Джон-Том.
   Мадж ответил презрительным фырканьем. Раздался скрежет, и через несколько
секунд до ушей Джон-Тома и Розарык долетел металлический щелчок.
   - А твой пхиятель весьма ловок.
   - У него большой опыт обращения с замками, - сухо пояснил Джон-Том.
   Новый щелчок дал понять, что окно открыто. Человеку и тигрице было  очень
неуютно на пустой, залитой лунным светом улице. Минута тянулась за  минутой.
Наконец из открытого окна змейкой  выскользнула  розовая  веревка.  Джон-Том
ухватился за нижнюю из связанных друг с другом простыней.
   - Меня она выдержит, - сказал он тигрице. - А тебя - едва ли.
   - Ничего. Ведь ты ненадолго,  только  попхощаешься  с  детенышем.  -  Она
кивком указала на ближайшую кипу вортайлей. - Я подожду на дехеве. Там  меня
никто не заметит. А увижу что-нибудь подозхительное - свистну.
   Джон-Том опешил.
   - А я и не знал, что тигры умеют свистеть.
   - Ну, так знай. - Она повернулась и тенью скользнула к деревьям.
   Джон-Том полез вверх, упираясь ногами в стену. Мадж был наготове и  помог
ему забраться в окно.
   В комнате юношу окружила кромешная мгла.
   - Где мы? - прошептал он.
   - Кажись, в какой-то кладовке, чувак. - Ночное зрение Маджа  в  несколько
раз превосходило человеческое.
   Но пока они осторожно пробирались по кладовой, глаза Джон-Тома привыкли к
потемкам и сумели различить ведра, кадки, щетки, тряпки  и  другие  предметы
гигиены. Мадж остановился у двери и налег на ручку.
   - Заперто с той стороны. - Выдр рысью умчался во тьму и вернулся с чем-то
наподобие шила. Вставил его в  замочную  скважину  и  тихонько  поковырялся.
Звук, которого Джон-Том не расслышал, явно удовлетворил Маджа. Он вынул шило
и толкнул дверь. Та бесшумно отворилась.
   Мадж заглянул в темную спальню. Повсюду  кровати,  кушетки,  подстилки  и
прочие разнообразные ложа для детенышей различных биологических видов.  Окна
на противоположной стене выходили во внутренний двор,  где  били  фонтаны  и
росли деревья. Эти окна в отличие от наружных не были забраны решетками.
   Они на цыпочках  вышли  из  кладовки  и  двинулись  между  рядами  спящих
подростков.  Все  питомцы  Друзей  Улицы  выглядели  стерильно   чистыми   и
ухоженными. Их прически заставили бы любую модницу  позеленеть  от  зависти:
волосок к волоску, шерстинка к шерстинке. Как и в столовой  и  в  вестибюле,
здесь царили уютная прохлада и безупречная чистота.
   - Не вижу признаков дурного обхождения, - произнес Джон-Том, переходя  от
кровати к кровати.
   Мадж с сомнением покачал головой.
   - Слишком опрятно тут, кореш. Слишком клево.
   Они пересекли длинный дортуар из конца в конец,  но  Глупости  не  нашли.
Следующая дверь тоже оказалась запертой.
   - И еще одно, чувак. Слишком много замков. - Мадж снова запустил  шило  в
замочную скважину.
   За дверью они обнаружили короткий коридор и  слева  -  лестницу,  ведущую
вниз. Пройдя по коридору, Мадж снова пошуровал в замке, и друзья  приступили
к осмотру второй спальни.
   Их шаги заглушались покряхтыванием, посвистыванием и похрапыванием.
   В центре зала они увидели Глупость. Джон-Том  осторожно  потряс  ее.  Она
повернулась на спину, разлепила веки... И с трудом подавила крик.
   По распахнутым во всю ширь глазам, по напряжению тела, по выражению  лица
безошибочно  угадывался  страх.  Почти  так  же  девушка  встречала   каждое
появление Корробока на палубе пиратского корабля.
