есчаной карты Кандара.
     Лишь младшая из сереброволосых друид, с виду почти девушка, полностью сосредоточилась на крохотной точке почерневшего песка, резко отделенной от клубившейся над обеими оконечностями песчаной карты континента тьмы. С восточной стороны песок извергся двумя мерцающими струйками, пронизанными белым свечением.
     - Эта тьма, пусть и гармоничная по природе, не имеет души, - заявила старуха. - В ней чувствуется лишь холодная упорядоченность железа и тех, кто пал перед демонами света. Такой гармонии опасается даже Великий лес.
     - У него нет песни, - промолвил певец с серебряными волосами.
     - Ты всегда говоришь о песнях, Верлинн.
     - А ты, Сиодра, забываешь о них.
     - Иным из нас приходится жить в песнях, - заметила младшая друида. - И цена бывает весьма высока.
     Она отводит глаза от карты.
     - Такова и цена счастья, Дайала, - заметила Сиодра.
     - Да, - соглашается Дайала, но ее зеленые глаза буравят тьму, возвращаясь все к той же песчаной точке. - Однако счастье заканчивается быстрее, чем песня, и боль утраты куда сильнее.
     - Все имеет свою цену, - нараспев произносит старуха. - Пришедший ныне будет велик, много могущественнее прежних, ибо гармония без души воистину ужасает.
     - Они не обращают внимания на песни, - грустно повторяет единственный в этом кругу мужчина, - на песни и на правдивость их нот.
     - Равновесие расставит все по местам, - говорит та из друид, которая до сих пор молчала. - Надо положиться на него.
     - Положиться на Равновесие, Фриза? А ты не находишь, что уже не одно поколение расплачивается за наше прошлое решение дождаться, пока Равновесие само "расставит все по местам"? Да, Равновесие существует, но оно далеко не всегда равносильно добру, состраданию или справедливости.
     - А разве за отказ положиться на Равновесие нам не приходится расплачиваться, причем по более высокой цене? - спросила Древняя.
     Дайала молчит. Взгляд ее устремлен на пески и распространяющуюся над ними тьму.

XXV

     После того как Кристал уложила меня в постель отдохнуть (хотя то, чем мы там занимались, весьма трудно было назвать отдыхом), она отбыла в Кифриен, чтобы вместе с самодержицей и новой субкомандующей, женщиной по имени Субрелла, заняться разработкой операции по захвату серного источника. Ну а мне осталось лишь вернуться в мастерскую и продолжить работу над стульями для Хенсила.
     Спинки всех восьми стульев были изготовлены мною еще до отъезда. Их надо было отделать, но прежде следовало заняться ножками и сиденьями. Ножки надлежало сделать не прямыми и даже не гнутыми, а кручеными, что требовало времени. Больше всего пришлось повозиться с первым стулом: ножки остальных делались уже по шаблону. Уставая возиться с ними, я для передышки (если можно счесть передышкой более трудоемкую работу) обращался к отделке спинок - поочередно украшал ромбовидные вставки инкрустированным вензелем "X".
     Потом отказал станок: лопнул ремень ножного привода. Ремень я заменил, но скоро пришлось снова прервать работу, чтобы заточить стамеску. Странно, но создавалось впечатление, будто за время моего отсутствия чуть ли не все инструменты в мастерской затупились сами собой.
     Вынужденные задержки заставили меня задуматься о том, когда же при таком раскладе у меня дойдут руки до письменного стола Антоны. До сих пор оставался непродуманным даже вопрос о материале, не говоря уж о крепеже и прочих деталях.
     Я перевел дух и утер пот со лба.
     На улице стоял холод, но мастерская была построена с таким расчетом, чтобы очаг позволял не только варить клей, но и поддерживать в помещении равномерную температуру. Дерево не любит ни перегрева, ни переохлаждения.
     Послышался стук, и в дверном проеме появилась Рисса. Принесла табурет со сломанной ножкой.
     - А подождать это может?
     - Это, мастер Леррис, ждет с самого твоего отъезда, почитай, три восьмидневки. А мне табурет нужен, без него до верхних полок не дотянуться. Сколько раз было говорено, что они сработаны не иначе как в расчете на великана.
     - Ладно, - со вздохом промолвил я. - Поставь его там.
