о: принцесс, солдат, Маджа, себя и  даже  музыкальный
отрывок.  Последний,  закрутившись  в  микроторнадо,  звучал  все  бодрее  и
увереннее  -  никак,  почуял  наконец,  что  рядом  настоящий  волшебник   и
чаропевец.
   Но оставалась одна проблема. Они перенеслись  лишь  на  милю  и  все  еще
видели огни владений Манзая.
   - Эхма, опять не слава богу.
   Мадж с тяжелым вздохом поднял лук.
   - И все-таки мы перенеслись, скажешь, нет? - Джон-Том хмуро посмотрел  на
дуару, подтянул одну струну. -  Тут,  наверное,  все  зависит  от  отношения
лиризма к массе. Будь нас поменьше, мы бы,  глядишь,  перенеслись  подальше.
Если помнишь, я привык чаропением выручать только тебя и себя.
   - Не понимаю, - сказала Сешенше. - Что с-с нами произошло?
   - А то, че он нас перенес, ваша пушистость, - объяснил  Мадж.  -  Да  вот
тока малость близковато.
   Издали  донесся  вопль.  Преследователи,  вынужденные   отступить   перед
клубящимся зеленым облаком, возобновили погоню.
   - Эй, чувак, ты б лучше еще разок спел. Можа, и не шибко передвигает  нас
твоя чаропесенка, но все ж побыстрее, чем пешкодралом.
   - Вот уж не думаю, что это хорошая мысль. - Джон-Том все еще  возился  со
струнами. Настроить инструмент так, чтобы он играл  одновременно  во  многих
измерениях, - это задачка по силам разве что Хендриксу или Сатриани.  -  Как
ты и сам заметил, толку было мало.
   - Мало, чувак,  это  верно,  но  все  ж  был.  Как  ни  крути,  маленькое
волшебство лучше, чем ваще никакого. Попробуй еще разок.
   Джон-Том подчинился, поскольку ничего лучше придумать не  мог,  да  и  не
располагал временем на размышления. Он поработал над  стихами,  стараясь  не
выходить за рамки удавшегося и  доказавшего  свою  безвредность  заклинания.
Только на этот раз он не перестал петь и играть даже  после  того,  как  они
перенеслись еще на полмили.
   Сгущалось и развеивалось, развеивалось и сгущалось зеленое облако.
   Беглецы исчезали из реальности и снова появлялись, скачками перемещаясь к
далекому Машупро и медленно, но верно  отрываясь  от  погони.  Слуги  Манзая
могли полагаться только на собственные  конечности,  а  солдаты  Харакуна  и
принцессы, не тратя сил, летели на  крыльях  волшебства.  Лишь  у  чаропевца
онемели пальцы да срывался голос.
   "Жалко, с нами нет детей, - подумал Джон-Том. - Они бы  меня  подменили".
Уже подкрадывалась хрипота - вода, которую он пил, ее лишь  задерживала,  но
не устраняла. Если он скиснет раньше, чем выдохнется погоня, - все  пропало.
Вокруг, словно учуяв  его  тревогу,  завихрилось  музыкальное  облачко.  Оно
сторонилось сияющей дуары, но сочувствовало певцу.
   - Чаропевец, будьте осторожны.
   Ансибетта  стряхнула  с  ноги  грязь.  Последняя  телепортация  едва   не
зашвырнула беглецов в топь.
   - Я и так стараюсь изо всех сил!
   Сам-то он был рад, что поет в низине. Будь воздух меньше насыщен  влагой,
горло бы уже не выдержало.

***

   Скороход из племени  коати  шатался  от  изнеможения,  стоя  перед  своим
господином.
   Глядя на него сверху вниз, гризли в сияющих доспехах, держащий  на  плече
шипастую палицу, грозно зарычал. На голове Манзая  сверкнули  рога  тяжелого
шлема.
   - Ты хочешь сказать, что их еще не догнали?
   Коати ловил пастью воздух.
   - Хозяин,  творится  черт-те  что.  Стоит  нам  подойти,  как  непонятное
волшебство подхватывает их и уносит вдаль.
   - Волшебство? - Густые брови сдвинулись. - Что за волшебство?
   - Прости, хозяин, я не знаю. Зеленое такое волшебство.
   - Толковое объяснение, - саркастично пробормотал гризли. И,  выпрямившись
во весь свой богатырский рост, обозрел дорогу. - Что ж, по крайней мере, они
еще не исчезли. - Он повернулся к поджидающему  слуге.  -  Отправь  вдогонку
моих лучших скороходов. Хелодьяра тоже, если его мозги уже пришли в порядок.
