ет Мегера.  -  Учти,
против любой из стражей Оплота твой Зарлен выстоял бы не дольше, чем  против
Креслина.
   - Но чтобы мои люди строили жилые помещения...
   - Не беспокойся, новые стражи тоже возьмутся за работу. Строить  придется
очень много. Например, нам потребуется портовая гостиница.
   - Гостиница? - теперь на Креслина смотрит не только Хайел, но и Мегера.
   - А почему бы и  нет?  -  ухмыляется  юноша.  -  Раз  люди  будут  к  нам
приплывать, то почему бы нам, на  законном  основании,  не  получать  с  них
деньги за стол и кров? Само собой, там будет и питейное заведение  -  думаю,
твои стражи это оценят.
   - Хм, питейное заведение... - заинтересованно бормочет Хайел. - Может,  с
него и начать?
   Креслин пожимает плечами:
   - Почему бы и нет? Надо только заглянуть в планы Клерриса.
   - А разве нам сразу потребуется такое большое  помещение?  -  спрашивает,
посмотрев на чертеж, Мегера. - Может, сделать его поменьше, но предусмотреть
возможность последующего расширения?
   - А по мне, если уж строить,  так  строить,  -  заявляет  Хайел.  Креслин
прокашливается:
   - И вот еще что...
   - Да? - настороженно спрашивает явно не ждущий ничего хорошего Хайел.
   - Каждое утро я буду заниматься с твоими людьми боевой подготовкой.  И  с
тобой тоже.
   - Но если ты собираешься заменить нас на...
   - Хайел, - нетерпеливо перебивает его Креслин, - пойми, я  никого  ни  на
кого не собираюсь менять. Нам будет нужен каждый человек, умеющий обращаться
с клинком. Кроме того, я  не  собираюсь  устраивать  здесь  второй  Западный
Оплот, где оружием владеют только женщины. А Мегера не допустит  превращения
острова в  новый  Фэрхэвен  или  Монтгрен,  где  женщины  считаются  низшими
существами. Я хочу равенства, но равенство  мало  провозгласить.  Оно  будет
возможно, лишь если твои люди окажутся способными внушить к себе уважение.
   Под выразительным взглядом регента капитан отступает на полшага.
   - Все это относится и к тебе, - добавляет Креслин. - Завтра поутру собери
здесь своих людей. Я скажу им то же самое, что ты только что слышал.
   - Будет сделано, - говорит Хайел и  утирает  вспотевший  лоб.  Мегера  па
прощание награждает Хайела такой улыбкой, что тот пятится.
   Выйдя из дома, она подходит к Креслицу и спрашивает:
   - Как ты собираешься со всем этим справиться?
   - Я и не собираюсь, - с улыбкой отвечает юноша. - Ясно, что у меня на все
рук не хватит, но ты ведь тоже регент. Я надеялся, что ты возьмешь  на  себя
надзор либо над работами в  гавани,  либо  над  строительством  крепости.  А
садами и растениями займется Клеррис, хотя  мне  хочется,  чтобы  он  научил
этому искусству и нас с тобой.
   Мегера качает головой, и ее огненно-рыжие волосы разлетаются по ветру.
   - Да ты никак вознамерился создать из ничего державу,  способную  бросить
вызов Фэрхэвену.
   - Ничего подобного. Отшельничий не будет никому угрожать.  Однако  мы  не
допустим, чтобы кто-то угрожал нам.
   - Вот как... - задумавшись, Мегера переводит взгляд с убогой крепостцы на
развалюху, служащую им обоим пристанищем, а подняв  глаза,  видит  Креслина,
быстрым шагом направляющегося к растущим на склоне холма  корявым  деревцам.
На ее губах мелькает едва заметная улыбка.
   Внизу, в гавани, к пристани причаливает рыбацкое  суденышко,  над  мачтой
которого в расчете на поживу кружат чайки. Две женщины  уже  катят  вниз  по
пыльной тропе тачку, чтобы сгрузить улов. Потом рыбу выпотрошат  и  разложат
сушиться под старыми сетями, более или менее оберегающими ее от  прожорливых
птиц.
   Оглянувшись в сторону склона, туда, где у ограды сада  суковатых  ябрушей
стоит Креслин, Мегера вновь качает головой. Но на сей раз  в  этом  движении
сквозит завистливая печаль.