     - Спасибо, мастер Леррис.
     Смастерить новую ножку труда не составляло, тем паче что у меня под рукой оказался подходящий обрезок дуба. Потребовалось лишь отпилить лишнее, проделать дырки под пазы, подстругать, подчистить и посадить деревяшку на клей. Все это вкупе заняло едва ли не меньше времени, чем пререкания с Риссой.
     Покончив с табуретом, я вновь занялся ножками стульев. Признаться, меня тянуло к кедровому полешку, но было ясно, что с этим придется повременить. Занятия резьбой для собственного удовольствия не оплачиваются, а за еду, древесину и инструменты приходится платить.
     Получалось, что и сесть за письмо родителям у меня опять не было времени.
     В середине утра в дверь мастерской снова постучалась Рисса.
     - Мастер Леррис, щепа для растопки почитай на исходе. Я бы сама топориком натюкала, да полешек коротких нет, а бревна...
     - Конечно, не можешь же ты бревна пилить...
     Впрочем, мне и самому было некогда браться за пилу, тем паче что в одиночку с двуручной пилой все равно не совладать. Глубоко вздохнув, я открыл кладовку, слазил в тайник за деньгами и вручил ей четыре серебреника.
     - Поищи Гелета, Харбо или еще кого распилить ту орясину, что лежит за конюшней. Да, и табурет свой возьми. Он готов, но не становись на него до завтрашнего дня. Надо дать клею подсохнуть.
     Рисса задержала на мне взгляд. Я встретился с ней глазами.
     - Послушай, пилить бревна может кто угодно, а вот мастерить стулья - далеко не каждый. Если я займусь распилкой, то не выполню заказ. Не выполню заказ - не получу денег. Не получу денег - не смогу купить провизии, и тебе не придется хлопотать у плиты.
     Она забрала монеты, разве что не закатывая глаза, а я подналег на педаль и продолжил обтачивать ножки. Когда нога уставала жать на педаль, я брался за тонкие стамески и прорезал на спинках третьего и четвертого стульев бороздки под инкрустацию.
     Довольно скоро снова заявилась Рисса.
     - Мастер Леррис, - сказала она, просунув голову в дверь, - можно мне взять кобылу, чтобы поискать Гелета?
     Я кивнул, не отрывая глаз от резца.
     - Мастер Леррис, так как насчет кобылы?
     Мне пришлось поднять голову.
     - Конечно, Рисса. Бери и езжай.
     - Надеюсь, мне не придется искать долго.
     Мне тоже хотелось на это надеяться, иначе вместо бревна Рисса станет пилить меня. Между тем на стулья следовало подналечь из сугубо практических соображений. Сколько бы времени ни заняла операция по захвату серного источника, все это время у меня не будет возможности заниматься ремеслом, а стало быть, и зарабатывать деньги. Правда, оставались еще так и не возвращенные монеты из кошелька Каси, но это меня вовсе не радовало.
     Так что у меня имелся еще один повод для серьезного разговора с Кристал - разговора, для которого никак не находилось времени. Если нам вообще удавалось побыть вместе, то мы старались потратить эти драгоценные мгновения вовсе не на болтовню. Оно бы и прекрасно, но мне никак не удавалось рассказать ей о том, чем занимается белый маг, и вот в этом ничего хорошего не было.
     Услышав удалявшийся стук копыт, - Рисса взяла-таки кобылу и уехала со двора, - я вздохнул с облегчением, переключил ножной привод и взялся за обтачивание витых ножек. Резцы у меня имелись неплохие, но дело продвигалась медленно, поскольку древесина вишни тверда и с трудом поддается обработке. Зато мебель из нее получается прочная.
     Последнее соображение натолкнуло меня на мысль о "Началах Гармонии". Читать эту книженцию сущая мука, и смысл доброй половины ее содержания по сю пору оставался для меня загадкой. Но, может быть, именно трудность постижения придавала ему особую ценность. Пока мне лишь удалось понять (если это было понято правильно), что в принципе можно найти основанный на гармонии способ использовать против Герлиса его же собственный хаос. Другое дело, что мне следовало сперва отыскать этот способ, а потом еще и подобраться к Герлису достаточно близко, чтобы пустить его в ход...