   Антилоп в расшитой гербами ливрее кивнул и бросился исполнять поручение.
   - Мы растопчем гадких чужеземцев! - Манзай снова поглядел  на  дорогу.  -
Они даже не представляют себе, на что способен оскорбленный коллекционер.  -
Он махнул лапой в сторону коати:
   - Отдышись - и снова в погоню.
   - Слушаюсь и повинуюсь, хозяин. - Отвесив подобострастный  поклон,  коати
резко повернулся и ринулся вперед, а  его  господин  двинулся  следом  менее
поспешной, но решительной поступью.
   Передовой отряд преследователей  уже  подобрался  к  беглецам  достаточно
близко,  чтобы  различать  колеблющееся  зеленое  облако.  Манзай   злорадно
ухмыльнулся. Он  отдаст  воришек  слону  Хелодьяру,  пускай  тот  ломает  им
косточку за косточкой, а принцессы будут на это смотреть.
   Подчас даже предметам коллекции полезен наглядный урок.
   - Вот видишь? - обратился Манзай к марширующему рядом кугуару. -  Они  не
больно-то умны. Собственная магия их демаскирует.
   -  Да,  господин,  скоро  мы  их   настигнем,   -   согласился   командир
телохранителей.  -  Вы  получите  обратно   свое   имущество   и   отомстите
похитителям.
   - Дело тут отнюдь не в мести, - терпеливо поправил Манзай офицера.
   - Речь идет о моем достоинстве.
   С минуту они твердым шагом продвигались вперед, и вдруг  произошло  нечто
невиданное -  зарябил,  вспучился  зыбкий  рассвет.  С  громким  хлопком  из
непоседливого  тумана  появилось  существо,  подобного  которому  Манзаю  не
доводилось   видеть   никогда.   Командир   телохранителей   подпрыгнул   от
неожиданности.
   - Хозяин! Что это за волшебство?
   Призрак, держа  в  одной  из  четырех  рук  коробочку,  медленно  оглядел
окрестности. Сама его поза говорила об удивлении и растерянности.
   - О боже! Опять мимо! Иногда я  бываю  слеп,  как  личинка,  что  тычется
рыльцем в поисках выхода из инкубатора. - Он уставился на Манзая немигающими
фасеточными глазами. - Прошу прощения, но вы случайно не встречали...
   - Молчать! - взревел гризли. - Изволь обращаться ко мне  как  полагается:
уважительным тоном и с титулом.
   - Извините. - Угловатое  существо  завозилось  с  приборчиком.  -  Может,
как-нибудь в другой раз. Сейчас я так расстроен!
   Кугуар наклонился и шепнул хозяину:
   - Сдается мне, это очередной фокус хитроумных  пришельцев,  они  пытаются
смутить нас и задержать.
   Он вытянул из ножен тонкую, как иголка, рапиру.
   - Нет, предоставь это мне.
   Манзай отодвинул в сторону опешившую охрану  и  позволил  своей  шипастой
палице сползти с  плеча.  Крепко  сжав  ее  обеими  лапами,  он  двинулся  к
загадочному существу.
   - Уж не знаю, что за магией ты вооружился, но поглядим, как она справится
с холодным железом.
   И он поднял грозное оружие.
   Над головой жесткотелого пришельца дрогнули стебельки  антенн,  членистая
конечность сорвала с поясного ремня на среднем сегменте туловища  цилиндрик.
Манзай испустил  рев,  вогнавший  в  дрожь  мох  на  ближайших  деревьях,  а
безымянное существо направило на него цилиндр и  вдавило  кнопочку.  Вспышка
чуть ярче полуденного солнца  в  разгаре  лета  -  и  самозваный  повелитель
Верхнего Карракаса исчез. Верные слуги, никак не ожидавшие  столь  внезапной
пропажи своего господина, оценили ситуацию  и  быстро  достигли  молчаливого
соглашения. Каждый решил, что в осиротевшей  усадьбе  у  него  осталось  как
минимум  одно  безотлагательное  дело.  Поскольку  для   этого   оружия   не
требовалось, владельцы усеяли им путь своего спешного возвращения.
   Одинокий зритель стоял перед садящимся облаком пыли, равнодушно глядя  на
брошенное оружие и  доспехи.  Верхняя  половина  его  туловища  съежилась  -
возможно, это был жест, равносильный пожатию плечами или тяжелому вздоху.  А
может быть, и тому и другому.
   - Больше ничего не остается, как попытаться еще раз.
   Он прикоснулся к  контактам  на  большой  коробке  и  окутался  мерцанием
искаженного пространства. В один миг атмосфера приобрела цвет и консистенцию
ртути. А в следующую секунду он очутился совсем в другом месте.

