. - стонет Лидрал. - Хлестал меня... так больно.
   - Да я пальцем тебя не тронул! И не смог бы, даже появись  у  меня  такое
намерение, - ворчит Доррин, прощупывая чувствами свою рану. Надо бы поскорее
присыпать ее порошком звездочника.
   - И то сказать... разве ж он бы смог, - повторяет за ним Мерга,  поднимая
и вытирая  нож.  Взгляд  ее  перебегает  с  сидящей  за  столом  женщины  на
окровавленное плечо Доррина.
   Глаза Лидрал расширяются.
   - Я... пыталась тебя убить? - произносит она дрожащим голосом.  -  Убить?
Тебя... я... - тело ее сотрясается от рыданий.
   - Мы сделаем все, что надо, - говорит Мерга, подходя к столу  и  указывая
на раненое плечо Доррина.
   Юноша открывает дверь в кладовку, где хранятся лечебные снадобья, и шарит
по полкам, прислушиваясь к доносящимся с кухни словам.
   - ...это же такой человек... целитель... мухи не обидит...
   Стискивая до боли зубы, Доррин думает, что кое-кого он все же  обидит.  И
очень сильно.

CVII

   Засветив в предрассветных сумерках лампу, Доррин  тянется  к  повязке  на
плече, но, заслышав приближающиеся шаги, опускает руку.
   В коридоре перед кухней появляется  Лидрал  в  накинутом  поверх  сорочки
одеяле.
   - Как ты себя чувствуешь? - спрашивает он, подкручивая  фитиль.  -  Я  не
хотел тебя будить.
   - Хорошо... плохо... Тьма, что я могу сказать? Они хотели, чтобы я  убила
тебя... - Лидрал ежится и придерживается рукой за стену.
   Доррин протягивает ей руку, но она подается назад:
   - Нет... прости... Это сильнее меня... - ее снова начинает бить дрожь.  -
Я люблю тебя, но не могу к тебе прикоснуться.
   - Ты хоть присядь, - предлагает Доррин, выдвигая стул.
   - Что ты им сделал? - спрашивает Лидрал, осторожно усаживаясь так,  чтобы
не касаться спинки. - Почему они так боятся тебя... или нас?
   Юноша пожимает плечами:
   - Не знаю. Думаю, они просматривали письма, и твои и мои.
   - А почему ты не сообщил мне?
   - Как? - сухо произносит Доррин.
   Лидрал издает короткий, невеселый смешок.
   - Ты совсем бледная, тебе надо поесть, - говорит  он.  -  Сейчас  принесу
сыра с хлебом.
   Доррин поворачивается к кухонному столу и хмурится, увидев нож.
   - Ты хочешь сказать, что я так и не поела? - спрашивает Лидрал, проследив
его взгляд. При виде ножа она ежится. - А где  вещи,  которые  были  в  моей
повозке?
   - В твоей кладовке, по полкам разложены.
   - Что еще за "моя кладовка"?
   - Да построил я тут... специально для тебя.
   Лидрал вздыхает:
   - И зачем только ты отпустил меня? Почему не задержал?
   - Потому что был молод и глуп, - отвечает Доррин, уставясь в половицы.  -