     Сменив резец, я снова подналег на педаль. Все-таки обтачивать вишню, при всей ее твердости, было куда как легче, нежели управляться с магическими стихиями: что с гармонией, что с хаосом.

XXVI

     Все восемь почти готовых стульев стояли в ряд посреди мастерской. Оставалось лишь кое-что подправить, подчистить ошкурить и покрыть изделия лаком, после чего их можно будет отдавать Хенсилу. Для этой работы вполне хватило бы навыков толкового подмастерья, только вот подмастерья у меня не было. С одной стороны, то была всецело моя вина, ибо я вовсе не искал помощника, но с другой - мне было прекрасно известно, что найти хорошего ученика очень трудно. Сам я в подмастерьях у дядюшки Сардита чрезмерным усердием не отличался и звезд с неба не хватал.
     Но сейчас брошенный на стулья взгляд вызвал у меня довольную улыбку: даже до завершения отделки было видно, что они сработаны на славу. Но работы оставалось еще выше головы. Шифоньер для Каси, хотя со стороны мог показаться готовым, требовал доработки, а ведь имелось еще два заказа на письменные столы. На доделку предназначавшегося для Верфеля простого однотумбового стола из красного дуба требовалось около восьмидневки, а вот для стола Антоны я не успел даже подобрать материал...
     Снаружи, то усиливаясь, то ослабевая, шел снег. Потом я ощутил приближение всадников и, вместо того, чтобы продолжить работу, вышел на крыльцо. Легкий холодный ветер гнал на восток дождевые облака, унося прочь запах чуть влажной глины. Небосклон со стороны Закатных Отрогов уже прояснился.
     Вскоре во двор в сопровождении охраны въехала Кристал.
     Елене предстояло участвовать во вторжении в Хидлен во главе крупного отряда, и обязанности начальника личной стражи Елены перешли к Перрону.
     - Добрый вечер, мастер Леррис, - учтиво промолвил он, кивнув мне с седла.
     - Добрый вечер, Перрон.
     Я протянул Кристал руку, но она была так погружена в свои мысли, что этого не заметила. Мне оставалось лишь взять поводья ее вороного и отвести его в стойло, где мы вдвоем вычистили коня щетками.
     Все это время Кристал оставалась молчаливой и задумчивой, ей явно было не до разговоров. Лишь когда мы уже покинули конюшню, она неожиданно посмотрела на меня и предложила:
     - Давай поднимемся на холм.
     Пологий лесистый холм находился за ровным травянистым участком, некогда служившим овечьим выпасом. Не знаю, что случилось с предыдущим владельцем, но земля как выморочная перешла к самодержице, а Каси пожаловала ее мне. Участок стал частью награды за устранение Антонина.
     Я рассчитывал, что со временем смогу заняться заготовкой собственной древесины: на склоне росли все три породы дуба, а ближе к вершине попадались даже лоркены.
     Взгляд Кристал был угрюм, под глазами залегли темные круги, в волосах добавилось проблесков серебра. С этим мне следовало поработать, как, впрочем, и со многим другим.
     Отряхнув с рукава опилки, чтобы они не сыпались на ее украшенный золотым галуном мундир, я взял Кристал за руку, и мы двинулись по тропе. Вдоль дорожки тянулась присыпанная землей труба, подававшая в дом воду из устроенного мною выше по склону водоема. Серые дубовые листья шелестели на холодном ветру. Небо над головой окрасилось в бархатистый пурпур, а ближе к западной гряде приобретало розоватый оттенок. Воздух на холме был сырым и полнился едким запахом зимней листвы.
     Молча поднявшись на вершину, мы остановились на маленькой лужайке, откуда открывался вид на мою усадьбу: дом, мастерскую, конюшню и сарай. Над кухонным дымоходом поднималась струйка дыма, и я ощущал горение древесины. Возле сарая были сложены свеженапиленные поленья, а у задней двери лежала кучка щепы. Я ухмыльнулся, вспомнив, как донимала меня Рисса.
     Кристал сжала мою руку.
     - Леррис, не делай этого. Не надо.
     - Чего?
     - Сам знаешь, просто дураком прикидываешься. Ты не должен вести отряд Елены к белому чародею.
     - Так ведь отряд поведет сама Елена, мне надо будет лишь показать дорогу, - пробормотал я, ответив на пожатие руки, но не отводя глаз от усадьбы. - Да и ты будешь двигаться следом...
