воин - тот, что постарше - так и остался ко  мне
спиной.
   Простолюдины неохотно повставали с лавки и сгрудились поодаль.
   Пройдя мимо двух  господских  столиков,  за  которыми  сидели  мужчины  в
подбитых  мехом  плащах,  Антонин  остановился  возле  подносов  и  приказал
пастуху:
   - Положи животное на стол. На поднос.
   Пастух повиновался. Овца дернулась, и стол затрясся.
   - Смотри! - прошипел мой сосед. Я и без того смотрел во все глаза -  как,
впрочем, и все остальные в трактире.
   Антонин шагнул вперед, а пастух отступил, держа руку  на  кошельке,  куда
спрятал монеты.
   Белый маг воздел руки.
   Я, не знаю почему, закрыл глаза и опустил голову.
   Послышался резкий свист. Вспыхнул свет - такой  яркий,  что  резал  глаза
даже под опущенными веками. Некоторое время я моргал и тер слезящиеся  глаза
кулаками, а когда наконец проморгался, то увидел на лице Антонина  довольную
усмешку. Словно у мальчишки-забияки, который сумел  задать  хорошую  взбучку
сверстникам.
   Джастин выглядел еще более  унылым,  а  все  прочие,  и  простолюдины,  и
господа, моргали и терли глаза. Кроме женщины  в  вуали  -  та  смотрела  на
Антонина. Я не мог разгадать выражения ее глубоко посаженных глаз.
   - Ох ты!..
   - Вот это да!..
   - Ты только глянь!..
   Охи и ахи слышались со всех сторон. Я бросил взгляд на стол,  где  только
что находилась  овца,  и...  подобно  распоследнему  местному  простолюдину,
который никогда не умывается, глупо разинул рот от изумления.
   На обоих подносах дымилась сочная,  прекрасно  прожаренная  и  нарезанная
ломтиками баранина. По краям  подносов  были  разложены  сладкие  хлебцы,  а
овечья шкура лежала, как коврик, у ног Антонина. Маг,  улыбаясь,  отирал  со
лба пот.
   Стояла такая жара, какая бывала на кухне у  тетушки  Элизабет,  когда  та
затевала печь хлеб для всех соседей.
   Маг в белом улыбнулся трактирщику, а потом и Джастину.
   - Вот мясо. Самое настоящее мясо для тех, кому не на что его купить.  Что
ни говори, - тут он повернулся к Джастину, - а  деяния  всяко  красноречивее
слов.  Скажи,  брат  волшебник,  что  же  дурного  в  том,  чтобы  накормить
голодных?
   - Кормить голодных совсем не дурно. Дурно питать их голод.
   Я всегда на дух не переносил туманных ответов, и  потому  слова  Джастина
мне не понравились. Если он считал Антонина любителем  показухи,  так  бы  и
сказал. Или пусть открыто заявил бы, что тот служит злу,  искушая  голодных.
Но нет же, этот Джастин только печально улыбался. Интересно, способен ли  он
вообще на что-нибудь, кроме молчаливого неодобрениями
   - Друзья! - обратился Антонин к собравшимся на простонародной половине. -
У кого нет денег на мясо -  угощайтесь.  Каждому,  кто  голоден,  достанется
порция.
   Голос чародея звучал сердечно и дружелюбно, но еще  более  завлекательным
был запах жаркого.
   Первым вышел парнишка в латанной-перелатанной куртке, подручный какого-то
торговца. За ним пристроилась худенькая девушка в шароварах, которые были ей
велики, и в пастушьем плаще, который был мал. Ну а уж за ними народ  повалил
валом. Лишь почтение к магу не позволяло беднякам устроить настоящую свалку.
   Арлин так и остался храпеть, а  вот  мой  второй  сосед  присоединился  к
толпе. Меня же запах баранины отталкивал, пожалуй, в той же степени,  что  и
привлекал,  так  что  я  попросту  продолжал  жевать  свой  хлеб  с   сыром.