Так что тебе принести из кладовки?
   - Сама возьму что надо.
   Печально улыбнувшись, Доррин указывает на прочную дверь в  дальнем  конце
помещения.
   - Там есть и второй выход, наружу, - говорит он, снимая с консоли лампу.
   - Ламп у тебя не хватает.
   - У меня много чего не хватает, - говорит  он,  открывая  дверь,  -  Вот,
полюбуйся, все твои вещички разложены по полкам. Тут даже... насчет кое-чего
я так и не понял, что это такое.
   -  Вот  поэтому  мне  и  удавалось  зарабатывать  кое-какие   деньги,   -
откликается Лидрал, неслышно скользя по твердому, холодному глиняному  полу.
Потом она шарит по полкам, а Доррин светит ей лампой.
   - Ага, вот то, что нужно. Сырорезка.
   Доррин поднимает брови:
   - Как эта финтифлюшка может резать сыр? Здесь же нет лезвия.
   - Увидишь. Я-то думала, что она может приглянуться людям  вроде  тебя,  -
говорит женщина, возвращаясь на теплую кухню.
   - А пригодилась тебе, - замечает Доррин.
   - Лучше бы это я испытывала отвращение к клинкам.
   - Но ведь ты не хотела меня убивать, - говорит юноша, легонько касаясь ее
плеча.
   - Не хотела, но все равно  пыталась.  Это  была  как  будто  не  я...  но
все-таки я, - женщина отворачивается к окну, за которым  моросит  дождик,  и
добавляет:
   - Может, уберешь нож подальше?
   Взяв нож со стола, Доррин прячет его в  ящик  для  столовых  приборов,  а
Лидрал тем временем налаживает сырорезку.
   - Видишь, проволочка режет совсем как лезвие. Может быть, даже чище.
   На щербатую тарелку, один за другим, ложатся  три  тоненьких,  аккуратных
ломтика.
   - Проволока... Проволока из черного железа или  стали!  Я  и  представить
себе не мог! - изумленно восклицает Доррин. -  Магические  ножи...  Ручаюсь,
они их даже не увидят! Понадобится волочильное колесо и  особые  волочильные
доски - но с этим я справлюсь.
   Он порывается обнять Лидрал, однако та уклоняется.
   - Ладно, потом потолкуем, -  говорит  Доррин.  Под  моросящим  дождем  он
спешит в кузницу.
   - Чем займемся сегодня? - спрашивает Ваос, раздувая меха.
   - Проволоку волочить будем.
   - Это как? Я никогда этим не занимался.
   - Теперь придется. Думаю, нам ее потребуется много.
   Хотя Доррин еще плохо представляет себе будущие магические ножи,  в  том,
что они будут действовать, у него сомнений нет.  Белые  чародеи  получат  по
заслугам.
   - Сбегай, принеси что-нибудь перекусить, - велит он Ваосу.
   - Сию минуту.
   - Магические ножи... - пальцы Доррина нетерпеливо постукивают по  брускам
железа. - Белым чародеям воздастся за все!

