одит из-за неосознанной тяги людей к гармонии  и
порядку?
   Доррин качает головой - должен же и у  Белых  магов  наличествовать  ХОТЬ
КАКОЙ-ТО элемент порядка! Невозможно,  чтобы  они  были  целиком  проникнуты
одним лишь хаосом, особенно с  учетом  того,  что  Фэрхэвен  успешно  правил
большей  частью  Кандара  на  протяжении  веков  после  бегства  Креслина  с
материка!..
   Однако Вергрен пронизан белым и источает отчаяние.
   Меривен тихонько ржет и огибает кучу навоза.
   - Доррин!
   - А? Что?
   - Да то, что надо следить за дорогой, а не  думать  о  машинах  и  прочей
ерунде.
   - Да  следил  я...  -  ворчит  Доррин,  однако  выпрямляется  в  седле  и
поглаживает Меривен по шее.
   Даже после того, как оставшиеся позади стены Вергрена утопают  в  тумане,
самыми громкими звуками на дороге остаются стук  копыт  и  голоса  троицы  с
Отшельничьего. Овцы похожи на плывущие по влажным лугам  на  склонах  холмов
белые облачка. Брид с Кадарой тихо переговариваются.
   - Спидларские клинки слишком тонкие...
   - А вот скользящее парирование тут не годится...
   - Что ни говори, а по-моему, короткий клинок удобнее...
   - В гуще схватки - наверное. Но в бою один на один длинный надежнее.
   Доррин зевает. "Дундят всю дорогу о своих клинках, - думает он, -  и  еще
хотят, чтобы человек не заснул на лошади". На  окрестных  холмах  -  ничего,
кроме овец, мохнатых собак да изредка лисиц.
   - Если бьешься верхом, щиты только обременяют...
   Доррин снова зевает: ему кажется, что этот  тоскливый  путь  не  кончится
никогда.  Каждый  склон  похож  на  другой,  и  каждый  усеивают  совершенно
одинаковые с виду овцы.
   - Как можно отличить одну овцу от другой, - уныло ворчит  юноша,  въезжая
на очередной гребень.
   Дорога - полоса утрамбованной глины - беспрерывно идет то вверх, то вниз,
пока наконец не сбегает по длинному склону к замаячившему впереди городку.
   - "Вивет", - читает Доррин на придорожном  столбе  у  правой  обочины.  -
Здесь, что ли, шерсть делают?
   - Наверное, - рассеянно отзывается  Брид,  глядя  на  обступившие  дорогу
низкие каменные загоны. - По-моему, ее стригут и прядут по всей округе.
   - Но мы-то зачем туда едем?
   - Сам  знаешь  -  нам  нужно  попасть  в  Фэрхэвен,  -  отвечает  Кадара,
подбрасывая меч в воздух и ловя его за рукоять.
   - Показуха, - фыркает Доррин. - А я как раз и спрашиваю, зачем  нам  этот
Фэрхэвен?
   - Затем, что мы обязаны побывать там, если хотим вернуться домой.
   - А кто тебе сказал, что нам позволят  вернуться?  -  спрашивает  Доррин,
трогая посох. - Много вы видели вернувшихся?
   - Лортрен, - отвечает Брид.
   - А кроме нее?
   Доррин только сейчас понимает, что его товарищи и впрямь могут  надеяться
на возвращение, конечно, после того, как покаются и  выразят  безоговорочное
согласие с целями Братства. Ведь они бойцы, как и светловолосая магистра.
   А чего потребуют от него?  Отказа  от  мечтаний  о  машинах  и  признания
иррационального представления Братства о гармонии?
   - Фелтар, - добавляет Кадара.
   - Ага, тоже боец.
   - А при чем здесь это?
   Доррин подавленно молчит.
   - Кадара, - вмешивается Брид, - Доррин хочет  сказать,  что  целители  не
возвращаются почти никогда.
   - Но почему?