Трактирщик, подхватив с пола шкуру, исчез с ней на кухне и  вскоре  вернулся
обратно с увесистой дубинкой в руках. И в сопровождении какого-то  малого  в
еще более засаленном фартуке и тоже с дубинкой.
   Антонин, уже вернувшийся за свой столик и  потягивавший  из  хрустального
бокала то ли вино, то ли какой-то другой напиток, пару раз бросил  взгляд  в
мою сторону. Сделав вид, будто не замечаю, я уткнулся в свой сидр.
   Серый маг Джастин встал, накинул на плечи плащ и  направился  ко  мне.  Я
тоже встал, не зная,  двинуться  ему  навстречу  или  пуститься  наутек.  Он
негромко произнес:
   - Ну что, школяр, может быть, проверим, как там наши животные.
   Я  кивнул,  сообразив,  что  это  человек  по  каким-то  своим   причинам
предлагает мне защиту. И последовал за ним на холод.
   Ветер немного поутих, дождь сменился густо валившим снегом.
   - Ты едва не потерял там свою душу, парнишка, - сказал маг.
   Мне, честно говоря, захотелось повернуться и уйти. Надо же, объявился еще
один всезнайка, готовый поучать, но ничего не объяснять. Но поучать он вроде
бы не рвался, и я стал ждать: вдруг хоть что-то да объяснит.
   Вместо того Джастин направился к конюшне. Я последовал за ним.

XXIV

   Женщина в сером, сидя на козлах фургона, пристально  следит  за  обочиной
дороги. В руке она сжимает посох. Повозка покачивается на  ходу,  и  женщина
заставляет  себя  не  вспоминать  покачивающуюся   палубу   судна,   недавно
доставившего ее в Кандар.
   По обе стороны дороги, от холмов на севере до  южного  горизонта  тянется
унылая равнина, поросшая пожухлой травой с редкими  пятнами  черных  кустов.
Где-то за южным горизонтом течет река Охайд, а Хайдолар  -  то  место,  куда
направляется путница, - находится как раз на пересечении реки и этой дороги.
   Впереди появляются три человеческие фигуры, ковыляющие прочь от Фритауна.
Многие нынче покидают Фритаун.
   Возница щелкает кнутом, подгоняя двух лошадей,  тянущих  фургон.  На  нем
широкий пояс с набитыми потайными карманами, а справа под  рукой  он  держит
заряженный арбалет.
   - Мага, видишь что-нибудь?
   Женщина мысленно прощупывает дорогу. Помимо трех пеших - фургон  как  раз
объезжает их - впереди есть  еще  двое  верховых.  У  одного,  русоволосого,
имеется длинное ружье.
   Простирая чувства дальше, она улавливает вдали  присутствие  раздраженных
людей - из-за нескончаемого ненастья их гложет отчаяние.
   - Ничего, только изголодавшиеся бедолаги...
   - Нет худа без добра, - ворчит возчик. - В жизни не  выручал  столько  за
капусту да картошку.
   Женщина сжимает покрепче посох, старясь не вспоминать опустошенные души и
пустые глаза мужчин, женщин и детей,  медленно  бредущих  по  направлению  к
манящему светочу Хидлена.

XXV

   - Господа! Пожалуйста, не держите дверь открытой!
   Умоляющий голос донесся из кучи тряпья и одеял, под которой, оказывается,
прятался, пытаясь согреться, маленький конюх. Из  его  логовища  была  видна
дверь, а за его спиной высилась карета Антонина. На сей раз она не светилась
изнутри.
   - Конечно, сейчас закрою, - произнося эти слова, я уже задвигал дверь  на
место, и конюшня снова погрузилась во мрак.
   Тощая дверь скрипела и дребезжала на ветру.
