За спрос не казнят, кореш. Хотелось бы ошибиться, но  у  меня  в  нутре
чтой-то твердит: пора бороться с безумием в наших рядах.
   - Дебе следует верить в Мастера. - Выпорхнув  из  фургона,  Пог  принялся
ехидно наставлять выдра. - Следует верить  в  него,  во  все  способности  и
великие таланты. - Опустившись поближе к Маджу, мыш зашептал:
   - Откровенно говоря, мы стали кандидатами в удобрения, как долько вышли в
полоумный поход. Но если босс велит, надо идти - выхода нед. Не  серди  его,
друг.
   Джон-Том услышал эти слова и подошел поближе к фургону.
   - Клотагорб знает, что делает. Я уверен,  не  послушаться  его  сейчас  -
самоубийство.
   - Эдо ды действительно дак думаешь?
   Острые зубки Пога блеснули перед лицом Джон-Тома.  Мыш  крылом  указал  в
сторону мага-черепахи, все еще беседовавшего со старым выдром.
   - Босс не дал Маджу сбежать, бросить поход со всеми потрохами.  А  почему
ды думаешь, чдо с тобой он обойдется вежливее?
   - За ним есть должок,  -  заметил  Джон-Том.  -  Если  бы  я  не  захотел
остаться, едва ли он посмел бы запретить мне.
   Выписывая в воздухе черные круги, Пог расхохотался.
   - Вод эдо голова! Можед, ды и чаропевец,  Джон-Том,  но  наивен  ды,  как
младенческая попка!
   И, взмыв повыше, фамулус отправился к реке - ловить насекомых  и  летучих
ящериц.
   - А как ты полагаешь, Мадж? Ты тоже считаешь, что Клотагорб  не  отпустит
меня, если я захочу?
   - Не знаю,  что  и  сказать,  приятель.  Но  ты  ведь  говоришь,  что  не
собираешься возражать против этой дури, так о чем спор?
   И выдр убрался в фургон, оставив Джон-Тома вышагивать взад  и  вперед  по
берегу. Хотел он того или  нет,  но  мысль  возвращалась:  теперь  он  видел
Клотагорба иным.
   - Есть только один путь, которым туда можно зайтить, -  продолжал  старый
выдр. - А ежели повезет, глядишь,  и  живы  останетесь.  Но  ежели  хорошего
лодочника  сыщете.  Такого,  чтоб  знал,  как  по  Второй  реке  плыть.  Это
единственный путь, иначе в горы не попадешь.
   - А вы можете рекомендовать подобную личность? - спросил Клотагорб.
   - О, добрых лодочников-то я знаю,  -  прихвастнул  старикан,  после  чего
отвернулся и густо сплюнул  в  воду.  Оборотившись  назад,  он  взглянул  на
Клотагорба. - Беда-то вся в том, что среди них  идиотов  не  сыщешь.  А  вам
нужен не просто лодочник, а идиот, потому как  никто  другой  не  согласится
доставить вас в те края.
   -  Сарказм,  мой  юный  друг,  здесь  неуместен,  -  нетерпеливо  ответил
Клотагорб. - Нам нужен лишь ваш совет. И если  вы  не  собираетесь  делиться
своими познаниями, мы постараемся подыскать себе проводника в другом месте.
   - Ладно, ладно. Не выпрыгни из скорлупы, старый выдумщик.
   Катастрофы еще пророчит. Есть тут один, такой вот... Может, и  согласится
помочь вам. Он в самый раз сгодится - дурень, да и только.
   А на реке молодец - проведет. Тока  вот  его  еще  уговорить  надо,  чтоб
ввязался в это дело.
   Выдр махнул лапой влево.
   - Там, в половине лиги, бережок круто поднимается А потом  будут  большие
дубы напротив расселины. Вот там  его  и  ищите.  Отзывается  на  имя  Хапли
Бычатина.
   - Спасибо за помощь, - проговорил Клотагорб.
   - А если мы упомянем ваше имя... это не поможет? - осведомился Джон-Том.
   Выдр расхохотался, смешок камешком поскакал по воде.
   -  Знаешь,  друг,  мое  имя  могло  бы  помочь  тебе  в  лучших  бардаках
Уоттльграда, а вы, по-моему, не туда направляетесь.
   Клотагорб пошарил в одном из ящичков  панциря,  извлек  оттуда  небольшую
серебряную монетку и протянул выдру. Тот замахал лапами и шагнул назад.
   - Нет, нет и нет! Спасибо, друг! Я не беру денег за помощь смертникам.
   И, подобрав удочку и прочие принадлежности, он, горбясь, заковылял  вверх
по течению.
   - Как хорошо, что он назвал нам это имя, - сказал Джон-Том,  глядя  вслед
удаляющемуся старцу. - Даже денег не  взял.  Можно  было  бы  подлечить  его
артрит.
   - Арт... А, заморозки в суставах. - Клотагорб поправил очки. - Заклинание
очень длинное, у нас на него нет времени. - И маг  решительно  направился  к
фургону.
   Джон-Том остался на месте, глядя вслед уходящему инвалиду.
   - Но он так помог нам!
   - Знаю, - возразил чародей. - Услуги его я оценил в мелкую монетку, а  не
в большое лечебное заклинание. Что, если он просто рассказывал сказки? Хотел
произвести впечатление, а имя назвал, чтобы отделаться.
   - По-моему, вы жутко циничны.
   Поднимаясь  вместе  с  ним  в  фургон,  Клотагорб  поглядел  на  молодого
человека.
   - Юноша, за первые сто лет жизни обычно успеваешь понять,  что  абсолютно
хороших людей не бывает. В следующие пятьдесят - осознаешь, что и  абсолютно
плохих тоже. Ну, а после двухсот... Дай-ка руку,  спасибо,  мой  мальчик.  -
Джон-Том помог старику