   - Я не знаю, - уныло отвечает Доррин. - Но это правда.
   Сказать на это нечего, и все трое, проезжая мимо  бесчисленных  пасущихся
овец, молча спускаются к Вивету.

XXIII

   Весеннее солнышко, отражаясь от белого полотна дороги,  слепит  глаза,  и
Доррин едет  прищурившись,  полагаясь  не  столько  на  зрение,  сколько  на
чувства. Но, дотянувшись до лежащего  внизу  города,  он  начинает  тревожно
ерзать в седле, прибегая то к зрению, то к чувствам попеременно.
   - В чем дело?
   - Слепит.
   - С чего  бы  это?  -  недоумевает  Кадара,  бросив  взгляд  на  утреннее
солнышко.
   Доррин продолжает болезненно щуриться.
   Впереди, в пологой  долине,  белые,  беспорядочно  разбросанные  строения
перемежаются  белыми  дорогами,  зелеными  газонами  и   затеняющими   крыши
деревьями.
   - Не больно-то высокие тут  дома,  -  замечает  Брид,  окидывая  взглядом
окрестности. - Я надеялся, что  у  чародеев  имеется  хотя  бы  пара  зданий
повыше.
   - Возможно, в центре Фэрхэвена они и найдутся, но не думаю, чтобы их было
много. Высокие постройки плохо согласуются с хаосом.
   - Почему? - любопытствует Кадара.
   - Потому, - поясняет Доррин, -  что  внутренний  хаос  снижает  прочность
любого материала, а чем выше постройка, тем сильнее нагрузки. Вот почему нам
следует создавать машины.
   - Опять ты за свое! - качает головой Брид.
   - Он только о машинах и думает, - подхватывает Кадара.
   - Но ведь  это  правда,  -  настаивает  юноша.  -  С  помощью  внутренней
гармонизации мы можем придавать машинам самую высокую  прочность.  Сделанные
из хорошего черного железа, они смогут противостоять  воздействию  хаоса.  А
неспособность сил хаоса пользоваться подобными устройствами  могла  бы  дать
нам преимущество.
   - В теории звучит неплохо, - говорит Брид, щурясь на движущуюся по дороге
повозку. - Но если машины хороши, почему же Братство возражает против них  и
даже спровадило тебя сюда?
   - Они боятся машин, потому что не понимают их. Машины могут  делать  лишь
то, для чего они построены.
   - Доррин,  -  перебивает  его  Кадара,  -  все  это  мы  уже  слышали,  и
переубеждать нас тебе нет никакой надобности.
   Доррин  закрывает  глаза.  Навстречу  путникам  ползет  повозка.  Скрипят
несмазанные колеса, крестьянский фургон тащит мышастая лошадь.
   - Но... пшла... - доносится с козел тусклый,  лишенный  выражения  голос.
Внешне возчик выглядит не старше Брида, но в свете чувств, порой говорящих о
действительности больше, чем зрение, кажется дряхлым старцем.
   Доррин взмахивает поводьями и  ускоряет  шаг  лошади  -  заглядевшись  на
странного возчика, он отстал от Кадары и Брида.
   Но прежде, чем  ему  удается  догнать  их,  мимо,  обогнав  его,  галопом
проносится гонец в белой тунике с красной полосой на груди.
   Впереди - пара приземистых башен из белого камня.
   Доррин  внимательно   рассматривает   сооружение,   бросает   взгляд   на
бледно-зеленую листву подстриженных кустов и  деревьев  за  воротами,  потом
снова присматривается к выбеленному граниту сторожки и мостовой. Чувства его
напряжены, кровь пульсирует в висках. Он ощущает несомненную угрозу и  хочет
понять, в чем она заключается и почему исходит от  самого  Белого  Города  -
центра всего того, что было, есть и будет Кандаром.