   Темнота меня ничуть не смущала. Обернувшись к Джастину, я  сразу  увидел,
что он направился к дальнему стойлу. Тому самому, где вместе с моим Гэрлоком
стоял другой горный пони. Темно-серый, с кремовой гривой.
   При виде Джастина лошадка радостно заржала.
   - Славная девочка, хорошая... - обратился к ней Серый маг.
   - А вот мой Гэрлок, - сказал я.
   - Думаю, они поладят. Роузфут не  задириста  и  любит  компанию.  Где  ты
раздобыл своего?
   - Во Фритауне.
   Джастин кивнул:
   - Я так и думал. Хотя непонятно, откуда там было взяться горному пони.
   - Тамошний конюх обхаживал Гэрлока кнутом и бранил почем зря - и  его,  и
всю его породу. Этим он и надоумил меня взять именно эту  лошадку.  Так  что
своего пони я, можно сказать, из-под кнута вытащил.
   Холод заставил меня поежиться. Может, в конюшне было  и  теплее,  чем  на
улице, но определенно ненамного.
   Неожиданно Джастин взобрался на перегородку, разделявшую стойла. Стоявшая
по ту сторону рослая  кобыла  всхрапнула  и  встряхнула  гривой.  Серый  маг
потянулся к квадратному отверстию в  потолке,  из  которого  торчали  клочья
сена. Ухватившись за края, он забрался туда и позвал:
   - Эй, малый, залезай-ка сюда! Да посох тащи. Ты ведь зарыл его в солому в
стойле своего пони? Забирай его! И тебе будет спокойнее, и лошадкам.
   Он исчез, сверху послышался шелест сена.
   - Как ты догадался насчет посохах
   - Это легко ощутить. Разве ты не можешь? - донесся с чердака приглушенный
голос.
   Маг был совершенно прав. Стоило мне потянуться к посоху чувствами, как он
чуть не  обжег  мое  сознание.  Я  даже  пошатнулся  и  ухватился  рукой  за
перегородку. Когда я взял посох, то на ощупь темное  дерево  оказалось  лишь
чуть теплым.
   - Парнишка, ты поднимаешься?
   Подхватив с земли торбу, я мигом  залез  на  перегородку  и,  куда  более
ловко, чем Серый маг, забрался через квадратное отверстие на сеновал. И  тут
же чихнул - пыль забила нос.
   - Пыль скоро уляжется, - промолвил Джастин, стягивая сапоги  и  устраивая
себе ложе из соломы.
   - Мы что, будем спать здесь?
   - Ты можешь ночевать где хочешь, а вот я предпочту здесь.  Мне  не  очень
хорошо спится под одним кровом с Антонином.
   Я вздохнул. Опять то  же  самое  -  советы,  многозначительные  намеки  и
никаких объяснений.
   - Ты не мог бы мне кое-что растолковать?
   - Только кое-что, - ответил Джастин, растягиваясь на  плаще,  сделавшемся
вдруг вдвое больше и толще первоначального размера. - И только если  это  не
займет много времени. Я устал, завтра мне рано вставать. Путь  мой  лежит  в
Вивет, это такая маленькая деревенька, а оттуда - в Джеллико. Джеллико, чтоб
ты знал - это городок, в котором  правит  виконт  Кертиса.  Некогда  Кертису
принадлежал и Хаулетт, но об этом нынче никто не помнит.  Раньше,  как  и  в
наше время, здесь только пасли овец, и  до  этого  края  даже  до  появления
мертвых земель никому не было дела. Теперь Хаулетт принадлежит Монтгрену, но
и до этого нет дела никому, кроме герцогини.
   Я честно пытался извлечь из услышанного хоть что-то  полезное  для  себя.
Но, ничуть не преуспев, оставил эти попытки.
   - Ты выразился в том смысле, что из-за Антонина я мог потерять душу.  Это
каким же образом?
   Ветер снаружи усилился, ледяной град вовсю молотил о крышу сеновала.