CVIII

   Остановив лошадь перед казармой, Доррин стирает  с  лица  пот  пополам  с
дождевой водой. Не смоют ли непрекращающиеся ливни Спидлар с лица земли, тем
самым избавив Белых от каких-либо хлопот?
   Не зная точно, где можно найти Брида или Кадару, он привязывает Меривен к
торчащему возле длинного одноэтажного здания столбу и  подходит  к  солдату,
сидящему, развалясь, у входа. Завидев постороннего, тот выпрямляется.
   - Мне нужен командир Брид, - говорит юноша.
   - А сам-то ты кто таков? - спрашивает  солдат,  приглядываясь  к  черному
посоху, седельным сумам и какому-то плоскому, завернутому в кожу предмету  в
руках незнакомца.
   - Доррин меня зовут. Я кузнец.
   - Подожди здесь, мастер Доррин. Я сейчас вернусь.
   Ждать  под  дождем  приходится  недолго:  дверь  открывается,  и   юноша,
прихватив свою ношу, бочком протискивается мимо часового.
   - Доррин, как хорошо, что ты наведался! Жаль только, что Кадара со  своим
отрядом в патруле - она тоже была бы рада  с  тобой  повидаться,  -  говорит
Брид. Он гладко выбрит, на нем аккуратный синий мундир и начищенные  сапоги,
но глаза по-прежнему запавшие, и лицо кажется изможденным.
   Несколько солдат, сидящих возле едва теплящегося  очага,  с  любопытством
косятся на гостя своего командира.
   - Я к тебе по делу.
   - Ну, прежде чем перейдем к делу... -  Брид  прокашливается.  -  Ты  ведь
привез Лидрал из Клета, так? Кадара рассказывала, что она, вроде бы, больна.
   - Ее пытали и били, - резко отвечает Доррин.
   - Ну, по крайней мере она  жива.  А  там,  с  твоей  помощью,  глядишь  и
поправится. А ты вот что скажи - на обратном пути тебе никто не встречался?
   - У меня что, это на лбу написано?
   - Зачем на лбу? - смеется Брид. - Патруль нашел  у  дороги  двух  мертвых
разбойников. У одного шея сломана, у другого грудь пробита. Клинки их  рядом
валяются, а на дороге следы повозки.
   - Ну... так получилась. Они остановили повозку, а у  Лидрал  был  жар.  Я
боялся, что ее не довезу.
   - А зачем же, в таком случае, было трогать ее с места?
   - Беда в том, - со вздохом говорит юноша, - что я нашел ее у Джардиша,  а
Джардиш связался с Белыми.
   - Только этого не хватало! Сейчас, когда на носу война! И что  ты  с  ним
сделал?
   - Когда мы расставались, он стоял в  подштанниках  у  колодца  и  пытался
смыть хаос со своей шкуры. Теперь любое соприкосновение с хаосом  стало  для
него невыносимым... Возьми лучше вот это. Все равно  вам  принес,  -  Доррин
передает Бриду сверток, оказавшийся весьма увесистым.
   - Тяжелехонько... Что это такое?
   - В том-то и загвоздка, что легче мне сделать не удалось.
   Отогнув уголок кожи, Брид видит гладкий черный металл.  Чтобы  поговорить
наедине, друзья уходят в  маленькую  комнатушку  с  прямоугольным  столом  и
полудюжиной стульев. Закрыв дверь, Брид разворачивает щит и  кладет  его  на
стол.
   Доррин садится.
   Брид  надевает  щит   на   руку,   проделывает   несколько   движений   и
удовлетворенно кивает.
   - Совсем неплохо. Только вот маловат.
   - Сделать больше нетрудно, но он будет и  тяжелее.  Чтобы  черное  железо
могло отражать белый огонь, лист должен быть не тоньше  некоего  предела.  В
чем тут фокус, я пока не понял, но решил смастерить эту штуковину для  тебя.