   На  самом  въезде  в  Белый  Город  тракт  разделяется  надвое   зелеными
посадками, превращаясь в подобие бульвара.  А  город  и  впрямь  белый.  Его
белизна  слепит  сильнее,  чем  полуденные   пески   на   восточных   пляжах
Отшельничьего. Белый и чистый, с гранитными мостовыми, сверкающими на солнце
и светящимися в тени.
   Проследовав за Кадарой и  Бридом  мимо  старых  и  пустых  башен,  Доррин
окидывает взглядом долину, изумляясь сочетанию  белого  и  зеленого.  Легкий
ветерок шелестит листьями в  облачно-зеленых  кронах  деревьев,  разделяющих
улицы надвое. Улочки переплетаются самым прихотливым манером, однако главные
тракты, идущие с востока на запад и с севера на юг, словно два  белокаменных
меча, четко разделяют город на четыре части.
   Хотя еще далеко не лето, здесь очень тепло. Даже теплее, чем в  Тирхэвене
или Вергрене. Но никаких красок, никаких цветов,  кроме  белизны  и  зелени,
вокруг не видно. Повозки и верховые, направляющиеся  в  город,  движутся  по
правой стороне бульвара; выезжающие - по левой. А по внешним краям  устроены
дорожки для пешеходов. Чем ближе к центру, тем  ярче  становится  белизна  и
тусклее зелень; в самом же центре одиноко высится каменная башня.
   Набрав дыхания, Доррин направляет чувства к ветрам, и... едва не выпадает
из  седла.  Наполняющая  долину  марь  -  клубящаяся,  белесая,  с  красными
прожилками - терзает все его естество. Он утирает рукавом выступивший на лбу
пот. В этом городе славно потрудились и каменщики, и садовники, но суть  его
составляет белая магия.
   С трудом приходя в себя, он, словно издалека, слышит обращенные  к  Бриду
слова Кадары:
   - Ну, и что мы здесь будем делать? И как нам продолжить путешествие?  Чем
дальше мы заезжаем, тем выше цены. Не знаю, как у тебя, а  у  меня  осталась
всего горстка монет. Кто знает, сколько времени нам  придется  проторчать  в
Кандаре? Может быть, целый год!
   Доррин снова утирает лоб, тянется за фляжкой с  водой  и  делает  большой
глоток.
   - Как - что делать? - отзывается Брид. - Наймемся в купеческую охрану или
что-то в этом роде.
   - Ага, это при том, как они платят. И при  том,  как  здесь  относятся  к
женщинам-бойцам!
   - У тебя есть идея получше? Ты,  кажется,  первая  забеспокоилась  насчет
деньжат.
   - Должен быть лучший выход.
   - Я не могу остаться здесь на ночь, - вмешивается в их спор Доррин.
   - Почему? Ты не можешь то,  не  можешь  это,  а  можешь  только  смотреть
невесть куда и придумывать свои дурацкие машины!
   - Слишком много хаоса, - говорит Доррин и ежится, снова  ощущая  ползущие
отовсюду нити белизны.
   - Доррин, но ведь это чистый, ухоженный город, - говорит Кадара, указывая
на выстриженный газон. - Почему бы и не провести здесь некоторое время?
   - Ну и оставайтесь, а я не могу. Давайте назначим место встречи.
   - Доррин, глупее этого...
   - Кадара! - обрывает ее Брид и обращается к Доррину:
   - Можешь ты объяснить, что тебя здесь не устраивает, помимо хаоса?
   - Здесь повсюду что-то... вроде невидимых медуз со жгучими щупальцами.  У
меня слезятся глаза, а порой  просто  нечем  дышать,  -  Доррин  смотрит  на
мостовую, потом поднимает глаза на приземистые  дубки  с  бледной  корой.  -
Деревья здесь, и те какие-то... не правильные.
   - Ты должен уехать немедленно или мы  сначала  потолкуем  с  каким-нибудь
торговцем?
   - Надолго мне здесь лучше не задерживаться.