***

   На  холодном  полуострове  в   безмерной   дали   от   дельты   Карракаса
пространство-время на миг искривилось и  засеребрилось,  потом  втянулось  в
себя, как вода в дренажную трубу, оставив позади шатающегося Манзая.
   У гризли отпала челюсть при виде совершенно нового окружения:  увенчанные
снегом горы, карликовый, точно в тундре, кустарник, колышущиеся на  студеном
ветру пучки травы, разбросанные там и сям грозди крошечных розовых и  желтых
цветов.
   Поблизости шумела быстрая речка, на берегах корчились  деревья  -  Манзай
таких отродясь не видел. В просветах между их толстенными стволами сражалась
за жизненное пространство черника. В  вышине  пичуги  чирикали  друг  дружке
всякую чепуху.
   Манзая охватила дрожь. До чего же студен воздух! До костей пробирает.
   Раздалось кряхтенье на  ближнем  берегу  реки.  Манзай  напрягся,  поднял
палицу, но в следующий миг успокоился - перед ним  стоял  представитель  его
собственного племени. Этот медведь, как и его спутники, не  носил  одежды  и
ходил на четырех конечностях. Что было простительно, так как косолапые шумно
резвились на воде.
   "Что ж, - с некоторым облегчением подумал Манзай, направляясь  к  ним,  -
хоть будет с кем поговорить".
   Тут  взрослый  медведь   молниеносно   погрузил   лапу   в   стеклянистую
поверхность. В воздухе закувыркалась большая рыба  непривычной  расцветки  и
упала на прибрежную траву. Очень впечатляющая демонстрация ловкости лап,  но
к чему столь расточительный расход энергии? Тщетно Манзай  высматривал  сети
или удочки.
   Между прочим, где  он  очутился?  И  куда  запропастились  слуги?  А  что
случилось с  дерзким  созданием,  которое  он  собирался  размозжить  ударом
палицы?
   Может быть, эти отсталые рыбаки что-нибудь знают? Он поманил их, надеясь,
что этот жест невозможно ни с чем спутать.
   Ближайший медведь застыл на месте, принюхался, а потом глянул на Манзая и
нечленораздельно фыркнул.
   "Подумать  только,  -  изумился  гризли.  -  Они  же  немые!   Не   умеют
разговаривать. Невероятно!"
   Судя по всему, в нем признали своего, но этим все и кончилось.
   Узколобые существа не интересовались ничем, кроме  рыбной  ловли.  Должно
быть, задались целью выбросить из реки всю рыбу без  остатка.  На  каком  бы
диалекте ни обращался к  ним  Манзай,  ответом  было  разве  что  бессвязное
ворчание.
   Он безвольно опустился на землю, привалился спиной к колоде  и  попытался
трезво обдумать свое будущее. Ничего путного из этого, разумеется, не вышло.
   Утро застало его у реки, он наблюдал за своими безмозглыми сородичами.  К
сонму проблем добавилась новая: у него постоянно  урчало  в  животе.  Но  не
топтались поблизости верные слуги, дожидаясь малейшего жеста, чтобы принести
на золоте разнообразные деликатесы. Приняв решение, он снял с  себя  тяжелые
доспехи, смело вошел в воду и начал орудовать любимой палицей. Но  нахальная
рыба оказалась слишком увертливой, легко уходила от ударов.
   К вечеру он бросил дубину, сочтя за лучшее  перенять  у  других  медведей
примитивное ноу-хау. Надо было вглядываться в  зыбкую  воду,  а  когда  рыба
подплывет поближе, поддеть ее лапой и выбросить на берег.
   Медведи, похоже, видели в нем умственно неполноценного родственника.
   Ему дали достаточно места, где он и плескался  без  малейшего  успеха  до
захода солнца. Он почти выбился из сил, но никто ему не сочувствовал.
   Пока не стемнело окончательно, удалось собрать несколько горстей черники,
но они не утолили чудовищного голода. В гневе на свою нелепую судьбу  Манзай
царственной поступью приблизился к паре самок, что спали под  купой  высоких
стройных деревьев.
   - А ну, дурищи, подъем! - Он  дал  ближайшей  пинка  и  был  вознагражден
недоуменным ворчанием. - Я знаю, вы в состоянии меня понять, так что  хватит
притворяться безмозглыми идиотками. Мне нужна еда, и вы ее добудете.
   Самки уже совершенно проснулись и теперь пристально следили за ним.
   - И почему это вы на четвереньках? Я пищи требую, а не плотских утех!
   Позади раздался гортанный раскатистый рев - словно спустя века пробудился
вулкан.