   Джастин закутался в свой великанский плащ.
   - Сними сапоги, паренек. Ноги должны  дышать,  -  он  поерзал,  поудобнее
устраиваясь на соломе, и продолжил:
   - Антонин - самый сильный из живущих ныне Белых магов. Мастер хаоса, если
угодно. Однако управление хаосом требует огромных затрат сил, как  телесных,
так и духовных.  Белые  маги  в  большинстве  своем  умирают  молодыми.  Они
могущественны, но жизнь их коротка. Антонин, Герлис и... в  последнее  время
мне внушает подозрения Сефия...  Словом,  они  обрели  способность  избежать
ранней кончины, перенося свои личности в  иные  тела.  Тела  людей  молодых,
желательно  наделенных  магическими  способностями,  но,  по  молодости,  не
умеющих защищаться. Ты для этого подходишь как нельзя лучше. Потому-то  я  и
решил убрать тебя от Антонина подальше.  А  сам  он,  будучи  слишком  занят
Сефией и ее... обстоятельствами, тебя  просмотрел.  Твоя  внутренняя  защита
совсем недурна и от беглого взгляда укрывает неплохо.
   - Спасибо, - сказал я, снова поежившись.
   - Не стоит благодарности. Я сделал это не столько ради тебя, сколько ради
себя и всех нас. Никто из Серых не может позволить Антонину овладеть телом с
такими скрытыми возможностями, как у тебя. Он и без того уже слишком могуч.
   - Что же ты собираешься предпринять?
   - Лично я - совсем немногое. От Антонина мы скроемся, но дальнейшую  свою
судьбу тебе предстоит определять самому. Если захочешь, то завтра, по пути в
Джеллико, я научу тебя, как оградить свое тело от чьих-либо попыток овладеть
им без твоего согласия. А заодно, коли будет время, покажу некоторые  другие
хитрости. Они все Черные и не помешают тебе принять правильное решение.
   - Что за решение?
   - Каким магом ты станешь - Черным, Серым или Белым, - Джастин  зевнул.  -
Знаешь, я устал, да и ты тоже.  Собери  ворох  соломы  и  поспи.  Если  кому
вздумается сюда залезть, моя Роузфут да твой пони дадут знать. И твой посох.
   Он отвернулся, а я остался сидеть на куче соломы. В голове  роились  тучи
невысказанных вопросов. Впрочем...
   Впрочем,  невзирая  на  сомнения  (кстати,  стоит   ли   доверять   этому
Джастину?), несмотря на вой ветра и стук града, заснул я довольно быстро.

XXVI

   За ночь чердак проморозило  насквозь,  дыхание  замерзало  в  воздухе,  а
снаружи бушевало ненастье. В желудке у меня шумно  бурчало.  Приоткрыв  один
глаз, я покосился туда, где спал на своем плаще Серый маг, и тут же сел,  да
так резко, что едва не приложился макушкой к  стропилам.  Джастин  исчез.  И
даже солома была раскидана так, словно там никто и не ночевал.
   Неохотно выбравшись из-под плаща, я, переступая с ноги на ногу,  отряхнул
сено со штанов и туники, вытряхнул несколько соломинок из сапог и,  морщась,
обулся.
   Добравшись до открытого  чердачного  люка,  я  выглянул  вниз.  Гэрлок  и
Роузфут дружно жевали.
   Но куда же подевался Джастин? Пошел в гостиницу?  Может,  ему  приспичило
поколдовать спозаранку... а может, все дело в простой телесной  потребности?
О которой, кстати, нехудо бы позаботиться и мне.
   Но после проделанного Антонином и услышанного от Джастина возвращаться  в
трактир как-то не хотелось. А в торбе у  меня  -  ни  крошки  съестного.  Во
Фритауне я не  зашел  на  рынок,  поскольку  торопился  покинуть  город;  из
Хрисбарга пришлось уносить ноги... Оставалось одно - поискать в этом грязном
захолустье хоть самую завалящую лавку. Прикупить снеди, одеял и  всего,  что
нужно в дороге.