   В следующее мгновение она узнала юношу, обняла и заплакала.
   - Джон-Том! Джон-Том! И Мадж! Я думала, вы обо мне позабыли.
   Думала, ушли, а меня бросили.
   - Нет, Глупость, мы тебя не забыли. - Он остро ощутил  нежные  округлости
под тонкой ночной рубашкой и мягко отстранил девушку. - Что случилось?
   Она затравленно огляделась.
   - Вы должны вызволить меня отсюда! И побыстрее,  пока  не  пришел  ночной
патруль.
   - Ночной патруль? Может, ты имеешь в виду нянечек?
   - Нет, я имею в виду патруль.  Тут  строжайше  запрещено  вставать  после
отбоя с кровати. Если тебя застанут на ногах, то изобьют. Не так сильно, как
Корробок, но тоже мало не покажется.
   - Но мы были тут недавно и не увидели никаких признаков...
   - Кореш, не будь дураком, - нервно произнес Мадж.  -  По-твоему,  опекуны
этих богом обиженных настока глупы, чтоб колошматить их у всех на виду?
   - Нет, конечно. Так тебя били?
   Глупость сплюнула на пол.
   - Только из любви ко мне. Здесь тебя дубасят ради твоего же блага.
   Бьют в классе, если не выучил урок. Бьют в столовке,  если  не  правильно
держишь нож. Бьют, если не скажешь "да, господин" или "нет, госпожа".
   А иногда, кажется, здесь бьют забавы ради, просто чтобы  напомнить  тебе,
какой мерзкий мир ты оставил за этими стенами. - Ее ногти глубоко  вонзились
в руку Джон-Тома. - Джон-Том, ты должен вытащить меня отсюда.
   Он не мог знать, насколько правдивы ее обвинения, но  отчаяние  в  голосе
звучало достаточно искренне.
   Мадж стиснул рукоятку короткого меча.
   - Приятель, давай-ка не расслабляться. Смотри, кой-кто из  детенышей  уже
шевелится.
   - Я начеку. - Джон-Том повернулся к соседней койке, принадлежавшей пуме в
точно такой же, как на Глупости, черной ночной рубашке. Она  села,  протирая
глаза.
   - Глупость правду говорит? - спросил он молоденькую кошку.
   - Кто... Кто вы? - испугалась самочка. Глупость поспешила ее успокоить.
   - Все в порядке. Это мои друзья.
   - А ты кто? - спросил, в свою очередь, Джон-Том.
   - Меня  зовут  Мэйеалн.  -  К  изумлению  молодого  человека,  она  шумно
засопела.  Он  еще  ни  разу  не  видел  плачущего  представителя  семейства
кошачьих. - Сударь, по... пожалуйста, помогите и мне выбраться отсюда.
   Ее голос вызвал каскад жалобного и робкого шепота:
   - И мне, господин.
   - И мне!
   - Мне тоже...
   Все обитатели дортуара проснулись и  столпились  вокруг  койки  Глупости,
чтобы гладить взрослых и на разных диалектах умолять о помощи.  По  десяткам
спин, обтянутых черной тканью ночных рубашек, взволнованно хлестали хвосты.
   - Я не понимаю... - промямлил Джон-Том. - С виду у вас так мило...
   Но они, конечно, не должны наказывать вас по любому поводу.
   - Если бы только это, - вздохнула Глупость. - Тебе  еще  не  бросилось  в
глаза, как тут идеально?
   - Ты хочешь сказать, чисто?
   Она отрицательно покачала головой.
   - Не просто чисто. Стерильно. Горе тому из нас, кто попадется с пятнышком
грязи или ниткой на одежде. От нас требуют идеала во всем - в  поведении  за
столом, учении, богослужении, - чтобы к тому времени,  когда  мы  достаточно
состаримся для возвращения на улицу, воспитать  из  нас  идеальных  граждан.