     - Нечего мне зубы заговаривать. Ты никогда не признаешься в том, что обеспокоен или нуждаешься в помощи. Но прошу, хоть сейчас не заставляй меня гадать, каково тебе приходится. Право слово, без того тошно.
     - Кристал... - Я умолк, но тут же продолжил: - Сама посуди, Кристал, разве у нас есть выбор? Ты командир, и уж явно не станешь командовать этой операцией из Кифриена. Стало быть, ракеты, - если кто-то не остановит их или не отклонит от цели, - полетят в тебя.
     - Елена могла бы обойтись и без тебя.
     - Ценой смерти многих бойцов.
     - Смерти многих бойцов все равно не избежать.
     - Они, как и ты, рискуют жизнью, а я что же, буду обстругивать деревяшки?
     - Я не так уж часто рискую жизнью. И предпочитаю не рисковать вовсе.
     Я уловил в сумраке ее улыбку и, улыбнувшись в ответ, пожал ей руку. Она вернула пожатие, и мы долго смотрели на фиолетовое, быстро черневшее небо, где зажигались мерцающие лампады звезд.
     - Леррис...
     Кристал (я любил ее и за это тоже) отличалась настойчивостью и не собиралась позволить мне увильнуть от прямого ответа. Хотя прекрасно знала, что для меня это было бы легче.
     - Да, Кристал, мне это не по душе. Герлис сильнее, чем был Антонин. У него есть ракеты, и он гораздо хитрее.
     - Потому что окружил себя войском?
     Я кивнул. Этот белый маг, при всех своих огромных возможностях, не страдал излишней самонадеянностью. И кто-то, он или Берфир, сумел додуматься или докопаться до идеи ракет. Интересно, что еще ценного могли нарыть этакие умники?
     Мы с Кристал обнялись.
     - Ты сказал Каси не так уж много.
     - А что было говорить, - отозвался я, сдержав желание пожать плечами. - Не могу же я отсиживаться в тылу, в то время как тебе так или иначе придется вести бойцов прямо на ракеты. Случись что с тобой, я себе этого не прощу.
     - А каково придется мне, если ты погибнешь, выполняя мою работу? - спросила она после долгой паузы.
     - То, что предстоит сделать мне, вовсе не является твоей работой. У тебя одна задача, у меня другая. Каси права, мы не можем оставлять такие поползновения без внимания, ибо бездействие чревато весьма тяжкими последствиями. Больше всего во всей этой истории меня тревожит то, что мы будем не вместе.
     - И меня тоже. Очень тревожит.
     Все-таки удивительно, насколько сильно способны сблизиться люди. Не так давно я блуждал по всему Кандару, почти не вспоминая о существовании Кристал, а сейчас меня огорчает перспектива не столь уж долгой разлуки.
     - Да, разлука не радует, но, боюсь, нам ее не избежать. Это, может, мне и не нравится, но твой план вполне разумен.
     - Спасибо, - тихо произнесла она, прильнула ко мне, и мы еще крепче сжали друг друга в объятиях.

XXVII

     К востоку от Лаваха, Слиго (Кандар)

     Человек, опоясанный сине-зеленым кушаком, разглядывает рисунки на разложенных перед ним листах.
     - И как это может помочь нам одолеть рыжего демона? Или вернуть наше наследие в долине Охайд?
     - Знание всегда помогает, господин Бегнула, - с улыбкой отзывается человек в коричневом, поворачиваясь к окну, за которым медленно падают первые в этом сезоне снежинки. - Я предлагаю знание. Применить его или нет - это дело твое и твоего хозяина.
     - А кому бы ты продал свое знание, если не нам? Рыжему демону?
     Саммел, не отворачиваясь от окна, пожимает плечами.
     - Маги, как все прочие люди, нуждаются в еде, питье и одежде. Все это, как ты знаешь, стоит денег.
     - Мастер Хаоса, который служит рыжему демону, способен подорвать порох одной огненной стрелой, - замечает Бегнула, нервно облизывая губы. - Так за что же ты требуешь золото?
     - Если ты будешь держать заряды в железных магазинах и заряжать пушки прямо из этих магазинов, никакая магия этим зарядам не повредит. На черном острове это было известно много веков назад.