LXXVI

   Целительница стоит перед маршалом, кутаясь в линялый, все еще  мокрый  от
растаявшего снега дорожный плащ.
   - Ты хотела меня видеть? - спрашивает  маршал,  устремив  взгляд  суровых
голубых глаз на хрупкую темноволосую женщину.
   - Да, Дайлисс. Я пришла из-за Креслина.
   - Как тебя зовут?
   - Меня знают под именем Лидия. Верлинн... мы с ним, можно сказать, родня.
   Пытливо всмотревшись в лицо собеседницы, маршал говорит:
   - А ведь ты не просто целительница.
   - Возможно. Я ведь и не называлась целительницей.
   У маршала дергается уголок рта.
   - Ну, и что ты хочешь здесь получить?
   - Семена, сыр, оружие.  И  отряд,  который  ты  обещала  Корвейлу.  Новые
регенты Отшельничьего будут тебе весьма благодарны.
   - Но сам Креслин тебя не посылал?
   - Нет.
   - Семена... мы прикупили в Сутии небольшой запас, но  здесь  от  них  все
равно мало толку. Поделиться сыром тоже, пожалуй, можно. И  старым  оружием.
Кое-что можно отдать без сожаления, - маршал умолкает.
   - А как насчет стражей?
   - Я спрошу, есть ли добровольцы. От других  вам  все  равно  не  было  бы
проку, разве не так?
   Лидия слегка улыбается:
   - Именно так. К тому же, мне кажется, отправка этих добровольцев на  Край
Земли пойдет на пользу и тебе.
   - Скажи мне, целительница... какая она?
   Лидия качает головой:
   - Это мне неведомо, маршал. Ведомо  лишь,  что  вы  с  Риессой  сотворили
величайшее благо, но, может  быть,  и  величайшее  зло,  какое  только  знал
Кандар.
   - То же самое говорил и Верлинн.
   - Я знаю.
   - Долго ты у нас пробудешь?
   - Только пока не соберу все необходимое. Мне  еще  предстоит  побывать  у
Риессы. С той же целью.

LXVII

   - Но я Белая, - заявляет Мегера, глядя на  растущее  за  грубой  каменной
оградой сучковатое ябрушевое дерево. Ее сапоги тонут в песке.
   - Названия не так уж важны, - мягко возражает Клеррис. -  Главное  -  это
наличие способностей, хотя, конечно, тебе будет непросто. Имей в  виду:  что
бы ты ни делала, не пытайся устранить беспорядок.
   - Как? Но разве цель не в том, чтобы заменить хаос гармонией?
   - По большому счету, в этом, -  отвечает  Черный  маг.  -  Однако  нельзя
устранить хаос силой хаоса, разве что если ты чрезвычайно сведуща и  сильна.
Разве можно положить конец убийствам с помощью убийств?
   - Можно уменьшить число смертей, - замечает Креслин, ступая  на  высохшую
красную глину.
   - Верно,  -  Клеррис  улыбается,  щурясь  на  послеполуденном  солнце.  -
Истребляя тех, кто убивает людей  сотнями,  ты  и  вправду  уменьшишь  число
смертей,  но  при  этом  в  той  же  мере  увеличишь   свои   разрушительные
возможности. Вот почему Мегера так боится твоего  клинка.  Дело  даже  не  в
твоей способности убивать, а в том, что даже вовсе не прибегая к  магии,  ты
сам превращаешься в разрушительную Белую силу.
   - Именно это я и чувствовала, хотя не могла  найти  правильные  слова,  -
признает Мегера.
   - Хорошо, - говорит Клеррис, - продолжим. Теперь, когда у вас обоих  есть
навыки, попробуйте прочувствовать это дерево.
   Креслин  делает,  как  сказано,  и  видит   бело-красные   линии   хаоса,
пронизывающие черную гармоническую основу.
   - Но почему я не могу убрать эту белизну? - настойчиво спрашивает Мегера.
   Клеррис вздыхает:
   - Попробуй.
   Затаив дыхание, Креслин наблюдает за тем, как Мегера  обхватывает  дерево
потоками силы. Спустя несколько мгновений  она  подается  назад,  и  белизна
действительно исчезает, оставив лишь черный фон.
   - Вот видите, у меня получилось!
   -  Да,  получилось,  -  нейтральным   тоном   подтверждает   Клеррис.   А
продолжающий следить за деревом Креслин видит, как чернота  ширится,  словно
заполняя образовавшиеся  пустоты,  но,  расширяясь,  бледнеет,  редеет...  и
исчезает.
   С громким треском ствол дерева расщепляется, но  еще  до  того,  как  это
произошло, оно ощущается как иссохшее и мертвое.
   - Упадет оно только через несколько недель, - говорит Клеррис,  -  однако
это дерево погибло.
   - Но почему? - восклицает Мегера. - Ты ведь знал, чем все  кончится,  так
почему же позволил мне убить дерево?
   - Потому, - отвечает Черный маг терпеливым  тоном  наставника,  -  что  и
порядок, и хаос - это энергии, способные к сосуществованию. Если в  чем-либо
живом хаотическое начало достаточно сильно, то его удаление снизит жизненную
энергию ниже уровня, необходимого  для  поддержания  существования.  Хороший
целитель может излечить какой-нибудь недуг, но этот процесс всегда  сопряжен
с риском,  особенно  в  тех  случаях,  когда  хаос  основательно  внедрен  в
структуру организма.
   - Так что же, хаос лежит в основе всего? - спрашивает Креслин.
   - Тьма! Конечно же, нет. Во всяком случае, не  в  основе  жизни.  Для  ее
поддержания требуется гармония. Вот почему Белые в большинстве своем умирают
молодыми.  Конечно,  это  не  касается  похитителей  тел,   -   Черный   маг
выпрямляется и указывает на погубленное дерево. - Считайте это уроком. Чтобы
победить хаос, нужно не устранять  его,  а  усиливать  гармонию.  Для  тебя,
Мегера, это особенно важно.
   Но Мегера молчит, уставясь в землю, поджав губы и сцепив за спиной руки.