Надзиратели - вся банда - выпестованы здесь и другой  жизни  не  знают.  Это
отпетые подонки. Мы носим только черное, ведь живые цвета отвлекают. Никаких
поблажек - танцев, пения и прочего. Может, у пиратов  все  шуточки  грубы  и
жестоки, но в них хоть юмор есть. А в этой тюряге - ни тени юмора.
   Мэйеалн выскользнула  из  постели,  села  на  пол  и  прижалась  к  ногам
Глупости.
   - Есть еще кое-что, - взволнованно прошептала она. - Расскажи им.
   - К этому-то я и веду. - Глупость нервно оглянулась на  дверь  в  дальнем
углу  комнаты.  -  Поскольку  веселье  и  развлечения  образцовой   личности
строжайше противопоказаны, то чуть ли не в первую очередь  от  тебя  требуют
соответствия идеалу именно в этом отношении.
   Мадж нахмурился.
   - Милашка, а попроще нельзя?
   - Я имела в виду, что никакие приятные пустяки не должны отвлекать нас от
главной цели - превращения в идеальных граждан.
   Выдр вытаращился на нее, затем окинул изумленным  взглядом  разношерстную
компанию подростков в черном.
   - Господи, куда нас занесло? Что  за  дьявольское  логово?  Так,  значит,
каждый из этих...
   Она гневно кивнула.
   - Да.  Большинство.  Самцы  оскоплены,  самки  стерилизованы.  Достижение
совершенства   путем   устранения   чувственных   помех.    Завтра    должны
прооперировать меня.
   - Против твоей воли? - Джон-Том вырывался из бульдожьей хватки холодного,
клинически чистого ужаса.
   - А что мы можем поделать?  -  тихонько  всхлипнула  Мэйеалн.  -  Мы  все
сироты, кто за нас заступится? А  у  Друзей  Улицы  превосходная  репутация,
городские власти ценят их за идеальный порядок в приюте.
   - К тому же Друзья  Улицы  возвращают  обществу  не  простых  граждан,  а
образцовых, - добавила Глупость. -  Граждан,  которые  никогда  не  доставят
властям хлопот.
   Джон-Тома аж затрясло от ярости.
   - Куда вы пойдете, - спросил он  выхолощенных  бедолаг,  -  если  сумеете
выбраться отсюда?
   И снова - молящий хор: "Куда угодно...", "Все равно...", "В  гавань  -  я
хочу быть моряком...", "Я умею шить и гладить...", "А я  рисую  неплохо...",
"Я бы стала...".
   Он цыкнул на них.
   - Мы вас выведем. Придумаем что-нибудь. Мадж, как насчет  спальни,  через
которую мы пришли? Можно без риска вернуться с детьми этим же путем?
   - Да хрен с ним, с риском, чувак. - Ни разу еще Джон-Том не видал выдра в
таком гневе. - Мы не только воротимся в ту спальню,  мы  выпустим  из  этого
гноилища всех сопляков. А ну-ка, айда за нами, - позвал он детенышей. - Тока
тихо.
   Джон-Том пошел последним, убедясь, что никто не  остался,  и  гоня  перед
собой сирот, будто стадо овец.
   Коридор и лестница встретили их безмолвием. В следующем покое, обойдя все
койки, сироты разбудили своих товарищей и  объяснили,  в  чем  дело.  Проход
быстро заполнялся суетливой, взволнованной молодежью.
   Мадж отворил дверь в кладовку, и в то же  мгновение  распахнулась  вторая
дверь в спальню. В проеме стояла широкая пятифутовая фигура взрослого  самца
рыси. Глаза полыхали зеленым.
   - Что тут происходит? -  заговорил  рысь.  -  Клянусь  восемью  ступенями
чистоты и непорочности,  я  шкуру  сдеру  с  зачинщика!  -  Тут  он  заметил
Джон-Тома, подобно башне высившегося над подростками. - Как ты сюда попал?