   Манзай повернулся и очутился мордой к морде  с  матерым  самцом,  который
превосходил его ростом на целую голову.
   - И твоей наглости, дурак, я не потерплю! Хватит с меня этой бессмыслицы!
Я милостив к слугам, но если вы  не  прекратите  абсурдный  розыгрыш,  приму
крутые меры!
   С ревом, потрясшим деревья, самец атаковал чужака, который вторгся в  его
владения и вздумал угрожать его самкам. А  те  напали  на  пришельца  сзади.
Изумленный Манзай отбивался как мог когтистыми лапами - палица  осталась  на
каменистом берегу. Боец он был хоть куда, но безоружным устоять против  трех
разъяренных диких бестий, конечно, не  мог  и  с  воплем  обрушился  под  их
объединенным весом и первобытным бешенством.
   И до последнего своего вздоха не услышал от них ни единого слова.

Глава 10

   Мадж так и застыл на месте, оглядываясь.
   - Чувак, по-прежнему не вижу ни малейшего намека на  погоню.  Уже  больше
часа грязных педиков нет как нет. - Выдр растерянно покачал головой, но было
ясно, что неожиданной поблажке судьбы он рад. - Если б не  твои  прыг-скоки,
нас бы уже наверняка догнали.
   - Что-то вынудило Манзая изменить планы.
   Джон-Том протирал дуару сухой тряпицей.
   - А можа, этот ублюдок на змею наступил? - с надеждой предположил Мадж. -
Или так допек наконец своих верных прихвостней, че  они  сказали,  куда  ему
топать?
   Джон-Том покосился на друга:
   - Мадж, дареному коню в зубы не смотрят.
   Выдр поглядел на него в упор и прищурился:
   - Чей-то я не помню, кореш, чтоб мне кто-то  дарил  коняшек  или  хотя  б
собирался это делать. А ежели и подарит, с чего это вдруг у  меня  возникнет
желание пялиться копытному в хавало?  Коня  сеном  не  корми,  дай  почесать
языком, да к тому ж у всех моих знакомых лошадей сильно воняло изо рта.
   - Ну, у тебя тоже не цветочный аромат, - заметил Джон-Том.
   - Да? Между прочим, смешно такое услышать  от  человека.  Ваше  племя  не
больно-то разборчиво в жратве. Все подряд метете.
   - Если наши  преследователи  действительно  отстали,  почему  бы  нам  не
передохнуть?
   Квиквелла опустилась на поваленное дерево рядом с дорогой.
   Найк, напрягая зрение, глядел в сторону усадьбы.
   - Либо мы каким-то чудом их обогнали, либо они  действительно  прекратили
погоню. Передышка нам не повредила бы. Надо воспользоваться такой удачей.
   - Я - за.
   Умаджи изящно опустилась на плоский черный камень.
   - Мы вс-се очень ус-стали! -  воскликнула  Сешенше.  Остальные  принцессы
хором поддержали ее.
   Джон-Том, ощутив легкое прикосновение к плечу, повернулся  и  угодил  под
прицел ясных синих глаз.
   - Сударь, вы и взаправду чаропевец?
   Он выпрямился во весь рост, с трудом заставив себя не привстать на мыски,
изо всех сил  втянул  живот  -  Мадж  даже  удивился,  что  внутренности  не
взбугрили спину его друга.
   Прежде чем Джон-Том успел откликнуться, подала голос Сешенше, в  ее  тоне
благоговения было поменьше.
   - Ес-сли вы такой великий чаропевец, почему не раздобудете  нам  одну-две
королевс-ские кареты?
   - Или шесть карет, - прошептала  Квиквелла.  -  С  могучими  животными  в
упряжке и вышколенными кучерами на козлах.
   - Если уж на то пошло, - вмешалась Пиввера, - почему просто не  доставить
нас домой посредством волшебства?
   Этот кратковременный, но энергичный натиск привередливых и требовательных
принцесс вынудил Джон-Тома попятиться к дереву. Мадж поглядывал на него,  не
пряча ухмылки.
   - Минуточку, минуточку! Все не так просто. Магия  -  это  вам  не  точная
наука.
   Выдр хихикнул.
   - Эхма, жалко, не слышит твоих слов старина Клотагузка.
   Джон-Том метнул в него испепеляющий взгляд и снова обратился к  шумным  и
настойчивым особам королевской крови.