LXXVIII

   Креслин снова показывает прием: палка из белого дуба описывает  медленную
дугу.
   Торкейл, черноволосый солдат с жиденькой бороденкой,  первым  встретивший
новых регентов на пристани, так же  медленно  повторяет  движение,  стремясь
выполнить его с той же легкостью, что и юноша с серебристыми волосами.
   Однако Креслин останавливает его на середине приема.
   - Следи за запястьем...
   Торкейл отступает и начинает все сначала.
   Креслин смотрит на него, но  на  сей  раз  наблюдает  не  за  выполнением
приема, а за тем, как сочетаются и противоборствуют в этом человеке гармония
и хаос. Потом он напрягается и,  как  проделывал  уже  не  раз  с  овцами  и
растениями, усиливает внутреннее гармоническое начало.
   Пошатнувшись, Торкейл трясет головой,  смахивает  со  лба  прямые  черные
пряди и смотрит на белую дубовую палку в своей руке.
   - Ты делаешь успехи. Будешь больше учиться, и все  у  тебя  получится,  -
говорит Креслин и поворачивается к следующему.
   - Ты?
   - Нарран, господин.
   Как и у  Торкейла,  внутреннюю  суть  этого  солдата  составляет  сложное
переплетение белого и черного, но в данном случае белых нитей больше  и  они
значительно прочнее. Креслин тихонько вздыхает, надеясь, что у других солдат
хаотическое начало окажется не столь сильным, и снова  поднимает  деревянный
меч.