   Джон-Том ответил с широкой невинной улыбкой:
   - Да так, в гости зашел. Понимаю, уже поздновато, но у  меня  специальное
разрешение Чокаса.
   - Что-о?! Зашел в гости? А где пропуск? А почему не в положенные часы?
   Джон-Том улыбался. Вокруг него сплотились детеныши.
   - Приятель, я же сказал - у меня особое разрешение.
   Надзиратель угрожающе отвел назад уродливый черный арапник.
   - Кто бы ты ни был, ты пойдешь со мной к господину директору. Я не  знаю,
как ты сюда пробрался, и ты тоже, - добавил он,  углядев  Маджа.  -  Но  вам
придется многое объяснить. А все прочие, - взревел он, - по койкам!
   Толпа заволновалась, поднялся шум.
   - Послушай, шеф, ты совсем напрасно всполошился, - скалясь от уха до уха,
Мадж мелкими шажками двинулся к рысю.
   Арапник рассек  воздух  перед  самым  носом  выдра.  Громко  хныча,  дети
бросились врассыпную.
   - Погоди-ка, дружище. - Джон-Том выставил перед грудью посох.  -  Кнут  -
штука серьезная, верно?
   -  Пустяки,  о  заклинатель  змей.  -  Мадж  по-прежнему   ухмылялся,   а
надсмотрщик зорко следил за его приближением. - Есть у меня  в  запасе  один
хитрый трючок.
   - Довольно, нарушитель! Еще один шаг - и я тебе вышибу глаз.
   Мадж остановился и в притворном страхе всплеснул лапами.
   - Как, ты посягнешь на совершенство? Боже мой! Ты  хочешь  испортить  мою
идеальную внешность? - Он начал поворачиваться и вдруг прыгнул на рыся.
   Природа не обделила Джон-Тома ловкостью, но  куда  ему  было  тягаться  с
Маджем - коричневым пятном в тусклом свете? Арапник свистнул и приложился  к
шее выдра, но за долю секунды до  этого  меч  рассек  кнутовище  над  самыми
пальцами кота.
   Надзиратель ринулся к открытой двери.
   - Мадж, не надо! - воскликнул Джон-Том, но Мадж не услышал.
   А может, и услышал, но  не  счел  нужным  отреагировать.  Крутанувшись  в
воздухе, короткий меч треснул рысь рукоятью по  затылку.  Громко  прозвучало
звучное "бац!", и надзиратель рухнул как подкошенный.
   Джон-Том с облегчением вздохнул.
   - Недурной бросок, Мадж. Ни к чему нам отягощать свою вину убийством.
   Мадж спрятал меч в ножны.
   - Ты прав, чувак, но я не принимаю похвалу. Я честно пытался отделить ему
башку от туловища.
   - А теперь быстро! - наставлял подростков  Джон-Том,  ведя  их  к  дверям
кладовой. - Не суетиться, все успеют выбраться... И в спину друг  дружку  не
пихать...
   Когда за открытым окном зашевелились тени, Розарык напрягла зрение.
   Никто еще не заметил импровизированной веревки,  но  достаточно  было  бы
одного случайного прохожего, чтобы поднялась тревога.
   Тигрица ожидала появления Джон-Тома, Маджа и, быть может, девушки, но  уж
никак не бесшумного водопада детенышей. Некоторые - прирожденные верхолазы -
соскальзывали  по  простыням  быстро  и  грациозно,  другим  спуск   давался
потруднее, но все благополучно перебрались на мостовую.
   Покинув укрытие, тигрица бросилась к стене,  а  детеныши,  в  большинстве
своем не обратившие на нее внимания, - в разные стороны. Тени деревьев  одну
за другой проглатывали их темные фигурки.
   Исход продолжался несколько минут. Наконец в  оконном  проеме  показались
Джон-Том, Мадж и Глупость.
   И в тот же миг по всему приюту замерцали огни.

Глава 11

   Выходит, заключила тигрица, подозрения выдра возникли не на пустом месте.