   -  Замечательный  парень!  Теперь  к  его  дурацким  машинам   добавились
немыслимые медузы и не правильные деревья.
   Доррин и Брид оборачиваются к Кадаре.
   - Вообще-то, Кадара, я вполне доверяю его чувствам. Ты уж как хочешь, а я
предпочел бы отправиться в путь вместе с Доррином.
   - Прости, - бормочет Кадара, уставясь в гриву своей лошади. -  Просто  во
все это трудно поверить.
   Доррин, несмотря на резь в глазах, ухмыляется:
   - Я бы сам не поверил, не будь мне так больно.
   - Так дело всего-то навсего в хаосе? - уточняет Брид.
   - "Всего-то навсего"? - кисло переспрашивает Доррин.
   - Уел ты меня, Доррин! - смеется Брид.
   - Все вы, мужчины... заодно, - ворчит Кадара.
   - Но так ли, этак ли, а торговцев поискать надобно, - говорит Брид. - Как
думаешь, можно найти кого-нибудь близ центральной площади?
   Доррин кивает. Площадь ничуть не  хуже  всех  прочих  мест,  а  следовать
сквозь сплетения хаоса за Бридом куда легче, чем в одиночку.
   Еще одна повозка, поскрипывая, проезжает мимо в направлении Монтгрена.
   - А почему бы не спросить у кого-нибудь, где тут рынок? - ворчит  Кадара.
- Вы, мужчины, вечно корчите из себя всезнаек  и  стыдитесь  задать  простой
вопрос.
   - Вот ты и спроси, - отзывается, покраснев, Брид.
   - С удовольствием.
   Фыркнув,  Кадара  опережает  своих  спутников  и  подъезжает   к   людям,
разгружающим подводу перед каким-то зданием.
   - Уважаемые,  не  могли  бы  вы  сказать  мне,  где  тут  останавливаются
торговцы?
   Пузатый малый с шевелящимся на ветру пушком светлых волос поднимает глаза
лишь после того, как сгрузил на тачку мешок муки.
   - Вольные торговцы или лицензированные?
   - Не знаю. Те, которые в городе.
   - Значит, лицензированные. Езжай к торговой площади.
   - Это та площадь, что впереди?
   - Нет, та - чародейская.
   Второй возчик, даже не взглянув на всадников,  сплевывает  на  обочину  и
берется за очередной мешок.
   - А где торговая?
   - Езжай по улице мимо  Белой  башни,  а  как  дорога  раздвоится,  сверни
направо. Потом сама увидишь.
   И он принимает на брюхо следующий мешок.
   Направляясь к центральной площади, спутники встречаются с отрядом  одетых
в белое воинов. Все как один устремляют на  проезжающих  холодные  взоры,  и
Доррин вынуждает  себя  выдержать  взгляд  окутанного  хаосом  предводителя,
силясь произвести впечатление обычного любопытствующего путника. Всадники  -
и Белые стражи, и троица с Отшельничьего - разъезжаются в полном молчании.
   Чем ближе к площади  Белых  чародеев,  тем  сильнее  становится  ощущение
хаоса. Деревьев здесь уже нет. Всю зелень составляют низкие кусты да трава.
   Неожиданно на узкой  боковой  аллее  появляется  тачка,  которую  толкает
прикованный к ней человек, одетый в рубище. За  тележкой  следуют  еще  один
малый в лохмотьях и женщина в белом, окутанная аурой хаоса, а позади  них  -
двое Белых стражей.
   Поравнявшись с кучей мусора, женщина делает жест, и с ее руки с  шипением
срывается огненная струя.  Как  только  оставшийся  от  сора  белесый  пепел
оседает на камни, человек в лохмотьях сметает  его  в  совок  и  высыпает  в
тачку.
   Мусорщики следуют дальше.