LXXIX

   Креслин замедляет бег возле возрожденного им и Клеррисом сада. Ябруши уже
расцветают: здесь пора цветения приходит раньше, чем в  Кандаре,  а  морозы,
напротив, наступают позже.
   Позади поскрипывает песок под  ногами  старающейся  не  отстать  от  него
Мегеры.
   Он бежит вдоль низкой каменной ограды, отделяющей сад от  тропы,  которая
когда-нибудь станет настоящей дорогой. Дальше  на  юг  тропа,  идущая  вдоль
восточного побережья, взбирается на черные  утесы,  где  Креслин  и  Клеррис
присмотрели место для укрепления, Мегера расчистила  участок,  и  юноша  уже
приступил к каменным работам.
   -  Тебе  это  что...  доставляет  удовольствие?  -  наконец  догнав  его,
спрашивает вконец запыхавшаяся, вспотевшая Мегера. Волосы ее собраны в пучок
на затылке. - Еще и в сапогах...
   - Удовольствием тут и не пахнет, - отвечает он с саркастической  улыбкой.
- Это все  лишь  затем,  чтобы  стать  еще  более  эффективной  машиной  для
убийства. В сандалиях, а тем паче босиком  много  не  навоюешь.  Но  не  это
важно... Ты готова продолжить?
   - Продолжить?
   - Ну, я имею в виду рвануть выше по склону?
   - Пока... пока нет, - она уже почти отдышалась, однако Креслин  старается
не смотреть в ее сторону, поскольку растрепанная и вспотевшая Мегера кажется
ему еще более желанной. А это желание причиняет боль им обоим.
   Его взгляд  скользит  по  суковатым,  но  заметно  воспрянувшим  к  жизни
деревьям, и он тянется к ним, чтобы еще раз подкрепить обретенные растениями
жизненные силы. Чуть дальше по склону  видны  горные  овцы,  которых  ему  и
Клеррису удалось перевести на нижние пастбища, ибо теперь  над  Краем  Земли
зеленеет трава.
   Зелени становится все больше благодаря тому, что Клеррис высадил на песке
и глине неприхотливые сорта  растений,  а  Креслин  подвел  воду  с  помощью
временного акведука.
   - Что ты там рассматриваешь?
   - Овец.
   - В тебе словно живут два разных человека. Работая с  камнем,  растениями
или животными, ты можешь быть таким...
   Креслин глубоко вздыхает:
   - Правда?
   - Нет. Но я последую за тобой и... научусь всему, что можешь  ты,  -  она
утирает лоб и набирает в грудь побольше воздуху.
   Юноша  переходит  на  размеренный   бег   и,   одолев   короткое   ровное
пространство, несется на юг, вверх к черным утесам.
   Позади эхом вторят его шагам легкие сапожки Мегеры, и  ветер  доносит  до
слуха Креслина ее прерывистое бормотание:
   - Эти... суки... из Оплота... могут... и я... смогу...
   Это вызвало бы улыбку, не чувствуй юноша холодную ярость и напряжение  ее
стальной воли. Он старается бежать равномерно и думать совсем о другом  -  о
делах, которыми предстоит заняться. Об овощах, о сене,  о  коровах,  которые
обеспечат людей молоком и сыром. И, конечно же, о деревьях. Клеррис уверяет,
что деревья,  дождь  и  время,  с  помощью  неких  чар  гармонии,  могли  бы
превратить остров в цветущий сад.
   На полпути вверх по склону Креслин начинает задыхаться. Ноги его горят.
   - Наконец-то... и этому  ублюдку...  приходится  нелегко...  -  злорадный
шепоток Мегеры заставляет его забыть  об  усталости  и  подналечь,  одолевая
последние сто локтей.
   Креслин замедляет темп, оглядывается через плечо на выбивающуюся  из  сил
Мегеру  и,  быстро  отвернувшись,  переходит  на  прогулочный  шаг,  которым
собирается пройти последний кай.  Бег  и  ходьба  в  совокупности  обеспечат
достаточную нагрузку. Регулярная нагрузка необходима ему, чтобы восстановить
былую физическую форму, хотя в  последнее  время  он  понял,  что  в  теплом
климате Отшельничьего упражняться куда  труднее,  чем  в  холодном  Западном
Оплоте.
   А еще понял, что, несмотря ни на что, скучает  по  чистому  холоду  Крыши
Мира.
   К тому времени, когда он добирается до каменного остова здания,  которому
предстоит стать резиденцией соправителей, Мегере удается с ним поравняться.
   Креслин проходит мимо каменной кладки и каменного  резервуара  для  воды,
который он, Клеррис  и  Джорис  с  несколькими  стражами  соорудили  еще  до
закладки фундамента. На краю утеса, где скоро появятся  стена  и  выложенная
камнем  терраса,  юноша  останавливается  и  смотрит   вниз,   на   длинные,
темно-зеленые волны.
   Мегера обрызгивает холодной водой лицо. Креслин возвращается к резервуару
и следует ее примеру, наслаждаясь прохладой. Вода накапливается в  цистерне,
куда подведена из обнаруженного  Клеррисом  источника.  Черный  маг  показал
Креслину и  Мегере  расположение  гармонических  линий,  а  с  остальным,  к
собственному удивлению, рыжеволосая без особого труда справилась сама.
   - Видишь, ты не совсем Белая, - сказал ей после  этого  Клеррис,  но  она
нарочито оставила его слова без внимания.
   Сделано немало, но  впереди  еще  больше  работы.  В  том,  что  придется