Только этим можно было объяснить массовый побег. Она нетерпеливо ждала, пока
по веревке соскользнет Мадж. Сразу за ним полезла Глупость.
   Как только в окне появился  Джон-Том  и  ухватился  за  кованую  решетку,
что-то просвистело над его головой и стукнулось внизу о мостовую.
   Подобранный тигрицей предмет оказался небольшой  дубинкой,  усаженной  на
конце гвоздями - не  самое  подходящее  орудие  для  приютского  педеля  или
учителя.
   Внизу, на улице, исчез из  виду  последний  беглый  сирота.  А  в  приюте
надсаживались колокольчики. Мадж добрался по веревке до  мостовой,  Глупость
рухнула с высоты пять футов и чуть не сломала лодыжку.  Да  и  как  было  не
упасть, если над ее головой спиралью закружилось розовое полотно?
   - А, черт! - выругался,  глядя  вверх,  выдр.  -  Я  привязал  веревку  к
столбику кровати. Видать, ктой-то ее перерезал.
   Снизу было видно, как Джон-Том, вися на одной руке, отмахивается посохом.
Из кладовой вылетали на улицу яростные вопли. Громко  скрипела,  сгибаясь  в
петлях, решетка.
   - Еще чуток - и его сцапают, - беспомощно пробормотал выдр, -  если  тока
раньше решетка не отвалится.
   Он ошибся дважды. Из кладовой  кто-то  ткнул  за  окно  копьем.  Джон-Том
отпрянул от острия и сорвался. Посох вывалился из пальцев, а сам он  полетел
вниз головой, закутанной в плащ из ящеричьей кожи.  Закричала  Глупость.  Из
теней донеслись возгласы потоньше - кое-кто из детей задержался  передохнуть
и увидел падение своего избавителя.
   Но тошнотворного удара плоти о камень не последовало.
   Розарык тихо крякнула, и только этот звук выдал напряжение ее могучих лап
под тяжестью Джон-Тома.
   Стащив с головы плащ, он поднял взгляд на тигрицу.
   - Спасибо, Розарык.
   Она ухмыльнулась и осторожно опустила его. Юноша выпутался из  накидки  и
подобрал посох. Дуара, висевшая у него за спиной, перенесла падение отлично.
   - Чертовски хороший подхват, милашка. - Мадж хвалебно шлепнул тигрицу  по
заду и брызнул в сторону, не дожидаясь, пока огромная лапа вышибет  из  него
дух.
   В  открытом  окне  появилось  несколько  образин,  воздух  над   мостовой
сотрясался  от  яростного  рева  и  непередаваемо  жутких  угроз.   Джон-Том
пропускал их мимо ушей.
   - Не ушибся? - участливо осведомилась Розарык.
   - Целехонек. - Он поправил накидку и вытер лицо. -  Если  б  ты  меня  не
поймала, долго пришлось бы Клотагорбу дожидаться своего лекарства.
   - Я вижу, ты вытащил девчонку.
   Глупость решительно шагнула к ней.
   - Я не девчонка! Я такая же большая, как и ты.
   Подняв брови, Розарык окинула взглядом этого человеческого недомерка.
   - Дохогая, таких больших, как я, здесь нет.
   -  Все  зависит  от  того,  чему  отдается  предпочтение:  качеству   или
количеству.
   - Эй, телки, вы это че? - Мадж встал  между  дамами.  -  Я,  конечно,  не
намекаю, что вам полезно выпустить  друг  дружке  потроха,  но,  прежде  чем
начать драчку, вы уж дайте мне минут  десять  для  рывка  на  старте.  -  Он
вытянул лапу вправо. - Хотя, по-моему, сейчас не  самое  удачное  время  для
личных разборок.
   Возле парадного появилась по меньшей мере дюжина взрослых в черном.
   Джон-Тому  не  удалось  определить,  с  ними  ли  Чокас,  да  это  и   не
интересовало его настолько, чтобы задерживаться.