   Покачав головой, я по примеру Джастина разровнял  свое  соломенное  ложе,
отряхнул плащ и подхватил торбу да посох, чтобы спуститься в конюшню.
   Как раз в этот момент  дверь  конюшни  со  стуком  отворилась  и  тут  же
закрылась снова. Я отпрянул, боясь быть замеченным.
   - Доброе утро, - послышался голос Джастина, и его  голова  просунулась  в
чердачный люк. - Ну-ка помоги, а то мне с этим добром сюда не влезть.
   "Этим добром" оказались две испускающие пар кружки с ароматным  сидром  и
большое покрытое тканью блюдо, над которым тоже поднимался парок.
   - Мне подумалось, что перед уходом нам не помешает перекусить.
   Усевшись и скрестив ноги он поднял одну из кружек и  откинул  ткань,  под
которой обнаружились четыре большие лепешки с отрубями и одно битое яблоко.
   - Знаешь, мой юный друг, - промолвил Джастин, держа  в  руке  лепешку,  -
по-моему, мне не помешало бы узнать твое имя или по крайней мере то, как  ты
сам желаешь назваться.
   - Прошу прощения, - пробормотал я с набитым ртом, стараясь не уронить  ни
крошки. Лепешки с отрубями не  относились  к  моим  любимым  лакомствам,  но
сейчас мой желудок принимал их с радостью. - Меня зовут Леррис. А тебя,  как
я понял, - Джастин.
   Он кивнул:
   - Да, известный также как Серый маг, или как распоследний болван, или под
другими, еще менее лестными именами... Яблоко-то бери, для тебя принес.
   Я тотчас сгрыз яблоко вместе с семечками.
   - Антонина просили оказать помощь новому герцогу Фритауна...
   - А... он что, сам тебе сказал? И потом, куда же подевался старый?
   -  Какая  разница?  Говорить  он  мне,  разумеется,  ничего  не  говорил.
Обмолвился одному из своих охранников,  тот  проболтался  Фиделии,  а  та  -
кому-то еще...
   Покончив со второй лепешкой, маг запил ее хорошим глотком сидра.
   -  По-моему,  старый  герцог  делал  все   возможное,   чтобы   возбудить
недовольство, - заметил я, гордясь новоприобретенными знаниями.
   - Особенно недовольство Отшельничьего, - сухо указал Джастин, стряхивая с
плаща крошки.
   - А чем чревато такое недовольство? - удивился я.
   - Да ничем особенным  -  кроме  нескончаемых  проливных  дождей,  губящих
урожай на корню, а также всяческих препон, сводящих на  нет  торговлю  через
Фритаун. Ничем особенным - кроме публичного  убийства  неизвестной  женщиной
герцогского бойца  и,  предположительно,  использования  той  же  особы  для
убийства герцога в его собственном замке.
   Я покачал головой:
   - Все это кажется не правдоподобным.
   - Не в большей степени, чем возможность для необученного  Черного  посоха
скрыться от герцогской стражи,  остаться  целым  и  невредимым,  проехав  по
мертвым землям, и даже избегнуть внимания сильнейшего Белого  мага  во  всем
Кандаре.
   Произнесенные самым будничным тоном, его слова повергли меня в дрожь.
   - Что же мне делать дальше?  -  спросил  я.  -  Могу  ли  я  хоть  где-то
разжиться самым необходимым: едой, одеялами, непромокаемой одеждой?
   Джастин театрально пожал плечами:
   - Ну, это совсем не трудно. Может быть, недешево - в Хаулетте все  дорого
- но нетрудно.
   - Почему ты мне помогаешь?