столкнуться с очередным вызовом Белых магов, сомневаться не приходится.
   Вытерев  лицо  о  плечо  поношенной  рубахи,  в  которой  он   занимается
физическими упражнениями и работает на строительстве, юноша зачерпывает воду
ладонями, выпивает большой  глоток  и  выпрямляется.  Заняться  обтесыванием
камней или скреплением их известковым раствором?
   - Для воина и мага ты неплохо справляешься со строительными  работами,  -
беспечно заявляет Мегера, проследив взглядом невысокую линию камней, которым
предстоит стать северной стеной.
   - Стараемся, - он ступает вперед, к груде необработанных  камней,  каждый
из которых принесен вручную с юга, с расстояния примерно в четверть  кай.  И
камни оттуда ему еще таскать и таскать.
   Вздохнув, он поднимает один из обломков и, пока несет к огромной, в  пояс
высотой, плите, которую с  трудом  затащили  сюда  три  лошади,  прощупывает
заготовку своими чувствами. На плите  камни  обтесывают,  чтобы  придать  им
нужную форму, но прежде, чем заняться этим,  Креслин  выискивает  внутренние
пустоты и линии напряжения, а также пытается  представить  себе,  как  будет
выглядеть камень после обработки. Положив заготовку на плиту, он уже неплохо
представляет  себе,  куда  следует  вбить  тяжелым  молотом   закаленный   и
укрепленный чарами гармонии клин.
   Звенит молот. Мегера скрывается за грудой и вскоре возвращается,  шатаясь
под тяжестью большого черного скального обломка.
   Креслин утирает лоб и  кладет  очередной  обработанный  камень  в  ряд  с
другими. За время строительства он упрочил свои  силы  и  поднабрался  новых
умений, но само строительство кажется невероятно далеким от завершения.
   Креслин обтесывает камень за камнем, однако  Мегера  столь  же  неустанно
подносит все новые и новые грубые заготовки.  Лишь  когда  Креслин,  глубоко
вздохнув, откладывает молот в сторону, она тоже позволяет себе  передышку  и
присаживается  на  низкую  стену,  кладка  которой   скреплена   не   только
известковым раствором, но и чарами гармонии.
   - Почему ты так выкладываешься? - спрашивает юноша.
   - Тебе ли задавать подобные вопросы? - говорит, медленно подняв  на  пего
глаза, Мегера. - Кто тут носится в сапожищах по горным тропам, а  потом,  не
передохнув, принимается обтесывать камни? Кто встревает в любое  дело  -  от
строительства  водоводов  до  выращивания  садов,  работая  от  рассвета  до
заката?
   - Разве у меня есть выбор?
   - А у меня?
   Креслин торопливо отводит взгляд от яростных зеленых  глаз  и  обожженной
солнцем, но  сохранившей  и  кремовый  оттенок,  и  веснушки  кожи,  сжимает
пальцами все еще остающийся в его руке клин и лишь потом кладет его рядом  с
молотом. Когда он снова поднимает  глаза,  налетевший  ветерок  ласкает  лоб
Мегеры.
   - Прекрати... пожалуйста.
   - Это не я.
   - Прости, я не знала, - мягко произносит она.
   - Бывает, я так делаю. Но не сейчас.
   - Почему я тебе  нравлюсь?  -  неожиданно  спрашивает  Мегера,  глядя  на
темно-зеленую водную гладь под утесом.
   - Да разве такое объяснишь... - он вздыхает, понимая, что она  все  равно
не отстанет. - Ладно, попробую. Ты честная и  терпеть  не  можешь  козни.  И
когда тебя не мучили, могла смеяться над всем нелепым и вздорным. Могла бы и
сейчас, не будь меня.
   - Дело не в тебе лично, а в том, что я с тобой связана, - она переступает
с ноги на ногу, но взгляд ее так и остается прикованным к безмятежному морю.
   - Но не будь ты связана...
   - Креслин, даже внутри одержимого убийцы может таиться  нежность,  но  ты
сам знаешь, что мы связаны в основном слезами и кровью, а разорвать эти  узы
не смог бы и величайший мастер гармонии. Разве что ценой  моей  жизни,  а  я
слишком молода, чтобы умереть.
   Он вздыхает и берется за молот. Она потягивается, встает  и  плетется  за
очередным камнем.

LXXX

   Открыв глаза, Креслин сокрушенно качает головой,  поняв  по  солнцу,  что
рассвет минул, и ему давно пора вставать. Мегера, наверное, уже поднялась.
   Присев на низком топчане, он переводит взгляд на закрытую дверь между  их
недостроенными комнатами. Готовы пока только две спальни в обращенном к морю
крыле здания, которое, к тому же, еще не полностью подведено под крышу. Если
на северной оконечности пустынного острова пойдет дождь, в доме от  него  не
укрыться.
   Сквозь незастекленное, не имеющее ставней окно Креслин видит дымку  серых
облаков, сулящих еще один жаркий и сухой день.
   - Одевайся в кожу, Креслин,  -  слышится  из-за  двери  в  коридор  голос
Клерриса.
   Юноша с серебряными волосами открывает дверь и спрашивает:
   - Где Мегера?
   - В умывальной, - отвечает Черный маг. Как обычно, его поношенная  одежда
безупречно чиста.
   - А с чего это ты заявился в такую рань? - интересуется стоящий перед ним
лишь в рваном нижнем б