   Теперь ясно, отчего улицы Фэрхэвена столь  чисты,  а  вот  метод  очистки
объясняет неприязнь Доррина к Белому Городу.  За  годы  каждодневной  уборки
мусора с помощью энергии хаоса Фэрхэвен, безусловно,  пропитался  мельчайшей
белой пылью, сохранившей печать хаоса.
   - Похоже, тут растрачивают магию попусту, - тихонько бормочет Брид.
   - А по-моему, это наказание для чародеев, - отзывается Кадара.  -  Причем
наказали, кто бы сомневался, женщину.
   - А нам никак не объехать эту площадь? - жалобно спрашивает Доррин, когда
тележка уже скрывается из виду.
   - Мне бы хотелось на нее посмотреть, - говорит Кадара.
   - Я встречу вас на дальней стороне.
   - А ни на что не нарвешься? - спрашивает Брид.
   - Да по мне что угодно лучше, чем это... - Доррин машет рукой  в  сторону
Белой Башни, источающей хаотическую энергию, но все же  ухитряется  выдавить
улыбку, уловив тончайшие черные линии, скрепляющие блоки из белого  гранита.
Даже здесь, в цитадели Мастеров хаоса, не обойтись без  некоторых  элементов
гармонии.
   - Но все-таки, а вдруг что-нибудь?
   - Я постараюсь ни во что  не  вляпаться,  -  обещает  Доррин,  поглаживая
кобылу по шее. - Ничего со мной не случится. Надеюсь, - добавляет он уже про
себя, когда Брид направляет своего гнедого ближе к Кадаре.
   Чувствуя на  спине  взгляд  Брида,  он  сворачивает  в  боковой  проулок,
стараясь не наехать на кого-нибудь из жмущихся к  стенам  пешеходов,  из-под
ног которых поднимается тончайшая белая пыль. Ни один из них не поднимает на
него глаз.
   Поворачивая  в  нужном,  как  ему  кажется,  направлении,  он   едва   не
сталкивается с тележкой  торговца,  а  потом  минует  лоточников,  торгующих
рыбой, мясом и выпечкой. И снова  ни  один  из  них  не  поднимает  глаз  на
одинокого всадника. К тому времени, когда, обогнув площадь, он  возвращается
на аллею, Брид и Кадара уже там.
   - Нам пришлось тебя ждать.
   - Так ведь вы ехали прямым путем. Видели что-нибудь интересное?
   - На площади почти пусто, - отвечает Брид.  -  Может  быть,  люди  боятся
магов?
   -  Зачем  бояться  тех,  кто  содержит  город  в  чистоте   и   пресекает
преступления? - пожимает плечами Кадара, трогая лошадь с места.
   - Возможно, такая концентрация  хаоса  сама  по  себе  вызывает  у  людей
беспокойство, - бормочет под нос Доррин, пристраиваясь позади Кадары.
   На торговой площади толпится десятка два народу,  ворота  окаймляющих  ее
каменных зданий пропускают повозки. На  фасаде  одного  из  таких  строений,
сложенного, как и почти все прочие, из белого гранита, красуется  вывеска  с
выведенными храмовым начертанием словами:  "Купец  Герриш"  и  нарисованными
темно-зеленой краской подводой и лошадью.
   Краска не облупилась, и линии достаточно четкие, но, на  взгляд  Доррина,
рисунок грубоват.
   - Ну что, сунемся  туда?  -  спрашивает  Брид,  соскальзывая  с  седла  с
завидной для Доррина легкостью.
   - Надо же с чего-то начать, - отзывается Кадара, так же  легко  спрыгивая
со своей кобылы.
   Пока Доррин привязывает Меривен к коновязи,  его  спутники  уже  успевают
стряхнуть с одежды висящую в здешнем воздухе мельчайшую пыль. Доррин следует
их примеру. Свой посох оставляет притороченным к седлу. Глупо тащить в лавку
четырехфутовую орясину.