   - Я же сказал, что действую, исходя из своей выгоды. А она состоит в том,
чтобы не помогать Антонину. Сомнение  -  могущественное  оружие.  Стоит  ему
узнать, что ты улизнул у него  из-под  носа,  он  столкнется  со  множеством
сомнений, а это как раз то, что нужно. Именно сейчас,  -  Джастин  посмотрел
вниз. - Ну что ж, самое время идти. Час ранний, да и снег так валит,  что  в
трех шагах ничего не видно.
   С этими словами он спустил ноги на перегородку, а с нее соскочил в стойло
рядом с Роузфут.
   Я последовал его примеру, но на сей раз не так ловко: зацепился посохом о
стену, уронил торбу и едва не свалился с перегородки.
   Джастин молча принялся седлать Роузфут.
   Я огляделся по сторонам.
   - Там, - указал Серый маг  на  маленькую  дверь,  за  которой  находилось
отхожее место. Когда я вернулся,  лошадка  Джастина  была  оседлана,  а  сам
чародей проверял плотно набитые седельные сумы. Пока я возился  с  Гэрлоком,
он молчал, не предлагая помощи и не выказывая неодобрения.
   Проковырявшсь с седлом, попоной, подпругами да уздечкой целую вечность, я
наконец вздохнул и сказал:
   - Готово.
   Он кивнул и открыл дверцу стойла. Я вывел Гэрлока, а Роузфут вышла сама -
чародей даже не прикоснулся к поводьям. Как и на моем пони, на  его  лошадке
был лишь недоуздок без удил.
   - Добрые господа... - оборванный конюшенный мальчик отодвинул  в  сторону
скользящую дверь. Джастин улыбнулся и бросил ему медяк. Стоявшая  поблизости
карета была тщательно отдраена, но еще не заложена.
   - Спасибо, Серый чародей. Удачи.
   - И тебе удачи, Горлинг.
   Дверь со стуком закрылась. Я взобрался в седло, чувствуя  себя  ненамного
лучше, чем когда покидал Хрисбарг.
   Холодный ветер обдувал мои покрытые щетиной щеки;  снег  сыпал  так,  что
холмы за Хаулеттом казались скрытыми за марлевой завесой. Однако, хотя ветер
и  выл  всю  ночь,  особо  высоких  сугробов  не  намело.   Конские   копыта
протаптывали снежный покров до замерзшей грязи, оставляя черные следы.
   Над главным дымоходом "Уюта" поднималась струйка дыма.  Утоптанная  грязь
перед главными дверями трактира указывала,  что,  несмотря  на  ранний  час,
многие постояльцы уже разъехались. Следы по большей  части  вели  в  сторону
Хрисбарга.
   Теперь, с приходом к власти нового герцога, купцы  не  собирались  терять
время. Я покачал головой.
   - Будешь торговаться сам или предоставишь мне, словно ты  мой  ученик?  -
спросил Джастин, направив Роузфут поближе к Гэрлоку.
   - А что я выигрываю?
   - Ну, если покупать буду я, то тебя вроде как и не заметят...
   - А если я, то мигом сообразят, что перед ними тот самый парень,  который
прокатился по мертвым землям?
   - Может, и нет, но без внимания не останешься.
   - Хм... Если покупать будешь ты, они  запросят  дороже  -  с  великого-то
мага! Но, с другой  стороны,  вряд  ли  кто-нибудь  посмеет  подсунуть  тебе
негодный товар.
   - Везде найдутся свои "за" и "против", - улыбнулся Джастин. - Но в  любом
случае выбирать тебе.
   Я пожал плечами.
   -  Сегодня  с  утра  пораньше  у  меня  как-то  нет  никакого  настроения
изображать  из  себя  героя.  Тем  паче  что  в  предстоящие  дни  мне   еще
предоставится уйма таких возможностей.
   - Последнее здание справа, - сказал Джастин. Сказал, вроде бы, не понижая
голоса, но у меня сложилось впечатление, что р