На пробу.
   - Спасибо, - говорит Брид - Я опробую. Но вид  у  тебя  такой,  будто  ты
припас что-то еще.
   - Так оно и есть, -  отвечает  Доррин,  указывая  на  седельные  сумы.  -
Кажется, мне удалось смастерить что-то вроде магического ножа.
   - Так ты ведь говорил, что не можешь делать клинки!
   - Я и не могу. Но эта штука устроена совсем по-другому.
   Доррин открывает суму и выкладывает  на  стол  странный,  ни  на  что  не
похожий предмет.
   - Что это такое?
   - Вообще-то модель, - начинает объяснять Доррин,  одновременно  натягивая
проволочку между двумя брусками из черного железа. - Вот  такие  опоры  -  я
сделал их с рукоятками - ты сможешь закрепить в деревьях или за валунами.
   Брид, судя по растерянному выражению лица, не понимает решительно ничего.
   Вздохнув, Доррин достает кусок черствого сыра, кладет под проволоку, и  с
силой разводит бруски в стороны.
   Натянувшаяся проволока разрезает сыр на две половинки.
   - Попробуй  разрезать  этот  кусок  своим  ножом,  -  предлагает  Доррин,
протягивая Бриду одну из них.
   - Нет уж, спасибо, - говорит тот, вертя в руках твердый как камень сыр. -
Забавная вещица, но чем она сможет мне помочь?
   - Ты же говорил, что войска движутся по дорогам -  иначе  им  не  пройти.
Установи на дороге такую ловушку и увидишь - проволока рассечет любого,  кто
на нее наткнется, человека или лошадь. А поскольку она черная,  заметить  ее
очень трудно. В сумерки или в дождь - почти невозможно.
   - Ну не знаю... - неуверенно качает головой Брид. - По-моему, в этом есть
что-то... какое-то зло.
   - Ты не знаешь, - хмыкает Доррин, - Да, пожалуй, ты и вправду не  знаешь,
чего хочешь. То приходишь и просишь сделать  какое-нибудь  оружие,  а  когда
тебе его предлагают, кривишь физиономию и толкуешь о  зле.  Тьма,  да  любое
оружие есть зло! Знаешь, каково мне приходится, когда я использую посох?  Ты
вот толкуешь о зле в моей модели, а вспомни о Белых! Они мучили  Лидрал,  но
этого мало! Им удалось накрепко связать память о ее муках с моим  образом  -
так связать, что у нее появилась неодолимая потребность меня убить. Заколоть
ножом! Они превращают людей в кукол, лишают их воли, а ты толкуешь о зле...
   - Лидрал бросилась на тебя с ножом? - недоверчиво переспрашивает Брид.
   - Рана заживет, - отвечает Доррин. - Хуже то, что  они  превращают  людей
невесть во что, а ты, невесть почему, полагаешь, будто кромсать врага  мечом
лучше, чем с помощью моей сырорезки!
   - Сырорезки?
   - Основная идея почерпнута оттуда.
   - Мне страшно думать, - говорит Брид, покачивая головой, - что  было  бы,
не окажись ты связанным гармонией.
   - Мне было бы легче жить, - вздыхает Доррин. - Так сколько таких  ловушек
ты сможешь использовать?
   - Столько, сколько смогу купить, - отвечает Брид,  высыпая  на  стол  два
золотых. Доррин делает протестующий жест,  но  Брид  обрывает  его.  -  Бери
деньги, и не возражай. Если не хочешь тратить их на личные нужды,  пусти  на
покупку материалов... хоть для тех же "сырорезок". Но  прошу  тебя,  никому,
кроме меня и Кадары, о них ни слова. Ни слова!
   Доррин понимающе кивает.
   Пусть противник считает, что столкнулся  с  необъяснимой,  могущественной
магией!