     - Ты уверен?
     - А что, по-твоему, дает Отшельничьему острову власть над морями?
     - Однако герцог не может позволить себе... - Бегнула мнется.
     - Я бы посоветовал твоему господину побеседовать с послом Хамора. Император, как мне кажется, более чем заинтересован в проведении боевых испытаний новых видов оружия.
     - И в том, чтобы такие испытания проводились подальше от Хамора?
     - Совершенно верно. Но ты спрашивал об оружии, способном противостоять магии хаоса, и я предлагаю тебе именно такое. Ты можешь изготовить полые снаряды и заполнить их порохом. А можешь начинить мелкой свинцовой дробью.
     - Это оружие демонов!
     - Может быть, но ты ведь сам говоришь, что собираешься воевать с демоном.
     - Похоже, ты служишь одновременно и хаосу, и гармонии, - неожиданно замечает Бегнула. - Разве такое возможно?
     - Знание не служит никому, оно само властно и над гармонией, и над хаосом, - с улыбкой отвечает Саммел. - Владеющий знанием владеет и хаосом, и гармонией. Я предлагаю твоему господину знание, которым он сможет воспользоваться так, как будет ему угодно.
     Свернув листки, Бегнула укладывает их в свою папку для бумаг, достает из кошелька три золотых и аккуратно выкладывает их на край стола.
     - Я полагаю...
     - Сколько сочтешь возможным, господин Бегнула.
     Гость смотрит на мага и, поколебавшись, добавляет еще золотой.
     - Спасибо. Я всегда рад возможности одарить людей знанием.
     Посланец герцога кланяется.
     - Всего доброго, досточтимый маг.
     - Всего доброго.
     Поклонившись снова, Бегнула покидает хижину. После того как он, забравшись в седло мышастого мерина, утирает лоб, маг с улыбкой на губах закрывает дверь и, подойдя к очагу, подбрасывает в огонь, одно за другим, два полешка. Неожиданно Саммел выпрямляется и хмурится. Глаза его стекленеют, словно он напряженно и настороженно прислушивается к отдаленному разговору.
     Взяв со стола зеркало, маг ставит его на пол в углу и, поджав губы, сосредоточивает на нем взгляд. Стекло, приливами и отливами, окружает пульсация невидимого хаоса.
     Саммел сосредоточивается сильнее, и зеркало пропадает из виду. В углу остается лишь едва заметная завеса тумана, да воздух, как бывает в жару, слегка подрагивает.
     С легкой улыбкой на устах Саммел возвращается к очагу, утирает лоб и исчезает. Хижина пустеет, кроме пляшущих язычков пламени, внутри не видно никакого движения.
     За дверью слышен едва уловимый шепот.
     Дверь распахивается, но никто не входит. Лишь ворвавшийся в помещение ветер заставляет огонь в очаге взметнуться выше.
     Две маленькие ракеты с шипением и свистом ударяют в угол. Раздается взрыв.
     Невидимая фигура у очага посылает в дверной проем две огненные стрелы, и через порог валятся два обугленных трупа.
     В углу, где взорвались ракеты, воздух больше не дрожит. Стена обгорела, пол усеян осколками разбитого зеркала.
     Порывы ветра раскачивают дверь: она ударяется то о стену, то об одно из тел.
     Саммел снова становится видимым, утирает пот со лба и, подойдя к порогу, склоняется над убитыми. Оба одеты в черное и вооружены, не считая обычных клинков, короткими трубами, похожими на открытые с обоих концов ружейные стволы. Одну из таких труб маг поднимает и кладет на стол, после чего сосредоточивается. Оба тела, клинки и вторая труба обращаются в белый пепел.
     Он поворачивается к усеянному осколками углу. Сажа и потемневшая штукатурка отшелушиваются и опадают, стена выглядит совершенно нетронутой. Осколки и гарь на полу под его взглядом обращаются все в ту же серебристую золу.
     Со вздохом закрыв наружную дверь, маг достает из чулана ивовый веник и сметает пепел к очагу.
     - Одному черному железу нипочем не устоять против знания...
     Он качает головой, скользит глазами по лежащему на столе оружию, переводит взгляд на восток и хмурится.
     Закончив убор