   - Я вот что пытаюсь сказать. Да, я имею некоторое отношение к  магии,  но
лишь к ее определенным разновидностям. Одна из них,  например,  -  оборонное
волшебство. Что же касается мгновенного переноса  в  пространстве,  особенно
переноса живых существ, это штука в  высшей  степени  сложная  и  далеко  не
безопасная. А если б дело обстояло иначе, неужели вы  думаете,  я  бы  ходил
пешком? Нет, с  таким  явлением  природы,  как  чудеса,  необходима  крайняя
осторожность.
   Он выбрал наугад Умаджи и продолжил, обращаясь к ней:
   - Вот представьте, уважаемая принцесса: я пытаюсь отправить вас  домой  с
помощью песни, а вы оказываетесь на родине Пивверы.
   - Или, - сухо добавил Мадж, - он отправит вашу голову во дворец  Пивверы,
туловище - к Алеукауне, а прелестный задок...
   - Выдр, ты забываешься!
   Закутанная в шелк горилла возмущенно сверкнула глазами.
   - Не волнуйтесь, ваша мускулистость, я со всем уважением. Мой музыкальный
компаньон не даст соврать: я умею ценить дамские попки.
   - Так что увольте. - Джон-Том беспомощно развел руками. -  Слишком  велик
риск.
   - Но разве вы не переносили нас только что по этой самой дороге с помощью
волшебства? - напомнила Ансибетта.
   - Выбранная мною чаропесня  не  требовала  конкретных  мест,  -  объяснил
Джон-Том. - У магии в таких случаях больше  свободы  для  маневра.  А  иначе
приходится  иметь  дело  с  фрактальными  силовыми  линиями,  связанными   с
пространственными промежутками.
   Она наморщила идеальной формы носик.
   - Поистине, волшебство - очень сложное понятие.
   Мадж счел необходимым внести ясность.
   - Он вот че  пытается  растолковать  вашей  компании:  нет  гарантий,  че
цуккини при волшебном переносе не превратится в помидор.
   У Пивверы дернулись усы.
   - Но зачем переносить цуккини с помощью волшебства?
   - И что такое цуккини? - добавила Сешенше.
   - Фрукт, -  тихо  объяснила  Квиквелла.  -  Круглый,  синий,  с  розовыми
крапинками.
   - Нет, нет! - поспешила поправить ее Умаджи. -  Он  длинный,  фиолетовый,
блестит.
   - Вы уверены? - засомневалась Ансибетта. - А я думала...
   - Дамы, я вас умоляю! - Джон-Том стер пот со лба. -  Если  бы  я  умел  в
целости и сохранности телепортировать цуккини или помидоры, я  бы  и  вас  с
радостью  вызволил  из  болота.  Но  я  боюсь...  боюсь,   мне   не   хватит
профессиональных навыков. Поэтому лучше не  будем  терять  время  на  пустые
разговоры и отправимся в Машупро.
   - Я поняла. - И Квиквелла упрямо шепнула:
   - Синий.
   - Фиолетовый!
   Умаджи гневно уставилась на муравьедку, та в ответ высунула язык.
   Жест получился очень внушительный - в силу необычной анатомии Квиквеллы.
   - Так какой же вы чаропевец пос-сле этого?
   Сешенше скрестила лапы на  мохнатой  груди,  ее  морду  исказила  гримаса
гнева. Столь же быстро пришли в негодование и ее царственные подруги.
   Бурная реакция  спасенных  пленниц  застигла  Джон-Тома  врасплох,  и  он
растерялся. Однако перепалка не прекратилась, поскольку Мадж никогда не  лез
за словом в карман.
   - Щас я вам скажу, че  он  за  чаропевец!  -  исторгся  из  глотки  выдра
совершенно несвойственный ему свирепый рев, заставивший умолкнуть юных  дам.
- Тот самый чаропевец, который тока че кажной из  вас  спас  ее  благородную
заднюшку, вот он кто! А вы, чем доставать чувака дурацкими упреками, лучше б
придумали, как его отблагодарить  за  спасение  от  пожизненного  рабства  и
плена!
   Долгую смущенную паузу нарушила Умаджи.
   - Пожалуй, прав речник. Что случилось с нашими манерами?  -  Она  изящным
движением откинула свисающий на глаза конец шелковой ленты.
   - Умаджи верно говорит: мы не должны забывать о с-своем положении.
   Сешенше умела не только выходить из себя, но и  признавать  свои  ошибки.
Она приблизилась к Джон-Тому, обняла его лапой за  шею,  заставила  склонить
голову и лизнула от всей души в правую щеку. Язык -  точно  наждак,  отметил
человек.
   Остальные бывшие пленницы, тоже пристыженные, последовали ее примеру.  От
пылких объятий Ансибетты Джон-Том не получил должного наслаждения  -  потому
что им предшествовало извинение Умаджи.
   Разумеется,  горил