CIX

   За окном башни моросит  холодный  дождь.  Согревает  комнату  пляшущий  в
камине огонь, а освещает настенная масляная лампа
   На лбу склонившегося над зеркалом худощавого мага выступают бусинки пота,
но в конце концов белые туманы расступаются.
   Рыжеволосый кузнец сидит за грубо склоченным столом  напротив  женщины  с
каштановыми волосами. Они разговаривают, и кузнец хмурится. Женщина плачет.
   Служанка ставит на стол тарелки, но ни он, ни она не поднимают головы.
   - Свет! - бормочет Белый маг, когда изображение вновь  утопает  в  дымке.
Потом он подходит  к  письменному  столу  и  смотрит  на  развернутую  карту
Спидлара.
   Дью находится на приличном расстоянии от Фенарда, Элпарты и даже Клета, и
добраться туда не так-то просто. Чародей задумывается о морском пути, но  на
воде спидларские купцы пока еще сильны. Он  сворачивает  карту  в  рулон.  В
конце концов, можно и подождать.
   Пусть зима нынче и долгая, но после зимы всегда приходит  весна.  Даже  в
Спидлар.

Часть третья
ТОРГОВЕЦ И ИНЖЕНЕР

CX

   Три лошади мчатся галопом по извилистой горной дороге. Одна  из  них  без
всадника; скачущий на другой Белый страж с трудом удерживается в седле.  Его
плечо пробито стрелой.
   - Видишь, чем это кончилось! -  бросает  он,  когда  они  останавливаются
перед Белым магом.
   Глаза Джеслека вспыхивают:
   - Идиот! Что ты им сказал?
   - То, что было велено. Что  их  пощадят,  если  они  откроют  ворота.  Но
здоровенный парень, который там  командует,  заявил,  что  Аксальт  простоял
тысячу лет и будет стоять после того, как все мы сдохнем. А  потом  приказал
арбалетчикам стрелять.
   Раненому помогают сойти с  седла.  Волшебница  -  рыжеволосая  женщина  -
улыбается, глядя, как вокруг Высшего Мага разгорается пламя хаоса.
   - Скорее всего, они углядели нас издалека. Приблизиться к ним скрытно нет
никакой возможности.
   - А нам и не нужно приближаться к стенам, - со смехом откликается  Высший
Маг. - Значит, они твердят, что могучий Аксальт простоял тысячу лет? Ну  что
ж, постоял и хватит.
   Он подходит к стене каньона и направляет чувства в толщу скальной породы.
Проходит несколько мгновений - и дорога под ногами начинает подрагивать.
   С повозки, куда уложили раненого, доносится стон.  Двое  других  стражей,
переглянувшись, смотрят на сгущающийся вокруг чародея белый туман.
   Дорога вздрагивает сильнее.
   Ущелье преграждает древняя каменная стена высотой в сто локтей. Окованные
железом ворота закрыты, арбалетчики  держат  под  прицелом  узкий  проход  -
единственный путь, по которому может приблизиться враг.
   - Подпустим их ближе, - говорит широкоплечий капитан. - У  нас  давно  не
было возможности попрактиковаться в стрельбе по настоящим  целям,  но  Белые
стражи - это как раз то, что  надо.  Если  они,  конечно,  посмеют  сунуться
снова.
   Скала, служащая опорой стене, содрогается.
   Стена трясется. Первый же толчок сбивает некоторых солдат  с  ног.  Стены
начинают ходить ходуном, каменные блоки с грохотом раскалываются.
   Сквозь образующиеся трещины с шипением поднимается пар, пахнущий серой, а
потом и горячая вода. Под ее напором трещины расширяются. Стены  крошатся  и
обваливаются, погребая под собой защитников. Вопли умирающих тонут в грохоте
камнепада и реве возникших неизвестно откуда гейзеров.
   К закату на месте могучего укрепления остается лишь преграждающий  дорогу
овраг, наполовину заполненный камнем.
   Маленький отряд облаченных в белое всадников медленно едет на восток. Все
молчат, лишь раненый страж стонет на крутых спусках, подъемах и поворотах.