   Сквозь полуоткрытую дверь они входят в маленькую комнату, где  стоящий  у
стола грузный загорелый  мужчина  внимательно  рассматривает  развернутую  и
придавленную по краям камнями с  кулак  величиной  карту.  Справа  находится
заставленный бочонками проход, за которым видна конюшня.
   - Ты, Гирл? - рассеянно спрашивает он вошедшего и  лишь  потом  поднимает
глаза. - Э, да ты не Гирл! Чего тебе надо?
   - Ежели ты Герриш, - говорит Брид с открытой улыбкой, - то хочу спросить:
не нужны ли тебе охранники?
   - Ну... - качает головой купец. -  Ты-то,  конечно,  парень  крепкий.  Но
какой прок от твоих спутников?
   - Не скажи, почтеннейший. Думаю, Кадара владеет  мечом  лучше  любого  из
твоих людей.
   Кадара смотрит купчине прямо в глаза и тот, не выдержав первым, переводит
взгляд на Доррина. Рыжеволосый паренек скучно пялится на стену.
   - Охранники? - повторяет купец. - Зачем мне охранники?
   - Тогда прошу прощения, - пожимает плечами Брид.
   - Тебя, парень, я бы, может быть, и взял.  Грузчиком,  за  один  медяк  в
день, - произносит толстяк. - А остальные мне не нужны.
   - Чудно это слышать, - откликается Брид, глядя на него  с  высоты  своего
роста. - Мы столкнулсь с разбойниками чуть ли не  на  окраине  Тирхэвена,  а
тебе не нужна охрана.
   - Парень, мои повозки не раскатывают по захолустным проселкам. А  главные
тракты патрулируют Белые стражи.
   - А что, дороги магов проходят повсюду? - осведомляется Доррин.
   - Конечно, нет, - фыркает торговец. - Они соединяют  главные  города,  но
как раз там живет много народу. А чем больше народу, тем больше выручка.
   - А разве такая выручка не привлекает разбойников? - не унимается Брид.
   - Нет, если им дорога жизнь, - отмахивается  торговец.  -  Ступайте  себе
дальше. Мне не нужны охранники, тем  более  чужаки  и  женщины.  Вооруженная
охрана вечно машет мечами, а кровопролитие не на пользу делу.
   - Ладно, - говорит Брид, кивая  и  отступая  назад.  -  Но  ведь  кто-то,
наверное, разъезжает и по проселкам?
   - Можешь поспрошать на улицах, приятель. Но люди с мозгами такой  ерундой
не занимаются.
   - А как насчет вольных торговцев? Где их стоянки - за городом?
   - Хоть за городом, хоть где угодно... Серьезным людям нет дела до всякого
сброда, - бросает толстяк и демонстративно отворачивается к своим бочкам.
   - Спасибо, почтенный купец, - произносит Брид с легким  поклоном.  Кадара
отворачивается,  держа  руку  на  рукояти  меча.  Доррин,  которому  сначала
хотелось попрощаться вежливо, чтобы этот человек почувствовал неловкость,  в
конце концов решает ограничиться кивком.
   - Ну и куда теперь? - спрашивает Кадара, когда они выходят к коновязи.
   Доррин озирает торговую площадь, окруженную белокаменными зданиями. Самый
высокий из них - двухэтажный. Прямая  как  стрела  аллея  открывает  вид  на
главную площадь, где находится окруженная очень ухоженным садом  чародейская
резиденция. Возле нее даже растет несколько больших белых дубов.  А  вот  на
торговой площади, как и по всему  городу,  растительность  состоит,  главным
образом, из короткой жесткой травы да аккуратно подстриженных хвойных кустов
с сине-зелеными иголками.
   Юноша понимает, что здесь высаживаются растения,  лучше  всего  способные
противостоять хаосу, а настоящих цветов, надо думать, не сыщешь.
   Двое мужчин и женщина в  синих  туниках,  по  виду  торговцы,  заходят  в
здание, откуда только что вышли спутники.
   - Ну так что же все-таки? - повторяет свой