   Они двинулись в противоположном направлении, и  вскоре  Джон-Том  увидел,
что погони  можно  не  опасаться.  Гестаповцы  в  черных  мундирах,  носящие
невинное прозвище Друзья Улицы, и не думали их преследовать.
   Они рассыпались по улицам и переулкам в поисках своих беглых подопечных.
   Джон-Тому очень хотелось вмешаться, но, сколь  трудно  это  ни  было,  он
убедил себя, что для детей сделано все возможное. Большинство, если не  все,
благополучно скроются в густонаселенном городе и, надо полагать, не  упустят
первой  же  возможности  избавиться  от  подозрительных  черных  рубашек   с
кружевами.
   То же самое предстояло одной из его спутниц.
   - Глупость, надо снять рубашку.
   Она послушно принялась стягивать ее через голову.
   - Нет, нет, не сейчас, - поспешил он остановить девушку.
   Они бежали по улице, круто спускавшейся к морю. Накрапывал дождь.
   Джон-Тома это радовало - дождь заставит детей попрятаться.
   - А почему не сейчас? - Глупость посмотрела на него с любопытством, сразу
уступившим место застенчивой улыбке. - В плену у Корробока на  мне  не  было
ничего, кроме железного обруча, но тогда моя нагота тебя не смущала.
   - Она меня не смущает, - солгал он. - Просто дождь идет,  и  я  не  хочу,
чтобы ты схватила воспаление легких.
   Жители Снаркена, вышедшие на вечерний променад, с интересом  оглядывались
на бегущих.
   - А мне нипочем, если ты увидишь меня голой, - невинно заявила она.
   - Ведь я тебе чуточку нравлюсь, правда, Джон-Том?
   - Конечно, ты симпатичная.
   - Нет. Я не об этом. Скажи, я тебе нравлюсь?
   - Слушай, Глупость, не будь дурочкой. Ты еще ребенок.
   - Кореш, фигурка у нее не детская.
   - Мадж, не суйся! - вспылил Джон-Том.
   - Ну, извини, шеф. Не мое собачье  дело,  да?  -  Он  попытался  спрятать
ухмылку и, мельтеша короткими толстыми лапами, живо переместился  поближе  к
Розарык.
   - Я просто забочусь о твоем благополучии, - попробовал объяснить Глупости
Джон-Том. - И не в моей натуре заводить любимчиков. Ты, наверное,  заметила,
что из приюта мы выпустили всех, а не тебя одну.
   - Да, но пришли вы не ради всех, а ради меня одной.
   - Конечно, Глупость. Ты же наша подруга. Хорошая подруга.
   - И только? - Мокрая ткань, плотно облепив девичью фигурку,  все  сильнее
отвлекала Джон-Тома от дороги. - Всего-навсего хорошая подруга?
   Краем уха слушая этот инфантильный  диалог,  Розарык  не  могла  подавить
раздражение. Люди - идиоты. Сама  она  на  бегу  успевала  осмотреть  каждую
аллею, которую они пересекали. Друзья Улицы, как только  соберут  попавшихся
беглецов, конечно, заявят в полицию о налете на приют. Мало ей этой заботы -
приходится выслушивать банальности из уст юной человеческой самки, бесстыдно
флиртующей с Джон-Томом.
   Но отчего? - задумалась она над причиной своего смущения. Почему  ей  так
докучает безобидная человеческая болтовня? Ведь чаропевец, хоть он  и  очень
мил, не принадлежит ни к одному из родственных ей семейств. Ни о чем,  кроме
дружбы и взаимного уважения, тут и думать не стоит.
   Человек - тощее безволосое существо, ростом едва достающее ей  до  пояса.
Надежда связать с ним судьбу нелепа!
   Тигрица убеждала себя, что ее интерес к нему естествен. Джон-Том - друг и
спутник. Как он сказал девчонке?.. "Не в моей натуре  заводить  любимчиков".
Да, тут его понять можно: мало приятного, когда тебе  навязы