CXI

   - Это работа не для кузнеца, - ворчит Ваос, спускаясь по склону с  полной
корзинкой травы.
   - Точно, - добродушно соглашается Доррин. - Но она приносит деньги. А  ты
хочешь, чтобы я разжег горн ради работы с грудой лома?
   - Мы же не крестьяне, чтобы ковыряться в земле, - гнет свое подмастерье.
   -  Кузнецу  много  чем  приходится  заниматься,  -  откликается   Доррин,
разрыхляя грядку с маленькими лунками для саженцев, которые он пестовал  всю
зиму и холодную весну. Хочется верить, что они быстро пойдут в рост.
   Ваос, сваливая зелень на кучу навоза, продолжает ворчать. Доррин начинает
помещать саженцы в лунки.
   - Бери-ка ведра - и за водой! - командует он Ваосу.
   - Я не хочу превращаться в крестьянина, это не по мне...
   - И не по мне, - говорит Доррин. - Но я люблю поесть, да и ты тоже.
   - Работать с железным ломом - и то легче.
   - Вот и займемся этим, когда стемнеет.
   - Тьма... Мастер Доррин, разве можно никогда не отдыхать?
   Подхватив ведра, Ваос уныло плетется  к  трубе,  проложенной  Доррином  к
грядкам от домашнего водопровода.
   - Хорошо еще, что не надо взбираться к пруду.
   - Смотри, поливай грядки аккуратно, почву не смой. А  потом  приберись  и
жди меня в кузнице.
   Доррин направляется к кузнице, где надевает кожаный фартук и  засыпает  в
горн уголь.
   Асаваху требуется починить плуг, лемех которого мало того что износился и
проржавел, так еще и обломался о попавшийся в земле камень. Вообще-то Доррин
плугами не занимается, однако Асавах здорово помог ему при  постройке  дома,
так что не выручить его юноша просто не может. А плуг  тому  нужен  позарез,
чем скорее, тем лучше.
   Достав необходимые инструменты кузнец  находит  и  кладет  на  наковальню
металлическую пластину - остаток заготовки для щита.
   Ваос заходит в кузницу и смотрит на железный лист.
   - Мне можно будет постучать молотом?
   - Посмотрим. Сначала надо починить  лемех  для  Асаваха,  а  потом  будем
волочить проволоку для Брида.
   - А что, эти штуковины с проволокой работают? - спрашивает Ваос,  налегая
на рычаг горна.
   - Кадара говорит, что работают, - отвечает Доррин, отправляя  пластину  в
горн с помощью самых тяжелых щипцов. - Может, и не так хорошо, как  хотелось
бы, но толк от них есть.
   - А можешь ты сковать что-нибудь еще?
   - Сковать-то можно что угодно.  Сложнее  уяснить,  что  нужно  ковать,  -
бормочет Доррин, подправляя в огне тяжелую пластину.

CXII

   - Вот они! - кричит командир.
   Спидларский отряд, увидев впереди зеленые знамена Кертиса,  останавливает
коней, быстро перестраивается и отступает.
   Командир авангарда армии Кертиса внимательно  присматривается  к  лощине,
лежащей между двумя  начавшими  зеленеть  холмами,  но  не  замечает  ничего
подозрительного.  Вдоль  левой  стороны  дороги  тянется   низкая,   местами
обвалившаяся каменная ограда. Другая сторона  дороги  пуста,  лишь  в  самом
узком ее месте, напротив стены растут два дерева. Почки на них  набухли,  но
листья еще не распустились, так что укрыть в кроне стрелков невозможно.
   Убедившись, что спидларцы удирают, не оставив прикрытия, командир  решает
пуститься в погоню:
   - Вперед, ребята! Догоним этих ублюдков!
   Солдат охватывает азарт, и хотя командир стремится сохранить строй, часть
бойцов переходит на галоп и вырывается вперед.
   Неожиданно  скачущий  впереди  всадник  нелепо  взмахивает  руками   и...
разваливается пополам. Из обрубков тела фонтаном  бьет  кровь.  Двое  других
бойцов пытаются развернуть коней,  но  еще  один  всадник  падает  вместе  с
лошадью. Скакавшие позади налетают  на  упавших  и  тоже  падают.  Горловина
неожиданно заполняется мертвыми телами. Потом на дорогу  обрушивается  дождь
стрел.
   Кертанский  командир,  ухитрившийся-таки  задержать  и   вывести   из-под
обстрела около полувзвода, скачет вверх по склону и с  вершины  холма  видит
спидларцев. Они вернулись и во главе со своим  предводителем,  светловолосым
богатырем, несутся к перевалу.
   Уцелевшие кертанцы разворачивают коней и во весь  опор  мчатся  к  своему
лагерю.

CXIII

   Вставив поршень на  место,  Доррин  подсыпает  в  горн  древесного  угля,
подправляет патрубок и легонько подкачивает  меха,  после  чего  наливает  в
паровой котел  воды  и  прилаживает  на  место  зажимы  клапана.  Специально
изготовленные крепления позволяют ему поместить котел прямо над горном.
   Юноша налегает на меха, но хотя просачивающаяся  из-под  клапана  струйка
пара указывает на то, что давление внутри котла  повысилось,  ни  шатун,  ни
соединенный с ним колесный механизм в движение